им рабочее название  Вавилон-17.
Вот и все. Сможете ли вы из этого что-нибудь извлечь?
     - Да. У вас есть шанс,  перехватывая  эти  инструкции  для  саботажа,
определить цель "несчастных случаев"...
     - Но мы  ничего  не  можем  найти!  -  в  голос  генерала  прорвалось
раздражение. - Там  нет  ничего,  кроме  этого  проклятого  бормотания!  В
конце-концов  кто-то  заметил  повторения   в   передачах   и   заподозрил
существование шифра. Наши шифровальщики потратили уйму сил,  но  за  целый
месяц так и не смогли ничего добиться... Поэтому мы и обратились к вам.
     Генерал умолк в ожидании. Наконец Ридра сказала:
     - Мистер Форестер, мне нужны  оригиналы  этих  записей,  плюс  полный
отчет, секунда за секундой, если это возможно, обо всем случившемся.
     - Не знаю, можно ли...
     - Если у вас нет такого отчета, постарайтесь его составить  во  время
следующего  "случая".  Если  этот  радиохлам  представляет  собой  беседу,
диалог, то я сумею выяснить, о чем там говориться. Вы могли  бы  заметить,
что  в  той  копии,  которую  мне  передал  криптографический  отдел,  нет
обозначений,   кому   принадлежат   реплики.    Короче,    мне    пришлось
тренскрибировать  чрезвычайно  сложный  текст,   в   котором   отсутствует
пунктуация и даже разделения между словами.
     - Я, возможно, смогу дать вам все, кроме оригинала записи...
     - Постарайтесь. Я должна сама составить транскрипцию, тщательно и  на
своем оборудовании.
     - Мы сделаем все заново, так как вы укажите.
     Она покачала головой.
     - Я должна все проделать сама, иначе я ничего не  могу  обещать.  Вся
проблема в фонематических и аллофонических противопоставлениях. Ваши  люди
даже не поняли, что это язык, поэтому не заинтересовались...
     Он прервал ее:
     - Ч_т_о_ это за противопоставления?
     - Вы наверное слышали как некоторые люди из Азии путают звуки Р и  Л,
когда говорят на западных языках? Это  потому,  что  во  многих  восточных
языках это аллофоны, они слышат  и  пишут  их  одинаково.  Или,  например,
сочетание th в английских словах they и theater.
     - И в чем же различие?
     - Произнесите их и прислушайтесь. Один - звонкий,  другой  -  глухой.
Они различаются как В и Ф; только это аллофоны в  английском  языке  и  вы
пользуетесь ими как одной фонемой.
     - О...
     - Как видите, проблема "иностранца"  в  транскрибировании  языка,  на
котором он не говорит: он просто не слышит различий,  которых  нет  в  его
собственном языке.
     - Как вы собираетесь сделать это?
     - Применить свои знания звуковых систем различных языков, и интуицию.
     - Опять таинственное "озарение"?
     Она улыбнулась.
     - Надеюсь.
     Она ждала от него поддержки, одобрения. Чем может он  поддержать  ее?
На какой-то миг генерал увлекся нежным звучаниеми ее голоса.
     - Конечно, мисс Вонг, - сказал он. - Вы наш эксперт. Приходите завтра
в криптографический отдел и получите все необходимое.
     - Спасибо, мистер Форестер. Я принесу вам свой официальный доклад.
     Он застыл, окаменев от ее улыбки. Я должен идти, с отчаянием  подумал
он. Ах, да, нужно еще что-то сказать...
     - Прекрасно, мисс Вонг. Там мы еще с вами побеседуем.
     Что-то еще, что-то...
     Он вздрогнул, не в силах уйти (я должен  отвернуться  от  нее).  Надо
сказать что-то более важное  -  спасибо...  люблю...  Он  пошел  к  двери,
успокаивая свои мысли. Кто она? Ах,  что-то  же  надо  сказать.  Я  грубый
профессиональный вояка. Но все богатство мыслей и  слов  я  бы  отдал  ей!
Дверь раскрылась, и вечер положил на его глаза свои синие пальцы.
     Боже, подумал он, как она невозмутима, все  это  во  мне,  а  она  не
знает! Я  не  могу  этого  выразить!  Где-то  глубоко  прятались  слова  -
успокойся, пока ты в безопасности. Но на поверхность вырывалось злость  на
собственное молчание. Я не могу ничего сказать...


     Ридра встала, опираясь  о  край  стойки.  Ее  взгляд  остановился  на
зеркале. Подошел бармен, взял бокалы, стоящие возле кончиков ее пальцев  и
нахмурился.
     - Мисс Вонг?
     Ее лицо окаменело.
     - Мисс Вонг, вам плохо?..
     Бармен  увидел,  как  побелели  суставы  ее  пальцев,  как  бледность
поползла по рукам, и они стали, словно вылепленные из воска.
     - Что-нибудь не так, мисс Вонг?
     Она резко подалась к нему.
     - Вы заметили? - спросила она хриплым шепотом с  нотками  сарказма  в
голосе.
     Ридра Вонг оттолкнулась  от  стойки,  пошла  к  двери.  Остановилась,
откашлялась и быстро вышла из бара.



                                    2

     - Моки, помоги мне!
     - Ридра? -  в  темноте  доктор  Маркус  Т'мварба  оторвал  голову  от
подушки. В туманном свете над постелью появилось ее лицо. - Где ты?
     - Внизу, Моки. Пожалуйста, мне нужно поговорить с тобой!
     Ее возбужденное лицо то исчезало, то появлялось  в  поле  зрения.  Он
зажмурился от яркого света, затем медленно открыл глаза.
     - Поднимайся.
     Лицо исчезло.
     Маркус махнул рукой в сторону  управляющего  пульта,  и  мягкий  свет
заполнил  роскошную  спальню.  Он  откинул  золотистое  одеяло,  встал  на
пушистый ковер, снял с вычурной бронзовой подставки черный шелковый  халат
и набросил на плечи. Автоматические контуры расправили его по его  фигуре,
убирая лишние складки. Он нажал кнопку среди завитушек рамы, выполненной в
стиле барокко, алюминиевая панель откинулась,  открыв  внутренность  бара.
Выдвинулся дымящийся кофейник и графины с ликерами.
     Повинуясь другому жесту, на  полу  выросли  надувные  кресла.  Доктор
Т'мварба повернулся к входной двери, она щелкнула, скользнула в сторону, и
на пороге появилась Ридра.
     - Кофе? - он подтолкнул кофейник, силовое поле подхватило его и мягко
поднесло к Ридре. - Чем ты занимаешься?
     - Моки, это... Я?..
     - Пей кофе.
     Она наполнила чашку, поднесла ее ко рту:
     - Нет ли чего-нибудь успокаивающего?
     - Шоколадный или кофейный ликер? - он извлек две маленькие рюмочки. -
Как ты думаешь, можно успокоить себя спиртным? Ах, извини, я еще не совсем
пришел в себя после обеда. Собиралась компания...
     Она покачала головой.
     - Просто какао.
     Крошечная рюмочка последовала за кофе по силовому лучу.
     - У меня был ужасно трудный день, - он потер руки. - Никакой  работы:
собрались гости на обед  и  спорили  весь  день,  а  потом  меня  замучили
вызовами. Я лег спать только десять минут назад, - он улыбнулся. -  А  как
ты провела вечер?
     - Моки, это... это было ужасно.
     Доктор Т'мварба глотнул ликер.
     - Хорошо. В противном случае я бы тебе никогда  не  простил,  что  ты
подняла меня с постели.
     Ридра непроизвольно улыбнулась.
     - Я в-все... всегда могу рас-с-считывать на твое с-сочувствие, Моки.
     - Ты можешь рассчитывать на мой здравый смысл  и  убедительный  совет
психиатра. А  сочувствие?  Извини,  но  не  после  полуночи.  Садись.  Что
случилось? - взмахом руки он пододвинул кресло к Ридре. Край сиденья легко
ударил ее под коленки и она села. - Перестань заикаться и рассказывай.  Ты
преодолела это, когда тебе было пятнадцать лет, - его голос стал мягким  и
убедительным.
     Она отхлебнула кофе.
     - Шифр... Помнишь, я работаю над шифром?
     Доктор Т'мварба опустился на широкий кожаный диван  и  откинул  назад
седые волосы, все еще взъерошенные после сна.
     -  Я  помню,  что  тебя   попросили   поработать   над   чем-то   для
правительства. Ты довольно пренебрежительно отозвалась об этом.
     - Да. И... вообщем, это не код... это язык. Как раз  сегодня  вечером
я-я разговаривала  с  главнокомандующим,  с  генералом  Форестером  и  это
случилось... Это случилось, и я знаю!
     - Что ты знаешь?
     - Точно как в прошлый раз, я знаю, о чем он думает!
     - Ты читаешь его мысли?
     - Нет. Нет все было как в прошлый  раз!  Наблюдая  за  ним,  я  могла
рассказать, что он будет говорить...
     - Ты уже пыталась раньше объяснить мне это, но я до сих пор ничего не
понимаю, если только ты не имеешь ввиду какой-нибудь вид телепатии.
     Она покачала головой.
     Доктор Т'мвбара сплел пальцы и откинулся на спинку дивана.
     Внезапно Ридра сказала ровным голосом:
     - У меня есть кое-какие идеи насчет того, что ты пытаешься  выразить,
дорогая, но ты должна высказать это сама. Именно  это  ты  хотел  сказать,
Моки, не правда ли?
     Т'мбвара вскинул седые брови.
     - Да. Именно это.  Ты  говоришь,  что  не  читаешь  моих  мыслей?  Ты
показывала это мне дюжину раз...
     - Я знаю, что пытаетешься сказать  ты,  а  ты  не  знаешь,  что  хочу
сказать я. Это не справедливо! - она привстала с кресла.
     Они сказали в унисон:
     - Вот почему ты такая прекрасная поэтесса.
     Ридра продолжила:
     - Я  знаю,  Моки.  Я  беру  то,  что  волнует  меня  больше  всего  и
перекладываю на стихи, и люди понимают их.  Но  последние  десять  лет  я,
оказывается, занималась не этим. Знаешь, что я делала?  Я  слушала  людей,
ловила их мысли, их чувства - они спотыкались  о  них,  они  не  могли  их
выразить, и это было очень больно. А я отправлялась домой и  отшлифовывала
их, выплавляла для них ритмическое обрамление, превращала тусклые цвета  в
яркие краски, заменяла режущие краски пастелью, чтобы они больше не  могли
ранить - таковы мои стихи. Я знаю, что хотят сказать люди, и говорю это за
них.
     - Голос вашего века, - пробормотал Т'мвбара.
     Она нецензурно выругалась. В прекрасных глазах появились слезы.
     - То, что я хочу сказать, то, что я хочу выразить, я просто... -  она
покачала головой, - этого я не могу высказать.
     - Если ты по-прежнему великая поэтесса - сможешь.
     Она кивнула.
     - Моки, еще год назад я не подозревала, что высказываю чужие мысли, Я
думала, они мои собственные.
     - Каждый молодой писатель, хоть чего-нибудь стоящий,  проходит  через
это. У тебя это случилось, когда ты овладела ремеслом.
     - А теперь у меня есть собственные мысли, у меня  есть,  что  сказать
людям. Это не то, что раньше: оригинальная форма для уже сказанного. И это
не просто противоречия о которых говорят люди, обобщенные  в  одно  целое.
Это нечто новое. И я перепугана до смерти.
     - Каждый молодой писатель, созревая, через это проходит.
     - Повторить легко, сказать - трудно, Моки.
     - Хорошо, что ты это поняла. Почему бы тебе не  описать,  как  это...
ну, как ты это понимаешь?
     Она молчала пять, десять секунд.
     - Ладно, попытаюсь еще раз. Перед тем, как уйти из  бара,  я  стояла,
глядя в зеркало, а бармен подошел и спросил, что со мной...
     - Он почувствовал, что ты не в себе?
     - Он ничего не почувствовал. Он увидел мои руки.  Они  стиснули  край
стойки и мгновенно побледнели. Не нужно быть гением, чтобы связать  это  с
тем, что происходит у меня в голове.
     - Бармены обычно очень чувствительны к  такого  рода  эксцессам.  Это
элемент их работы, - Маркус допил кофе. - Твои  пальцы  побелели?  Хорошо,
что же сказал генерал Форестер? Или что он хотел сказать?
     Ее щека дважды дернулась, и  доктор  Т'мварба  подумал:  "Это  просто
невроз или что-то более специфическое?"
     - Генерал -  грубоватый,  энергичный  человек,  -  объяснила  она,  -
вероятно, неженатый, проффесиональный  военный  со  всеми  вытекающими  из
этого последствиями. На вид ему лет пятьдесят. Он вошел в  бар,  где  была
назначена встреча; его глаза сузились, потом широко раскрылись, пальцы рук
сжались в кулаки, медленно  расслабились,  шаг  замедлился,  но  когда  он
подошел ближе, он сумел взять себя в руки. Он пожал мою руку  так,  словно
боялся что она сломается.
     Т'мварба не сдержал улыбку и рассмеялся:
     - Он влюбился в тебя!
     Она кивнула.
     - Но почему это расстроило тебя? Я думаю, это должно тебе льстить.
     - О, конечно, - Ридра наклонилась вперед. - Я _б_ы_л_а_ тронута...  И
я могла проследить каждую его мысль. Один раз, когда  он  пытался  вернуть
свои мысли к шифру, к Вавилону-17, я  сказала  то,  что  он  думал,  чтобы
показать, насколько я внимательна к нему.  Я  проследила  за  его  мыслью,
словно я читала в его мозгу...
     - Подожди... Вот этого я не понимаю. Как ты могла _т_о_ч_н_о_  знать,
о чем он _д_у_м_а_е_т_?
     Она подперла подбородок рукой.
     - Он рассказал мне. Я говорила что мне нужно  больше  информации  для
расшифровки языка. Он не хотел давать ее. Тогда я сказала, что без нее  не
смогу продвинуться дальше. Это действительно так. Он чуть поднял голову  -
и этим выдал себя. Он  не  хотел  качать  головой,  поэтому  усилием  воли
сдержал свой жест, но я заметила его напряженность. А если бы  он  покачал
головой, чуть поджав губы, что бы он мог мне сказать, как вы думаете?
     Доктор Т'мварба пожал плечами:
     - Это не так просто, как ты думаешь?
     - Конечно, но он сделал один жест, чтобы избежать  другого.  Что  это
могло означать?
     Т'мварба покачал головой.
     - Он сдержал свой жест,  чтобы  не  показать,  что  простое  дело  не
вызвало бы его появления здесь. Поэтому он поднял голову.
     - Что-нибудь вроде: если бы это было так просто, мы не нуждались бы в
вас? - предположил Т'мварба.
     - Точно. Возникла неприятная пауза. Это надо было видеть.
     - Ну уж нет.
     - Если бы это было так просто - пауза - если бы все дело было в этом,
мы никогда не обратились бы к вам, - Ридра повернула руку ладонью вверх. -
И я сказала это ему; у него сразу челюсти сжались...
     - От удивления?
     - Да. Тут он на секунду подумал, что я читаю его мысли.
     Доктор Т'мварба покачал головой.
     - Это просто, Ридра. То, о  чем  ты  говоришь,  это  чтение  мышечных
реакций. Его  можно  осуществлять  очень  успешно,  особенно  если  знаешь
область, в которой сосредоточены мысли твоего собеседника. Вернись к тому,
из за чего ты  расстроилась.  Твоя  скромность  была  возмущена  вниманием
этого... неотесанного солдафона?
     Она снова выругалась. Доктор Т'мварба покусал нижнюю губу.
     - Я не маленькая девочка, - сказала Ридра. -  К  тому  же  ни  о  чем
непристойном он и не думал. Я повторила его мысли, чтобы просто  показать,
насколько мы близки. Мне показалось, что он очарован. И если бы  он  понял
нашу близость так же, как и я, у меня остались  бы  только  самые  светлые
чувства к нему. Только когда он уходил...
     Доктор Т'мварба вновь услышал хрипоту в ее голосе.
     - ...когда он уходил, последнее, что он подумал, было: "Она не знает.
Я не сказал ей об этом."
     Глаза Ридры потемнели - прикрыв их  веками,  она  слегка  наклонилась
вперед. Доктор наблюдал это тысячи раз, с тех  самых  пор,  как  худенькую
двенадцатилетнюю  девочку  направили   к   нему   на   прохождение   курса
невротерапии, которая превратилась в психотерапию, а потом и в дружбу.
     Но он так до конца и не разобрался  в  этих  ее  переменах  -  всегда
внезапных.  Когда  срок  терапии  официально  закончился,   он   продолжал
внимательно приглядываться к Ридре. Что в ней происходит, когда  ее  глаза
вот  так  темнеют?  Он  знал,  что  существует  множество  проявлений  его
собственной натуры, которые она читает с легкостью. Он знал многих  людей,
равных ей по репутации, людей  влиятельных  и  богатых.  Но  репутация  не
внушала ему почтения. А Ридра внушала.
     - Он думал, что я не понимаю. Что он  ничего  мне  не  сообщил.  И  я
рассердилась. Это причинило мне боль. Все недопонимания, которые связывают
мир и разделяют людей, обрушились на меня - они ждали, что я распутаю  их,
объясню, а я не могла. Я же не знаю слов, грамматики, синтаксиса. И...
     Что-то изменилось в ее азиатском лице. Маркус попытался уловить,  что
именно.
     - Да?
     - Вавилон-17.
     - Язык?
     - Да. Ты знаешь, что я называю моим "озарением"?
     - То, что ты внезапно начинаешь понимать незнакомый язык?
     - Да, генерал Форестер сказал мне, что то, что было у меня в руках  -
не монолог, а диалог.  Этого  я  раньше  не  знала.  Но  это  совпадало  с
некоторыми  другими  моими  соображениями.  Я  поняла,   что   сама   могу
определить, где кончается одна реплика и начинается другая. А потом...
     - Ты поняла его?
     - Кое-что поняла. Но  в  этом  языке  заключается  нечто  такое,  что
испугало меня гораздо больше, чем генерал Форестер.
     Лицо Т'мварбы вытянулось от удивления.
     - В самом языке?
     Она кивнула.
     - Что же именно?
     Ее щека снова дернулась.
     - Я думаю, что знаю, где произойдет следующий "несчастный случай"...
     - Несчастный случай?
     - Да, очередная диверсия, которую планируют захватчики  -  если  это,
конечно, они, в чем я лично не уверена. Но этот язык сам по себе  такой...
такой странный.
     - Как это?
     - Маленький, - сказала она. - Плотный. Сжатый... Но это наверное тебе
ни о чем не говорит?
     - Компактность? - спросил доктор Т'мварба. - Я думал, что это хорошее
качество разговорного языка.
     - Да, - согласилась она, глубоко вздохнув. - Моки, я боюсь!
     - Почему?
     - Потому, что я собираюсь кое-что сделать и не знаю, смогу ли.
     - Если это что-нибудь серьезное, ты можешь немного поволноваться. Что
же именно?
     - Я решила это еще в баре, но  подумала,  что  мне  нужно  сначала  с
кем-нибудь посоветоваться.
     - Выкладывай.
     - Я собираюсь сама разрешить проблему Вавилона-17.
     Т'мварба наклонил голову вправо.
     - Я установлю, кто говорит на  этом  языке,  откуда  говорит,  и  что
именно говорит!
     Голова доктора повернулась влево.
     - Почему? Пожалуйста, большинство учебников утверждает,  что  язык  -
это средство для выражения мыслей, Моки. Но язык и есть сама мысль!  Мысль
в форме информации: эта форма и составляет язык.  А  форма  Вавилона-17...
поразительна.
     - Что же тебя поражает?
     - Моки, когда изучаешь чужой язык, познаешь, как другой  народ  видит
мир, Вселенную... - Он кивнул. - А когда я всматриваюсь  в  этот  язык,  я
начинаю видеть... слишком многое.
     - Звучит очень поэтично.
     Она засмеялась.
     - Ну, ты всегда стараешься вернуть меня на землю.
     - Но делаю это не так уж и часто. Хорошие поэты  обычно  практичны  и
ненавидят мистицизм.
     - Только поэзия, которая отражает реальность, может быть поэтичной, -
сказала Ридра.
     - Хорошо. Но я все еще  не  понимаю,  как  ты  собираешься  разрешить
загадку Вавилона-17?
     - Ты действительно хочешь знать? - она коснулась рукой его колена.  -
Я возьму космический корабль, наберу экипаж и отправлюсь к месту следующей
диверсии.
     - Да, верно, у тебя есть удостоверение звездного капитана. А  сможешь
позволить себе такое?
     - Правительство субсидирует экспедицию.
     - О, отлично. Но зачем?
     - Я знаю с полдюжины языков захватчиков, но Вавилон-17  -  не  из  их
числа. И это не язык Союза. Я хочу найти того, кто говорит на этом  языке;
узнать, кто или что во Вселенной мыслит таким образом. Как ты думаешь -  я
смогу, Моки?
     - Еще чашечку кофе, - он протянул руку куда-то в сторону и послал  ей
кофейник. - Ты задала хороший вопрос. Тут есть над  чем  подумать.  Ты  не
самый уравновешенный человек в  мире.  Руководство  экипажем  космического
корабля требуют особого психологического склада - у  тебя  он  есть.  Твои
документы -  как  я  помню,  результат  твоего  странного...  хм...  брака
несколько лет назад. Но тогда ты командовала  автоматическим  экипажем.  А
теперь это будут транспортники?
     Она кивнула.
     - Все мои дела в основном связаны с таможенниками. Да и ты тоже к ним
относишься - более или менее.
     - Мои родители были транспортниками. Я сама  была  транспортником  до
запрета.
     - Тоже верно. Допустим, я скажу: "Да, ты сможешь это сделать"?
     - Я поблагодарю и улечу завтра.
     - А если я скажу, что мне нужно сначала  с  недельку  повозиться  над
твоими психоиндексами, а тебе в это время придется жить у меня, никуда  не
выходить, ничего не писать, избегать всяческих волне