ЯСТРЕБ


   1. Сентябрь, 2000

   Полярный день длится долго, целых полгода, - и с этой точки зрения
время они выбрали на редкость неудачно, но, впрочем, особо выбирать не
приходилось - именно сейчас ситуация складывалась благоприятная.
   Люди скользили по земле, только легким шорохом выдавая свое
передвижение. Их было девять, опытных, тренированных бойцов, некоторые
из которых потеряли ограничительные цепи еще в Афгане, где смерть
смотрела в лицо из-за каждого бархана, из-за каждого каменного массива.
Тысячи часов на плацу тренировочного городка сделали из этих людей
выносливыми. Довольно прохладная погода слегка мешала, но они
мерзнуть не планировали - рассыпавшись цепью, и выпуская мелкие
облачка пара, они двигались к береговой базе, которая спала в полнейшей
тишине.
   Отбой уже прозвучал, и теперь, в обычнyю, восьмичасовyю ночь, не
спали лишь вахтенные и обходные патрули. Вода в верфи была спокойна -
на эту ночь прибытия судов не намечалось.
   Одна из теней разорвала цепь, и двинулась к сторожевой вышке, даже
не думая маскироваться или скрывать свое приближение. Этот человек на
самом деле не любил бегать, он бы предпочел автомобильный десант.
Впрочем, сейчас и это уже стало абсолютно неважным, как прошлогодний,
давно истаявший снег. Достигнув вышки, он принялся взбираться по
лестнице - почти беззвучно, чтобы не услышал дежурный.
   Дежурный, в общем, и не услышал. Он, вместо того чтобы исполняьт
свои прямые обязанности, читал книгу - один из тех боевиков, что в
последнее время заполонили книжные развалы и магазины. С точки зрения
здравого смысла дежурному следовало бы читать устав караульной службы,
потому что скучнее книги не бывает, а от скучных книг, ясное дело,
оторваться проще. Когда что-то зашуршало за спиной, дежурный наконец
сообразил, что проспал аврал - он никого не ждал в эту ночь - повернулся,
быстро как только мог, и, увидев черную тень, потянулся включить сирену
тревоги. Испугаться он не успел, но и включить сирену тоже -
молниеносный удар ногой отбросил его к дальней стене тесного "стакана".
   Дозорный вскочил, принимая боевую стойку. Наверное, отсутствие
оружия в руках нападавшего усыпило бдительность моряка, и он даже не
подумал о табельном пистолете. А зря.
   Человек в черном немедленно двинулся к нему. Главное было достигнуто
- сирена так и не прозвучала...
   Дозорный попытался отпрыгнуть чуть в сторонку, когда на него обрушился
шквал ударов, и ему это почти удалось.
   Почти.
   В какой-то момент незнакомец сделал паузу, чуть отступил -
и вновь ударил ногой, с полуоборота, необыкновенно изящно - так что, если
бы этот удар оценивали профессионалы, они бы дали все десять баллов.
Многократно отработанный удар в висок, испробованный на людях и
манекенах, оказался для дозорного последним - он вырубился практически
мгновенно, успев только увидеть, что нападавший достает тонкую удавку.
   Удавка мягко обхватила шею, и человек в синей форме моряков северного
флота задергался в предсмертных конвульсиях. Если бы он еще чуть
задержался на этом свете, то пожалуй смог бы увидеть, как по территории
базы бегут люди, слишком непохожие на мирных жителей Териберки или
просто гражданских. Дежурный мог бы даже удивиться: "Кто это играется
среди ночи в солдатиков?".
   Но он не удивлялся просто потому, что был уже мертв.
   Убийца кивнул, словно самому себе. Счет открыт. Он убрал удавку из
серого, металлизированного шнура, потом выдернул из нагрудного кармана
штормовки миниатюрную рацию.
   - Правый поворотник, это Тихий. Идем в плане - пока.
   - Я тебе дам "пока",- многообещающе отозвался голос из
рации. - Дальше двигайся. Найдите мне журнал - и чтобы быстро.
   Назвавшийся Тихим прервал связь, спустился по лестнице и быстрым
шагом двинулся ко входу в главное здание береговой базы, туда, где
уже сгруппировались люди полковника. Они были готовы взять штурмом
что угодно, но сейчас требовалась полная тишина. Потому что на все
нужно время, а если появятся блюстители закона - никакого времени
уже попросту не будет.
   Но в общем, тишина, наступившая с ночью, беспокоила Тихона. Не
может быть, чтобы здесь не водилось полуночников... ну вот хотя бы -
вчера в верфях должен был встать какой-то корабль, как там его Крот
назвал, "Гордый"?.. А, какая разница. Встать - на ремонт. Большая часть
команды уже уехала по домам, к родным и близким, но оставались еще как
минимум механики. А механики, помимо того, что любят поболтать с
коллегами, - еще и люди с перепутанным временем суток. Пока еще они
войдут в свой обычный режим сна... Это во-первых. Было еще во-вторых. Но
здесь уже Тихон предпочитал не думать, а верить полковнику.
   - Если начнется шум,- заговорил Тихон,- работайте дальше по плану,
ищите чертов журнал или расписание какое-нибудь. - Про себя Тихон вновь
выругался.
   Днем не было никакой возможности проникнуть на базу, охранники
оказались неподкупными, бдительными. Человек, посланный снять фотокопию
журнала, в котором регистрировались все входящие в верфи суда, попался
почти сразу, и теперь невесело проводил время в местном изоляторе. Дело
выглядело достаточно неприятно - как только властям станет известно об
операции, человечка тут же заставят сознаться и выдать все известные ему
имена - добровольно или силой, значения иметь уже не будет. Тихона злило,
что полковник никак не реагирует на подобную опасность.
   Стоя на первой ступеньке у входа и оглядываясь, Тихон закурил
сигарету, представляя, как ребята сейчас крадутся по зданию, обходя
комнаты одну за другой, почти неслышно взламывая двери и даже сейфы - у
Гришки был портативный автоген. Проснувшиеся и просто дежурные без
особого шума убираются, незачем оставлять позади себя боеспособных.
Mаленькая война продyмывалась тщательно и многократно.
   Человек в штормовке курил, наблюдая как издалека приближается обходной
патруль - пятеро и собака. Собака натягивала поводок, угрожающе глухо
рычала, но Тихон даже не пошевелился. Он смотрел на патрульных, видел,
как они переглядываются удивленно... Бегут к нему.
   - Кто-нибудь, - сказал он в рацию, внутренне, конечно, слегка
нервничая - морячки явно не ходили безоружными. - Снимите этих пятерых.
Собаку не трогайте.
   Он приветливо улыбнулся бегущим патрульным, когда над ним хлопнуло,
открываясь, окно. Один из моряков вскинул руку с пистолетом, отпрыгивая
в сторону, но ему не повезло - темный провал на четвертом этаже здания
уже начал выплевывать смертоносные пули, пользуясь для этой цели
человеческими руками и примитивной автоматической винтовкой. Отличный
глушитель отработал прекрасно  - едва слышные хлопки положили на снег
сначала прыгнувшего, который только молча дернулся, и двоих его
товарищей, а затем и еще двоих...
   Тихон перестал улыбаться, наблюдая за расстрелом. Он уже много лет
играл в эти игры, опасные игры, и постоянно напоминал себе, что однажды
вполне может оказаться в роли такой вот беспомощной дичи.
   Крик отвлек его от ненужных мыслей: прицел боевика в темном окне
один раз оказался не очень точным - и теперь один из патрульных, чудом
выживший, кричал. Тихон его вполне понимал: во-первых, больно, тут только
спецназовец не закричит, да и то недолго продержится, во-вторых, хочется
перед смертью сделать хорошее дело - поднять все-таки тревогу, перебудить
всех и наказать группу захвата.
   Окно подобных намерений не понимало. Оно снова начало плеваться пулями.
   Громкий крик прервался фонтанчиками крови из головы моряка, а в
соседних зданиях и в дальнем казарменном общежитии начали загораться
окна.
   - Дурак,- почти обиженно кинул Тихон, и, чуть дав отступного движения,
ногой коротко ударил немецкую овчарку, так и не завершившую прыжок. Слабо
поскуливая, овчарка лежала на земле, уже не в силах подняться на ноги -
беспощадный удар изуродовал жизненно важные внутренние органы пса,
свободно преодолев расслабленные в прыжке мышцы. Здесь сыграло знание,
полученное вовсе даже не на тренировочном плацу - хотя имелся там и курс
самообороны от хищников, от натасканных на людей собак, и от самих
людей. О собаках Тихону рассказывал отец, еще очень давно, когда тот
был мальчишкой.
   Тихон молча кинулся вверх по лестнице, к своим людям, слыша за собой
нарастающий шум, лай собак и возбужденные голоса. Включилась сирена,
сделав мир невыносимым - тишина этой ночью ушла навсегда. Теперь-то
наверняка будет перестрелка...
   Лишь бы хватило времени, повторял он про себя словно заклинание, и в
то же время, запыхаясь, бормотал в рацию указания остальным группам:
   - Немедленно занять позиции Дэ и Эф, так, чтобы простреливать
территорию у шестого блока... Вальцов координирует... да, немедленно! - на
третьем этаже Тихон выбежал в коридор, ткнул рацию в руку Гришки. - Всех
положите, до единого. Скажи Правому поворотнику, что Тихий ищет журнал.
Где тут у них бумаги?..
   Гришка, коренастый парень лет двадцати пяти, не служил ни в Афгане,
ни в спецназе. Он и в армии-то не служил - откосил, сделав себе
фальшивую справку с диагнозом вялотекущей шизофрении. Военкомам это
показалось достаточным основанием, чтобы Гришка продолжал учиться
в своем любимом Казанском техучилище. Впрочем, парню было не до учебы -
почти все свободное время проводил в спортзале, на сессиях появляясь
ровнехоньким счетом два раза в год. В отличие от тренажерного зала,
стены альма матер его не привлекали - Гришка в сессию проворачивал
операцию по бесплатному получению зачета: приходил в деканат и заявлял,
что у него все сдано (предварительно, конечно, проставив в своей
зачетке все необходимые зачеты и экзамены, и расписавшись за
преподавателей). После чего замдекана строго спрашивала, где он шлялся
последние полгода и как долго он еще собирается морочить ей голову.
Гришка клялся и божился, что, мол, больше не повторится, и какая, к
тому же, разница, если у меня все сдано? Недоверчивая замдекана, которой
и думать нечего было тягаться в хитрости со своими студентами,
выдавала ему бланки для подтверждения и посылала ко всем... нет,
не чертям, а преподавателям. Выйдя за дверь, Гришка заполнял
подтверждения, дублировал подписи преподов из зачетки, а затем,
с полчаса посидев в столовой, возвращался в деканат. После
столь удачно сданной сессии "студент" немедленно бежал в спортзал,
и проводил там пять-шесть часов, умудряясь при этом не выглядеть ни
амбалом, ни человеком, который вообще хоть раз в жизни дрался.
   Возвращаясь однажды из городка домой, Тихон стал свидетелем
неприятных разборок: судя по всему, двое шкафообразных молодчиков,
пытались взять с парня деньги за прогулку по их территории.
Глянув на свои "командирские", с фосфоресцирующими стрелками часы
Тихон понял, что если неотложку для парня вызывать из дома, до
которого оставалось пройти около двух кварталов, то она к чертям
не успеет. Поэтому, пользуясь прикрытием темноты, он начал переходить
на другую сторону улицы, намереваясь вмешаться. Что за толк в бесцельном
избиении?
    Пока Тихон шел, шкафообразные решили принять меры и разобраться
с грубым нарушителем своими, привычными методами. Ибо разговаривать
им было совершенно непривычно - даже Тихон, приучивший свои уши
к армейской матершине, расползшейся в последнее время по всей
стране, поморщился от употребляемых ими оборотов. Но потом его лицо
разгладилось.
    Потом - это когда неотложку пришлось вызывать для чересчур
приставучих забулдыг - Гришка исколошматил их до беспамятства,
и даже при этом не запыхался. Тут-то будущему наставнику стало ясно,
где место этому спокойному "студентику"...
   - На втором этаже,- парень кивнул в сторону лестницы,- только
нет там журнала. Нигде нет.
   Мимо пробежал Гурд - даже не глянув на свое непосредственное
руководство. Доиграется когда-нибудь, подумал Тихон, глядя
ему вслед. И поинтересовался ядовито:
   - Где же он, журнал? - Ему вспомнилась судьба первого "разведчика",
теперешнего заключенного изолятора. Будучи человеком свободолюбивым,
Тихон, являвшийся правой рукой полковника, как-то не очень представлял
себя в камере. Он не хотел, да и не имел права рассматривать такой
вариант развития событий. И потому, когда Гришка в ответ пожал
плечами, встряхнулся, побуждая себя действовать активнее.
   - Сделаем проще!.. Я возьму двоих ребят - и... - его прервал гулкий
взрыв, все здание ощутимо вздрогнуло, раздался звук бьющегося стекла.
Кто-то в голос выругался. - Вот твари... - прошипел Тихон. - Дай сюда
рацию, быстро!.. Восьмой, сучара, какого хрена ты там делаешь, рыбу
удишь? Инструкций не получал? Получа-ал?! Ну так исполнять, сейчас
же... Исполняешь... Знаю я, как ты исполняешь. Кому сказал... что?! Еще
раз повтори? - ошеломленный, Тихон кинулся к ближайшему окну. Из-за
угла ближайшего здания выглядывал человек в синей форме, с кортиком
на поясе... и автоматом в руках. Морячок. Офицер. И очень рассерженный.
Очередь полоснула по окну и, откидываясь назад, Тихон увидел как еще три
десятка синих фигурок маячат в отдалении, на другом конце базы.
   Ему стало тошно.
   - Восьмой, почему не предупредил? - и продолжил, не дождавшись
ответа, который все равно потонул бы в шуме пальбы и тяжелых, ухающих
взрывов: - Выполняйте приказ - убить всех, кого достанете. - Тихон
секунду поразмыслил и добавил, как ему казалось, очень удачно: -
Кого не достанете - тоже. Гришка, координируй давай дальше, я беру
двоих - надо найти какого-нибудь бумажного червя или того, кто знает, где
чертов журнал... - ему приходилось кричать, потому что сирена глушила
разговор в обычном тоне.
   Но "взять двоих" Тихону не пришлось.
   Гришка ухмыльнулся, ехидно и совершенно спокойно, как делал это
постоянно.
   - Что еще?!
   - Вон в той комнате еще есть один "книжный червь", - передразнил
парень.
   - Сразу надо говорить! Свихнусь я с вами... и как это только Михал
Саныч терпит такое...
   Выстрелы стали ближе, но Тихон не обращал на них внимания - сейчас
уже все остававшиеся группы боевиков полковника подтянулись к базе и
давили пехотинцев - суки, как они здесь оказались!? - со всех сторон.
Прославленные в боях с неопытными противниками, набравшиеся кое-какого
опыта в неожиданных операциях, морпехи явно хотели посопротивляться.
Но было ясно, что скорее конец света наступит, чем полковник хоть
где-нибудь сдаст позиции.
   Ворвавшись в комнату, Тихон увидел на узкой кровати связанного человека
с кляпом во рту. Человек был неодет - его, судя по всему, застали
в тот момент, когда он безуспешно пытался натянуть хотя бы рубашку.
Рубашка валялась тут же, на полу, изорванная в клочья. Тихон подошел
к столику у кровати, смел с него все, кроме "командирских часов"
книжного червя. Потом выдернул изо рта пленника тугой кляп.
   - Ты кто такой? - спросил он таким тоном, что связанный человек
предпочел ответить не мешкая.
   - Полковник Борисов, ФАПСИ. Вы за все это ответите...
   - Молчать! ФАПСИ, мать вашу. Развели детский сад. Зачем ты сюда
приехал?
   - Я инспектор информационной безопасности.
   - Ближе к делу, инспектор,- процедил Тихон. - Насколько
нам известно, в верфях сейчас находится подлодка, которая
для всех непричастных называется "Ястребом". Ты знаешь ее борт?
   - Нет,- спокойно ответил Борисов. - Я только поздно вечером
сюда приехал. Мне должны были завтра все показать... на предмет
инспекции. - ФАПСИшник явно храбрился.
   - Сейчас половина третьего. Почти ровно. Учти, у меня всего три
минуты. Если я не узнаю, где журнал прибытий и все записи по
судам, находящимся в ремонте, то поищу кого-нибудь посговорчивее.
А ты,- Тихон щелкнул затвором "Беретты",- уже никогда и ничего
инспектировать не сможешь.
   В окно беспорядочно падали мощные лучи прожекторов, никем уже не
управляемых, земля снова вздрогнула от взрыва. Все бы неплохо, но
обстановка в целом Тихону не нравилась - шансы попасть на "Ястреб"
уменьшались с каждой секундой. Если еще из города подкрепление
появится... тут он услышал, как в отдалении гремят моторы. Катера,
мать их за ногу! Морские ублюдки, чтоб им пусто было. На катерах
наверняка есть, чем шарахнуть по берегу.
   - Молчишь? - заговорил Тихон с пленником, вертя в руках
часы. - А знаешь, я передумал, инспектор ты мой храбрый. Мне некогда. - И
он выстрелил в голень. Безо всякой паузы, не давая времени на хоть
какой-нибудь ответ, продолжил говорить: - Следующая пойдет выше.
Догадайся, куда. Ну а как догадаешься, сразу начинай рассказывать.
   Человек на кровати корчился от боли, не имея возможности даже
сжать рану руками. Тихон понимал. Однажды его ранили в ногу, и тоже -
никак не закрыть своей рукой пульсирующую боль - надо держать автомат.
Иначе смерть навалится со всех сторон, и нельзя, нельзя делать что-либо
иное, кроме как бездумно выцеливать человеческие фигурки, стрелять,
забывая вытереть холодный пот со лба, и молиться, чтобы не задело еще
одной шальной пулей.
   Человек захрипел.
   - Я скажу, скажу... это не здесь... соседнее зда... здание, не
стреляй больше, не надо, не надо.. не надо...
   Тихон поморщился. Он, как и полковник, знал истинную цену теперешнему
геройству. Развал флота, пришедший вслед за развалом Союза, не оставил
от прежних пехотинцев ничего, кроме умения воевать и показной отваги,
там где дело касалось Родины. Временами Тихону приходило в голову, что
все-таки отвага не показная, но он тут же разубеждался в этом... на
примерах ли, как вот сейчас, или собственными размышлениями - неважно.
Главное - эти недостатки отдавали власть тем, кто на данный момент
сильнее и хитрее.
   - Не надо...- продолжал выть пленник,- не... не надо...
   - Заткнись,- просто сказал Тихон. - В соседнем - в пятом блоке,
что ли?
   - Да-а... в-вторая комната...
   - Точнее. Что там?
   Молчание в ответ, словно и не этому человеку он только что
стрелял в ногу.
   - Хочешь повторить? - "Беретта" уставилась в пах смельчаку.
   - Не-ет... С-сейф... там.
   - Какой замок?
   - Ко... кодовый. Вы не откроете, код на... с-сменили, на... на...
   - Наверняка? - сказал Тихон и, дождавшись кивка, почти вежливо
добавил:
   - Спасибо.
   Он вышел, не вслушиваясь уже в затихающую стрельбу вне здания.
Ну надо же, напоролись на морпех. Вот только, что здесь делать
морпеху в такое время и в таком количестве? Морпех или гуляет, баб
тащит в постельку, или служит до одурения, зарабатывая себе грозные
прозвища, навроде "черной чумы".
   Тихон решил, что их омеговские ребята, пожалуй, не уступят морячкам,
а уж "Поворот" и подавно не должен. Но все еще только начиналось -
спускаясь по лестнице, он увидел пятна крови на ступеньках,
приостановился, не вполне доверяя глазам, и дотронулся... Кровь. Его
даже не интересовало, чья кровь. Тихон только удивленно качнул головой,
поднял глаза. Коридор пустовал.
   По лестнице он спускался неторопясь.
   В дверях его встретил Гришка, стоявший как-то расслабленно, слегка
неуклюже. Он сбросил рюкзак с автогеном на пол, обеими руками сжимая
винтовку.
   - Говори, не тяни,- Тихон на секунду выглянул за дверь и тут же
отдернул голову.
   - Нет там никого,- устало проронил Гришка, и только теперь Тихон
обратил внимание, как тот бледен. - Они отошли... их много, и катера.
   - Какие катера? - Тихон принялся рыться в Гришкином рюкзаке.
   - Патрульные, какие еще. Шум моторов слышал небось...- парень
вздрогнул. С его ладони, прижатой к холодному металлу оружия, капала
кровь, алыми каплями разбиваясь о каменный пол.
   - На лестнице твоя кровь?
   Гришка отрицательно помотал головой.
   - А это чья?
   - Гурд ранен, пришлось рукой зажать, пока не перевязали.
   - Ну я так и знал, что он доиграется. Бегает тут, суетится,
как дите малое.
   - Да ладно,- неожиданно вступился Гришка. - Кто, как ты думаешь,
патрульных снимал?
   - Мне без разницы. Хорошая работа - не заслуга, а обязаловка.
   Мимолетно Тихон решил, что правильно не стал добивать последнего
информатора. Пусть будет кому рассказать о страшных террористах.
Впрочем, кто это тут обозвал людей "Поворота" террористами?..
   Забрав