ходили легенды. И ни один раб или стражник
никогда не осмелился бы войти в башню Гэста Райни.
     Мой взгляд остановился на мече, но это был не тот,  что  мне
нужен, на арфе... Я узнал эту арфу.
     На Земле много легенд было сложено о ней - арфа Орфея, кото-
рая могла возвращать мертвых из ада. Человеческие руки  не  могли
играть на ней, но и я еще не был готов, чтобы играть на этой арфе
- пока.
     То, что было нужно мне, лежало на полке, запечатанное в  ци-
линдрический футляр. Я сломал печать и вынул черный, тонкий, инк-
рустированный золотом, стержень с рукояткой. ЖЕЗЛ  ВЛАСТИ.  Жезл,
который мог использовать электромагнитные силы планеты. Это могли
делать и другие жезлы подобного типа, но этот  был  единственный,
без ограничителя, его мощность ничем не была ограничена.  Пользо-
ваться им было опасно.
     В другом футляре я нашел Хрустальную Маску - изогнутую проз-
рачную пластинку, которая закрывала глаза, как маска домино,  то-
лько прозрачная. Эта маска защитит меня от Эйдери.
     Я стал искать дальше, но я не смог обнаружить и  следа  меча
Ллура.
     Время было ограничено. Я не слышал, из-за отдаленности, шума
сражения, но знал, что оно продолжается, и знал также, что  члены
Совета должны вернуться в замок. Ну что же, теперь я могу бороть-
ся с ними на равных, но я не мог пока еще бороться с Ллуром. Я не
                              -74-



мог рисковать, пока не был полностью во всем уверен.
     Я стоял в дверях Сокровищницы, глядя на  убеленную  сединами
голову Гэста Райни. Каким бы он ни был стражем, он  знал,  что  я
имел право входить в Сокровищницу. Он не сделал ни одного  движе-
ния. Мысли его витали в необозримом пространстве  и  вернуть  его
обратно было почти невозможно. У него был идеальный ответ на  лю-
бое давление со стороны. Он мог умереть.
     Ну что ж, у меня тоже идеальный ответ.
     Я вернулся в Сокровищницу и взял арфу. Я вынес ее и поставил
перед стариком, в его выцветших глазах не отразилось ни малейшего
признака жизни.
     Эта арфа бывала на Земле, а может быть, и  такие,  как  она.
Легенды говорили о ее поющих струнах так же, как они  говорили  о
загадочных заколдованных мечах. Лира была у Орфея, и она обладала
сказочной силой. Юпитер поместил ее потом меж  звезд.  Была  арфа
Гвидона из Англии, которая очаровывала души людей.  Была  и  арфа
Альфреда, которая помогла разгромить датчан.  Была  арфа  Давида,
игра на которой успокаивала Саула.
     В музыке есть скрытая сила. Ни один человек сегодня не  ска-
жат, что звук разрушил стены Иерихона,  но  когда-то  люди  знали
это.
     Здесь, в Темном Мире, об этой арфе ходили легенды среди про-
стого народа. Люди говорили, что на ней играл сам Дьявол, что ду-
хи воздуха трогали ее струны. Ну что же, в какой-то  степени  они
правы.

                           њњњњњњњњњњ

     Потому что никому неизвестная наука создала  эту  арфу.  Это
была машина. Сонник, субсонник и просто вибрации совпадали с био-
излучениями мозга, частично гипнотизируя, частично воздействуя на
электромагнитную структуру серого вещества. Мозг - коллоидная ма-
шина, а любую машину можно регулировать  и  контролировать.  Арфа
могла найти ключ к мозгу и сковать этот мозг.
     Сквозь окно, которое я открыл,  доносилось  бряцание  мечей,
выстрелы и крики дерущихся, но Гэст Райни не слышал этих  звуков.
Своими глубокими мыслями он странствовал в иллюзорных мирах  чис-
той абстракции.
     Пальцы мои дотронулись до струн арфы, сначала  неуклюже,  но
все с большей и большей уверенностью, по мере того, как  моя  па-
мять возвращалась ко мне.
                              -75-



     Вздох струн шепотом пронесся по  белой  комнате.  Бормотание
минорных тонов в темном, низком, далеком ключе. И пока арфа раск-
рывала модель мозга Гэста Райни, струны под моими руками  оживали
все больше и больше.
     Душа Гэста Райни, переведенная на чистую музыку.
     Настойчиво и пронзительно зазвучала одна единственная  нота,
все выше и выше становился звук, исчезая  в  неслышимом  спектре.
Глубоко внизу начался сильный шум - так шумит ветер, поднимаясь и
завывая, так кричит не знающая покоя чайка.
     Музыка растекалась широкой рекой.  Высоко-высоко,  холодная,
чистая и белая как вершина высокой  горы,  покрытой  снегом,  эта
единственная нота пела прекрасный гимн жизни.
     Громче зашумели великие ветра. Рвущее душу адажио звучало  в
поднимающемся потоке музыки.
     Гром падающих скал - резкие стоны землетрясений и плачь  на-
воднения, затапливающего леса и поля.
     Тяжелая, как удар, нота, гулкая и неземная, и я увидел прос-
транство между мирами, где пустая ночь космоса - как пустыня,  на
которой не остается следов.
     Внезапно появилась веселая легкая мелодия, которая вызвала в
воображении залитые солнцем поля.
     Гэст Райни зашевелился. На мгновение понимание отразилось  в
его голубых глазах. Он увидел меня.
     А я увидел, как огонь жизни погас в  этом  древнем,  дряхлом
теле.
     Я понял, что он умирает, а я растревожил его  долгий  покой.
Он уже потерял всякий контакт с жизнью.
     Я продолжал играть.
     Гэст Райни сидел передо мной мертвый, и последняя искра жиз-
ни угасала в его мозгу. Я заставил могучие  волшебные  заклинания
арфы дуть сильным ветром на угасающие искры жизни Райни.
     Орфею удалось вырвать мертвую Эвридику из  царства  Плутона,
вот и я опутал паутиной музыки душу Гэста Райни, не давая ей уле-
теть из тела.
     Сначала он сопротивлялся, и я чувствовал, как его мозг пыта-
ется ускользнуть, но арфа уже нашла ключ к этому мозгу и не  поз-
воляла ему уйти. Неумолимо она тянула его к жизни.
     Искорка заколебалась, пропала, вновь стала ярче. Громче  за-
пели струны. Громче стал рев волнующихся вод.
     Еще выше зазвучала резкая нота, чистая как ледяной, звездный
свет.
                              -76-



     Музыка соткала паутину, заполнившую собой всю комнату.
     Паутина зашевелилась.
     Обернулась вокруг Гэста Райни!
     И вновь в его выцветших, голубых  глазах  появилась  искорка
жизни. Он перестал бороться. Он сдался. Ему легче было  вернуться
обратно к жизни и позволить мне расспросить его, чем  бороться  с
поющими струнами, которые захватывали в плен душу человека.
     Бледные губы белобородого старика задвигались.
     - Ганелон, - сказал он. - Я знал, кто играет на арфе. Ну что
же, задавай вопросы. А затем позволь мне умереть. Я не хочу  жить
в дни, которые должны наступить. Но ты будешь  жить,  Ганелон,  и
тем не менее ты тоже умрешь. Это мне удалось прочитать в будущем.
     Белая голова низко наклонилась. На мгновение Гэст Райни при-
слушался, и я прислушался за ним.
     Сквозь раскрытое окно продолжали доноситься  звуки  свирепой
битвы.



13. Война - кровавая война



     Жалость захватила меня. Тень величия, которая окутывала Гэс-
та Райни, исчезла, Передо мной сидел древний, сморщенный  старик,
и я на какое-то мгновение почувствовал неодолимое желание уйти  и
дать ему возможность уплыть в спокойные просторы мысли. Я помнил,
что когда-то Гэст Райни казался мне высоким,  большим  человеком,
хотя он никогда не был таким при моей жизни. Но в детстве я сидел
у ног члена Совета и с обожанием глядел на его величественное бо-
родатое лицо.
     Возможно, в нем тогда было больше жизни, больше тепла и  че-
ловечности. Сейчас же оно было мертвенно неподвижно.  Оно  больше
напоминало лицо бога или человека, который много общался с разны-
ми богами и был почти равен им.
     - Учитель, - сказал я. - Прости меня, учитель!
     Его бесстрастные глаза не зажглись светом, но все же я почу-
вствовал, как что-то в нем дрогнуло.
     - Ты называешь меня учителем? - спросил он. -  Ты,  Ганелон?
Много времени утекло с тех пор, как ты склонялся перед кем бы  то
ни было.
                              -77-



     Одержанная мной победа показалась мне бессмысленной. Я  нак-
лонил голову. Да, я победил Гэста Райни, но мне не по душе  такая
победа.
     - В конце концов, круг всегда замыкается, - спокойно  сказал
старик. - Мы с тобой больше сродни, чем все остальные. И я, и  ты
- люди, Ганелон, а не мутанты. Я позволил Медее и всем  остальным
пользоваться моей мудростью, потому что  я  предводитель  Совета.
Но, но...
     Он заколебался.
     - Уже два столетия мои мысли уносятся  в  даль,  -  спокойно
продолжал он, - за понятия добра и зла, за саму жизнь и крохотные
фигурки, которые двигаются как марионетки по этой жизни. Когда  я
пробуждался, я давал ответы на вопросы, которые знал. Это не име-
ло значения. Я думал, что потерял всякую связь с реальной жизнью.
И что, если смерть унесет молодого мужчину или женщину  в  Темном
Мире, это не будет иметь никакого значения.
     Я не мог произнести ни одного слова. Я знал, что я  причинил
великое зло Гэсту Райни, пробудив его, заставив выйти из глубоко-
го покоя.
     Голубой взгляд неотрывно смотрел на меня.
     - И я понял, что это действительно не имеет никакого  значе-
ния. В твоих венах, Ганелон, не течет моя кровь,  и  все-таки  мы
сродни друг другу. Я учил тебя, чтобы ты исполнил свое предназна-
чение - заменил меня, как предводитель Совета. А сейчас мне каже-
тся, что я о многом жалею, и больше всего о том  ответе,  который
дал Совету после того, как Медея доставила тебя с Земли.
     - Ты приказал им убить меня, - ответил я.
     Он молча кивнул головой.
     - Матолч был испуган. Эйдери стала на его сторону. Они  зас-
тавили Медею согласиться. Матолч сказал: "Ганелон изменился.  Это
опасно. Пусть старик заглянет в будущее и скажет нам, что из все-
го этого получится". Поэтому они пришли ко мне, и я дал волю сво-
ей мысли, которая путешествовала по вектору времени  далеко  впе-
ред.
     - И что...
     - Конец Совету, - сказал Гэст Райни.  -  Если  ты  оставался
жить. Я увидел: руки Ллура тянутся в Темный Мир, а  Матолч  лежит
мертвый в тени какого-то места, гибель идет по пятам Эйдери и Ме-
деи. Вероятности изменчивы. Когда ты отправился в мир  Земли,  ты
был Ганелоном, но обратно вернулся с двойной памятью. У тебя есть
память Эдварда Бонда, которую ты можешь использовать как  оружие.
                              -78-



Медее следовало оставить тебя на Земле. Но она любит тебя.
     - И согласилась, чтобы меня убили, - сказал я.
     - А знаешь ли ты, что было у нее на уме? - спросил Гэст Рай-
ни. - В Кэр Сайкир во время приношения пришел бы Ллур. А  ты  был
посвящен Ллуру. Неужели же Медея думала, что тебя можно убить?
     Сомнения поднялись в моей душе, но Медея вела меня как  овцу
на бойню по дороге в Кэр Сайкир. Если она  и  могла  оправдаться,
если я ее знал и верил, то ни Матолч, ни Эйдери не могли.
     - Может быть, я пощажу Медею, - сказал я. -  Но  оборотня  и
Эйдери - нет. Я уже обещал жизнь Матолча, что же касается Эйдери,
она должна погибнуть.
     Я показал Гэсту Райни Хрустальную Маску. Он кивнул.
     - Но Ллур?
     - Я был посвящен ему как Ганелон, - сказал я.  -  Теперь  ты
говоришь, что у меня две памяти. Или, по крайней мере, вторые во-
споминания, даже если они искусственные. Я не желаю  быть  посвя-
щенным Ллуру! Я много нового узнал на Земле. ЛЛУР - НЕ БОГ!!!
     Древняя голова склонилась. Прозрачная рука поднялась и  дот-
ронулась до завитков головы. Затем Гэст Райни поглядел на меня  и
улыбнулся.
     - Значит, ты знаешь и это, вот как? - спросил он. -  Я  кое-
что скажу тебе, Ганелон, чего не знает еще ни один человек. Ты не
первый, пришедший с Земли в Темный Мир. Первым был я.
     Я уставился на него с нескрываемым удивлением.
     - Но ты родился в Темном Мире, - сказал он. - А я  нет.  Мое
тело впервые возникло из пепла Земли. Прошло очень много  времени
с тех пор, как я пересек границу миров, и мне уже никогда не уда-
стся вернуться, потому что я давно  уже  пережил  положенный  мне
срок. Только здесь я могу поддержать ту искру жизни, которая  го-
рит во мне, хотя мне это тоже давно безразлично. Да, я родился на
Земле, и я знал Вортингем и королей Уэльса. У меня был свой собс-
твенный замок в Кэр Мердик и многие  другие.  Не  красное  солнце
светило над Кэр Мердиком! Голубое небо, голубое море Англии,  се-
рый камень алтарей друидов в дубовых лесах. Вот мой дом, Ганелон.
Был моим домом. Пока мое знание науки не привело меня сюда с  по-
мощью женщины, женщины Темного Мира по имени Вивиан.
     - Ты родился на Земле? - переспросил я.
     - Да, когда-то. Я старел здесь все больше и больше  и  начал
сожалеть уже об этой ссылке. С годами  я  приобретал  все  больше
знаний. Я отдал бы их все за один вздох прохладного сладкого  ве-
терка, который дул с Ирландского моря, когда я был мальчиком.  Но
                              -79-



я никогда не мог вернуться. На Земле мое тело превратилось  бы  в
пыль, поэтому я и погрузился в мечты - мечты о Земле, Ганелон.
     Его глаза засветились воспоминаниями. Голос его стал громче.
     - В мечтах этих я возвращался  в  старые  времена.  Я  стоял
вновь на берегах рек Уэльса, глядя как лосось выпрыгивает из  вод
серого Уэска. Я снова видел Арториуса и его отца Утэра. И я  вды-
хал запахи Англии времен ее молодости. Но все это были мечты.
     А мечтаний этих было недостаточно. Во имя той любви, которую
я сохранил в своем сердце, во имя ветра, который  обдувал  берега
древней Ирландии, я помогу тебе сейчас, Ганелон. Я никогда не ду-
мал, что жизнь человека будет иметь для меня значение.  Но  чтобы
эти карикатуры вели человека Земли на казнь - НЕТ!  А  сейчас  ты
человек Земли, несмотря на то, что родился в  Темном  Мире,  мире
волшебства!
     Он наклонился вперед, пристально глядя мне в глаза.
     - Ты прав - Ллур не бог! Он чудовище. И не более того. И его
можно убить.
     - Мечем под названием Ллур?
     - Слушай. Выбрось все легенды из головы. В них вся сила Ллу-
ра и сила Темного Мира, окутанная мистическими силами и символами
ужаса. Но за этими символами скрывается  совсем  простая  истина.
Вампир, оборотень, живые деревья - все это биологические выродки,
недоноски или, точнее, мутанты, которым не место на Земле, и  са-
мой первой мутацией был сам Ллур. Его рождение разделило один мир
на два, и каждый из них стал развиваться по  своей  вероятностной
линии. Он был ключевым фактором во временной модели энтропии.
     - Слушай дальше. Когда Ллур родился, он  был  человеком.  Но
мозг его был не похож на другие. Он обладал определенными естест-
венными силами, которые обычно не развиваются расой и за миллионы
лет. Из-за того, что он получил их слишком рано, они были неупра-
вляемы и искажались в направлении ко злу. В будущем мире науки  и
логики его ментальные силы пришлись бы как раз ко двору. В темные
времена суеверий он направил их на другое. Он  развился,  обладая
колоссальными знаниями и ментальными силами, в чудовище.
     - Да-а, когда-то он был человеком.  С  течением  времени  он
становился все менее похожим на человека, но становился все  муд-
рее и ученее. В Кэр Ллуре скрыты механизмы, которые испускают оп-
ределенное излучение, необходимое для  существования  Ллура.  Эта
радиация пронизывает и Темный Мир. Она, в свою очередь,  вызывает
остальные мутации, такие как Матолч, Эйдери и Медея.
     - Убей Ллура и механизмы остановятся. Соответственно,  число
                              -80-



мутаций сократится до нормального уровня. Тень, висящая над  пла-
нетой, исчезнет.
     - Как я могу убить его? - спросил я.
     - Мечем под названием Ллур. Жизнь его связана с этим  мечом,
так же как и части работающих механизмов. Я не уверен,  по  какой
причине это произошло, но Ллур перестал  сейчас  быть  человеком.
Часть его - механизмы, часть - чистая энергия, а часть  -  вообще
нечто невыразимое. Но он родился во плоти, и он либо должен  под-
держивать свой контакт с Темным Миром, либо умереть. Этот контакт
- его меч.
     - Где этот меч?
     - В Кэр Ллуре, - ответил Гэст Райни. - Иди туда. У алтаря  -
хрустальное стекло. Ты помнишь?
     - Помню.
     - Разбей стекло. Там ты найдешь меч под названием Ллур.
     Он откинулся назад. Глаза  его  закрылись,  потом  открылись
вновь.
     Я встал перед ним на колени, и он совершил надо мной древнее
заклинание.
     - Странно, - пробормотал он как бы сам себе. - Странно,  что
я посылаю на битву человека, как я это делал раньше, много столе-
тий тому назад.
     Белая голова наклонилась вперед. Белоснежные волосы легли на
белоснежный плащ.
     - Ради того ветерка, что дул в Ирландии, - прошептал старик.
     Сквозь открытое окно донеслось дыхание ветерка, мягко  зако-
лыхались кольца белоснежных волос на голове и бороде...
     Ветры Темного Мира прошлись по безмолвной комнате, затаились
и исчезли вместе с душой великого старца.
     Теперь я действительно остался один на один с собой.
     Из комнаты Гэста Райни я сбежал по каменным ступенькам  вниз
и вышел во двор.
     Битва уже почти закончилась. Мало кто  из  защитников  замка
остался в живых. Их окружали воины Ллорина, возбужденно и яростно
крича.
     Спина к спине, в угрюмом молчании стражники с мертвыми  гла-
зами отбивались мечами от нападавших.
     Здесь нам нельзя было терять времени. В толпе сражающихся  я
увидел пересеченное шрамами лицо Ллорина и поспешил  к  нему.  Он
оскалил зубы в победной усмешке.
     - Мы победили их, Бонд? Не так ли? Это победа!
                              -81-



     - И потеряли слишком много времени. Этих собак надо перебить
как можно быстрее! Иначе все пойдет насмарку.
     Я выхватил меч у ближайшего повстанца. Моя сила вливалась  в
этот меч, как электрическая энергия в аккумулятор.
     Я врезался в гущу битвы. Повстанцы расступились передо мной.
Рядом тихо и радостно смеялся Ллорин.
     Я столкнулся лицом к лицу со стражником.  Это  был  молодой,
могучего сложения мужчина с бесстрастными глазами  и  лицом.  Его
меч поднялся в воздух, нанося удар, но я быстро уклонился в  сто-
рону и лезвие вражеского оружия со свистом рассекло  воздух.  Как
жало змеи мой меч метнулся к его незащищенному горлу. Кровь  фон-
таном брызнула на меня.
     Я вырвал меч из горла и, увидев все  еще  ухмыляющееся  лицо
Ллорина, который разделывался с другим стражником, заорал:
     - Убивайте их! Убивайте без пощады. Нет времени  возиться  с
пленными.
     Я не стал дожидаться ответа и врезался в самую  гущу  битвы,
рубя, коля и разбивая головы стражникам, как будто это были члены
Совета. Я ненавидел каждое лицо с отсутствующим выражением  глаз.
Багровые волны ненависти затопили меня, заставляя ничего не заме-
чать вокруг, не соображать, что я делаю.
     Некоторое время я был опьянен  животной  жаждой  убийства  и
стал похож на хорька в курятнике, упивающегося кровью добычи.
     Рука Ллорина схватила меня за плечо. Голос его доносился  до
меня как будто из-под земли:
     - Бонд! Бонд!
     Багровый туман рассеивался. Я огляделся  вокруг.  Ни  одного
стражника не осталось в живых. Окровавленные,  изрубленные  трупы
лежали на серых камнях двора. Лесные жители, тяжело дыша, вытира-
ли о трупы клинки своих мечей.
     - Удалось кому-нибудь ускользнуть, чтобы предупредить Совет?
- спросил я Ллорина.
     Несмотря на свою вечную усмешку из-за шрама, Ллорин выглядел
совершенно серьезным.
     - Не уверен. Я этого не думаю, но в этом замке тысячи входов
и выходов, так что кто-нибудь мог и улизнуть.
     - Это плохо, - сказал я. - У нас недостаточно  людей,  чтобы
поставить охрану вокруг всего замка.
     Он скривился.
     - Предупреждены они или нет, нас ведь все равно много  боль-
ше! Мы можем убить членов Совета, как убили их стражников.
                              -82-



     - Мы едем в Кэр Ллур, - сказал я, наблюдая за его лицом.
     Я увидел тень страха, промелькнувшую в холодных, серых  гла-
зах. Ллорин запустил руку в свой затылок, почесал его и заворчал.
     - Что мы там не видел