Я сейчас же займусь этим.
     - Погоди, это еще не все, - остановил его Виктор. Он достал пробирки. - Здесь образцы крови и мочи. Мне нужно, чтобы они были исследованы на присутствие цефалоспоринового антибиотика Он называется "цефалоклор".
     Роберт взял пробирки, посмотрел их на свет, проверил надписи.
     - Я попрошу Харри заняться. Это не займет много времени.
     - Как продвигается выстраивание последовательности?
     - Это всегда было нудным занятием.
     - Какие-нибудь мутации?
     - Пока ни одной. Судя по тому, как отделяются фрагменты, я бы сказал, что гены абсолютно стабильны.
     - Жаль.
     - Я думал, вы будете довольны этой информацией.
     - При других обстоятельствах - да. - Виктор не стал вдаваться в объяснения. Ему было бы слишком трудно признаться, что он надеялся найти конкретное доказательство того, что ген ФРН умерших детей отличался от гена Виктора-младшего.
     - Так вот вы где! - Неожиданный голос заставил Виктора и Роберта вздрогнуть. Обернувшись, они увидели стоявшую в дверях Коллин. Ноги расставлены, руки уперты в бока. - Одна из секретарш сказала мне, что видела вас где-то здесь, - продолжала она.
     - Я как раз собирался идти в кабинет, - сказал Виктор виновато.
     - Это так же точно, как то, что я выиграю в лотерею, - засмеялась Коллин.
     - Там, наверное, сумасшедший дом? - поинтересовался Виктор.
     - Ну вот, он думает, что он незаменим! - с улыбкой сообщила Коллин Роберту. - Да нет, на самом деле все не так плохо. С большинством дел я и сама разобралась. Но кое о чем вам необходимо узнать.
     - О чем это? - Виктор внезапно почувствовал тревогу.
     - Можно с вами поговорить с глазу на глаз? - спросила Коллин. Как бы извиняясь, она улыбнулась Роберту.
     - Конечно. - Виктор направился через лабораторию к одной из скамеек. Коллин последовала за ним.
     - Это о Гефардте, - начала Коллин. - Дэррил Уэбстер, который ведет расследование, весь день пытается вам дозвониться. В конце концов он рассказал мне, в чем там дело. Похоже, он обнаружил массу нарушений. За то время, пока Гефардт отвечал за закупки в "Кимере", исчезло довольно много лабораторного оборудования.
     - Например?
     - Дорогостоящего. Жидкостные хроматографы, приборы для выстраивания последовательности ДНК, масс-спектрометры и тому подобное.
     - Боже мой!
     - Дэррил решил, что вам надо об этом сообщить.
     - Он нашел поддельные ордера?
     - Нет. Из-за этого-то как раз все и выглядит таким загадочным. Оборудование было получено. Просто оно не дошло до тех отделений, которые его якобы заказывали. А те не сообщали о неполучении оборудования потому, что на самом деле они его не заказывали.
     - То есть его прибрал к рукам Гефардт, - заключил потрясенный Виктор. - Теперь я не удивляюсь, что его адвокат так напирал, чтобы побыстрее договориться.
     Обозленный, Виктор вдруг вспомнил, что в записке, привязанной к кирпичу, употреблялось это слово - "договориться".
     - Я надеюсь, у нас есть телефон этого подонка? - все больше распаляясь, спросил Виктор.
     - Думаю, да. В его личном деле.
     - Я хочу ему позвонить. Мне надоело переговариваться с ним через адвоката.
     На пути в административное здание Коллин приходилось буквально бежать, чтобы не отстать от Виктора. Она еще никогда не видела своего шефа в такой ярости.
     Он все еще кипел, когда набирал номер Гефардта. Знаком он попросил Коллин остаться в комнате при разговоре, чтобы она была свидетелем тому, что будет сказано. Но на звонок никто не ответил.
     - Вот черт! - ругнулся Виктор. - Этой сволочи либо нет дома, либо он не снимает трубку. Какой у него адрес?
     Коллин сверилась с личным делом. Гефардт жил совсем недалеко от фирмы.
     - Я думаю навестить его по пути с работы, - сказал Виктор. - Похоже, он уже побывал у меня дома. Пора нанести ответный визит.

***

     Один из пациентов не пришел на прием, и Маша решила использовать этот час, чтобы заехать в Академию Пендлтона - частную школу, которую Виктор-младший начал посещать после детского сада.
     Школьный сад был очень красивым, несмотря на то что деревья все еще стояли голые, а прошлогодняя трава была по-зимнему рыжей. Каменные стены были увиты плющом, что делало здание похожим на колледж или университет. Маша подъехала к административному зданию и вышла из машины. Она не так хорошо знала школу, как могла бы. Хотя они с Виктором исправно присутствовали на родительских днях, с завучем Перри Ремингтоном она встречалась только два раза. Сейчас Маша надеялась, что он сможет уделить ей внимание.
     Войдя в здание, она приятно удивилась, увидев секретарей на рабочих местах. Значит, несмотря на каникулы, персонал школы работает. Ремингтон находился у себя в кабинете и выразил готовность поговорить с Машей через несколько минут.
     Это был высокий мужчина с густой, тщательно подстриженной бородой. Поверх роговых очков выступали кустистые брови.
     - Мы всегда рады побеседовать с родителями, - сказал Ремингтон, предлагая Маше сесть. Он тоже сел, заложив ногу на ногу и держа на колене папку.
     - Что вас привело к нам?
     - Меня интересует, как идут дела у моего сына, - ответила Маша. - Я психиатр. Буду откровенна: меня немного волнует его поведение. Я знаю, что у него хорошие оценки, но мне интересно, как он вообще себя ведет. - Маша сделала паузу. Она не хотела намекать, что конкретно ее волнует.
     Завуч откашлялся.
     - Когда мне сказали, что вы ждете в приемной, я быстро просмотрел его личное дело. - Он раскрыл папку, затем поменял положение ног. - Собственно, если бы вы не заехали, мне бы пришлось вам звонить. Учителя мальчика тоже обеспокоены. Похоже, у вашего сына проблемы со вниманием, несмотря на его отличные оценки. Они говорят, что он или спит на уроках, или пребывает в своем собственном мире. Хотя когда его спрашивают, он дает правильные ответы.
     - Тогда почему это беспокоит учителей?
     - Полагаю, из-за драк.
     - Драк! Мне никто ничего не говорил насчет драк.
     - Только в этом году уже было пять-шесть случаев.
     - Почему это не довели до моего сведения? - с долей негодования спросила Маша.
     - Мы не обращались к вам, потому что мальчик просил этого не делать.
     - Но это смешно! Почему вы должны исполнять подобные просьбы?
     - Минутку, доктор Фрэнк. В каждом случае было очевидно, что вашего сына спровоцировали и ему пришлось использовать кулаки как последнее средство защиты. В каждом случае известный задира по-детски дразнил вашего сына за его... э... уникальные способности. Это абсолютно однозначно. Ни в одном случае он не был виноват и не выступал зачинщиком. Соответственно мы сочли уместным с пониманием отнестись к его просьбе не беспокоить вас.
     - Но его могли поранить, - сказала Маша, откидываясь на спинку стула.
     - Это еще одна удивительная вещь. Несмотря на то, что Виктор не занимается спортом, он превосходно умеет постоять за себя. Одному из драчунов пришлось ретироваться с разбитым носом.
     - Похоже, за эти дни я узнала о своем сыне много нового, - сказала Маша. - А у него есть друзья?
     - Он предпочитает быть сам по себе. Фактически он не общается с другими учениками. В отношениях не присутствует враждебности. Просто он "идет своим путем".
     Эти слова были неприятны Маше. Она надеялась, что в школе Виктор был общительнее, чем дома.
     - Вы можете сказать о нем, что он счастливый ребенок? - спросила она.
     - Сложный вопрос. Я не думаю, что он несчастлив. Но он никогда не выражает свои эмоции.
     Маша нахмурилась. Шизоидные черты. Картина не улучшалась, а становилась хуже.
     - Один из наших преподавателей математики, Раймонд Кавендиш, особенно заинтересовался Виктором. Он сделал все, что мог, чтобы проникнуть в ту сферу, которую он называл "внутренним миром мальчика".
     Маша подалась вперед.
     - Действительно? И ему это удалось?
     - К сожалению, нет. Но вот почему я об этом заговорил. Кавендиш хотел вовлечь его во внешкольные занятия, в частности в спорт. Виктор особо не проявлял интереса, хотя у него безусловный талант в баскетболе и футболе. Но я согласен с Кавендишем:
     Виктору надо развивать интересы в других сферах.
     - А почему Кавендиш вообще заинтересовался моим сыном?
     - Очевидно, он был удивлен его математическими способностями. Он перевел Виктора в группу для одаренных детей. Там были ученики всех классов. Каждый занимался по своей программе. Однажды, когда они со старшеклассниками разбирали задачу по алгебре, он заметил, что Виктор "мечтает". Он назвал его по имени, собираясь сделать замечание. Виктор подумал, что его спрашивают о задаче, и, ко всеобщему изумлению, предложил решение задачи по алгебре для старшего класса.
     - Потрясающе! А можно поговорить с господином Кавендишем?
     Ремингтон покачал головой.
     - К сожалению, нет. Он умер пару лет назад.
     - О, простите.
     - Это была большая потеря для школы.
     В разговоре возникла пауза. Маша хотела было завершить беседу, когда Ремингтон сказал:
     - Если вы хотите знать мое мнение, думаю, Виктору пойдет на пользу, если он будет проводить больше времени здесь, в школе.
     - Вы имеете в виду лето?
     - Нет-нет, в течение учебного года. Ваш муж часто пишет записки, что его сын проводит время у него в лаборатории. Я не имею ничего против альтернативного образования, но Виктору действительно нужно быть активнее здесь, особенно на внешкольных занятиях. Я думаю...
     - Одну минуту, - прервала его Маша. - Вы хотите сказать, что Виктор вместо школьных занятий бывает в лаборатории?
     - Да, довольно часто.
     - Это для меня новость, - призналась Маша. - Я знаю, что Виктор много времени проводит в лаборатории, но я и думать не могла, что из-за этого он пропускает уроки.
     - Я бы сказал, что он в лаборатории проводит больше времени, чем в школе.
     - Хорошенькое дельце!
     - Если вы согласны с моим мнением, тогда вам, может быть, стоит поговорить с мужем?
     - Я непременно это сделаю, - пообещала Маша, поднимаясь. - Можете не сомневаться.

***

     - Вам лучше подождать в машине, - сказал Виктор сыну и Филипу, наклоняясь вперед и разглядывая через лобовое стекло машины дом Гефардта. Это было безликое двухэтажное здание с кирпичным фасадом и ложными ставнями.
     - Поверни ключ, мы хоть радио послушаем, - подал голос Виктор-младший с переднего сиденья. Филип сидел сзади.
     Виктор повернул ключ. Радио снова включилось на какой-то сумасшедшей рок-музыке, на которую до этого настроился Виктор-младший. Поскольку мотор был выключен, музыка казалась еще громче.
     - Я ненадолго, - сказал Виктор, вылезая из машины. На секунду он задумался о том, как пройдет разговор теперь, когда он находится на территории, принадлежавшей Гефардту. Участок был довольно большой. Густые ряды берез и кленов делали дом невидимым для соседей. С левой стороны здания виднелся эркер - вероятно, гостиная. Света в окнах не было, несмотря на то что уже начинало темнеть, но у подъезда стоял фургон "форд", поэтому Виктор решил, что кто-то из хозяев был дома.
     Виктор заглянул в машину.
     - Я ненадолго.
     - Ты это уже сказал, - проговорил Виктор-младший, настраивая приемник.
     Смущенный, Виктор только кивнул. Он направился к дому. Приближаясь к входу, он подумал, не лучше было бы поехать домой и оттуда позвонить Гефардту. Но затем он вспомнил про похищенное лабораторное оборудование, присвоение чеков умерших сотрудников и кирпич, влетевший в окно сына. Это придало ему злости и сделало его шаг более решительным. Подойдя поближе, он взглянул на кирпичный фасад и подумал, не был ли кирпич, влетевший в его окно, остатками кирпича, использованного для отделки этого дома. Осматривая эркер, Виктор еле сдержался, чтобы не запустить в него одним из камней, обрамлявших дорожку. Вдруг Виктор остановился.
     Он несколько раз моргнул, как бы проверяя, не обманывает ли его зрение. Теперь, когда его отделяло от окна расстояние примерно в двадцать футов, он увидел, что оконные стекла разбиты. Из рамы торчали острые куски стекла. Как будто его мечта о возмездии мгновенно воплотилась в жизнь.
     Оглянувшись на машину, в которой маячили силуэты Виктора-младшего и Филипа, Виктор едва подавил в себе желание повернуть прочь и уехать отсюда. Что-то здесь было не так. Он чувствовал это. Виктор опять посмотрел на разбитое окно, затем на ступени, ведущие к входной двери. Уж слишком тихим, слишком темным был этот дом. Но затем он подумал: а как объяснить свое поведение сыну? Сказать, что испугался? Нет, раз уж он здесь, надо сделать следующий шаг.
     Поднявшись по ступенькам, Виктор заметил, что входная дверь слегка приоткрыта.
     - Здравствуйте! - крикнул Виктор. - Есть кто-нибудь дома?
     Он толкнул дверь и вошел внутрь.
     Крик застыл у него на губах. Такого кровавого зрелища, которое предстало его глазам в гостиной Гефардта, он еще никогда не видел, хотя и работал в городской больнице Бостона. В комнате лежали в причудливых позах семь трупов. Тела были изрешечены пулями. В воздухе висел запах кордита.
     По-видимому, убийца ушел совсем недавно: кровь все еще вытекала из ран. Помимо Гефардта, в комнате лежали женщина примерно его возраста, очевидно жена, пожилая чета и трое детей. Самому младшему было около пяти лет. Гефардта прострелили такое количество раз, что верхняя часть головы отсутствовала.
     Проверив, нет ли у кого-либо признаков жизни, Виктор поднялся. Чувствуя головокружение, он прошел к телефону, думая про себя, что не стоит ни к чему прикасаться. В "скорую" звонить уже не имело смысла, поэтому он сразу набрал номер полиции. Ему ответили, что высылают наряд.
     Виктор решил дождаться приезда полиции в машине. Он боялся, что, если еще какое-то время пробудет в доме, его вырвет.
     - Нам придется пока остаться здесь, - сказал он, садясь за руль и приглушая радио. Перед глазами стояла гостиная, полная трупов. - Там, в доме, кое-что произошло, полиция уже выехала.
     - А долго? - спросил Виктор-младший.
     - Не знаю. Может быть, час или около того.
     - Пожарные машины приедут? - с интересом спросил Филип.
     Полиция прибыла на четырех патрульных машинах, вероятно, весь состав отделения города. Виктор не стал заходить внутрь, оставаясь на лестнице. Примерно через полчаса один из полицейских в штатском вышел поговорить с ним.
     - Лейтенант Марк Скаддер, - представился он. - Я думаю, ваше имя и адрес уже записали?
     Виктор кивнул.
     - Плохо дело, - сказал Скаддер. Закурив, он бросил спичку на газон. - Похоже, какие-то разборки на почве наркотиков. К югу от Бостона такое часто случается, но здесь...
     - Вы нашли наркотики? - спросил Виктор.
     - Пока нет, - ответил Скаддер, глубоко затягиваясь. - Но уж наверняка это не убийство на почве ревности. В этих целях такую артиллерию не используют. Наверняка стреляли два или три человека одновременно.
     - Я вам сейчас еще понадоблюсь?
     Скаддер отрицательно покачал головой.
     - Если ваши данные записаны, вы больше не нужны.

***

     Расстроенная, Маша едва смогла сосредоточиться на пациентах. От нее потребовалось все ее терпение, чтобы выразить интерес к последней на этот день двадцатилетней пациентке с пограничными расстройствами личности. Как только девушка вышла, Маша схватила сумочку и кинулась к машине, впервые отложив разбор почты до следующего дня.
     По пути домой она все время мысленно возвращалась к разговору с Ремингтоном. Либо Виктор ей лгал, скрывая, сколько времени на самом деле мальчик проводит в лаборатории, либо Виктор-младший подделывал объяснительные записки. Оба варианта были одинаково неприятны. Маша поняла, что не стоит даже и начинать разбираться в своих чувствах к Виктору, пока она не выяснит, насколько пострадал Виктор-младший от его эксперимента. Обнаружившиеся прогулы Виктора-младшего еще больше разволновали ее. Это было классическим проявлением расстройства поведения, которое впоследствии могло выразиться в формировании антисоциальной личности.
     Маша свернула на подъездную дорогу, резко нажав педаль газа на небольшом подъеме. Уже почти стемнело, ближний свет в машине был включен. Она объехала вокруг дома и потянулась было за пультом дистанционного открывателя гаража, как вдруг в свете фар что-то заметила па двери. Она не могла разглядеть, что это было: свет фар отражался от металлической двери гаража и слепил ее. Заслонив глаза рукой. Маша вышла из машины и подошла поближе. Щурясь, она взглянула на предмет, похожий на набитый тряпьем мешок.
     - Господи! - вскрикнула она, когда смогла разглядеть, что это было. Подавив приступ тошноты, она осмелилась взглянуть еще раз. К двери, как будто распятая, была прибита гвоздями задушенная кошка.
     Стараясь не смотреть в вылезшие глаза и на свесившийся язык животного, она прочитала записку, привязанную к хвосту: "Лучше бы тебе действовать правильно".
     Оставив машину на том месте, где она была, выключив свет и двигатель. Маша поспешила в дом. Сотрясаясь от отвращения, злобы и страха, она сняла пальто и вошла в комнату. Увидев их домработницу Рамону, прибиравшую гостиную. Маша спросила у нее, не слыхала ли та какого-либо шума.
     - Я слышала какие-то удары около полудня, - ответила Рамона, - и открыла входную дверь посмотреть, но никого не было.
     - Может быть, какая-нибудь машина или грузовик?
     - Нет.
     Оставив Рамону, Маша пошла звонить Виктору, но ей ответили, что он уже уехал. Она хотела позвонить в полицию, но решила подождать приезда мужа.
     Налив себе стакан вина, она собралась было сделать глоток, как увидела огни подъехавшей машины.
     - Черт побери! - выругался Виктор, обнаружив, что машина жены загораживает въезд в гараж. - Ну почему твоя мать это делает? Неужели трудно поставить тачку на свою сторону гаража?
     Обогнув дом и подъехав к задней двери, Виктор выключил свет и заглушил двигатель. После событий с Гефардтом нервы его были на пределе. Виктор-младший и Филип не знали, что произошло в доме Гефардтов, но не стали спрашивать объяснений своего столь долгого там пребывания.
     Виктор медленно вылез из машины и вслед за своими пассажирами прошел в дом. К тому времени как он закрыл за собой дверь, Виктор уже понял, что Маша очередной раз пребывала не в настроении. Это было ясно по ее тону, по тому, как она скомандовала сыну и Филипу снять обувь, идти наверх и мыть руки перед ужином.
     Виктор повесил пальто и вошел в кухню.
     - А, это ты, - приветствовала его Маша. - Я полагаю, ты не видел маленького подарка на двери гаража?
     - О чем ты говоришь? - спросил Виктор ей в тон.
     - Как ты мог этого не заметить - непонятно, - сказала Маша, ставя свой стакан. Она хлопнула по выключателю - на улице зажегся свет. - Иди за мной.
     Какое-то мгновение Виктор колебался, затем последовал за ней. Пройдя через гостиную, она вышла через заднюю дверь.
     - Маша! - позвал Виктор, пытаясь догнать ее.
     Она остановилась перед машиной. Виктор подошел и встал рядом.
     - Что ты... - начал он. Слова замерли у него на языке, когда он увидел Кису, распятую на двери гаража.
     Маша стояла, уперев руки в бока, глядя не на Кису, а на Виктора.
     - Я думала, тебе интересно будет увидеть, как хорошо ты дал понять этим людям, с которыми у тебя проблемы.
     Виктор отвернулся. Он не мог смотреть на мертвое, замученное животное, но не мог и взглянуть в лицо жене.
     - Я хочу знать, что ты собираешься сделать, чтобы это наконец прекратилось. И не думай, что мне достаточно будет твоего "я все улажу". Я хочу, чтобы здесь и сейчас ты мне сказал, какие действия ты собираешься предпринять. Я уже больше не могу это выносить... - ее голос сломался.
     Виктор и сам не был уверен, сколько еще он сможет это вынести. Маша разговаривала с ним так, как будто он был во всем виноват, как будто это он навлек на них все это. Может быть, и да. Но черт его побери, если он знал, кто за этим стоит. Он был растерян не меньше, чем Маша.
     Виктор медленно повернулся к двери и тол