что сможешь победить меня. Но когда дошло до дела, ты воспользовался  этой
штукой. Ты _с_м_о_ш_е_н_н_и_ч_а_л_!
     Эти слова громко прозвучали в теплом полуденном воздухе.  Со  стороны
окружавшей их толпы не  доносилось  ни  звука.  Билл  знал,  что  подобное
обвинение считалось у дилбиан самым тяжким.
     Это была старая история - насчет противоречия между  духом  и  буквой
закона. Не меньшую силу, чем закон, имели устные договоренности  и  личные
обещания. Билл придумал полиспаст как  вполне  разумный  способ  выполнить
явно невыполнимое обещание. Но по словам Плоскопалого выходило,  что  Билл
обещал одно, а сделал совсем другое.
     Для дилбиан это  была  существенная  разница.  То,  чего  намеревался
добиться Билл, было  с  его  точки  зрения  разумным  и  потому  достойным
похвалы. То, в чем обвинял его Плоскопалый, было проклятием с точки зрения
любого дилбианина.
     Дилбианскую  культуру  цементировало  абсолютное   послушание   букве
закона. Это  было  единственное,  чему  крестьяне,  разбойники,  обитатели
Нижних и Верхних Земель следовали инстинктивно. Даже Холмотоп не  стал  бы
на сторону Билла, если бы все согласились с тем, в чем обвинил его кузнец.
Наказанием за _м_о_ш_е_н_н_и_ч_е_с_т_в_о_ была смерть.
     Толпа вокруг кузницы молчала, ожидая ответа Билла.



                                    14

     Билл про себя поблагодарил судьбу за вдохновение, снизошедшее на него
ранее, когда он пытался бросить  вызов  кузнецу.  Это  вдохновение  должно
теперь помочь ему выпутаться из переплета, в котором он оказался, - твердо
сказал  он  себе.  Но  несмотря  на  подобную  твердость   намерений,   он
почувствовал, как его желудок ухнул  куда-то  вниз,  пока  он  смотрел  на
мрачные мохнатые физиономии. Он заставил себя  говорить  как  можно  более
безразлично и изобразил на лице беззаботную улыбку.
     - Ну, я бы этого не сказал, - спокойно произнес Билл. Он повернулся и
посмотрел на толпу. - Где Еще-Варенья?
     - При чем здесь Еще-Варенья? - прорычал за его спиной Плоскопалый.
     - Притом, что он присутствовал здесь при нашем с тобой  разговоре,  -
не оборачиваясь, ответил Билл. - Он мой свидетель. Где Еще-Варенья?
     - Иду! - прогудел голос откуда-то сзади из толпы.
     Мгновение спустя Еще-Варенья расчистил путь  через  передние  ряды  и
присоединился к Биллу и остальным под навесом.
     - Ну, Кирка-Лопата, - сказал он. - Ты меня звал?
     - Да, - ответил Билл. - Ты был сегодня утром в  Представительстве  и,
может быть, слышал нашу беседу с Плоскопалым. Мне интересно, не мог бы  ты
вспомнить, что именно я говорил насчет того, зачем я  хочу  встретиться  с
ним в полдень? Я говорил, что намерен победить его в поднятии тяжестей?
     -  Посмотрим,  -  прогремел  Еще-Варенья.  -   Насколько   я   помню,
Кирка-Лопата сказал следующее: "Я всего лишь Коротышка, и мне  никогда  не
хватило бы мужества предположить, что я  смог  бы  победить  тебя  обычным
образом. Но, если бы пришлось, я  мог  бы  сделать  это,  и  я  готов  это
доказать, сдвинув с места нечто такое, чего ты сдвинуть не сможешь".
     Еще-Варенья наклонил голову, глядя на кузнеца.
     - Как мне ни жаль, Плоскопалый, - грустно сказал отец Красотки, -  но
именно так и сказал Кирка-Лопата.  Потом  он  предложил  тебе  встретиться
после  обеда,  и  ты  сказал:  "Меня  это  устраивает...",   -   продолжал
Еще-Варенья, воспроизводя разговор с такой точностью, словно внутри у него
был магнитофон.
     Билл облегченно вздохнул. Как  он  знал,  дилбиане  владели  довольно
примитивной  письменностью,  что  делало  работу  Холмотопа   в   качестве
почтальона возможной. Но Биллу помог тот факт, что, как  и  у  большинства
первобытных культур, в обычаях дилбиан было полагаться в любых соглашениях
или сделках на память живых свидетелей.
     Однако, отметил Билл, приговор еще не  был  вынесен.  Толпа  все  еще
молчала.
     У Билла снова перехватило дыхание,  но  тут  же  в  его  ушах  звоном
отдалась нарастающая волна громоподобного, басовитого дилбианского хохота.
Все смеялись - даже сам Плоскопалый. Кузнец даже проявил опасное намерение
дружески хлопнуть Билла по спине - намерение, которого Биллу едва  удалось
избежать, поспешно отступив под защиту дородного брюха Еще-Варенья.
     - Хо, хо, хо! - прогудел наконец кузнец, когда смех начал стихать.  -
Ты действительно маленький хитрый  Коротышка,  а  я  первый,  кто  с  этим
согласился! Надеюсь, ты на меня на обижаешься за  то,  что  я  сорвался  с
тормозов и назвал тебя мошенником? Если  считаешь  себя  обиженным,  можем
сразиться прямо сейчас...
     - Нет, нет, не обижаюсь! - быстро сказал Билл. - Ни в коей мере!
     Толпа приветствовала это  проявление  великодушия  со  стороны  Билла
одобрительными возгласами. Жители деревни полностью окружили  навес.  Билл
решил, что настал подходящий момент, чтобы привлечь  их  на  свою  сторону
против разбойников, как говорится, куй железо, пока горячо.  Он  взобрался
на груду бревен.
     - Э... народ Мокрого Носа, - сказал Билл.
     На мгновение ему показалось, что  слова  застряли  у  него  в  горле.
Несмотря на доброе настроение толпы, Билл не мог забыть  зловещую  тишину,
повисшую  над  ними  совсем  недавно,   когда   кузнец   обвинил   его   в
мошенничестве. Это немного напоминало публичное выступление перед сборищем
медведей-гризли. Тем не менее Билл призвал на помощь все свое  упорство  и
решимость и продолжил свою речь.
     - Как вы все знаете, - сказал он, - моя главная задача -  помочь  вам
получать со своей земли больший и лучший  урожай.  Но,  как  вы  все  тоже
знаете, мне пока ничего не удалось сделать, поскольку мне мешали проблемы,
связанные с Грязными Зубами и  бандой  разбойников  под  предводительством
Костолома, которого вы все хорошо знаете. Я  уверен,  вам  понятно,  каким
образом это могло мне досаждать, - продолжал Билл, - поскольку те же самые
разбойники уже давно досаждают вам, народу Мокрого Носа. Так что  я  хотел
бы заметить, что, возможно, пришло время нам  с  вами  объединить  силы  и
разделаться с этими разбойниками раз и навсегда, - сказал Билл. - Когда  я
впервые высадился здесь, мне дали понять, что вы не слишком заинтересованы
в том, чтобы последовать за Коротышкой,  который  хочет  избавить  местное
население от угрозы, исходящей из Разбойничьей Долины. Я могу это понять -
вы ничего обо мне не знали. Но теперь, хотя мне и не следовало бы говорить
об этом самому, вы видели наше скромное соревнование с  вашим  деревенским
кузнецом, который ничем не хуже их...
     Билл махнул рукой в сторону Плоскопалого, и Плоскопалый повел головой
слева направо -  что  было  дилбианским  аналогом  поклона  при  публичном
упоминании.
     - Во всяком случае, я подумал, что, может быть, теперь  мы  могли  бы
объединиться и начать строить планы, как нам избавиться от разбойников...
     Только  сейчас  Билл  начал  осознавать  добродушное,  но   очевидное
отсутствие какой-либо реакции со стороны собравшейся перед ним  толпы.  Со
своей позиции на верхушке груды бревен он мог видеть, как некоторые из его
слушателей поворачиваются и не спеша уходят прочь.
     - Поверьте мне, - сказал он, повышая голос и  стараясь  говорить  как
можно более убедительно, - селение Мокрый Нос не  сможет  стать  богаче  и
сильнее, пока не избавится от разбойников. Так что я подумал,  что,  может
быть, нам стоит организовать общее собрание жителей...
     Толпа, однако, явно рассасывалась. По одному  и  небольшими  группами
они начали расходиться, поворачиваясь спиной к Биллу и удаляясь в  сторону
деревни.  Билл  продолжал  говорить,  почти  в  отчаянии.  Но   это   было
бесполезно. Скоро аудитория сократилась до  ее  ядра,  то  есть  Красотки,
Еще-Варенья, Холмотопа и Плоскопалого. Чувствуя себя  глупо,  Билл  кончил
говорить и слез с поленницы.
     -  Похоже,  мне  не  слишком  удалось  их  убедить,  -  с   искренним
недоумением сказал он оставшимся.
     - Не говори так! - строго сказал Плоскопалый. - Ты убедил  _м_е_н_я_,
Кирка-Лопата! И я могу заменить любых  троих  в  нашей  деревне,  в  любое
время...  -  Он  запнулся  и,  словно  извиняясь,  посмотрел  на  родителя
Красотки. - Я имею в виду, троих моего возраста.
     - Ну, спасибо, кузнец, - тяжело вздохнув, сказал Еще-Варенья. - Очень
любезно с твоей стороны, что  ты  не  включил  в  это  число  меня,  хотя,
конечно, я всего лишь тень того, кем  был  когда-то.  -  Он  повернулся  к
Биллу, и его голос посерьезнел. - Собственно, в моем лице ты тоже приобрел
друга, Кирка-Лопата, как я тебе уже сказал вчера. Но это ничего не меняет.
Если ты рассчитывал, что вся деревня стройными  рядами  пойдет  следом  за
тобой сражаться с разбойниками, то тебе следовало бы лучше их знать.
     - Наверняка следовало бы! - вмешался Холмотоп. -  Я  мог  бы  сказать
тебе, Кирка-Лопата, что твои хитрости не произведут на этот народ никакого
впечатления. Они _з_н_а_ю_т_, что Коротышки могут быть  очень  хитрыми,  и
Хитрый Учитель это только подтвердил. В  значительно  большей  степени  их
интересует, насколько крепки твои мускулы и  хватает  ли  тебе  храбрости.
Все, что от тебя требуется, - это сделать то, что ты и собирался  сделать,
то бишь сразиться с Костоломом. Положи его на обе лопатки! Вот  _т_о_г_д_а
народ пойдет за тобой против разбойников.
     - Я немедленно займусь  мечом  и  щитом  для  тебя,  Кирка-Лопата,  -
добавил Плоскопалый. -  Посмотрим,  смогу  ли  я  найти  здесь  подходящий
материал для клинка...
     - Мускулы... храбрость...  -  задумчиво  пробормотал  Билл,  повторяя
слова Холмотопа. Похоже, все страстно желали, чтобы он показал себя именно
с этой стороны, включая, в первую очередь, тех, из-за кого он  оказался  в
этой ситуации.
     Трудно было представить, что Мюла-ай говорил правду сегодня  утром  в
лесу, когда заявил, что Билла  преднамеренно  подставили  люди-начальники,
просто чтобы сохранить лицо в отношении проекта в Мокром  Носу.  С  другой
стороны, кое-что из того, что говорил гемноид, неприятным  образом  вполне
согласовывалось с тем, что говорила Анита, когда он разговаривал с  ней  в
Разбойничьей Долине.
     Либо Анита  столь  же  глубоко  заблуждалась  относительно  истинного
положения дел, как и Билл, либо... Биллу  пришло  в  голову,  что  расклад
может оказаться еще меньше в его пользу,  чем  он  считал,  даже  когда  в
задумчивости сидел перед пультом связи после неудачных попыток связаться с
Гринтри или кем-либо за пределами планеты. Казалось, поединок с Костоломом
был неизбежен, если только ему не удастся выяснить, из-за кого  или  из-за
чего он оказался в подобной ситуации и каковы были истинные цели и  мотивы
всех замешанных в этом деле.
     Так или иначе, некоторые ответы на эти вопросы могла дать Анита.  Это
означало, что он должен был снова поговорить с ней, что, в  свою  очередь,
означало очередное проникновение в Разбойничью Долину, а это вряд ли  было
возможно при свете дня...
     - Мускулы? Храбрость? - снова повторил  он,  глядя  на  Холмотопа.  -
Полагаю, потребуются некоторые мускульные усилия -  и  храбрость  тоже,  -
чтобы пробраться в эту самую Разбойничью Долину, а потом выбраться оттуда,
после того как ее закроют на ночь?
     Холмотоп изумленно уставился на него. Красотка  и  Еще-Варенья  тоже.
Невдалеке от них кузнец удивленно поднял голову.
     - Ты с ума сошел, Кирка-Лопата? - вопросил Плоскопалый.  -  Ворота  в
эту долину закрываются и запираются в ту же минуту, когда заходит  солнце,
и их охраняют двое вооруженных стражников, пока они не будут вновь открыты
на заре. Никто не может ни войти в долину, ни выйти из  нее  после  захода
солнца!
     - Я смогу, - мрачно сказал Билл. -  Думаю,  я  загляну  туда  сегодня
ночью и принесу оттуда тот кусок металла, который разбойники используют  в
качестве гонга возле своей столовой, чтобы доказать, что я там был!



                                    15

     - Мы доберемся туда до темноты? - спросил Билл.
     - До темноты? - Холмотоп, шагавший под Биллом, бросил  взгляд  сквозь
деревья на заходящее  солнце,  отсвечивавшее  красным  на  фоне  чернеющих
стволов и ветвей. - Ну что ж, в долине будет  уже  темно.  Но  на  вершине
утеса еще останется немного дневного света. А  тебе  ведь  нужен  северный
утес, верно?
     - Верно, - сказал Билл. - Если там еще светло, тогда это все, что мне
нужно.
     - Все, что тебе нужно, вот как?  -  пробормотал  Холмотоп.  -  Может,
все-таки расскажешь, каким образом ты собираешься попасть в долину?
     - Когда придем, я тебе покажу, - сказал Билл.
     Хотя Билл и был  искренне  уверен,  что  сделает  это  тем  или  иным
способом, он не мог бы в точности сказать, как именно, пока не окажется на
вершине утеса и не проведет некоторые измерения. Вокруг его  запястья  под
рубашкой было  намотано  сто  футов  мягкой  прочной  веревки  толщиной  в
четверть дюйма, а с помощью программируемого токарного станка он изготовил
некоторое количество крючьев, карабинов и легкий металлический  молотах  с
киркой на противоположном конце. Все это лежало в рюкзаке за его спиной.
     Как и предсказывал Почтальон, когда они добрались до северного утеса,
нависавшего над Разбойничьей Долиной, закат еще опускался на  крыши  домов
внизу. Холмотоп остановился и опустил Билла на землю, но настроен  он  был
явно скептически.
     - Что ты собираешься делать, Кирка-Лопата?  -  спросил  Почтальон.  -
Спуститься в долину на крыльях?
     - Не совсем, - сказал Билл.
     Он достал из кармана складной нож и  раскрыл  его.  Пока  Холмотоп  с
нескрываемым любопытством наблюдал за  Биллом,  тот  нашел  и  срезал  две
небольших ветки с развилками на  концах.  Подрезав  развилки,  он  воткнул
ветки длинными концами в землю, одну  за  другой,  так  чтобы  проходившая
через развилки воображаемая линия пересекала долину.
     Затем Билл нашел и срезал еще одну прямую палку,  достаточно  длинную
для того, чтобы лечь на развилки, словно стрела,  указывающая  на  вершину
противоположного  утеса.  Покопавшись  в  рюкзаке,  он  достал   один   из
самодельных крючьев, выглядевший  словно  толстый  гвоздь,  заостренный  с
одного конца и с петлей на другом. Он привязал один конец веревки к петле,
а другой к середине палки, лежавшей  на  развилках  двух  врытых  в  землю
столбиков. Затем он  подрегулировал  столбики  так,  чтобы  крюк  висел  в
точности параллельно двум  стоикам  над  точкой,  находившейся  посередине
между ними.
     - Что это? - спросил Холмотоп, не в силах скрыть своего интереса.
     - Еще одна наша коротышечья штучка, - сказал Билл.
     Для обозначения того, что он только что сделал, в  языке  дилбиан  не
было слова - это было нечто вроде примитивного теодолита. Подвешенный крюк
играл роль  отвеса,  который  позволял  проверить  горизонтальность  линии
наблюдения, проходившей вдоль прямой палки, лежавшей на двух развилках  на
верхушках столбиков. Убедившись в этом, Билл присел у заднего конца палки,
так что он мог видеть вдоль нее вершину противоположной  скалы.  Казалось,
они лежали почти в точности на одной прямой. Это должно было означать, что
два утеса были примерно одной высоты.
     Он достал из кармана транспортир, который нашел в  Представительстве,
и, держа его у конца  палки,  стал  поворачивать,  пытаясь  грубо  оценить
угловые  размеры  противоположной  скалы  от  ее  основания  до   поросшей
деревьями вершины.
     Получив угол, он оставил теодолит и  достал  карандаш  и  блокнот.  В
блокноте он набросал угол, который только что  определил.  Затем  на  глаз
попытался оценить расстояние до противоположного утеса от той  точки,  где
стоял.
     Поскольку обе скалы были более или менее вертикальными, расстояние от
точки, где он стоял, до вершины противоположной  скалы  должно  было  быть
примерно тем же, что и ширина долины в этом  месте.  Насколько  он  помнил
размеры разбойничьей трапезной, ее общую длину можно было оценить примерно
в восемьдесят  футов.  Чтобы  заполнить  расстояние  от  одного  утеса  до
другого, требовалось чуть больше двенадцати подобных строений.  Двенадцать
на восемьдесят будет девятьсот шестьдесят - грубо говоря, расстояние между
скалами составляет примерно тысячу футов.
     Он снова сел, взял блокнот и карандаш и -  под  пристальным  взглядом
присевшего неподалеку Холмотопа - произвел простые геометрические расчеты,
которые  дали  ему  примерное  значение  высоты  противоположной  скалы  в
шестьдесят с небольшим  футов  по  вертикали.  Если  высота  другой  скалы
составляла шестьдесят футов, вряд ли расстояние  от  того  места,  где  он
сидел, до лежавшей внизу долины могло быть намного больше. У него с  собой
сто футов веревки,  этого  более  чем  достаточно,  чтобы  с  наступлением
темноты спуститься в долину.
     - Что ж, полагаю, могу тебе рассказать, - сказал Билл. - А именно,  я
собираюсь спуститься по этой скале в долину и взобраться по  ней  обратно,
после того как в моих руках  будет  гонг,  который,  как  уже  говорил,  я
намерен принести с собой.
     Холмотоп уставился на него. Какое-то  мгновение  казалось,  что  даже
дилбианский почтальон окончательно лишился слов. Затем он обрел дар речи.
     - В_н_и_з_ по скале! - повторил он.
     Он поднялся на ноги и под прикрытием  зарослей,  густо  росших  вдоль
обрыва, и окружающих деревьев двинулся к тому  месту,  откуда  можно  было
заглянуть за край скалы, как до этого делал Билл. Он долго смотрел вниз, а
потом вернулся обратно, грустно качая головой.
     - Кирка-Лопата, - сказал он, - ты или  совсем  свихнулся,  или  лучше
любого Коротышки, которых я когда-либо видел.
     Именно такой реакции Билл и ожидал. Склон скалы был вертикальным,  но
не гладким.  Темная  гранитная  порода,  из  которой  она  состояла,  была
неровной, и ее покрывали выступы и трещины, достаточно большие  для  того,
чтобы обеспечить подходящую опору для  того,  кто,  как  Билл,  имел  опыт
скалолазания. Вместе с двумя другими опытными скалолазами,  которые  могли
бы его подстраховать, и соответствующим  снаряжением  Билл  был  бы  почти
уверен, что сможет одолеть ее без дальнейшей помощи. Однако то,  что  было
подходящей опорой для  рук  и  ног  опытного  скалолаза,  могло  оказаться
недостаточным,  чтобы  сделать  подобный  путь  проходимым   для   другого
человека,  не  обладающего  соответствующим  опытом  -  не  говоря  уже  о
дилбианине,   с   его   значительно   большим   весом   и    неуклюжестью.
Соответственно, не было ничего удивительного в том, что Холмотоп счел  его
затею нелепой, - несомненно, точно так же решили бы и разбойники, и  любой
другой дилбианин из живущих по соседству.
     Честно  говоря,  Билл  и  сам  считал  свою  затею  слегка   нелепой.
Спускаться  по  отвесной  скале  не  при  дневном  свете,  без  команды  с
соответствующим снаряжением, в одиночку и в темноте... Однако у него  была
припрятана в рукаве - вернее, вокруг запястья - веревка, о которой  он  не
сказал даже Холмотопу.
     - В долине уже темно, - как можно  более  безразлично  сказал  он.  -
Давай пройдемся вдоль обрыва, пока я не  найду  подходящее  место,  откуда
можно было бы отправиться вниз.
     Они вместе двинулись вперед дилбианский почтальон  скептически  качал
головой. Пройдя немного вдоль края скалы в быстро сгущающемся  мраке,  они
подошли к месту,  где  часть  скалы  отвалилась,  оставив  выемку  шириной
примерно в восемь футов, которая уходила вниз, расширяясь  по  мере  того,
как исчезала в темноте внизу.
     - Вот подходящее место, - весело сказал Билл, хотя ему совсем не было
весело. - Давай договоримся: ты придешь сюда за мной  перед  рассветом.  Я
буду тебя ждать.
     - Твоя шея, - философски изрек Холмотоп. - Я приду. Надеюсь, что и ты
тоже.
     - Обо мне не беспокойся, -  сказал  Билл.  Сопровождаемый  любопытным
взглядом Холмотопа, он начал осторожно спускаться вниз в расселину.
     Надежно закрепившись