том - мне это было  все  равно.  Много
лесных жителей должно было погибнуть - ну и пусть. На мой век ра-
бов хватит. Их еще будет достаточно, когда придет мой час, а  мо-
жет быть и еще слишком много.
     Ничто не могло теперь остановить меня. Нори бились  на  моей
стороне - я не мог проиграть.
     В замке кипела деятельная жизнь. В тихом ночном воздухе гре-
мели голоса. В свете факелов взад и вперед двигались фигуры.  За-
тем вспыхнуло золотистое сияние, когда распахнулись ворота  и  на
фоне их показалась большая группа всадников. Процессия собиралась
в путь.
     Я услышал музыкальное позвякивание цепей и  понял.  На  этот
раз жертвы были прикованы к лошадям, чтобы никакие  голоса  сирен
не заманили их больше в лес. Я пожал плечами. Пусть себе идут  на
смерть. Ллура надо кормить, пока он существует.  Лучше  они,  чем
Ганелон, принесенный в жертву у Золотого Окна. Мы видели, как они
шли по темной дороге, а цепи продолжали звякать.
     Я увидел Матолча, он восседал на могучем  скакуне.  Я  узнал
его хищную фигуру с небрежно накинутым плащом. Я бы узнал  его  в
любом случае, потому что Ллорин, стоявший рядом со мной, чуть  не
кинулся на дорогу. Я услышал, как он еле сдерживаясь дышит,  втя-
гивая воздух носом, и голос его  угрожающе  прозвучал  у  меня  в
ушах.
     - Помни! Он мой!
     Проехала Эйдери, вся закутанная в свой бесформенный плащ,  и
от нее, казалось, повеяло лютым холодом.
     Проехала Медея, одетая как обычно в одеяния алых цветов.
     Когда я не мог дольше видеть на расстоянии ее фигуру и  алый
плащ растаял в темноте, я повернулся к Ллорину. В мозгу моем  все
перепуталось, и я хаотично менял наши планы. Потому  что  ко  мне
пришло новое желание и я даже не пытался противиться ему. Это бы-
ло одним из белых пятен в моей памяти, и к тому же опасных.  Пока
Ганелон не вспомнит Шабаша, пока он не посмотрит, как Ллур прини-
мает жертвоприношения через Золотое Окно, он не сможет  полностью
доверять себе в борьбе с Советом и Ллуром. Это был пропуск в моей
                              -66-



памяти, который следовало заполнить.
     Внезапно мне стало любопытно. Любопытно - а не могло ли  это
быть зовом Ллура?
     - Ллорин, подожди меня здесь, - прошептал я в темноту. -  Мы
должны быть уверены в том, что они вошли в Кэр  Сайкир  и  начали
Шабаш. Я не хочу начинать нападение, пока не буду уверен. Подожди
меня.
     Он протестующе зашевелился, но я ушел прежде, чем  он  успел
заговорить. Я выбежал на дорогу и мягко, бесшумно  побежал  вслед
за процессией наблюдать за мессой в Кэр Сайкире,  или  за  Черной
Мессой. Пока я бежал, мне казалось, что запах тела Медеи висит  в
воздухе, которым я дышал, и я задыхался страстью своей,  ненавис-
тью к ней и своей любовью.
     - Она умрет первой, - пообещал я себе в темноте...
     Я смотрел, как огромные железные ворота Кэр Сайкира закрыва-
лись за последним из процессии. Внутри Кэра было абсолютно темно.
Они спокойно входили один за другим и исчезали в кромешной  тьме.
Двери закрылись за ними со звоном.
     Какое-то воспоминание Ганелона, погруженное глубоко в подсо-
знание, заставило меня пойти налево, в обход высокой стены. Я по-
слушно повиновался своему инстинкту, двигаясь как лунатик к цели,
о которой пока ничего не знал. Память подвела меня  к  выступу  в
стене, заставила положить руку на  его  поверхность.  Поверхность
была явно неровной, с какими-то выступами и углублениями. Мои па-
льцы помнили - они начали скользить по линиям, в то время  как  я
еще продолжал удивляться - зачем?

                           њњњњњњњњњњ

     А затем стена под моими руками сдвинулась. Эти выступы  были
определенного рода ключом, и двери передо мной открылись в темно-
ту. Я уверенно пошел вперед: из черной ночи через черную дверь  в
еще более черную тень внутри, но мои ноги знали путь. Передо мною
возвышалась лестница. Мои ноги ожидали ее, и я не споткнулся. Мне
было даже любопытно двигаться вслепую по этому странному и  опас-
ному месту, не зная, где я и зачем иду, доверяя своему  телу  ис-
кать верный путь. Лестница шла все вверх и вверх.
     Ллур был тут. Я чувствовал его  изголодавшееся  присутствие,
как давление на свой мозг, но во много раз усиленное из-за узкого
пространства в этих стенах и прокатывающееся как раскаты грома по
каменному мешку Кэра. Что-то во мне завибрировало в ответ, какое-
                              -67-



то сладостное ожидание, которое я быстро подавил усилием воли.
     Ллур и я больше не были связаны этой давнишней церемонией. Я
отказался от нее. Я теперь не был избранным Ллура,  но  внутри  у
меня какое-то чувство, которое я не мог контролировать, дрожало в
экстазе при мысли о тех жертвах, которые будут принесены и  кото-
рые так послушно прошествовали в темную дверь Кэр Сайкира. Я  по-
думал - помнит ли Медея и Совет сейчас обо мне, которого они  со-
бирались принести в жертву прошлой ночью.
     Мои ноги внезапно остановились на лестнице. Я ничего не  ви-
дел, но знал, что передо мной находится стена с выступающими  из-
гибами. Мои руки нашли их, надавили на нужные выступы. Часть тем-
ноты скользнула в сторону, и я стоял, опираясь на ее край,  глядя
вниз, далеко вниз.
     Кэр Сайкир напоминал сад, могучий сад колонн, которые  теря-
лись высоко вверху, в бесконечной темноте. Где-то  наверху  начал
сиять свет, слишком высоко, чтобы я мог рассмотреть его источник.
Сердце мое на мгновение остановилось, когда я увидел его,  потому
что я узнал этот свет - это золотистое свечение из Золотого  Окна
жилища Ллура.
     Память моя вернулась ко мне. Окно Ллура. Окно жертвоприноше-
ний. Я не мог его видеть, но мои глаза помнили его  свет.  В  Кэр
Ллуре это окно светилось вечно, сам Ллур жил за ним,  жил  вечно.
Но в Кэр Сайкире и других храмах, где приносили жертвы  в  Темном
Мире, были лишь дубликаты этого Окна, которое  загоралось  только
тогда, когда Ллур приходил сквозь тьму взять то, что было положе-
но ему по праву.
     Наверху голодный и злой Ллур купался сейчас в этом  золотис-
том свечении, которое напоминало солнце, пришедшее ночью осветить
храм. Где было расположено Окно Кэр Сайкира и какой оно было фор-
мы, я все еще не мог вспомнить, но что-то во  мне  признало  этот
золотистый свет и задрожало в ответ, когда я смотрел, как он ста-
новится все ярче и ярче, обливая светом колонны храма.
     Далеко внизу я увидел стоящий Совет, крошечные фигурки,  ко-
торые можно было различить только по цветным плащам: Матолч в зе-
леном, Эйдери в желтом, Медея в  алом.  Позади  них,  полукругом,
стояли стражи. Впереди всех последний из  избранных  рабов  слепо
двигался среди колонн. Я не видел. Я не видел, куда они направля-
ются, но, в общем, я это знал. Окно открывалось в ожидании жертв,
и они как-то должны были туда попасть.
     Когда свет стал еще ярче, я увидел, что перед Советом  стоит
большой алтарь в форме чаши. Черный на черном  помосте.  Над  ним
                              -68-



висел большой желоб. Я проследил за ходом этого желоба  и  понял,
что он идет от самого освещенного Окна и кончается у черного  по-
моста. Глубоко внутри меня что-то зашевелилось, подсказывая,  для
чего тут нужны были и чаша и желоб. Я оперся о  стену,  дрожа  от
возбуждения, которое частично было моим, а  частично  ЕГО,  того,
кто нависал над нами солнечным диском.
     До меня донеслось снизу тихое пение. Я  узнал  голос  Медеи,
чистый, серебряно звенящий, тоненькая ниточка звука в  темноте  и
абсолютной тишине. Звук поднимался вверх,  дрожа  среди  огромных
колонн Сайкира.
     Напряженное ожидание становилось все напряженнее и напряжен-
нее. Фигуры внизу стояли неподвижно, подняв головы и наблюдая  за
разгорающимся светом. Голос Медеи  продолжал  звучать,  возбуждая
печаль.
     В саду колонн Сайкира шло время, а Ллур наверху  ждал  своей
жертвы. Затем тонкий и страшный крик раздался с высоты над нашими
головами. Один крик. Свет возбужденно  вспыхнул,  как  будто  сам
Ллур ответил на этот вскрик. Песня Медеи достигла своего  кульми-
национного пункта и затихла. Среди  колонн  что-то  зашевелилось,
что-то задвигалось по кривой желоба.
     Мои глаза смотрели на алтарь и на чашу.
     Члены Совета стояли в напряжении, одной сплоченной  группой,
ожидая чего-то.
     Из желоба начала капать кровь. Я не помню, как  долго  стоял
я, опираясь о стену, не отрывая глаз от желоба и алтаря. Я не по-
мню, сколько раз я слышал крики наверху и сколько раз жадно вспы-
хивал свет. Кровь все текла и текла по желобу в большую  чашу  на
алтаре. Я был наполовину с Ллуром, в его Золотом  Окне,  дрожа  в
экстазе, когда он принимал очередную жертву, наполовину с членами
Совета, деля их радость участия в Шабаше.

                           њњњњњњњњњњ

     Я понял, что жду слишком долго. Что спасло меня - я не знаю.
Какой-то внутренний голос, неслышно кричавший в моем  мозгу,  что
опасно проводить здесь столько времени, что я должен находиться в
другом месте, пока Шабаш еще не кончился, что Ллорин и  его  люди
ждут не дождутся, пока я как удав наслаждаюсь жертвами, жертвами,
приносимыми не мне.
     Очень неохотно мой мозг вернулся к окружающей действительно-
сти. С бесконечным трудом оторвал я себя от Золотого Окна и стоял
                              -69-



в темноте, качаясь, но вновь в своем собственном теле, а не в бе-
зумных мыслях Ллура, там наверху. Члены Совета  все  еще  стояли,
как зачарованные, внизу, охваченные экстазом жертвоприношения, но
надолго ли они останутся тут, я не знал. Может быть, всю ночь,  а
может быть, всего лишь час. Я должен был торопиться, если  только
уже безнадежно не опоздал. Это было неизвестно.
     Я пошел обратно в темноте, вниз по лестнице, и сквозь  неви-
димую дверь вышел на дорогу, ведущую к замку Совета,  и  все  это
время внутри меня что-то дрожало от экстаза, свет  Окна  все  еще
стоял перед моим затуманенным взором: и желоб, по которому  текла
кровь, и пение Медеи, которое звучало в  моих  ушах  громче,  чем
звук моих собственных шагов по дороге.
     Красная луна уже далеко ушла по небу,  когда  я  вернулся  к
Ллорину, все еще прячущемуся под стенами замка и чуть не сошедше-
го с ума от нетерпения. Когда я бежал к нему по дороге, невидимые
воины с облегчением зашевелились, как будто они ждали меня до са-
мого предела и сейчас атаковали бы, даже если бы я и не явился.
     Я помахал Ллорину, когда был от него футах в двадцати. Охра-
на замка была мне теперь безразлична.  Пусть  видит  меня.  Пусть
слышит.
     - Давай сигнал! - прокричал я Ллорину. - К атаке!
     Я видел, как он поднял руку и лунный свет заиграл на  сереб-
ристом рожке, который он поднес к губам. Сигнальные звуки  раско-
лоли безмолвие ночи. Они как рукой сняли с меня остатки летаргии.
     Я услышал общий крик, пронесшийся по всему лесу, когда  лес-
ные жители кинулись вперед. Мой собственный  голос  ревел  что-то
невнятное в ответ. Меня охватил экстаз битвы, почти такой же, как
тот, что я разделял недавно с Ллуром и Советом.
     Треск ружейных выстрелов перекрыл гул наших голосов.  Первые
взрывы гранат потрясли замок, высветив наружные стены с  отчетли-
вой яркостью. Изнутри раздались крики, невнятные сигналы  рожков,
голоса испуганных стражников, у которых не осталось вожаков и ко-
торые не знали, что им сейчас делать.
     Но я знал, что они быстро оправятся. Они были достаточно хо-
рошо натренированы Матолчем и мною самим. И у  них  было  оружие,
которое лесным жителям придется явно не по вкусу.
     Когда они опомнятся и прекратят панику, битва начнется  все-
рьез и немало крови прольется с обеих сторон.
     Я не собирался стоять, ждать и смотреть на это. Первые взры-
вы проделали в стене отверстия неподалеку от меня, и я побежал  к
ним, невзирая на огонь, летевший с обеих сторон,  и  пробрался  в
                              -70-



ближайшее. Пули рикошетом пролетали мимо меня,  но  не  задевали.
Нори были со мной сегодня ночью. Я одолжил  у  них  заколдованную
жизнь и не мог проиграть.
     Где-то наверху, в осажденной башне, сидел холодный,  безраз-
личный Гэст Райни, глядевший, как бог, на  борьбу,  разгоравшуюся
вокруг замка Совета. У меня было назначено свидание с  ним,  хотя
он об этом еще не подозревал.
     Я нырнул в ворота замка, не обращая внимания на  суетившихся
стражников. Они не узнали меня в темноте, но по моему виду  поня-
ли, что я не был лесным жителем, и поэтому не возражая  расступа-
лись, не обращая на меня никакого внимания.
     Через две ступеньки на третью я взбежал по широкой  лестнице
наверх.



12. Арфа Сатаны



     Замок Совета! Как странно он выглядел для меня, когда я  шел
по его широким коридорам и большим залам. Все знакомо, но все  до
странности неизвестно, как будто я смотрел на него  сквозь  туман
памяти Эдварда Бонда.
     Пока я шел быстро, мне ничто не угрожало. Ноги мои сами пом-
нили, куда идти. Но если я колебался, то  мое  сознание  начинало
контролировать мои движения, но сознание мое все еще было затума-
нено искусственными воспоминаниями, и поэтому я иногда непонимаю-
ще задерживался в залах и коридорах, которые  были  мне  знакомы,
если я не задумывался о них.
     Получалось, что как только я начинал себя контролировать, то
все сразу становилось мне незнакомым, в то время как все  остава-
лось ясным, если только я не думал о местонахождении.
     Я шел по залам со сводчатыми потолками и выстланным  мозаич-
ным полом, который говорил мне о легендах,  когда-то  знакомых  и
любимых. Я шел по мозаичным кентаврам и сатирам, так хорошо изве-
стным Ганелону, в то время как Эдвард Бонд удивлялся, существова-
ли ли в этом мире такие мутанты, о которых на Земле  складывались
легенды.
     Этот мой двойственный мозг иногда был  для  меня  источником
силы, иногда, наоборот, слабости. Сейчас я хотел  только  одного,
                              -71-



не сбиться с пути, чтобы мои ноги принесли меня  без  задержки  к
Гэсту Райни, которого потом я уже не смогу никогда  найти.  Любая
задержка могла быть гибельной для моего плана.
     Гэст Райни, как подсказывала мне моя память, находился в са-
мой высокой башне замка. Там же находится и сокровищница, в кото-
рой спрятаны Маска и Жезл, но самое главное сокровище, секрет не-
уязвимости Ллура, лежал в  безмятежных,  неприкосновенных  мыслях
Райни.
     Эти три вещи я должен буду получить и это будет нелегко, по-
тому что я знал - не помня как или чем - сокровищница  охранялась
с незапамятных времен самим Райни. Совет не мог оставить без  ох-
раны это потаенное место, место, где лежали вещи, которые могли с
ними покончить раз и навсегда.
     Даже я, Ганелон, имел потайной предмет, спрятанный в  сокро-
вищнице. Потому что ни один член Совета, ни один колдун, и ни од-
на волшебница не могли заниматься Черной Магией, не создав собст-
венного предмета, который мог бы уничтожить его. Таков был Закон.
     Тут есть тайны, о которых я не хочу говорить, но общее поло-
жение ясно. Весь земной фольклор пронизан той же самой  легендой.
Могущественные колдуны и колдуньи  должны  сконцентрировать  свою
власть в предмете, отделенном от них самих.
     Миф о спрятанной душе характерен для всех народов  мира,  но
причина этому лежит глубоко в реальности Темного Мира. Эту  тайну
я могу еще выдать - всему должен быть баланс. На каждое отрицате-
льное должно быть положительное. Мы, члены Совета, не могли  зах-
ватить такого могущества и власти, не создав где-то соответствую-
щей слабости. Мы должны были прятать эту слабость с такой хитрос-
тью, чтобы ее не мог обнаружить ни один враг.
     Даже члены Совета не знали, в чем заключается мой  собствен-
ный секрет. Я знал тайну Медеи и частично Эйдери, а что  касается
Матолча - справиться с ним у меня хватит  собственных  сил  члена
Совета. Гэст Райни не играл роли. Он никогда не  обеспокоит  себя
войной.
     Но Ллур!? Ах!
     Где-то лежал спрятанный меч, и тот, кто мог найти его и  ис-
пользовать тем неизвестным способом, ради которого он был изгото-
влен, тот держал существование Ллура в своих  собственных  руках,
но тут существовала опасность, потому что если власть Ллура и бы-
ла в Темном Мире выше всего мыслимого, такой же должна быть и ба-
лансирующая сила меча. Даже приближение к  нему  могло  оказаться
фатальным. А держать его в руке... но я должен буду держать его в
                              -72-



руке, и потому не было смысла думать и гадать сейчас  о  грядущей
опасности. Все равно это могли быть только догадки.
     Я поднимался все выше и выше.
     Звуки битвы мне не были слышны, но я знал, что у ворот деру-
тся и умирают солдаты и рабы Совета, так же как и люди Ллорина. Я
в самом начале предупредил Ллорина, чтобы ни одна живая  душа  не
прорвалась сквозь ряды его воинов, чтобы  предупредить  тех,  кто
сейчас был в Кэр Сайкире. Я был уверен, что он выполнит этот при-
каз, несмотря на горячее желание схватиться с  Матолчем  и  убить
его. Теперь в замке оставался лишь один человек, который мог  из-
вестить Медею, даже не шевельнув пальцем. Всего лишь один!
     Но он никого не известил. Я понял это, когда  откинул  белую
портьеру и вошел в башню. Маленькая комната была полукруглой,  ее
стены, пол и потолок отделаны бледной слоновой костью.
     Окна были наглухо закрыты, но Гэст Райни никогда и не нужда-
лся в окнах, если ему нужно было куда-то посмотреть.
     Он сидел, этот старый  человек,  расслабившись  на  подушках
своего кресла, его белоснежные волосы и  борода  падали  крупными
локонами на такой же белоснежный плащ.
     Руки его, лежащие на подлокотниках кресла, были  бледны  как
воск и прозрачны так, что я почти мог видеть,  как  течет  жидкая
кровь по этим старческим жилам.
     Фитиль и воск догорели. Пламя жизни еще мигало, но ветер мог
задуть это пламя, мимоходом послав его в вечную темноту. Так  си-
дел самый древний из всех, и его выцветшие голубые  глаза,  обра-
щенные внутрь, не видели меня.

                           њњњњњњњњњњ

     Воспоминания Ганелона вернулись ко мне. Ганелон многое узнал
от Гэста Райни. Даже тогда этот член Совета был  стар,  а  сейчас
приливы времени источили его, как морские приливы  точат  камень,
пока от него ничего не останется, кроме тонкой раковины, прозрач-
ной, как мутное стекло. Я видел, что жизненный огонь Райни  зати-
хает и что там остается один лишь пепел.
     Он не видел меня. Не так-то легко было вывести  Гэста  Райни
из тех глубин, где обитала его мысль.
     Я заговорил с ним, но он не ответил.
     Я осторожно прошел мимо него к стене, которая разделяла верх
башни на две половины. Стена была гладкой, и на ней не было ника-
ких признаков двери, но я знал, что надо делать. Я провел ладоня-
                              -73-



ми в определенной последовательности по гладкой поверхности и пе-
редо мною появилось отверстие. Я вступил внутрь помещения.
     Здесь хранились священные предметы Совета.
     Я посмотрел на сокровищницу новыми  глазами,  более  ясными,
чему способствовала память Эдварда Бонда. Бинокль, линзы которого
горели тусклым янтарным светом, находился на  полке,  вырубленной
прямо в стене. Я никогда раньше не задумывался над тем,  что  это
такое. Он убивал, но воспоминания о земной науке  объяснили  мне,
как и почему. Это было не волшебство, но мгновенное высвобождение
энергии мозга. Вот этот нелепый, забавный черный аппарат - он то-
же убивал. Он мог оставить от человека мокрое место, меняя поляр-
ность гравитационного поля с такой скоростью, что любой  организм
превращался в лужу жидкости.
     Но все это оружие меня сейчас не интересовало. Я искал  дру-
гие сокровища. Здесь не надо было бояться никаких ловушек, потому
что никто, кроме членов Совета, не знал пути в Сокровищницу,  или
даже ее расположение. Мало кто вообще подозревал о ее существова-
нии, разве что об этом