о, не позволял ей самой подниматься наверх.
   - Подождите здесь, мисс. Наверху слишком опасно, и если с вами что-нибудь
случится, Тераи освежует меня живьем! Снаряды, вокруг так и рвутся...
   Дважды звонил Тераи, ободрял ее и вешал трубку. Затем  телефон  умолк  на
несколько часов. Она потеряла терпение и  попыталась  дозвониться  до  Тераи
сама. Тщетно. Он сменил командный пункт, и дежурный у телефона не знал,  где
его искать. Она взяла книгу, другую, перелистала их, но  читать  не  смогла.
Особенно сильный взрыв потряс дом, и она услышала над  головой  шум  обвала.
Стелла бросилась к лестнице, позвала Жозефа. Ей никто не ответил.
   Снаряд разорвался на втором этаже, и обломки загромождали коридор.  Жозеф
лежал на пороге, голова его была проломлена осколком.  Стелла  на  мгновение
заколебалась, прислушиваясь:  все  было  тихо,  стрельба  прекратилась.  Она
сбежала в подвал, попыталась еще раз дозвониться до  Тераи.  Теперь  на  том
конце  провода  вообще  никого  не  было.  И  тогда,   потеряв   голову   от
беспокойства, она взяла с  оружейной  полки  автомат,  проверила  магазин  и
вышла.
   Удар отбросил ее назад. Стелла, ничего не понимая, посмотрела на  длинную
оперенную стрелу, вонзившуюся ей под левую грудь, и рухнула на ступени.  Она
еще успела увидеть жестокую  усмешку  склонившегося  над  ней  Эенко,  затем
погрузилась во мрак.
   Здесь, на пороге своего дома, и нашел ее Тераи через несколько минут. Она
лежала, скорчившись лицом к небу, и редкие капли дождя медленно текли по  ее
щекам, как слезы.

   ЭПИЛОГ
   Армия возвращалась в страну ихамбэ, длинная вереница людей  и  повозок  с
оружием, припасами и  добычей,  с  женщинами  и  детьми  геологоразведчиков,
рабочих и нескольких инженеров, которые предпочли остаться на  Эльдорадо  на
время карантина. Бесконечной лентой тянулось это шествие,  огибая  рощицы  и
холмы. Временами  оно  исчезало  в  высокой  траве,  и  тогда  над  саванной
возвышались неровной цепью только навьюченные, недовольно трубящие  биштары.
Тераи шагал впереди, ничего не замечая, в суровом молчании;  лишь  временами
он прерывал молчание, чтобы  отдать  короткий  резкий  приказ.  Он  шел,  но
внутренне был недвижим: все в нем оцепенело с тех пор, как Стеллу зарыли  на
вершине холма над Порт-Металлом рядом с могилой  Лео.  Много  дней  работали
люди и машины, приносили и привозили камни и глыбы,  бульдозеры  сдвигали  и
трамбовали  землю,  и  теперь  они  оба  покоились  под  огромным  курганом,
неизмеримо выше тех, которые  во  тьме  забытых  времен  варварские  племена
насыпали над погребениями своих вождей.
   Он шел, глухой ко всему, что его окружало. Сильвер  и  Фландри  навестили
его перед отлетом, о чем-то говорили, но он не помнил о  чем.  Карантин  был
объявлен, ММБ проиграло войну... Ему все  было  безразлично.  Даже  о  мести
сейчас он не думал.
   Армия пересекла лес и углубилась в саванну. Надвинулись  тучи,  и  хлынул
дождь. Он не видел туч, не чувствовал  холодных  струй,  хлеставших  его  по
лицу. Он шел.
   Лаэле... Лео... Стелла... Что ему до  всего  остального?  Лаэле,  дикарка
чужого мира, была для него воплощением нежности. Лео - неподкупный, надежный
друг. И Стелла, обретенная  слишком  поздно  и  слишком  быстро  утраченная.
Стелла была одной с ним крови и  могла  бы  стать  матерью  его  детей.  Все
погибли, всех унесла кровавая буря, которую он сам вызвал... Был ли он прав?
Стоило ли Эльдорадо такой цены? Он не знал. Он вспоминал  все  свои  ошибки,
все просчеты. Он должен был лучше охранять Стеллу, должен  был  считаться  с
фанатической ненавистью Эенко. Должен был... К чему теперь это? И теперь  он
шел один в окружении своих спутников,  хранивших  глубокое  молчание,  -  из
уважения к его скорби и из страха  перед  его  неистовыми  вспышками  гнева.
Один. И так, наверное, до самой смерти.
   Однажды вечером его потряс неожиданный удар. Армия случайно  остановилась
на ночлег в  том  месте,  где  они  бросили  свои  вещи,  уходя  от  умбуру.
Затоптанные копытами животных, мокрые, грязные и  уже  наполовину  истлевшие
клочки одежды Стеллы валялись на земле. Он нагнулся, благоговейно собрал их,
развел большой костер и все сжег. И ему показалось, словно что-то оборвалось
в нем, словно он второй раз и навсегда похоронил Стеллу и свое прошлое.

   Дни текли. Боль не утихала, но становилась все глуше. Он постепенно начал
воспринимать окружающее. И  когда  они  дошли  да  берегов  Ируандики,  пока
собирали лодки и строили плоты, чтобы  спуститься  до  Кинтана,  он  заметил
однажды девушку с тяжелыми русыми волосами, которая полоскала в реке белье.
   - Как тебя зовут?
   - Сиград Нильсен, месье Лапрад.
   - Замужем?
   - Нет.
   - Хорошо. Ты будешь моей женой.
   Отец, старый геологоразведчик, хотел было запротестовать,  но  умолк  под
тяжелым взглядом гиганта, а потом махнул рукой. В конечном счете с Тераи его
дочь не будет несчастлива. А время сглаживает и меняет многое...

   Тераи взошел на баркас последним  и  остановился  на  носу.  После  дождя
Ируандика сверкала и улыбалась всеми своими волнами. И  в  омытом  небе  над
страной ихамбэ сияла и переливалась радуга. Всей силой, всей  страстью  души
Тераи пожелал, чтобы это было счастливым предзнаменованием.


   Франсис Карсак.
   Горы Судьбы.

   OCR -=anonimous=-


   В контрольной башне астропорта  Джонвиль  вспыхнула  красная  лампочка  и
зазвенел звонок. К Офиру II приближался  звездолет.  Бент  Андерсон  отложил
книжку, которую лениво перелистывал - торопиться было некуда, - и повернулся
вместе с креслом к пульту управления.
   - Внимание, ребята, по местам! Джон  Кларк  поднял  голову  от  шахматной
доски и ответил, не выпуская ладьи из пальцев:
   - Погоди, время еще есть. Дай нам закончить. Но Чунг уже  встал  и  занял
свое место справа от Андерсона.
   - Закончим потом, - сказал он. - К тому же тебе все равно мат  через  три
хода!
   Кларк наградил маленького корейца уничтожающим взглядом, пожал плечами  и
тоже занял свое место у пульта.  Экран  осветился,  на  нем  появилось  лицо
капитана звездолета.
   - Вызывает "Денеб",  смешанный  грузовоз  "Денеб"  компании  Межпланетных
перевозок. Прошу разрешения на посадку.  Должен  высадить  двух  пассажиров.
Вернее - одного с половиной.
   - Что это значит?
   - Увидите сами. Какой квадрат вы мне даете?
   - Любой на ваш выбор. Астропорт пуст. Впрочем, какой у вас тоннаж?
   - Двенадцать тысяч шестьсот тонн.
   - Тогда садитесь в девятом квадрате. Мы вас поведем.
   - Успокойся, Лео! Оставайтесь на койке. Не очень-то я верю  в  надежность
инертонов этой старой калоши! А я поднимусь  в  кабину  управления.  Капитан
оказал мне честь: пригласил к себе перед посадкой.
   Сверхлев повернул  к  Тераи  Лапраду  свою  огромную  голову,  наполовину
прикрыл желтые глаза и зевнул.
   - И это все, что ты мне скажешь, Лео? Ну ладно, пока.
   Тераи пришлось нагнуться и боком протиснуться сквозь узкую  дверь  каюты,
не предусмотренную для такого гиганта, как он, - два  метра  десять  нечасто
встретишь даже среди олимпийских атлетов. Так же он вынужден был  скорчиться
и в лифте, поднимавшем его в кабину управления.
   - А, вот и вы, Лапрад! Садитесь, чемпион. Места здесь хватает с тех  пор,
как господа из дирекции решили, что на этих  лоханках  типа  "Звезда"  можно
обходиться без третьего пилота и навигатора. Мы прибудем через  пять  минут.
Вон уже астропорт, и даже передатчик материи виден. Когда они  лет  двадцать
назад изобрели эту штуку, я думал, что останусь без работы.  Но  к  счастью,
все что они передают,  прибывает  на  место  в  виде  мельчайшей  пыли.  Для
минерального сырья это роли не играет, а вот для машин, для товаров - ха-ха!
О людях или животных я уже не говорю: даже сосисочного фарша не  получается.
Так что пока без нас и без наших кораблей не обойтись, дружище!
   И капитан Лутропп захохотал, откинувшись на спинку своего кресла.
   Тераи обвел глазами остальных  членов  экипажа  -  Мак-Нейша  и  Ямамото.
Вместе с механиком Байлом, сидевшим сейчас в машинном  отделении,  они  были
его единственными спутниками в течение трех долгих недель перелета. Конечно,
гениями их не назовешь, хотя в области математики и астрономии они могли  бы
посоперничать со многими учеными  Земли.  Но  зато  веселые  собутыльники  и
грозные противники за карточным столом! Скоро они исчезнут из его жизни, как
исчезли уже многие другие, оставшиеся позади за  миллиарды  километров.  Или
унесенные  смертью.  Как  его  отец  и  мать.  Снова  перед  глазами   Тераи
взметнулись языки пламени, в котором погибла лаборатория  отца,  подожженная
бомбами  фанатиков-фундаменталистов.  Отчаянно  и  тщетно  искал  он   тогда
родителей в горящем здании; Лео, совсем еще  маленький  львенок,  прыгнул  к
нему на руки; в застрявшем лифте обугливались трупы двух  ассистентов;  один
поджигатель замешкался, и он свернул ему шею - впрочем, кому до этого  дело?
- крыша обрушилась, и  они  с  Лео  спаслись  только  чудом...  Пропади  она
пропадом, эта Земля, со всеми ее сумасшедшими!
   Ведомый направленным лучом, "Денеб" плавно  опустился  на  гравитронах  и
коснулся бетона.
   - Ну вот, Лапрад, желаю удачи! Не представляю,  чем  может  привлечь  эта
богом забытая планета такого человека, как вы... Молчу, молчу, меня  это  не
касается! Не исключено, мы когда-нибудь еще  увидимся,  а?  Мир  тесен,  это
говорю вам я, капитан Лутропп, старый космический волк! Сейчас выгрузим  ваш
багаж и отправимся дальше. Мы и так из-за этого крюка потеряли время, а  для
компании время - деньги, не так ли?
   Тераи пожал руку капитану, Мак-Нейшу и Ямамото.
   - Спасибо, дружище, за уроки каратэ! Механик  Байл  ожидал  его  у  двери
каюты, не осмеливаясь войти из-за Лео.
   - Ваши вещи  уже  внизу.  Я  за  всем  проследил.  До  свидания,  Лапрад!
Пассажиры у нас иногда бывают, но такой, как вы, - первый. А жаль...
   - Пойдем, Лео, дай я тебе надену ошейник! Ясно, ясно, ты этого не любишь,
но не все же знают, что ты - сверхлев, а не зверь,  сбежавший  из  цирка.  А
вдруг кто-нибудь с перепугу откроет пальбу, если увидит тебя на  свободе?  Я
его, конечно, уложу на месте, но тебя это не воскресит.
   С  недовольным  видом  Лео  позволил  надеть  на  себя  ошейник,  покорно
последовал за Тераи в пассажирский лифт, и они вместе вышли на трап.
   В это мгновение служащий второго класса Луиджи Тачини, сидевший  в  башне
астропорта, взглянул на экран телетайпа и невольно воскликнул:
   - Вот это да! Знаешь, дядя, кто к нам прибыл на "Денебе"? Лапрад,  трижды
рекордсмен мира, олимпийский чемпион!
   - Не болтай глупостей,  малыш,  -  отозвался  Тачини  старший,  начальник
астропорта. - Лапрадов в одной Франции сотни.
   - Тераи Лапрадов?
   - Тераи? Тогда  это,  наверное,  в  самом  деле  он.  Но  что  ему  здесь
понадобилось?
   -  По  документам   он   геолог.   У   него   контракт   с   Межпланетным
Металлургическим Бюро. И с ним еще некий Лео.
   - Лео, а дальше?
   - Просто Лео. Больше ничего. А вот и они! На площадке  у  трапа  появился
высокий человек, за которым важно выступал лев.
   - Подумать только, встретить его здесь, быть может, даже поговорить!
   Голос Луиджи прерывался от восторга.
   - Подумаешь, такой же человек, как и все.
   - Такой же, как и все?  Вы  слышите?  Три  мировых  рекорда  за  два  дня
последней олимпиады - такой же, как и все? Нет, дядя, ты  просто  ничего  не
понимаешь в спорте!
   - Ладно, главное, не подходи близко к его приятелю Лео. Зазвонил телефон.
Тачини старший взял трубку:
   - Говорит Старжон, директор ММБ на Офире II. На "Денебе"  должен  прибыть
один из наших геологов, господин Лапрад. Немедленно направьте его ко  мне  и
не морочьте ему голову всякой чепухой. Понятно?
   - Да, господин Старжон. Будет исполнено, господин Старжон.
   Тот молча отключился.
   - Луиджи, вот тебе случай познакомиться с Лапрадом. Отвезешь его в город.
А сейчас я должен избавить  твоего  кумира  от  формальностей.  Слышал,  что
сказал господин Старжон?  Если  хочешь  здесь  чего-нибудь  достичь,  помни,
Луиджи, что вся эта планета принадлежит ММБ.
   Необычные пассажиры заняли места в открытом глайдере.  Луиджи  ощутил  на
своем затылке горячее  дыхание  и  обернулся.  Огромная  морда  Лео  была  в
нескольких сантиметрах.
   - Месье Лапрад, скажите вашему зверю, чтобы он не дышал  мне  в  затылок.
Меня это ... отвлекает.
   - Ему незачем повторять. Он уже понял, месье...?
   - Тачини, Луиджи Тачини.
   - Так вот, Тачини, Лео не простой  лев.  Это  паралев  или,  как  говорят
газетчики,  сверхлев.  С  помощью  направленных  мутаций   удалось   создать
существо, равное по уму семилетнему ребенку. Он уже не зверь! Видите,  какой
у него мощный выпуклый лоб? Лео понимает  простую  речь  и  может  по-своему
отвечать.
   Сверхлев испустил полувнятное ритмичное рычание.
   - Он с вами поздоровался.
   - Потрясающе! Кто же такое сотворил?
   - Мой отец и его друзья. Они погибли. А вместе с ними моя мать.
   - Что же, эти сверхльвы... взбунтовались?
   -  О  нет.  Десятки  психопатов  забросали   лабораторию   зажигательными
гранатами. Только мы с Лео и остались в живых.
   - Но за что?
   - Кто знает, что творится  в  головах  некоторых  так  называемых  людей!
Наверное, они просто обезумели от страха. Но Лео нервничает, Луиджи.  Он  не
любит, когда об этом говорят. И я тоже.
   - Извините меня, месье Лапрад... А скажите, какой ваш лучший результат на
полторы тысячи метров?
   - Три минуты пятьдесят. Для меня это трудная дистанция, как  и  для  всех
спринтеров. На более короткие я бегу быстрее, а  на  длинных  под  конец  не
хватает дыхания. Впрочем, вот уже четыре года я не участвую в состязаниях.
   - Но почему же? Ведь вам совсем немного лет!
   - Да, двадцать четыре. Но мне  нужно  было  писать  диссертацию.  Научные
исследования и большой спорт даже сегодня трудносовместимы. А я  всего  лишь
олимпиец, а не сверхчеловек, Луиджи.
   - Вы француз?
   -  Нет.  Во  мне  течет  кровь  четырех  рас:  полинезийской,  китайской,
европейской и индейской. Однако, похоже, мы уже  на  месте.  Благодарю  вас,
Луиджи.
   - До тех пор пока вы будете здесь, если  вам  что-нибудь  понадобится,  я
всегда...
   - Спасибо. И  один  совет,  Луиджи:  совершенствуйте  свое  тело,  но  не
забывайте, что человеком быть важнее, чем чемпионом!
   Тераи не понравился Старжону  с  первого  взгляда.  Высокий,  атлетически
сложен. Директор не любил людей выше  и  сильнее  себя,  а  потому  встретил
геолога холодно.
   - Нам рекомендовали вас университеты  Парижа,  Чикаго  и  Торонто.  Кроме
того, я прочел  вашу  диссертацию  о  Баффиновой  Земле  и  других  северных
островах. Неплохая работа. У нас здесь немало блестящих изыскателей,  но  ни
одного настоящего геолога. Вы нам  подходите,  несмотря  на  молодость.  Для
начала займитесь составлением карт. Мы предоставим в ваше  распоряжение  все
необходимые средства,  конечно,  в  пределах  возможного,  однако  потребуем
соответствующей отдачи. И еще одно. Этот ваш зверь. Он будет вас стеснять  и
может оказаться опасным. Советую вам избавиться от него, пока  не  случилось
беды.
   Тераи встал.
   - Лео включен в подписанный мною контракт. Он сопровождает меня  повсюду.
Если вы не согласны,  контракт  будет  расторгнут,  и  я  немедленно  улечу.
"Денеб" еще здесь.
   - Не будьте таким вспыльчивым! Я забочусь о ваших же интересах,  но  если
вы смотрите на это таким образом...  Короче,  ваш  зверь  целиком  на  вашей
ответственности, понятно?
   - Понятно. Вы не можете порекомендовать мне отель?
   - В Джонвиле  нет  отелей.  Мы  тут  все  пионеры,  господин  Лапрад,  не
забывайте! Кстати, здесь немало таких молодцов, которых не испугают ни  ваши
мускулы, ни ваш лев. А хижина для  вас  еще  строится.  Мы  думали,  что  вы
прибудете на корабле нашей компании, то есть не раньше чем  через  месяц.  А
пока - есть лишь маленькая гостиница при харчевне, может быть, там  найдется
для вас комната. Не знаю только, примут ли они вашего зверя...
   - Попытаю счастья...
   - Да, еще одно, Лапрад! Как можно меньше якшайтесь со стиками.
   - Со стиками?
   - Это аборигены. Так их называют изыскатели: "стики", палки.  Они  похожи
за палки. К счастью, стики не относятся к  гуманоидам  и  у  нас  здесь  нет
никаких  историй  с  их  женщинами.  А  ведь,  говорят,  на  других  планета
мужчины... Ну ладно, грузовик доставит вас с  вашим  багажом  до  гостиницы.
Завтра жду вас с докладом в дирекции ровно в  восемь.  Кстати,  купите  себе
офирские часы - их  продают  в  магазине  компании.  Здесь  на  Офире  сутки
составляют двадцать пять земных часов и  двенадцать  минут,  а  я  привык  к
точности, господин Лапрад.
   Харчевня-гостиница оказалась приземистым бревенчатым домом в  два  этажа,
стоящим в конце улочки из хижин изыскателей, рабочих и инженеров.  Содержала
это  заведение  еще  молодая  вдова,  мадам   Симпсон,   с   помощью   своей
семнадцатилетней дочери Анны. Несмотря  на  опасения  Старжо-на,  Лео  здесь
приняли хорошо. Мадам Симпсон зачитывалась журналом "Райдер Дайджест", а как
раз недавно  там  появилось  сокращенное  изложение  книги  знаменитого  Джо
Диксона "Создания божьи", в которой  этот  журналист  попытался  донести  до
широкой публики суть сложных биохимических и  генетических  изысканий  Генри
Лапрада.  Тераи   едва   сдержался,   когда   любезнейшая   мадам   Симпсон,
преисполненная гордости от того, что  у  нее  поселится  сын  прославленного
ученого, упомянула об этой книге. Ведь именно ее крикливое название  вызвало
ярость  американских  фундаменталистов,  все  еще  влиятельных  в  отдельных
штатах, и привело к трагедии. Анна же лишь молча покраснела, что очень шло к
ее личику полненькой блондинки.
   - Обед через два часа, месье Лапрад, - сказала мадам Симпсон.  -  А  пока
приготовят  вашу  комнату,  можете  посидеть  в  соседнем  баре.   Он   тоже
принадлежит нам, пиво там отменное, да и выбор напитков неплохой.
   Тераи вошел в бар и уселся в углу, Лео растянулся у его  ног.  Бесцветная
служанка спросила, что им подать.
   - Для меня пиво. Для Лео кока-колу в большой миске.
   - Кока... для этого зверя?
   - Что поделаешь, в смысле напитков у него дурной вкус.
   - Вы что, смеетесь?
   - Принесите, и увидите сами!
   Посетители столпились вокруг  них,  с  любопытством  ожидая  продолжения.
Раздосадованный Тераи встал:
   - Послушайте, друзья! Я только что прибыл, а  потому  ставлю  выпивку  на
всех. Вы, наверное, работаете на ММБ? Я тоже. Я хочу  лишь  одного:  жить  в
мире со всеми. Но я не желаю, чтобы меня разглядывали как какое-то чудовище,
только потому; что я олимпиец и со мною Лео. Лео - паралев,  его  разум  был
искусственно развит. Вот и все. В остальном он обыкновенный  лев.  Он  очень
мирный, когда ему не досаждают и не угрожают. Но в  противном  случае...  Вы
знаете, на что способен разъяренный лев? Так вот, Лео способен на большее!
   - Мы не  хотели  тебе  мешать!  -  воскликнул  рослый  изыскатель.  -  Но
согласись, посмотреть, как лев будет пить кока-колу, такое  не  каждый  день
случается!
   - Ладно, смотрите, а потом оставьте нас  в  покое.  Я  здесь  пробуду  по
крайней мере год, еще успеете на нас налюбоваться.
   Служанка вернулась с банками пива и кока-колы, рядом  на  подносе  стояли
стакан и небольшая супница. Тераи открыл банки, вылил кока-колу в супницу, и
Лео под восхищенные взгляды зрителей вылакал свой напиток до дна.
   - Ну что, посмотрели? А теперь  оставьте  его  в  покое!  Я  уже  сказал:
сегодня всем по стакану за мой счет!
   Так Тераи  впервые  встретился  с  теми,  кому  суждено  было  стать  его
товарищами  по  работе.  Тут  были  самые   разные   люди:   дипломированные
геологи-разведчики и изыскатели-практики;  европейцы,  американцы,  русские,
китайцы, несколько африканцев и даже один малаец. Все  они  переговаривались
на англо-ру