округ
города, ни под деревьями.
   Йоргенсен попытался прикинуть, сколько человек жило в  этом  лесу.  Его
аппаратура не позволяла заглянуть внутрь жилищ. У них были слишком толстые
стены. Видно было с полсотни  домиков,  каждый  из  которых  мог  приютить
пять-шесть  человек.  Лес  раскинулся  на  несколько  десятков  квадратных
километров. В Далааме могло жить тысяч пятьсот. Если не миллион.
   А им сказали двадцать пять тысяч. В крупнейшем городе  Игоны!  Двадцать
пять тысяч людей, занятых возделыванием земли, разведением скота,  охотой.
Никакой торговли. И никаких деревьев.
   Сведения явно были ложными.
   Йоргенсен выпрямился. Чистое небо. Солнце почти не сдвинулось.  События
на Игоне казались невероятными. Но реальность весомее  любых,  даже  самых
достоверных сведений.
   Они ощутили движение земли под  ногами  через  четверть  секунды  после
того, как сработали  датчики,  и  отпрянули  от  края  пропасти.  Вибрация
усилилась. Противно заныло в лодыжках.
   Йоргенсен понял, что последует дальше. Он подал знак "Прочь  от  края".
Кнососа  подвела  нерасторопность.  Трещина  разверзлась  раньше,  чем  он
отшатнулся от бездны. Весь край обрыва рухнул в пустоту.
   - Инфразвук, - рявкнул в наушниках голос Марио.
   Кносос падал вместе с громадным обломком скалы. Когда скорость  падения
достигла угрожающего предела, автоматически  включился  антигравитационный
парашют. Кносос завис над  ущельем,  глядя,  как  катятся  вниз  громадные
камни. Когда до остальных донесся грохот, они бросились к  краю  пропасти.
Обвал чудом не затронул лес.
   А может быть, не чудом?
   Кносос  парил  внизу,  словно  паук  на  паутинке.  Затем  он   включил
двигатель, медленно взмыл вверх и опустился рядом со всеми.  Он  улыбался,
но в его лице не было ни кровинки.
   - На этот раз пронесло, - выдохнул он.
   Вторая атака была столь же внезапна, как и первая. Йоргенсен  с  тоской
прикинул, какое по счету нападение сломит  их  дух.  Морально  они  небыли
подготовлены к обороне, за исключением, наверное, молчаливого Эрина с  его
стальными нервами.
   Йоргенсен вдруг сообразил, что слышит в наушниках голос. Говорил Марио,
остальные внимательно следили за его речью.
   - ...не были в настоящей опасности. До  сих  пор  наши  системы  защиты
срабатывали как надо. Если  противник  действительно  осведомлен  о  наших
целях и средствах, сомнительно, чтобы он стремился  нас  уничтожить.  Это,
скорее, похоже на предупреждение. Эдакий ультиматум  -  покиньте  планету,
иначе вам несдобровать. Думаю, нас хотят просто-напросто запугать.
   Голос Марио  был  спокоен.  Его  слова,  словно  ледяной  душ,  окатили
остальных, и Йоргенсен почувствовал, как тают его собственные  страхи.  По
правде  говоря,  ни  он  сам,  ни  его  компаньоны  настоящего  страха  не
испытывали.  Их  смятение  объяснялось  другим  -  они  попали   в   центр
невероятных  событий,  никак  не  вязавшихся  с  полученной   информацией.
Обстановка была  выше  их  понимания.  И  посланца  всемогущей  Федерации,
отправленного на захудалую планетенку, это не могло не унижать.
   Йоргенсен  снова  посмотрел  на  город.  Кое-что  начало   проясняться.
Казалось, низкие строения объединены в  группы  от  восьми  до  двенадцати
домиков, связанных тропками. Группы между собой  соединяли  петляющие  меж
деревьев дорожки. Издали это все казалось формацией  из  гигантских  живых
клеток.
   Поведение туземцев по-прежнему ставило в тупик - большую часть  времени
они разгуливали с пустыми руками и,  похоже,  не  подозревали,  что  такое
работа. У них не было даже никакого разделения труда. Более  того,  жители
Далаама, казалось, вообще не имели профессий.
   "Как живут туземцы? Где добывают пищу? Кто одевает их?"
   Люди выглядели  беззаботными  -  большего  Йоргенсен  с  тысячеметровой
высоты уловить не мог.
   Быть может, в Галактике Игона наилучшим образом соответствовала понятию
рая? Чиновники Арха обосновали  необходимость  "коррекции  истории"  Игоны
"агрессивными и воинственными устремлениями ее обитателей". Это совершенно
не вязалось с тем, что наблюдал Йоргенсен. Но официальные соображения Арха
редко совпадали с истинными.  Они  просто  позволяли  излишне  щепетильным
членам  коммандос  не  испытывать  угрызений  совести.  Единственное,  что
двигало Архом, было укрепление собственной власти.
   Принципы "коррекции истории" были на удивление просты. В первые времена
вмешательство коммандос было чисто материальным -  физическое  уничтожение
неугодных людей, городов и  целых  планет.  Но  с  веками  появились  иные
способы воздействия. Коммандос обрабатывали коллективную психику общества.
Они вводили в  подсознание  некоторого  количества  индивидуумов  понятия,
мнения,  иными  словами,  "архетипы"  мышления,  которые  через  несколько
десятилетий проникали  в  коллективное  подсознание.  И  тогда  вспыхивали
войны, процветающие цивилизации загнивали по неведомым причинам.  И  никто
не подозревал, что зародыши их гибели были привиты  им  десятилетия  назад
коммандос   темпорального   воздействия.   Чаще   всего    эти    зародыши
представлялись  безобидными  мелочами,   но,   развиваясь,   оборачивались
социальным раком.
   Таким   чудовищно-безжалостным,   невидимым   и   неотразимым   оружием
пользовалась Федерация в своей неправой борьбе с будущими конкурентами.
   "Это - преступное оружие", - говорил себе Йоргенсен, наблюдая спокойную
и  счастливую  жизнь  далаамцев.  В  тщательно  опечатанной  металлической
коробке, которая лежала в одном из  его  карманов,  хранились  записи  для
гипнотического внушения разрушительных идей. Ему захотелось выхватить  эту
коробку и забросить подальше. Но он не мог решиться на  это.  Его  слишком
долго воспитывали в духе верности Федерации.
   "Что думают другие? Марио, по-видимому, все понимает, об  этом  говорит
его снисходительная улыбка. Ливиус подчинился без  рассуждении.  Кносос  -
загадка, лицо редко отражает истинные  эмоции  этого  человека.  Остальных
заботит собственно действие, а не цель, которую оно преследует".
   Марио тронул Йоргенсена за плечо.
   - Что будем делать?
   - Меня мучает тот же вопрос, - ответил Йоргенсен.
   Он обдумал все. Существовал лишь один выход, который на время  разрешал
все проблемы. "Неизвестно, согласятся ли остальные  с  моим  решением",  -
подумал он.
   - Надо возвращаться на Альтаир.  Считайте  это  отступлением.  Возникло
слишком много новых факторов. Я не уверен  в  эффективности  предложенного
мне плана. Гипнотическое внушение может вызвать у туземцев  непредвиденную
реакцию и принести больше вреда, чем пользы. Быть может, туземцы  способны
создавать мозговой барьер. Я не могу  брать  на  себя  ответственность  за
возможный провал.
   Здесь он лгал самому себе. И боялся, что другие прочтут правду  на  его
лице. Он пытался понять, разгадал ли Марио истинную подоплеку его решения.
   - Это  означает,  что  на  первом  этапе  туземцы  одержали  победу,  -
усмехнулся Марио. - Мы оставляем их будущее в покое. Они сумели посеять  в
наших душах достаточную панику, чтобы поколебать нас.
   - Туземцы или кто-то другой, - тихо напомнил Йоргенсен.
   - Вы верите в тезис Нанского?
   - Не знаю, - признался Йоргенсен. - Но если он обоснован...
   Марио глубоко вздохнул.  Он  старался  казаться  невозмутимым,  но  его
снедало беспокойство.
   - Понятно, - наконец выговорил он. - Я считаю ваше  решение  мудрым.  И
присоединяюсь к нему. Пусть ситуацию разберут люди Арха.
   Йоргенсен облегченно вздохнул. Пока он одержал победу.  Но  он  недолго
радовался ей.


   Небо  над  их  головой  было  пустым  и  светилось,  словно  внутренняя
поверхность раковины. На Игоне не водилось птиц.
   Ливиус уже в третий раз упрямо повторял одно и то же:
   - Такого еще  никогда  не  случалось.  Никогда  ни  одна  коммандос  не
отступала.
   - Неверно, - ледяным тоном перебил его Йоргенсен. - Сто  двадцать  семь
лет назад одна из коммандос вернулась, не  выполнив  программы.  Ее  члены
единогласно решили,  что  вероятность  успеха  равна  нулю.  Именно  такое
решение я вам и предлагаю принять сегодня.
   Марио, Кносос и Нанский присоединились к нему. Ливиус был против.  Эрин
молчал. Шан д'Арга мучила нерешительность,  он  колебался  между  желанием
рискнуть и чувством верности Йоргенсену.
   - Мы станем посмешищем Федерации, - сказал Ливиус.
   - Но это лучше, чем вызвать ее гибель.
   Ливиус разъярился.
   - Меня ничем не напугаешь.
   Лицо Нанского исказилось от гнева.
   - Замолчи, - глухо сказал  он.  -  Мы  сотни  раз  доказывали,  что  не
относимся к разряду трусов. Я боюсь лишь одного - допустить оплошность.
   В разговор вмешался Шан д'Арг.
   - Ливиус, я солдат. И ухожу от опасности, кляня себя  за  трусость.  Но
Йоргенсен прав. Дело касается  не  только  нас.  Есть  Федерация.  И  есть
туземцы.
   Лицо Йоргенсена просветлело.  Еще  один  голос.  Эрин  присоединится  к
большинству. Осталось убедить одного Ливиуса.
   - Можешь оставаться здесь, Ливиус, - отрезал Йоргенсен. - Веди войну  в
одиночку. Либо согласись с большинством. Ты имеешь право выбора.
   И тут же Йоргенсен сообразил, что допустил промах.  Из-за  волнения  он
сказал больше, чем хотел.
   - Мы вернемся, - добавил он. - Мы отправляемся за  новыми  директивами.
Следует предупредить Федерацию о наличии хорошо вооруженного противника. И
обо всех изменениях. Мы не капитулируем.  Времени  у  нас  хватает  и  для
отступления, и для победы.
   Ливиус смотрел в землю и играл оружием. Он бросил взгляд в  направлении
Далаама. Деревья по-прежнему скрывали неведомую реальность. Он вспоминал о
прошлых экспедициях, об империи полуразумных ящериц, которую они развалили
на планете джунглей Бании, о кристаллах-математиках, которые свели  с  ума
узальских  гуманоидов  на  Ломире.  Каждый  раз  задача  была  простой   и
конкретной. Здесь же не было никакой ясности. Его  коробило  от  сознания,
что он бежит от неразгаданной тайны.
   - Будь по-вашему.
   С его лица не сходила горькая усмешка.
   Споры гигантских грибов покрыли землю толстым ковром красноватой  пыли.
Люди шли  молча,  держа  оружие  наготове.  На  шлемах  вращались  антенны
датчиков.  Йоргенсен  ощупывал  небольшую  металлическую  коробку.  Далаам
победил. Но жители его, казалось, вовсе и не подозревали о своей победе.
   - Мы столкнулись с оригинальным обществом, - проговорил Марио. - У них,
похоже, нет ни правительства, ни экономики, ни централизации. И  в  то  же
время они способны защитить себя. Интересно, что случилось  бы,  попытайся
мы уничтожить лес?
   - Думаю, мы потерпели бы крах, - задумчиво ответил Йоргенсен.
   - Мне тоже так кажется. Город выглядел таким спокойным, а жители  и  не
подозревали о нашем присутствии. И одновременно  от  леса  веяло  какой-то
силой. И пока я смотрел на лес, мне было не по себе.
   Остальные почти хором согласились.
   - Вы считаете, что на нас пытались оказать психологическое воздействие?
- спросил Нанский у Марио.
   - Не исключено. Датчики не сработали. Но  мы  в  принципе  защищены  от
любой формы внушения. У  меня  сложилось  впечатление,  что  лес  скрывает
что-то очень ценное, живое и могущественное, и  мы  не  вправе  уничтожать
это. Интуитивное ощущение. Не больше.
   - Я тоже ощущал нечто подобное, - согласился Йоргенсен.
   - Прежде я никогда ничего похожего не испытывал, - признался  Марио.  -
Может, иногда, слушая симфоническую музыку.  Чувство,  что  ты  на  пороге
какого-то нового, неизвестного мира,  в  сущность  которого  до  конца  не
проникнешь и к которому никогда не будешь принадлежать. Скорее всего, гнев
Ливиуса вызван именно этим обстоятельством.
   Ливиус шел в одиночестве,  в  стороне  от  других.  Вдруг  в  наушниках
взревел сигнал датчика, и все мгновенно застыли на месте.
   - Там, - Ливиус махнул рукой в сторону двух грибов.
   В красном тумане спор что-то двигалось. Несомненно, это был человек, но
очертания  его  фигуры  были  неясными,  словно   он   шел   под   защитой
энергетического щита. Все бесшумно бросились врассыпную, пытаясь  окружить
незнакомца. Йоргенсен потерял их  из  виду,  но  благодаря  датчикам  знал
точное местонахождение каждого.
   - Может, наберем высоту?  -  предложил  Ливиус.  Голос  его  дрожал  от
возбуждения.
   - Ни в коем случае. Оставаться на земле.
   Это мог быть следивший за ними  туземец.  Но  тогда  почему  так  долго
безмолвствовали датчики? "Туземец обнаружил себя сознательно",  -  подумал
Йоргенсен.
   Если это был туземец.
   Первый разряд пронесся белой молнией, сбив шляпки с десятка вспыхнувших
грибов. В небо взвились  клубы  красного  дыма.  Автоматически  включилась
защита.
   - Не стрелять, - крикнул в микрофон Йоргенсен в момент, когда  раздался
второй энергетический залп. Разряд попал прямо в Ливиуса. Его шит  налился
белизной и снова стал невидимым, сыграв свою защитную роль.
   Все семеро кинулись  за  туземцем.  Заросли  грибов  становились  реже,
началась зона обвалов. Они часто теряли друг друга  из  вида,  но  датчики
точно указывали положение каждого. Еще немного, и они настигнут беглеца.
   - Взлет? - заорал Ливиус.
   Йоргенсен колебался. Они  могли  включить  антигравитационные  блоки  и
пролететь над  лабиринтом  скал.  Но  тогда  они  станут  уязвимыми,  а  у
незнакомца вполне могло быть мощное и  опасное  оружие.  Кроме  того,  они
сразу открывали противнику свои тактические возможности.  Рассудительность
требовала хранить козыри до решающего хода.
   - Давайте! - наконец решился Йоргенсен.
   И почти тут же услышал яростный вопль Ливиуса.
   - Мой блок не работает. Попробуйте свои.
   Йоргенсен машинально нажал  крохотную  кнопку  у  пояса.  Но  вверх  не
взлетел. Он огляделся. В воздухе не было и остальных.
   - Нейтрализующее поле, - крикнул Марио. - Ребята весьма сильны.
   В его голосе слышалась нотка удовлетворения. Он оценивал ситуацию,  как
игрок.
   И почти тут же он выстрелил. Энергетический разряд  был  средней  силы,
чтобы не убить, а оглушить беглеца. Выстрел попал в цель,  но  человек  не
остановился и скрылся за скалой.
   - Щиты, - отчаянным голосом выкрикнул Нанский.
   Йоргенсен кинул взгляд на бегущего впереди Марио.  Защитного  ореола  у
него не было. Йоргенсен не мог видеть  собственный  энергетический  экран,
но, бросив взгляд на контрольную шкалу на правом запястье, понял, что тоже
остался без защиты.
   Неведомый противник затеял с ними опасную игру.
   Но не похоже, чтобы он стремился  их  уничтожить.  Лишить  их  защитных
экранов - значит, располагать более совершенной технологией и  практически
неиссякаемым источником энергии. Такой мог уничтожить их с самого  начала.
А он стремился их запугать.  Может,  это  элементарный  садизм?  А  может,
желание доказать, что ни одно их оружие  не  причиняет  ему  ни  малейшего
беспокойства?
   - Прекратить преследование, - приказал йоргенсен.
   - Попался, - раздался голос Марио в наушниках.
   Марио выстрелил два  раз.  Йоргенсен  не  видел,  как  он  стрелял,  но
отчетливо слышал легкий треск разрядов.
   - Я прикончил его, - произнес Марио.
   Но раздались  новые  залпы,  и  один  разряд  пронесся  так  близко  от
Йоргенсена, что на мгновенье ослепил его.  Он  бросился  на  землю,  затем
вскочил на ноги и пустился бежать туда, где исчез Марио. Вскарабкавшись на
скалу, он увидел внизу  небольшую  ложбину.  Йоргенсен  скользнул  вниз  и
замер, оглушенный безмолвием. Некоторое время он стоял в полном  отупении,
глядя на бешено вращающиеся стрелки датчиков. Ему вдруг стало понятно, что
такое  заблудиться.  Он  вспомнил,  как  давным-давно,  еще   в   детстве,
заблудился на Игоре-2. И хотя планета была мирной и ему ничто не угрожало,
все звуки приобрели какой-то зловещий оттенок. Он шел вперед, ни  разу  не
остановившись до самой зари. Отец отыскал его на берегу  реки.  Он  ничего
ему не сказал. Так и не перемолвившись ни словом, они вернулись домой.
   Йоргенсен отогнал воспоминания. С большим  трудом  он  вскарабкался  на
противоположный откос. Снова скалы. Он  взобрался  на  самую  высокую.  Он
никого не видел,  наушники  онемели.  Он  слышал  лишь  стук  собственного
сердца.
   Стоит ли бояться? Если бы их хотели уничтожить...
   Вдруг он заметил в расщелине Марио. Он махнул Марио рукой, но  тот  его
не заметил. Йоргенсен бесшумно подошел к нему, стараясь  не  наступать  на
округлые  камешки.  Жарко  припекало   солнце,   а   комбинезон   перестал
предохранять от его лучей.
   Марио не отрываясь смотрел на что-то лежащее позади  скалы.  Йоргенсену
не  надо  было  задавать  вопросов,  чтобы  понять  -   произошло   что-то
невероятное. Йоргенсен подошел к Марио вплотную, но тот даже  не  повернул
головы. Ему пришлось отодвинуть Марио  в  сторону,  чтобы  понять  причину
такого оцепенения.
   Убитый был распростерт у подножья скалы. Ни один робот-хирург  не  смог
бы вернуть его к жизни. Залп практически перерубил человека пополам.
   На трупе была форма темпоральных коммандос. Но не это было главным.
   Он как две капли воды походил на Марио.


   Они с трудом передвигали ноги.
   - Вы уверены, что мы идем правильно? - спросил Йоргенсен.
   Эрин кивнул. Датчики отказали. Их единственной надеждой на спасение был
темпоральный маяк. Если его удастся активизировать...  Они  сохранили  при
себе бесполезное теперь оружие. Мышцы налились усталостью.  Из-под  шлемов
струился пот. "Мы уязвимы, как младенцы, - усмехнулся про себя  Йоргенсен.
-  Беззащитны.  Обнажены  перед   лицом   неведомого   и   могущественного
противника. И столь же безоружны, как, похоже, и жители Далаама".
   Эта мысль поразила Йоргенсена. Может,  именно  в  этом  крылся  ключ  к
разгадке? Может, это и хотел внушить им невидимый противник? В  предыдущих
экспедициях  их  противники  не  имели  и  шанса  на  успех.  А  коммандос
действовали   под   защитой   своих    энергетических    щитов,    шлемов,
термокомбинезонов. Их постоянно охранял кокон  из  аппаратуры.  Они  могли
летать  над  континентами  и  океанами,  общаться  через  толщу  гор,  они
ежесекундно знали, где находится каждый  член  коммандос,  где  установлен
темпоральный маяк, где расположен нужный город. Они всегда верили в себя и
в свое оружие.
   Но не сейчас. И не здесь. Сейчас и здесь, на Игоне,  они  были  наги  и
безоружны. Всегда между членами коммандос  и  реальностью  стояли  машины.
Иногда, ради спортивного интереса, они убирали их. Но машины  были  всегда
рядом, готовые прийти на помощь,  выручить,  спасти  от  боли,  усталости,
смятения. Они никогда не вступали в  настоящую  драку.  За  них  сражались
машины, а им казалось, что они управляют ими. Федерацию охраняли машины, и
люди верили, что, не будь их, они жили бы в постоянной опасности.
   Но не сейчас и не здесь.
   "Жители Далаама знают, что такое настоящая борьба", - с  горечью  думал
Йоргенсен, и его  мнение  разделяли  остальные.  Они  шли  молча,  опустив
головы, борясь с жаждой (система регенерации воды тоже отказала), жарой  и
усталостью. "Жители Далаама  преподают  тебе  урок,  не  спрашивая  твоего
согласия. Может, они хотят изгнать тебя со своей планеты. А может, желают,
чтобы ты спустился к ним, под сень их дерев?".
   Они оставили тело Марио-2  на  месте  гибели,  поспешно  осмотрев  его.
Сомнений не оставалось. Это был Марио. А другой Марио шел вместе  с  ними.
Там, в герметичном мешке, остался абсолютный  двойник  Марио,  с  теми  же
отпечатками пальцев, теми же шрамами. Более тщательного  обследования  они
сделать  не  могли  -  их  инструменты   не   функционировали.   Но   иных
доказательств и не требовалось. Они знали, с чем столкнулись.
   С абсолютной идентичностью двух организмов.
   Быть может, и существовали различия на клеточном уровне, но  играло  ли
это сейчас какую-то роль? Во Вселенной не может одновременно  существовать
два совершенно идентичных предмета или существа, но в данный  момент  и  в