меет право сомневаться.
   - Спасибо. Итак, фамилия-имя-отчество коменданта базы?..
   В глазах полковника скользнyло отчаяние и тyт же скрылось
за холодной маской безразличия.
   - Сержант, как я yже сказал, приехал я только вчера, и еще
не yспел...
   - Все понятно,- обрезал Саyндов. - Вы двое! Связать его, и
держать на прицеле постоянно.
   Когда Борисов попытался протестовать, Саyндов добавил:
   - Комy непонятно, почемy, объясняю, как для особо одаренных
вyндеркиндов. Командование в Mоскве должно было сообщить
нашемy "полковникy" хотя бы фамилию коменданта. Не говоря yже
об имени и отчестве. - Вопросы?.. Хорошо. Это yже прогресс...
пленный террорист многого стоит, да?
   Борисов не ответил. Кто-то поплатится за этот прокол.
Кто-то всенепременно поплатится.
   - Подъем! - скомандовал сержант. - У нас есть десять минут, чтобы
найти исправную посудину и освободить удобный для катера подход к
берегy.
   Несколько самых сообразительных рядовых истово закивали
и почти бегом исчезли искать подходящую "посудину". Поскольку
остальные медлили, сержант резко повернулся и опять повысил голос:
   - Ну что, девочки, ждете приглашения!? - он сердито утер
пот со лба. Отвратительным казалось это притворство, без
которого все сразу стопорилось. - Бего-ом, арш! Басов, ты, ты и
ты,- на всякий случай ткнул в каждого пальцем, - останетесь
здесь. Будем по совету нашего нового знакомого вскрывать
субмарину.
   - Ведь так, "полковник Борисов из ФАПСИ"?.. - спросил он
как можно более неприятным голосом, когда верфь вокруг
опустела.
   Седой самозванец предпочел промолчать вместо ответа. Да и
не нашел бы он нужных слов. Прямо за его спиной тощими жердями
торчали двое братьев-моряков с "калашами", чувствительно упираясь
автоматными дулами в спину пленнику. Трудновато разговаривать,
если нервы у конвоиров на взводе, и они готовы убить тебя
только потому, что ты участвуешь в операции, которая погубила
стольких друзей и просто сослуживцев.
   Тем не менее, внешне "Борисов" сохранял спокойствие. Играл
свою роль, которая почти ничем не отличалась от повседневной
маски - сильный человек, мало чем озабоченный.
   - Странный ты, Борисов. - Растягивая слова сказал Саундов. Сейчас
церемонии были ни к чему, и он разрешил легкой угрозе прорезаться в
голосе. - Как будто не ты у нас в плену, а мы у тебя. Будешь сам
говорить, или заставлять придется? Я, кстати, много книжек в детстве
читал про китайских мастеров пыток. Занятно, знаешь ли.
   - Да ты не переживай, Борисов,- в тон сержанту поддакнул Басов. - Мы
тебя не сразу замучим. Сначала пропустим через следственный изолятор... там
такие классные р-ребята сидят. Ух. А мы придем к тебе, на свидание.
Разрешение на пытки получим... С-сучий потрох. Блядская гнида. Жертва
аборта...
   Тут засланца террористов, кажется, пробрало. Во всяком случае,
по разумению сержанта Саундова в том холодном взгляде, которым Борисов
одарил рядового, не было спокойствия, наоборот - горела сдержанная ярость.
И если бы не связанные руки, подставной полковник точно врезал бы
обидчику, не заботясь о последствиях. А последствия для него оказались
бы довольно короткие и болезненные. Потому что конвоиры тут же напомнили
Борисову о своем присутствии.
   Тем не менее, Саундов счел нужным одернуть подчиненного.
   - На губу захотел? Или нет, это для тебя слишком легко. Будешь у
меня гальюны сутками драить... если доживем.
   - Да я ж по-доброму, сержант... - притворно удивляясь сказал
Басов.
   - Так как, "полковник Борисов"?.. - повторил сержант.
   - Товарищ сержант,- снова вмешался Басов.- Давайте сначала
субмарину... а потом уже с этой падалью разбираться будем?.. А?
А то нехорошо как-то на улице, не по-свойски...
   - Согласен. - Саундов прислушался к неровным громыхающим звукам
и взглянул на часы. Побыстрее бы, что ж они там выбрали посудину, на
которой толком и ходить нельзя! Отремонтированная, называется! Он
сплюнул, испытывая невероятное отвращение от того, что должно было
сейчас произойти: к звуку мотора отводимого судна прибавился более
ровный шум борта К-17. Быстрее, быстрее... Только бы дядька-механик
не подвел. Саундов вспомнил, что так и не спросил как его зовут. Ох и
дурень. Через минуту эти слова зазвучат совсем по-другому... "Так и не
спросил, как звали".
   - Басов, сможешь один открыть шахту?.. Тогда давай.
   Рядовой кинулся исполнять, а сержант кивком приказал отконвоировать
"полковника" поближе к подлодке. Сам он сделал несколько шагов к берегу
и увидел, что возвращаются посланные на расчистные работы ребята. Все в
порядке. Или не все? Саундов пересчитал их.
   Почему-то вместо посланных пятнадцати возвратились только
десять человек.
   - Где остальные? - требовательно вопросил сержант у Мамедова.
   - Тщсержант, ршите доложить, пятеро остались на борту К-17.
   - Кто позволил без приказа?! - Мамедов аж отпрянул от
неожиданности.
   - Так сами они, товарищ сержант, мы-то что... не отговаривать
же, раз они совсем испугались.
   - Точно что девочки...- махнул рукой Саундов.
   Где-то на суше дважды грохотнуло, а над берегом протянулись
два реактивных следа...
   - Смотрите-ка, детки, мы в них попали!
   Один рядовой, храбрясь, вяло попытался крикнуть "ура!", но,
побоявшись привлекать внимание к своей жалкой персоне, только
что-то прошептал.
   - Что это было?
   - Наш ответ, ребятки. Но только почему всего два залпа? Еще, ну же, еще...
   "Еще" стало ответом террористов.
   ...Где-то на промежуточной позиции один из снайперов с позывным
"Восьмой" вновь отложил винтовку. РПО-А, а проще говоря, реактивный
пехотный огнемет был неудобным в применении, зато прицельная дальность
стрельбы достигала шестисот метров. Правда, заряжать и стрелять - один
раз только можно. Снайпер открыл ящик с РПО, выбрал один из трех, и
выловил в прицел катер патруля, на котором алыми буквами было написано
К-17. Судя по суете на борту, именно этот катер дал два выстрела по
основной дислокации.
    - Тля,- беззлобно бормотнул снайпер, и катер взлетел в воздух,
поднятый взрывом. Обратно он падал очень медленно, разваливаясь
на горящие куски, к которым еще в полете приставало горелое мясо... В
прицел очень хорошо наблюдались подробности - кровь испачкала борта
соседних судов, водяная пыль только размазала ее и окрасила в красный
цвет воду. При взрыве баротермической болванки сработал эффект
"закрытого помещения".
    Снайпер вздрогнул, отложил использованный огнемет, и вынул из
ящика второй. Похоже, целей оставалась только одна.
    Он поправил радиосигнал в ухе и стал ждать. Пока сигнал пищал,
работы не было...
   Даже несмотря на загроможденные верфи выжившим защитникам базы
было очень хорошо видно, как в воздухе, поднятое фонтаном жаркого
пламени и взрывной волной, на миг повисло то, что еще недавно
являлось неплохим катером.
   Саундов выругался.
   По гробовой тишине, опустившейся вокруг него, сержант понял,
что каждый с ним солидарен. Не повезло решившим, что на катере
безопаснее... ладно, лекции потом. Последний козырь использован,
и на повторение гамбита со вторым катером не хватит времени.
Но он не ожидал столь быстрой реакции! Да еще на катере
промедлили со стрельбой...
   Повернувшись, сержант увидел, что "Борисов" улыбается. И впрямь,
с-сучий потрох.
   Ком в горле, поднявшийся из ниоткуда словно синхронно с катером,
мешал говорить. Сержант закашлялся, опустив голову. Когда
это не помогло, он крикнул:
   - На борт! Сопровождающие военнопленного - вперед! Потом нашего
"друга", полковника. Остальные за ними! Быстро, быстро, а то
домой к обеду не успеем!
   Саундов глубоко вздохнул. Что не так? Почему террорист улыбается?
Сержант тряхнул головой, отгоняя вредоносные мысли. Сейчас они
залезут в субмарину, и тогда их не выкурит оттуда даже сам господь
бог, если появится у него такое желание.
   Дальнейшие события много раз еще прокручивались перед глазами
сержанта... но потом, все потом. И словно в замедленной съемке
ведомый двумя ребятами "черной чумы" неправильный полковник, который
почему-то улыбается, и цепочка людей в форме, что потянулась к люку,
и низкое серое небо, еще больше посеревшее, словно хотело
предупредить... Запомнилось, как один из пехотинцев спускается
в шахту, очень медленно, как будто на подъемнике. Затем -
тот самый военнопленный. Второй пехотинец успел скрыться в люке
надстройки только наполовину, и последнее, что запомнилось сержанту
- его удивленное лицо, какое бывает у людей, встретившихся с
невозможным. Что он хотел сказать? Такого не бывает... На войне -
как на войне, бывает всякое.
   Саундов никак не мог знать, что радиомаяк, прикрепленный к крышке
наручных часов террориста, перестал посылать точно отмеренные
попискивания в приемник снайпера, как только путь радиоволнам
преградила глухая стена металла. И уж наверняка он не мог знать, что
исчезновение сигналов является командой к выстрелу. Последнему выстрелу
из реактивного огнемета, которым прекратился бой на верфи. Ничего он
знать не мог, но последняя мысль, пришедшая в голову до удара о борт
соседнего судна, содержала одно лишь слово: "Мальчишка!"
   Но все проклятия в собственный адрес уже не имели значения.


   6.

   Тихон, сменив направление (когда джипы после четвертого взрыва
на верфи переместились к берегу) ускоренным шагом двигался прямо к
"Ястребу", и уже издали было видно, как на захваченный борт К-18Б
люди в черном грузят какие-то обломки, подозрительно напоминающие крупные
куски джипа, который механик, вместо того, чтобы аккуратно разобрать на
запчасти, сбросил с десятого этажа. Тихон машинально пересчитал "Хаммеры".
Их оказалось только шесть. Земля и настил у самой подлодки выгорели, и
повсюду в беспорядке валялись тела пехотинцев. Их Тихон пересчитывать не
стал, потому что это было довольно затруднительное занятие в свете
последнего взрыва - местами вообще сложно было определить человека в
обгоревшем, разорванном месиве. Полковник не признавал пренебрежительного
отношения к мертвым людям, которые имели храбрость воевать. Тихон так и
слышал, как Михаил Александрович произносит: "Тем более, они были нашими
соотечественниками. Большей частью". Но сейчас он даже не думал
отдать приказ, чтобы покойников хотя бы уложили рядком.
   Остальные выгружали из машин оборудование и передавали его через
цепочку людей на подлодку. Чуть поодаль двое конвоиров стояли рядом с
заложниками. А двое молодых парней, которых Тихон впервые увидел только
за два дня до операции, нервно переминались с ноги на ногу и болтали друг
с другом явно о какой-то ерунде - то ли пытаясь отвлечься, то ли по
привычке. Заложники хранили гордое молчание, чем постоянно вызывали у
Тихона ехидную улыбку.
   Как же звали тех ребят? Леонид... и Владимир, да?.. Если им не
оставалось ничего, кроме сотрудничества, то заложники почему-то думали,
что в какой-то мере свободны - и поэтому молчали. Ну и пусть их.
   Французский посол - тот наблюдал за происходящим уже не так спокойно,
как раньше. Поначалу он мог еще надеяться, что "Поворот" не посмеет его
убить, побоявшись подставлять всю Россию под гнев Евросоюза. Но
после не очень удачной диверсии наглого механика, когда взрывной волной
тряхнуло джип и посол пребольно ударился о потолок машины, едва
не потеряв сознание, спеси поубавилось, и он теперь все больше
нервничал, когда стреляли. И уверенность куда-то уползла с посеревшего
и грязного от дыма лица.
   То ли еще будет, посочувствовал послу Тихон, наблюдая как из
багажника крайнего джипа появляются ящики с пластитом, с красной
предупреждающей надписью на английском. Взрывчатку крайне осторожно
опустили во входную шахту. Потом последовали коробки с электроникой,
опять ящики - на этот раз с оружием, сверток брезента... Тихон знал
все содержимое джипов наизусть.
   Когда на борт К-18Б погрузили несколько тел, среди которых одно лишь
было Тихону незнакомо, катер медленно отошел от берега, направляясь к
середине залива. Северов, встав рядом с Левым поворотником, наблюдал,
как с катера сбрасывают в воду изуродованные обломки дорогой машины.
Левый поворотник недовольно отряхивался, и то и дело нагибался вновь
почистить свои туфли. На уставшем лице застыла недовольная гримаса. Где-то
ему здорово досталось. Уж не при взрыве ли "Хаммера"?.. Как бы там ни
было, Левый поворотник - какой идиот придумал такие клички?! - выполнял
здесь вполне очевидную функцию - от лица нанимателей следил за ходом
захвата. Еще чуть-чуть, и он будет следить за ходом переговоров, чтобы в
случае чего направить полковника в нужную сторону. А случаи, как
известно, разные бывают.
   В последний момент перед выездом к базе Тихон говорил с полковником,
и тот оказался не очень доволен присутствием соглядатая.
   - "Нам не доверяют. Дурная примета. Тихон, этот человек ни при каких
обстоятельствах не должен вернуться. Даже если все пройдет удачно. А
так оно и будет".
   - "Причина?"
   - "Не мне тебе объяснять. Случайная гибель при захвате".
   Теперь Тихон приблизительно догадывался, на что можно списать
смерть Левого поворотника; тем более, что трое - как стало ясно
из рассказа раненого Гурда - все равно погибли при взрыве джипа.
   - Ми... - Тихон собрался было назвать полковника по имени,
но под пристальным взглядом Северова сообразил, что делать этого при
заложниках и вообще в открытую - не стоит.
   - Правый поворотник, разрешите обратиться?
   - Ну чего? - Полковник явно был доволен исходом операции.
   - Что случилось? Если вы могли найти борт так, то зачем
было посылать мою группу на поиски журнала прибытий?.. Можно
же было обойтись без шума. И без излишних жертв с нашей
стороны,- добавил он, не скрывая злобы в голосе.
   - Тихон. Тебе надо объяснять про морпех? А про панику, которая
возникнет, когда Москва узнает, что полуроту вырезали за неполный час?
Как в шахматах. Если ты жертвуешь своими фигурами, противник паникует.
Но если ты жертвуешь фигурами противника, он шокирован и готов к
сдаче.- Полковник спокойно улыбнулся. - Ну давайте, давайте, за дело,
нечего так стоять. А про любимчиков я тебе предупреждал еще давно.
Помнишь?
   - Но... - Тихон бессильно оглядывался. Он понял произошедшее по-своему,
и выводы ему не понравились. Слишком не хотелось быть пешкой, которая
умрет за короля. Тот морячок в пятом блоке мог ведь выстрелить и чуть
раньше... Суета вокруг закончилась, и шесть машин, урча моторами, поехали
прочь от берега, чуть заметно подпрыгивая на неровностях прибрежной
полосы. Через три минуты они скрылись из виду.
   Последняя коробка наконец исчезла в недрах "Ястреба" - в последнюю
очередь грузили еду. Левый поворотник, закончив приводить себя в порядок,
но почему-то так и не удовлетворившись результатом, поднялся по лестничке
и избавил всех от своего тяготящего присутствия. За ним, как приклеенные,
следовали двое "шестерок", которых тоже следовало убрать, чтобы не
рассказали лишнего. "Шестерки", которых меж себя "поворотники" называли
просто "черными", очень бдительно следили, чтобы никто
не смел причинять их подопечному вреда, и основная их задача заключалась
в том, чтобы при любом исходе дела спасти его. Почему "шестерки" могли с
легкостью пожертвовать собой, Тихон догадывался. Некоторые южные нации
очень ревностно относились в исконно русскому выражению, что долг
платежом красен, и если им оказывалась услуга в семейной сфере (ну,
скажем, освобождение сына или близкого родича, случайно или по
собственной дурости попавшего в беспощадные лапы российской судебной
системы), то взамен просить можно было чего угодно. Даже участия в
терракте, хотя обычно благодетели ограничивались виллой или крупной
суммой денег. Значит, еще два трупа.
   Полковник заговорил, обращаясь скорее к "Ястребу", чем к
приблизившимся к нему людям "Поворота".
   - Красавец. Нам бы побольше таких. НАТО, ООН, ЕС, все нас боятся,
и правильно делают... Одна такая машина способна превратить всю
территорию Штатов в дымящиеся руины...
   "Что уж там говорить о Москве", - добавил про себя Тихон.
   - Ее практически невозможно достать глубинными бомбами, ее невозможно
догнать ни на чем, кроме, быть может, истребителя. Знаете, какова
скорость подводного хода?.. - и не дождавшись ответа, полковник
махнул рукой: "Все внутрь".
   Первыми загнали заложников, и полковник приказал вслед:
   - Банника и Наганова в рубку, на центральный пост. И выдайте им
"Хардбоди", пусть запустят реактор.
   Реплика относилась, конечно же, к молодым ребятам.
   - Эх, хороша машина,- с сожалением добавил Правый поворотник.
   - Наш последний разговор еще в силе,- поинтересовался Тихон,
стараясь отвлечь полковника от любимых разглагольствований
на тему морфлота,- или отменяется?..
   - В силе, конечно. Хотя Сергей нам помог немножко. Совсем чуть-чуть,-
Северов поднял с земли дипломат, который стоил больше, чем все прочие
расходы на захват "Ястреба", и оценивающе взвесил его в руке. - Эх,
романтика. Что бы мы делали без этого чемоданчика?
   - Весла б сушили. - Вместе они поднялись к входной шахте.- А где
проводник? - спросил Тихон, спускаясь в шахту вслед за полковником.
   - Где ж ему быть. Пал библейской смертью храбрых,- улыбнувшись, ответил
тот. - Зрители будут довольны. - Впрочем, Тихон этой улыбки не видел, и
шутки не оценил. Ему вспомнился мертвый Гришка. Mертвый навсегда. Как же
не хочется быть расходным материалом... Проходной пешке очень обидно
умирать, даже за короля.
   - А как вы смогли захватить второй катер?..
   - Легко,- отозвался Северов.- Они там на одной волне были, и приняли
слова храброго диверсанта за чистую монету. Легли в дрейф почти у самого
берега. Мы их поснимали и все. Никакой у них нормальной координации.
Остальное у Гурда спроси, раз уж он начал тебе рассказывать.
   - Да картинка ничего получилась, очень даже неплохая. А что - Сергей?
   - После того, как Восьмой тут все разнес, вернее - в тот же момент,
Сергей своих конвоиров изничтожил как класс.
   - Они его даже не связали?
   - Связали,- хитро прищурился Северов. - Еще как связали.
   Тихон намек понял. Связанные руки. А Левый поворотник сумел разобраться
с двумя вооруженными - пусть даже сбитыми с толку - пехотинцами, не имея
большого пространства для маневра. Пустой - против двух автоматов и
рукопашного мастерства моряков. Как всегда - наводит на мысли, по зубам ли
орешек?.. Тихон на всякий случай дозарядил "Беретту", хотя теперь это уже
не требовалось, и последовал за полковником в рубку, испытывая легкую
клаустрофобию. Он не любил тесных закрытых помещений, а субмарина с точки
зрения нормального человека довольно сильно смахивала на плавучий гроб.
   И этот плавучий гроб вот-вот должен погрузиться под воду.
   Операция снова вошла в намеченное русло, несмотря на пехотинцев
охранения, которых оказалось чрезмерно много. Добравшись вслед за
за Северовым до ходовой рубки, Тихон встал за спиной у полковника.
Он смотрел, как пальцы Владимира Банника, цепкие и живущие своей
жизнью, бегают по клавиатуре одного из самых дорогих в мире
устройст. Наганов тем временем подключал к выводам бортового
компьютера какие-то непонятные для Тихона кабеля, что-то подкручивал
в соединениях, настраивал... Только по кратким комментариям, которыми
ребята сыпали направо и налево, можно было с большим трудом разобрать,
что конкретно они собираются делать. Впрочем, комментарии хакеров
не предназначались ни для Тихона, ни даже для полковника - а скорее
для них самих. Банник иногда сверялся с разводкой контактов,
позаимствованной прямо тут же, во вскрытом сейфе с технической
информацией, картой бортовой аппаратуры, чертыхался, видимо, найдя
что-то незнакомое.
   - Смотри,- сказал он наконец, обращаясь к Наганову. - Трехуровневый
доступ - помимо рубки, можно войти из машинного отделения, и с
с локационного поста. Удобнее всего - прямо здесь. - на ровно горящем
экране "Хардбоди" загорелся схематичный чертеж.
   - Само собой,- согласился Леонид.- В машинном - только испачкаться
можно. А