его больше. Что угодно, леди?
     То, что прорывалось наружу из его груди, трепеща за  щитом  мускулов,
снова отступило внутрь. Отступила и Ридра.
     - Я хочу знать, сможет  ли  Джебел  доставить  меня  в  штаб-квартиру
Администрации Союза.  Я  должна  передать  важную  информацию,  касающуюся
Вторжения. Мой  пилот  сообщил,  что  Зажим  Спецелли  тянется  на  десять
гиперстатических единиц. Корабль-паук сможет преодолеть одну единицу,  так
что "Тарик" сможет все время оставаться  в  зоне  радиотени.  Если  Джебел
доставит  меня  в  штаб-квартиру,  я  гарантирую  ему  покровительство   и
благополучное возвращение в самую отдаленную область Зажима.
     Он посмотрел на нее.
     - Вниз по Языку Дракона?
     - Да. Брасс сказал мне, что так называют ближний край Зажима.
     - Гарантируете покровительство?
     - Да. Я покажу вам мои бумаги. Они подписаны генералом  Форестором  -
командующим Вооруженными Силами Союза. Если вы...
     Он махнул рукой, чтобы она замолчала.
     - Джебел! - Батчер нажал кнопку стенного  интеркома.  Разговор  велся
направленно, поэтому Ридра не могла слышать ответ.
     - Направьте "Тарик" вниз по Языку Дракона в первом цикле.
     Последовал вопрос или возражение.
     - Направляйтесь вниз по Языку, и все будет хорошо.
     Батчер кивнул в ответ на еле различимый шепот и сказал:
     - Умер, - он выключил интерком и повернулся к Ридре: - Все в порядке.
Джебел направит "Тарик" к штаб-квартире.
     Ее недоверие сменилось изумлением. И тут же она поняла, что изумилась
еще раньше - когда он принял ее план разгрома  вражеской  сети,  но  тогда
Вавилон-17 не позволил ей отвлечься.
     - Что ж, спасибо, - начала она, - но вы даже не  спросили  меня...  -
она решила высказать это иначе.
     Но Батчер заговорил первым.
     - Знаем, что корабль должен был быть уничтожен - и  он  уничтожен,  -
Батчер ударил себя кулаком в грудь. - Теперь идти вниз по  Языку  Дракона,
"Тарик" идет по Языку Дракона.
     Он снова ударил себя в грудь.
     Ридра хотела было задать еще один вопрос,  но,  поглядев  на  мертвый
зародыш в темной жидкости, проглотила слова и только сказала:
     - Спасибо, Батчер.
     Выйдя в радужную дверь, она  задумалась  над  его  словами,  стараясь
найти хоть какое-нибудь объяснение его действиям. Даже эта  грубая  манера
его речи...
     Его _с_л_о_в_а_!
     Догадка сверкнула в ее мозгу, и она побежала по коридору.



                                    3

     - Брасс, он не может сказать "я"! -  она  в  возбуждении  перегнулась
через стол.
     Пилот сомкнул когти вокруг своего питьевого рога. Деревянные  столики
в общем зале накрывались для ужина.
     - Я, мне, мое, мой... Думаю, что он этого не  может  выговорить!  Или
подумать! Интересно, из какого ада он выбрался.
     - Вы знаете язык, в котором не б'ыло б'ы слова для выражения "я"?
     - Я могу припомнить несколько, где это  местоимение  используется  не
часто, но ни одного,  где  бы  не  было  даже  такой  концепции,  хотя  бы
сказывающейся в глагольных окончаниях!
     - И что же это значит?
     - Странный человек со странным образом мыслей. Не знаю почему, но  он
хорошо ко мне относится и даже служит посредником между мной  и  Джебелом.
Мне хочется его понять...
     Она огляделась. Общий  зал  был  поглощен  приготовлениями.  Девушка,
которая приносила им цыплят, глядела на нее во все глаза, отраженный в них
испуг смешивался с любопытством. Потом интерес погас, и девушка  пошла  за
ложками к шкафу у стены.
     Ридра задумалась: что случится, если она  переведет  свое  восприятие
движений людей, игру мускулов на Вавилон-17? Она уже понимала, что это  не
просто язык, что это гибкая матрица для аналитических размышлений, где  то
или иное слово имеет огромную емкость по сравнению с обычным  языком.  Что
он сделает с выражением человеческого лица? Может  быть,  дрожание  ресниц
или движение пальца будет описано математически. Или, возможно... Пока она
думала, ее мозг плавно погружался в компактные дебри Вавилона-17. И  Ридра
закрыла глаза, прислушиваясь к голосам.
     Очерчивая  и  подталкивая  друг  друга,  переплетаясь,   эти   голоса
зазвучали  в  ее  голове  столь  явственно,  что  она  смогла   установить
владельцев витающих вокруг мыслей. Так, убитый горем юноша, входящий в зал
- это брат Свиной Ноги, а девушка, прислуживавшая им, влюблена в  мертвого
юношу из сектора разобщенных. И он появляется во всех ее снах...
     То, что она  сидела  в  общем  зале,  который  постепенно  заполнялся
людьми, составляло малую часть ее сознания.
     ...зубастый зверь в одном человеке, тихий омут  -  в  другом.  А  вот
знакомая волна юношеского смущения - это идет взвод с "Рембо", парни тузят
друг  друга,  а  ведет  взвод  сосредоточенный  помощник.  А  дальше,  под
возбуждением, голодом, любовью - _с_т_р_а_х_! Он звенел в зале,  вспыхивая
красными факелами, и она поискала глазами Джебела или Батчера, поскольку в
этом страхе были их имена, но не  нашла  их.  А  тощий  человек  по  имени
Джеффри Корд, в  чьем  мозгу  сосредоточился  страх,  искрится  и  брызжет
мыслями: "убить ножом, который я спрятал в сапоге,  занять  самое  высокое
положение на "Тарике" - и  мысли  людей  вокруг  него  -  просто  ожидание
радости от приближения ужина и представления, которое мудрый Клик  покажет
сегодня вечером. Мысли участников пантомимы были заняты своей  игрой,  они
отчужденно смотрели на зрителей,  перед  которыми  час  спустя  они  будут
выступать.  Пожилой  навигатор  торопился  дать  девушке,  которая   будет
изображать в пьесе Любовь, серебряную пряжку, которую он  сам  выплавил  и
отполировал, чтобы узнать, будет ли она играть в любовь с ним...
     Ридра села на свое место, ей принесли графин и хлеб. Она видела это и
улыбнулась, но она, кроме этого, видела еще очень многое. Люди вокруг  нее
пили, ели, веселились или грустили, а официанты бегали от стола к  стойке,
где ды мились бифштексы.
     ...Но через все это ее мозг  вернулся  к  страху  Джеффри  Корда:  "я
должен действовать сегодня  вечером,  когда  кончится  представление",  и,
неспособная  сосредоточиться  на  чем-либо,  кроме  этой  его  мысли,  она
следила, как он дергается и ерзает, пробивается  к  передним  рядам  перед
началом пантомимы, как  будто  хочет  лучше  рассмотреть  сцену,  мысленно
скользит вдоль стола к тому месту, где сидит Джебел,  вонзает  кинжал  ему
между ребер, а в лезвии желобок полный яда, и высасывает гипнонаркотик  из
высверленного зуба, а когда его схватывают в плен, то думают, что  он  под
гипнотическим контролем, и он рассказывает им дикую историю, выученную под
гипнозом в персонафиксе, что  он  был  под  контролем  Батчера;  потом  он
ухитряется остаться наедине с  Батчером,  вводит  ему  в  вену  тот  самый
наркотик, который спрятан у него во рту,  и  делает  огромного  каторжника
беспомощным, и, когда Батчер становится капитаном "Тарика",  Джеффри  Корд
назначается первым помощником,  как  теперь  Батчер  у  Джебела,  а  когда
"Тарик" Джебела становится  "Тариком"  Батчера,  то  Джеффри  контролирует
Батчера так, как, он подозревает, Батчер сейчас  контролирует  Джебела,  и
настает царство жестокости, и всех чужаков выбросят из "Тарика" в  вакуум,
а сам корабль станет  захватывать  любые  корабли  -  Захватчиков,  Союза,
Теневые корабли... Ридра с трудом оторвалась от мыслей Джеффри,  разыскала
Джебела и Батчера и увидела, что  они  не  гипнотики,  но  что  они  и  не
подозревают о предательстве, и ее собственный  страх  удвоился.  Ее  страх
происходил от его страха - он проникал в нее, как в губку, заполняя  поры,
и он давил и сжимал ее волю...
     Она видела так много, помимо того, что  говорил  малень  кий  шут  на
сцене: "Перед вечерним представлением  я  хо  чу  попросить  нашу  гостью,
капитана Вонг, сказать несколько слов или что-нибудь прочитать для нас". И
она поняла, что она  должна  использовать  любой  шанс,  чтобы  остановить
убийцу. Осознание этого моментально прогнало  остальные  мысли,  но  потом
возникли и другие соображения: она не может допустить, чтобы Корд  помешал
ее возвращению в штаб-квартиру. И поэтому она встала и  пошла  к  сцене  в
конце зала, ощущая в мозгу Корда смертоносное лезвие, и собираясь  сломать
это лезвие...
     ...и она достигла возвышения рядом с этим великолепным зверем  Кликом
и поднялась, слыша голоса, гремевшие в тишине зала, и  она  бросала  слова
пращей своего вибрирующего голоса, так что они повисали в зале, она видела
их и видела его  взгляд;  ритмы,  которые  были  просто  сложны  для  ушей
остальных в зале, для него были болезненным, ибо соответствовали процессам
в его теле, потрясали и разрушали его...

                 - Прекрасно, Корд,
                 но все же,
                 чтобы хозяином громады этой стать,
                 одной лишь трусости шакальей мало,
                 иль брюха полного убийства
                 по самые дрожащие коленки.
                 Раскрой свои глаза, взгляни вокруг,
                 попробуй силу осознать и власть.
                 Рубиновые кляксы честолюбия
                 забрызгали твой мозг,
                 в удушье страшном породившем смерть.
                 И сам себя ты называешь жертвой,
                 когда твой разум опьянит
                 тобой же созданное гадостное пойло,
                 наполненной кровью и обманом.
                 Уж пальцы тянутся к коварному ножу,
                 упрятанному в кожаные ножны,
                 но зря ты веришь в безопасность! Разум
                 обманут твой гипнозом - но не я.
                 Я вижу где ты прячешь длинный нож,
                 и зуб, заполненный наркотиком как ядом.
                 Я оплела тебя своим стихом.
                 Ты слушаешь и повинуешься... Убийца!
                 Прочь...

     ...И она была удивлена, что он продержался так долго.
     Она смотрела прямо на Джеффри Корда. А Джеффри Корд смотрел на нее. И
тут он пронзительно закричал.
     Крик взорвал тишину. Она думала на Вавилоне-17 и подбирала английские
слова, но теперь снова стала думать по-английски.
     Джеффри Корд  дернул  головой,  его  темные  волосы  рассыпались,  он
оттолкнул стол и побежал к ней. Отравленный  кинжал,  который  она  видела
только в его мыслях, теперь был извлечен и направлен ей в живот.
     Ридра отпрыгнула, ударила Корда по запястью, когда тот наносил  удар,
промахнулась, но попала в лицо. Корд упал навзничь и покатился по полу.
     Золото,  серебро,  янтарь:  Брасс  несся   из   своего   угла   зала,
среброволосый Джебел - из другого, плащ его развевался. Но Батчер уже  был
рядом - между нею и поднимающимся Кордом.
     - В чем дело? - спросил Джебел.
     Корд опирался на одно колено, все еще держа в руке кинжал. Его черные
глаза перебегали от черного ствола одного  вибропистолета  к  другому.  Он
словно окаменел.
     - Мне не нравятся нападения на моих гостей!
     - Этот нож предназначался для вас,  Джебел!  -  тяжело  дыша  сказала
Ридра. - Проверьте записи персонафикса "Тарика". Он хотел убить вас, взять
под гипнотический контроль Батчера и захватить "Тарик".
     - О! - сказал Джебел. - Один из этих! - он повернулся  к  Батчеру.  -
Пришло время еще одного - уже шесть месяцев никого не было. Благодарю вас,
Капитан Вонг.
     Батчер сделал шаг вперед и вынул  нож  из  руки  Корда,  у  которого,
казалось, жили только глаза. Ридра слышала в тишине  лишь  дыхание  Корда,
пока Батчер, держа нож за лезвие, осмотривал его. Лезвие в тяжелых пальцах
Батчера казалось совсем маленьким. Рукоять, семь дюймов орехового дерева.
     Свободной рукой Батчер схватил Корда  за  черные  волосы.  Затем,  не
особенно торопясь, погрузил нож по  гарду  в  его  правый  глаз,  рукоятью
вперед.
     Крик перешел в хрип. Слабеющие руки упали вдоль тела. Сидевшие вблизи
вскочили.
     Сердце Ридры подпрыгнуло в груди и гулко застучало о ребра.
     - Но вы даже не проверили... Может, я  ошиблась...  А,  может,  здесь
было еще что-то... - язык ее запнулся в беспомощном протесте. Сердце  едва
не остановилось.
     Батчер, вытирая окровавленные руки, холодно взглянул на нее.
     - Он двигался с ножом на "Тарике" к Джебелу и  Леди,  и  он  умер!  -
Кулак правой руки ударил по ладони левой.
     - Мисс Вонг, - сказал Джебел. - То, что я видел, не оставляет никаких
сомнений в том, что Корд был действительно опасен. И у вас, я  думаю,  нет
таких  сомнений.  Вы  для  нас  оказались  очень  полезны!  Я  чрезвычайно
признателен вам. Надеюсь, наше путешествие вниз по Языку  Дракона  пройдет
благополучно. Батчер сказал мне, что это ваша просьба.
     - Спасибо, но...
     Сердце ее снова бешенно заколотилось.  Она  попыталась  подцепить  на
крюк этого "но" хоть какую-нибудь фразу, но не смогла.  Она  почувствовала
головокружение и пошатнулась, Батчер подхватил ее в красные ладони.


     Снова круглая голубая теплая комната.  Но  теперь  она  была  одна  и
смогла обдумать то, что произошло в общем зале. Это было совсем не то, что
она  несколько  раз  пыталась  описать  Моки.  Это  было  то,  о  чем   ей
неоднократно твердил Моки - телепатия! Но, очевидно,  эта  телепатия  была
связана с ее прежними способностями и была просто новым способом  мышления
- она открывала новые миры для восприятия и действия. Но тогда почему  она
больна? Ридра вспомнила,  что  время  замедлялось,  когда  она  думала  на
Вавилоне-17, вспомнила, что ускорялись ее мыслительные процессы. Очевидно,
ускорялись и психические процессы, а тело не успевало за ними.
     Записи с "Рэмбо"  говорили,  что  следующая  попытка  диверсии  будет
предпринята в штаб-квартире Администрации Союза. Ридра хотела прибыть туда
с языком, словарем и грамматикой, передать им все  и  удалиться.  Она  уже
была готова оставить  поиски  таинственного  источника  передач.  Но  нет,
что-то ее держало, что-то оставалось, и это что-то нужно было еще услышать
и сказать...
     Чувствуя головокружение и тошноту, Ридра  оперлась  на  окровавленные
пальцы   и   попыталась   встать.   Бесчувственная   жестокость   Батчера,
подкрепленная  чем-то  неизвестным,  но  действенным,  была  ужасной,   но
человеческой. Даже запятнанный кровью, Батчер казался все  же  безопаснее,
чем  мир,  скорректированный  удивительным  языком.  Что   можно   сказать
человеку, который не умеет говорить "я"? Что  он  может  сказать  ей?  Вот
Джебел,  его  грубость,  его  жестокость  вполне   вмещались   в   границы
цивилизованности. Но это кровавое скотство - оно очаровало ее!



                                    4

     Ридра поднялась с гамака, на этот раз не расстегивая путы. Уже  около
часа она чувствовала себя лучше, но продолжала лежать,  размышляя.  Пандус
скользнул к ее ногам.
     Когда стена госпиталя закрылась  за  ней,  Ридра  прошла  в  коридор.
Навстречу ей полился воздушный поток.  Полупрозрачные  брюки  касались  ее
голых ступней. Линии выреза  черной  шелковой  кофты  свободно  лежали  на
плечах.
     Она хорошо отдохнула в ночной  период  "Тарика".  В  боевых  условиях
время сна строго регламентировалось, но  во  время  перелетов  были  часы,
когда вся команда "Тарика" спала.
     Вместо того, чтобы двинуться в общий зал, Ридра свернула в незнакомый
тоннель, спускавшийся вниз. Белый свет, струящийся с пола, через пятьдесят
футов сменился янтарным, потом оранжевым. Она  остановилась  и  посмотрела
вперед - там оранжевый свет переходил в красный, затем в голубой.
     Стены раздвинулись, потолок ушел вверх и  исчез  из  виду.  От  смены
цветов перед ее глазами  закружились  какие-то  воздушные  цветные  пятна.
Ридра обернулась, чтобы сориентироваться в этом радужном тумане, и увидела
темный силуэт человека.
     - Батчер?
     Он направился к ней, и Ридре показалось, что чем ближе  он  подходит,
тем сильнее изменяются черты его лица в голубом свете. Батчер остановился,
кивнул.
     - Я почувствовала себя лучше и решила погулять, - объяснила Ридра.  -
Что это такое?
     - Это помещения разобщенных.
     -  Я  должна  была  догадаться,  -  они  пошли  рядом.  -   Вы   тоже
прогуливаетесь?
     Он покачал тяжелой головой.
     - Чужой корабль проходит вблизи "Тарика", и  Джебел  хочет  послушать
донесения чувствователей.
     - Союзник или захватчик?
     Батчер пожал плечами.
     - Знаем только, что это негуманоидный корабль.
     В семи исследованных галактиках с  начала  межзвездных  полетов  было
обнаружено девять разумных рас. Три из них определенно поддерживали  Союз.
Четыре приняли сторону Захватчика. А вот с  двумя  связь  так  и  не  была
установлена.
     Они так далеко зашли в сектор разобщенных, что  все  вокруг  казалось
нематериальным. Стены струились  синим  туманом,  беспрестанно  текущим  и
изменяющимся, эхо разносило всевозможные  звуки,  рождающиеся  при  обмене
энергией Лишенных Тела; то тут, то там сверкали вспышки, и  перед  глазами
Ридры,  как  бы  подразнивая,  возникали  образы  полузнакомых  призраков,
появлялись и тут же исчезали.
     - Далеко ли мы направляемся? - спросила она, готовая следовать за ним
куда угодно. И все же краешком мозга успела подумать: "Если  он  не  знает
слова "я", то как же он поймет слово "мы"?
     Батчер ответил:
     - Скоро, -  повернул  к  ней  голову,  взглянул  ей  в  глаза  своими
глубокими темными глазами и спросил: - Почему?
     Тон его голоса был настолько отличен от того, к которому Ридра успела
привыкнуть, и настолько не соответствовал обстановке, что она растерялась,
перебирая в памяти свои и его слова, пытаясь вспомнить, что же  она  такое
сделала.
     Он повторил:
     - Почему?
     - Что "почему", Батчер?
     - Почему спасение Джебела от Корда?
     В этом вопросе не было осуждения, только любопытство.
     - Потому что  он  мне  нравится,  кроме  того  он  мне  нужен,  чтобы
доставить меня в штаб-квартиру. К тому же, мне было приятно,  что  я...  -
она запнулась. - Вы знаете, кто это "я"?
     Он покачал головой.
     - Откуда вы, Батчер? На какой планете вы родились?
     Он пожал плечами.
     - Голова, - сказал он, спустя мгновение. - Сказали, что что-то  не  в
порядке с головой.
     - Кто?
     - Доктора.
     Голубой туман проплывал между ними.
     - Доктора на Титане?
     Батчер кивнул.
     - Тогда почему же вас поместили в тюрьму, а не в госпиталь?
     - Мозг не болен, - сказали они. Эта вот рука, - он поднял левую руку,
- убила четверых за три дня. Эта рука, - он поднял правую  руку,  -  убила
семерых. Разрушила четыре здания термитом. Нога,  -  он  шлепнул  себя  по
левой ноге, - пнула в голову охранника  в  телехронном  банке.  Там  очень
много денег,  слишком  много,  чтобы  унести.  Унести  можно  было  только
четыреста тысяч кредитов. Немного.
     - Вы ограбили банк телехрона на четыреста тысяч кредитов?
     - Три дня, одиннадцать человек, четыре  здания  -  все  за  четыреста
тысяч кредитов. Но Титан... - лицо его дернулось. -  Там  было  совсем  не
весело.
     - Я слышала. А долго они не могли вас поймать?
     - Шесть месяцев.
     Ридра присвистнула.
     - Снимаю перед вами шляпу: так долго продержаться после ограбления...
и у вас достаточно  знаний,  чтобы  сделать  сложное  кесарево  сечение  и
извлечь плод живым! В этой голове кое-что есть!
     - Доктора сказали - мозг не глупый.
     - Послушайте, мы с вами разговариваем - мы будем с вами много и долго
говорить, но сначала я должна вас научить... - она запнулась. -  Я  должна
кое-чему вас научить.
     - Чему же?
     - Насчет "вы" и "я". Вы слышите эти слова по сто раз на  день.  Разве
вы никогда не задумывались, что они означают?
     - Зачем? Большинство вещей понятно и без них.
     - Ну, тогда давайте говорить на том языке, с которым вы выросли.
     - Нет.
     - Почему же? Я хочу установить, не знаком ли мне этот язык.
     - Доктора сказали, что что-то не в порядк