и направился в спальню.
   Наша двуспальная кровать была пуста. Я  пошел  в  соседнюю  комнату,  к
Гоэмону. Он лежал на кровати, широко раскрыв глаза. Кисако сидела рядом на
стуле и, позевывая, читала какую-то книгу.
   Прислушавшись, я очень удивился.
   - Что это ты читаешь?
   - Аристотеля... - Кисако сильно зевнула,  на  глазах  у  нее  выступили
слезы. - Это Гоэмончик приволок из хранилища кучу трудных книг и  попросил
почитать ему.
   Только теперь я заметил, что комната была завалена книгами. Взглянув на
заглавия, я тоже начал неудержимо зевать - философия, богословие, этика  и
прочее.  Не  могу  понять,  как  люди  читают  подобные  книги.  По-моему,
достаточно  одной  строчки,  и  уснешь  как  мертвый.  Может,  у   Гоэмона
бессонница, и он использует их вместо снотворного?..
   Но  посмотрев  на  Гоэмона,  я  вновь  поразился.   Он   порозовел   от
возбуждения, глаза его восторженно  сверкали.  Нет,  он  действительно  из
другого теста, чем мы, - приходит  в  возбуждение  от  мудрости,  от  силы
мысли. Вот вам и разгадка сущности "нечеловека"!
   Я уже хотел поделиться с Кисако своими соображениями, как вдруг услышал
гул приближающихся самолетов.



С НЕБА ПАДАЮТ КАМНИ

   Авиационный налет на город А., точнее, массированный авиационный  налет
на А-ский замок, несколько отличался  от  налетов,  которые  мне  пришлось
пережить в раннем детстве.
   Сейчас же  вслед  за  специфическим  воем  реактивных  бомбардировщиков
раздался глухой удар, потом еще удар, и замок заходил  ходуном.  Затрещала
крыша.
   - Воздушная тревога! Осторожно, не выходите наружу! - крикнул кто-то  в
рупор.
   Но у меня как назло  начался  острый  приступ  наследственной  болезни,
переданной мне моими славными предками. Будь я медиком и знай латынь, я бы
назвал ее "зевакиус вульгарно". Я со всех ног бросился во внутренний  двор
крепости хонмару и, задрав голову, начал глазеть на небо.
   Что-то мелькнуло в темноте, задев по касательной мое  левое  колено.  Я
охнул.
   - Что с тобой?  -  испуганно  вскрикнула  выскочившая  следом  за  мною
Кисако.
   - Какой идиот строил этот замок? Дайте его сюда! - Я  прыгал  на  одной
ноге, растирая ушибленное колено. - С крыши черепица сыплется.
   Кисако взвизгнула и, кажется, попыталась что-то сказать. Но со  стороны
западных  укреплений  на  бреющем  полете  появился   самолет,   и   земля
оглушительно загудела.
   - Что? Что ты сказала? - крикнул я во весь голос,  продолжая  держаться
за ногу. - Да не ори ты так, а то Гоэмон опять погасит звук!
   - Это не черепица! Смотри! - Кисако показывала куда-то за мою спину.
   Я обернулся. Там лежала неизвестно когда  появившаяся  каменная  глыба,
наполовину ушедшая в землю. Мне стало нехорошо. А если бы она  попала  мне
на голову?..
   - Включите прожекторы! - кричал кто-то. - Направьте их на небо!
   Теперь   я   совершенно   отчетливо    увидел    реактивный    самолет.
Опознавательные  знаки  на  крыльях  были  закрашены,  но  нетрудно   было
догадаться, какой стране он принадлежит. У Сил  самообороны  Японии  таких
моделей еще не было.
   Раскрылось дно фюзеляжа,  и  оттуда  вывалилось  что-то  черное.  Земля
загудела.
   - Эй вы, не суетитесь! Спокойствие прежде всего!  -  раздался  голос  у
меня за спиной.
   Я обернулся. Там, скрестив руки на груди, стоял Тамура.
   - Ну, началось! - Он улыбнулся краешком губ. - Ничего,  Тода,  замок  у
нас железобетонный. И подземелья имеются. Камнями не разобьешь.
   - Что  за  безобразие,  что  за  трясение,  сотрясение,  землетрясение,
столпотворение? - раздался скрипучий голос, и возле нас появился Гоэмон. -
Человек приходит, приезжает, въезжает в философский духовный восторг, а вы
тут черт знает чем занимаетесь! Так и духовным импотентом  недолго  стать,
импотентом, скопцом, кастратом, мерином!
   Не успели мы и слова вымолвить, как он выскочил во двор.
   - Осторожно, Гоэмон! - крикнул я ему вдогонку.
   Гоэмон запрокинул голову, его  ноздри  уставились  в  небо,  как  жерла
орудий.
   - Сыплется, капает, стук-стук-стук, кап-кап-кап... Дождь,  снег,  гром,
град... Погода нынче неустойчивая.  Метеорологи  врут,  лгут,  обманывают,
морочат, сами ничего не знают...
   Раздался свист падающего камня.
   - Гоэмон, назад!
   Но было уже поздно. Огромная гранитная скала рухнула  прямо  на  голову
Гоэмона. Земля тяжело застонала.
   Мы оцепенели, перестали дышать. Во рту у меня разом  пересохло,  сердце
остановилось.
   Если он умер... умрет...
   - Гоэмон-сэнсэй! - отчаянным, вдруг охрипшим голосом крикнул Тамура.
   А мы с Кисако, забыв о смертельной опасности, о  камнях,  сыпавшихся  с
неба, бросились к гранитной скале.  Нет,  не  стоит  даже  и  пытаться  ее
приподнять - весит она  десятки  тонн.  Я  уже  видел  расплющенный  череп
Гоэмона...
   - О-о, какое острое ощущение! -  прозвучало  вдруг  из  недр  камня.  -
Давненько не испытывал такого удовольствия, наслаждения, блаженства...
   Скала  раскололась  пополам,  и  из  нее  появился  Гоэмон.   Целый   и
невредимый. Лишь верх котелка смялся и исчезли заткнутые за ленту флажки.
   Мы с Кисако бессильно опустились на землю.
   - Гоэмон-сэнсэй! - Тамура бросился на колени и обхватил  ноги  Гоэмона.
Даже сейчас он не мог обойтись без театральности. - Вы целы  и  невредимы!
Вот уж, действительно, истинное блаженство!
   Но удар все же не прошел для Гоэмона бесследно. Лицо  его  побагровело,
глаза затуманились и смотрели теперь не вверх и вниз, а влево и вправо, на
губах выступила пена, ноздри судорожно дергались.
   - Давно, так остро... шок... стук-бряк... Чуть не онемел...
   - Как голова? Как ты себя чувствуешь? - Я обнял его за плечи.
   - Прилично, отлично, симпатично! - Он вдруг захохотал. - Тоже мне удар!
У меня ведь голова не яичная скорлупа, не  орех,  не  тыква,  не  арбуз...
Хи-хи-хи...
   Гоэмон  оглушительно  чихнул.  Глаза  сразу  встали  на  место  -  один
посмотрел на небо, другой - на землю. И тут он  вдруг  пришел  в  страшную
ярость.
   - Хамство, свинство, хулиганство!.. Не сметь мешать, нарушать!.. У  нас
восторг, философия, теософия, полет мысли!.. А вы - туда-сюда, того-этого,
хвостом вилять, за нос водить...  Где  его  японское  величество?  У  меня
терпение лопается, трескается, трещит по всем швам... Только пошумите  мне
еще, я вам покажу шум, гром, треск, блеск!..


   Прошла ночь, наступило утро, и я увидел, насколько пострадал знаменитый
замок.
   Камни весом в тонну и больше, сбрасываемые с высоты на бреющем  полете,
причинили серьезные повреждения. Стены кое-где были  разрушены.  Некоторые
постройки развалились. Проходы  засыпало  осколками.  В  крыше  внутренней
крепости зияли  две  большие  пробоины.  Очень  странно  выглядел  камень,
вонзившийся в пятый ярус дозорной башни.
   По количеству сброшенных камней можно было определить, что нас  бомбили
около пятидесяти бомбардировщиков-истребителей F105 "Сандер-чиф". Мне даже
стало жаль противника: конечно, крепость пострадала, но человеческих жертв
почти не было: один убитый, двое тяжелораненых и десяток получивших синяки
и царапины.
   Никто не знал, с  какой  базы  прилетели  бомбардировщики  и  к  какому
авиационному полку относятся. Зато  национальная  принадлежность  пилотов,
совершивших воровской ночной налет,  не  вызывала  сомнений.  Государство,
предъявившее  японскому  правительству  ультиматум,  перешло  от  угроз  к
действиям.   Срок   ультиматума   еще   не   исток,   но   оно   поспешило
продемонстрировать свою военную мощь.  Что  ж,  удивляться  нечему  -  это
вполне в обычаях данного государства.
   - Идиоты! - сказал Тамура, пробираясь через груды камней. - Лучше бы  о
себе позаботились, чем такой ерундой заниматься.
   Представители прессы, прослышав о случившемся, ринулись к замку. Однако
дальше внешнего рва их не пустили. Мы опасались шпионов. Но Тамура не  мог
запретить фотографировать замок и его окрестности с вертолетов.
   Еще до обеда появились экстренные выпуски всех газет Японии.
   "А-ский  замок  подвергся  бомбардировке  камнями!",  "Зверство  Н-ских
воздушных сил!"
   Разумеется,  происшествие  со  всеми  подробностями  было  доведено  до
сведения  правительства.  Атмосфера   на   японо-американском   совещании,
проходившем в этот день, сразу накалилась.
   Американская  сторона  категорически  утверждала,  что  ей  ничего   не
известно о бомбежке, и требовала доказательств. Японская  сторона  заявила
решительный протест, предъявив в качестве доказательств сообщения  местных
газет, доклад полиции  города  А.,  личный  протест  Тамуры  и  фотографии
производивших  бомбежку  самолетов,   абсолютно   идентичные   фотографиям
самолетов, дислоцировавшихся на одной из дальневосточных военных баз  США.
Американцы немного растерялись, хотя, впрочем, делегация, присутствовавшая
на совещании, могла и не знать об этой акции.
   И случилось неслыханное. Японская сторона заявила, что  резервирует  за
собой право ответить на предъявленный ультиматум лишь по выяснении  причин
дерзкой  акции  американского  правительства.  И  откуда  только  у  наших
появилась такая твердость духа?!
   - Мы просим американскую сторону учесть,  что  в  отношении  союзных  и
дружественных стран недопустима практика грубого военного вмешательства  в
тех случаях, когда что-либо приходится не по нраву  правительству  США,  -
заявил  один  из  членов  японской  делегации.  -  Подобными  акциями   вы
дискредитируете   свою   державу   и   затрудняете   политику    японского
правительства,  направленную  на  поддержание  в   народе   дружественного
отношения к Америке. (Делегат вдруг сослался на  народ,  о  котором  имел,
очевидно,  весьма  смутное  представление.)  Неужели   вы   не   понимаете
неразумность  ваших  действий?  Налет  на  А-ский  замок  сыграл  на  руку
антиправительственной группировке и  усилил  антиамериканские  настроения,
которые и без того сильны. Или, может быть,  вы  собираетесь  поступить  с
нами так же, как с некоторыми  азиатскими  странами?  Но  запомните  одно:
Соединенные Штаты Америки,  конечно,  остаются  крупной  державой,  но  их
военная мощь отныне стала фикцией.
   На чрезвычайном заседании парламента, состоявшемся в этот же день, было
принято  "Заявление  протеста"  против  "допустившего  эту  грубую   акцию
государства  Н.".  Оппозиционная  партия  немедленно  вынесла  решение   о
мягкотелости   правительства   и   настоятельно   рекомендовала   ему   не
ограничиться одним лишь протестом, а потребовать  у  Америки  официального
извинения за совершенные безответственные действия и наказания виновных.
   Вся  Япония  кипела.  Повсюду  происходили  митинги   протеста   против
"бомбежки камнями города  А.".  Особенный  резонанс  имел  митинг  жителей
пострадавшего города.
   Между тем охрана нашего замка удвоилась,  но  удвоилось  и  напряжение.
Дело в том, что, пока  нас  осаждали  корреспонденты,  в  замок  незаметно
проник убийца, гоминдановский агент. Он потребовал немедленного свидания с
Тамурой. Но, его, разумеется, тут же бросили в подземную темницу. За  этот
день темница пополнилась еще несколькими шпионами.
   Вскоре  демонстранты  напали  на  одну  из  американских  военных  баз,
размещенных на территории Японии. Разъяренная толпа пустила в ход камни  и
палки. Многие офицеры и солдаты были ранены.
   Лишь после этого американский госдепартамент выступил с заявлением.
   Первая  фраза  этого  документа  прозвучала  как  попытка  оправдаться.
"Соединенные Штаты Америки  не  имеют  никакого  касательства  к  бомбежке
камнями японского города А. США не намерены без  предупреждения  совершать
подобные варварские акции против дружественной союзной страны".
   Вторая фраза была  скроена  по  старому,  навязшему  в  зубах  образцу:
"Бомбежка  камнями  японского  города  А.  -  провокационный  акт   одного
коммунистического государства..."
   Разумеется, тут же последовало  опровержение  правительства  Советского
Союза.


   Нет, не нравилось  мне  то,  что  происходило  в  мире.  В  создавшемся
положении была какая-то фальшь.
   К сожалению, я не мог разобраться, в чем именно заключается эта фальшь,
и тревога во мне с каждым днем возрастала.
   Конечно, до замораживания взрывчатых веществ мир не был идеальным. И  я
отнюдь не сторонник статус-кво. До недавних пор я жил скучнейшей, но в  то
же время беззаботной жизнью мелкого служащего, жил от получки до  получки.
Однако в душе я  вынашивал  мечту  о  великих  переменах.  Теперь  великие
перемены наступили: появился Гоэмон со своими фокусами, и все встало с ног
на голову. Сенсация следовала за сенсацией.  Нервное  напряжение  достигло
предела. Но... разве можно жить, стоя на голове?..  Впрочем,  можно  бы  и
постоять, если б знать, ради чего. Ну, скажем, современное общество раз  и
навсегда покончит с войнами, воцарится прочный мир, человеку не надо будет
трястись от страха, что его в  любой  момент  вышвырнут  со  службы  и  он
лишится куска хлеба... Но ничего этого не было.
   Я места себе не находил от тяжких раздумий.  Выбрался  из  замка  через
тайный ход, взял такси. Сначала у меня не было определенной цели, но потом
я вдруг вспомнил заведующего техотделом, вспомнил, как мы  с  ним  пили  в
ночь бомбежки, и решил поехать к нему. Жил он между городом  А.  и  Токио,
примерно в часе езды отсюда.
   К счастью, зав оказался дома. Не пошел на службу.  Видно,  с  ним  тоже
творилось неладное. На дворе стоял день, а он  уже  успел  выпить.  И  мне
предложил. Ничуть не удивился моему внезапному визиту.
   Я сразу опьянел. На душе стало чуточку легче. Хорошо, когда есть с  кем
поделиться своими печалями и тревогами!
   - Что вы об этом думаете? Все хорошо, как по-вашему?
   - Гм... -  он  осушил  очередную  рюмку  и  стал  серьезным.  -  Совсем
нехорошо. Прежде чем заваривать кашу, Тамура  и  некоторые  недальновидные
деятели должны были бы выяснить, кто такой Гоэмон.
   - Выяснить... - я немного подался вперед.
   - Ну да! Дело ведь не во взрывчатых веществах, а...
   - В сущности Гоэмона! - сказали мы разом.
   - Вот именно. И этим надо заняться в первую очередь. Всем вместе.  Всем
странам, всем людям. Выяснить, что он за  птица,  чем  дышит,  каковы  его
дальнейшие  намерения.  Иначе  мы,  земляне,  можем  оказаться  целиком  и
полностью в его руках.
   - Но... - настроение у меня вдруг совсем испортилось, - пока мы  делаем
с ним что нам вздумается, а он слушается. Существо он, конечно, загадочное
и непонятное, но  совсем  не  злое.  Я  не  замечал,  чтобы  у  него  были
какие-нибудь злые умыслы.
   - А-а, ничего ты не знаешь! Так что  не  либеральничай,  -  зав  совсем
протрезвел. - Ладно, допустим, он не собирается причинить  никакого  вреда
землянам.  Но  он  же  обладает  страшными  способностями.   Разве   можно
использовать их как попало? Просто диву  даешься,  до  чего  легкомысленны
люди.  Как  дети  малые  обрадовались  новой  игрушке.  А   игрушка-то   с
секретом... Представляешь, что может получиться?! И  вообще  нельзя  таким
путем устанавливать мир во всем мире. Это  проблема  деликатная,  и  одним
замораживанием взрывчатых веществ немногого добьешься.
   Он  был  прав.  Мы  замолчали,  и  я  стал  просматривать  только   что
доставленную вечернюю  газету.  В  мире  начался  разгул  черных  сил.  На
американском Юге хозяйничали куклуксклановцы.  Моторизованные  орды  белых
бандитов жгли дома негров.
   Договорившись кое о чем с завом и прихватив с  собой  газету,  я  ушел.
Снова сел в такси, углубился в чтение. На первой полосе было  опубликовано
заявление госдепартамента США, противоречившее прежнему:
   "Нельзя  отрицать,  что  в  оборонительной  системе  Америки  произошли
серьезные изменения. Однако, учитывая размеры  явления,  охватившего  весь
мир, мы с уверенностью утверждаем: соотношение  сил  остается  прежним.  В
настоящее время Соединенные  Штаты  Америки  разрабатывают  новое  оружие,
пригодное в данных условиях. Воздушные силы по-прежнему чрезвычайно  важны
для обороны рубежей  США.  Бездействие  зениток  у  возможного  противника
только увеличивает мощь наших воздушных  сил.  Как  и  раньше,  они  могут
уничтожать наземные сооружения и превращать объект в море огня..."
   Когда я дочитал до этого места, такси вдруг остановилось.



БАМБУКОВЫЕ ПИКИ, МЕЧИ И КАТАПУЛЬТЫ

   К счастью, это случилось уже на улицах города А.
   - Ничего не понимаю...
   Водитель несколько раз нажал на акселератор,  потом  вышел  из  машины,
откинул капот и начал копаться в моторе. Копался он долго,  но  ничего  не
наладил.
   - Не беспокойтесь, - сказал я, - тут уже недалеко, дойду пешком.
   - Извините, пожалуйста, - пробормотал  он  (бывают  же  такие  вежливые
таксисты! Или он очень уж растерялся?). - Ничего не  понимаю...  Вроде  бы
все в порядке: и зажигание, и  канал  подачи  бензина...  Горючего  полный
бак...
   Я зашагал в сторону замка и еще долго слышал, как он чертыхался.
   В  замке  творилось  что-то  невообразимое.  Тысячи   чернорубашечников
сновали туда-сюда, как муравьи.  Подъезжали  телеги,  доверху  нагруженные
провиантом, бамбуковыми пиками, мечами и прочим допотопным оружием. В  ров
опускали стальные капканы, в бойницы заталкивали обернутые в сетку камни.
   - Эй ты, юнец, - крикнул мне  один  из  чернорубашечников,  энергичный,
мускулистый мужчина, и при этом так оскалил зубы,  словно  собирался  меня
укусить. - Не болтайся без дела, иди подсоби!
   - А я по части Гоэмона работаю, - невозмутимо ответил я. - Вы не можете
объяснить, что здесь готовится?
   - Ты что - дурак? Война, конечно!
   - А с кем воевать будем?
   Он смерил меня презрительным взглядом.
   - С кем, с кем... А я почем знаю... Надо  подготовиться,  и  все!  Один
налет уже был, могут и еще раз напасть. Так что хватит зубы  заговаривать,
работай давай!
   В замковой кузнице ярко пылал огонь, раздуваемый мехами. Кузнецы ковали
мечи.
   Вдруг послышались какие-то дикие вопли. Может быть, враг уже  напал?  Я
посмотрел в ту сторону,  откуда  доносился  крик.  Оказывается,  это  были
учения. Здоровенные парни, вооруженные бамбуковыми пиками,  выстроились  в
несколько рядов. Немного поодаль стоял командир. Взмах руки, и  шеренга  с
дикими воплями бросается на соломенные  чучела.  Еще  взмах,  и  следующая
шеренга повторяет всю операцию... Выпученные глаза, потные  лица,  хриплые
голоса... Мне стало противно.
   - Тода-сан,  не  желаете  ли  принять  участие  в  учениях?  -  спросил
заметивший меня преподаватель фехтования,  старик  с  красивой  окладистой
бородой. Его грудь была обтянута бамбуковым нагрудником.
   - Нет, благодарю покорно. Меня это не привлекает. Очень  уж  похоже  на
тренировки времен войны.
   Каждый раз, заслышав, как пики вонзаются в соломенные чучела,  я  хотел
зажать уши. Перед самым концом войны я учился в первом классе гимназии.  У
нас тоже была военная подготовка. Как сейчас  вижу:  я  бегу  с  винтовкой
наперевес, вонзаю штык в "противника", тут же  отпускаю  винтовку  и  бегу
назад.  Офицер-преподаватель   стегает   меня   ремнем.   И   так   -   до
бесконечности...
   - Очень жаль, Тода-сан... Вы изволили  вспомнить  войну.  Да,  в  конце
войны, когда наше дорогое отечество было в опасности и враг со дня на день
мог высадиться на священные земли Японии, все мы были готовы встретить его
бамбуковыми  пиками.  Но  прошли  годы,  и  люди  забыли   о   собственном
патриотизме, а о старинном славном оружии иначе как со смехом не говорили.
Таких, как мы, называли фанатиками, безумцами. Но тем не  менее  я  упорно
разрабатывал тактику рукопашного боя, приемы атаки вооруженных бамбуковыми
пиками отрядов. И дело  моей  жизни  не  умерло.  Я  испытываю  величайшее
счастье!
   - Что ж, испытывайте на здоровье. Никто вам не запрещает, - сказал я. -
А чего-нибудь посерьезнее бамбуковых лик и палок у вас не найдется?
   - Сейчас брошен клич по всей Японии. Собирают настоящие мечи и пики