нуть за кольцо парашюта, Андрей  самоотверженно  считает  до
десяти. По инерции его все это время несет под брюхом  самолета,  хотя  он
уже и начал падение вниз.
   А внизу тайга. И внизу болота. И где-то геологический  отряд  Чепелева,
которому надо доставить новые карты.
   С треском раскрылся над головой парашют. Андрей вздыхает: парашют - это
хорошо, это всегда хорошо!
   Рядом со свистом пронесся мешок  -  блеснул  целлофаном,  как  дождевая
капля. В мешке продукты, карты, смена  белья,  письма  геологам  Чепелева.
Пилот сбросил мешок вслед за Андреем.  Приятно  с  медленного  полета  под
парашютом смотреть, как мешок таранит  воздух  и  начинает  закручиваться,
входя в штопор. Андрей ждет, когда над мешком  раскроется  парашют.  Шесть
секунд - парашюта нет. Еще шесть секунд - парашюта нет. Мешок превращается
в блестящую точку.  Парашют  не  раскрылся.  Мешок  врезался  в  тайгу  со
скоростью пушечного ядра.
   "Вот как!" - подумал Андрей,  стараясь  приметить  место,  куда  угодил
мешок. Яркая зелень: кустарник или...  болото.  Андрей  более  внимательно
оглядел местность. С юга на  север  шел  мелкосопочник,  к  западу  лежало
болото - синие и зеленые рукава, подернутые  гусиной  ряской,  тянулись  к
сопкам, отделяя одну от другой. В этом было что-то, встревожившее  Андрея.
Не что-то - он ясно помнил, что в сто первом квадрате ни холмов, ни  болот
нет. В сто первом квадрате тайга. Болота начинались километров за сотню  к
югу...
   Рассуждать было некогда, надо работать стропами, чтобы не  окунуться  в
болото. Андрей потянул к себе несколько стропов. Маревый  ветер  подхватил
парашют и понес его, точно парус. Миновав озерко  внизу,  Андрей  отпустил
стропы и плюхнулся на песок "на три точки".
   - С прибытием! - сказал он, погасил парашют и отцепил его.
   Надо было искать мешок. Эту задачу Андрей определил как поиск иголки  в
стогу сена. В какой стороне искать? Когда  из-под  парашюта  Андрей  видел
мешок - блестящую точку - последний раз, точка была к западу от  него,  на
одной линии с заходящим  солнцем.  В  этой  стороне  его  и  надо  искать.
Пристроив парашют на спине в виде котомки, Андрей пошел по  направлению  к
солнцу. Путь лежал через сопку. "С вершины, - подумал Андрей, - увижу,  не
зацепился ли мешок стропами за кустарник".
   Мешка нигде не было. С запада  к  сопке  подходила  трясина,  заплывшая
зеленью ряски. Скорее всего мешок угодил в трясину, и ничем его оттуда  не
выудишь. Об этом страшно было подумать. Андрей обшаривал сопку до темноты.
А когда понял, что ничего не  найдет,  сел  на  землю  и  обхватил  голову
руками.
   - Поговорим спокойно, - сказал он себе. - Что у нас есть?
   В карманах оказался коробок спичек - пустую пачку из-под сигарет Андрей
бросил на аэродроме, - перочинный  нож,  кошелек  с  мелочью,  пистолет  с
четырьмя зарядами и два носовых платка. На левой руке часы "Старт".
   - Немного, - рассуждал вслух  Андрей.  Вслух  говорить  было  приятнее,
голос заглушал  тревогу,  поднимавшуюся  в  душе.  -  Рассмотрим  вещи  по
качеству.
   Полезными были спички и пистолет. Кошелек  можно  было  выбросить  хоть
сейчас. Нож, величиной с указательный палец, с одним лезвием, - лучше, чем
ничего, и только. Платки Андрей сунул в карман поглубже, о  них  не  может
быть речи. Парашют можно приспособить под импровизированную палатку.
   - Вот и  все,  -  закончил  Андрей  учет  имущества.  -  Робинзон...  -
попробовал он пошутить над собой. Шутки не  получилось,  скорее  ирония  с
привкусом горечи.
   Ирония тоже не подходила Андрею. Экспедиция кончалась провалом,  карты,
которые он должен доставить геологам, на дне трясины... А его  собственная
судьба?
   Пока Андрей рассуждал о картах, о неудавшейся экспедиции, он  рассуждал
трезво, будто рассматривал события со стороны: потеря мешка, блуждание  по
склонам сопки происходило не с ним, а с кем-то  другим.  Теперь,  осознав,
что он один в тайге без компаса, без продуктов, Андрей  почувствовал,  что
начинает терять самообладание. На тысячу километров вокруг тайга, он  один
в центре бесконечного царства. Стоило это осознать, как человеком  овладел
страх. Андрей вскочил на ноги: бежать - может быть, поблизости люди!..
   Откуда здесь люди? Перед мысленным взором  Андрея  разостлалась  карта,
которую он готовил сам. На карте тайга и речка Сурмяная. Лагерь Чепелева в
излучине  речки.  Никаких  холмов  и  болот!  Сопки   начинаются   в   сто
одиннадцатом квадрате. В сто первом, где должен был высадиться  Андрей,  -
речка и лес!..
   Что же делать? Андрей лихорадочно ищет выход. Он знает Сибирь, бывал  в
экспедициях. Без компаса можно прожить и без карты можно.  Нельзя  прожить
без огня и без пищи. Спички у него есть. Есть пистолет и четыре заряда. "С
этим надо выжить, - решает Андрей, - с четырьмя  патронами  и  с  коробком
спичек".
   Машинально Андрей собирает хвою, обламывает сушняк. Спички он  достает,
когда убеждается,  что  горка  топлива  достаточно  высока.  Только  тогда
разжигает костер.
   Как его могли выбросить в сто одиннадцатом квадрате? По  ошибке?  Из-за
нечеткости записи? Сто один - сто одиннадцать... Небрежно написанный  нуль
посчитали за единицу? "Вот тебе и нуль..." - горько усмехается  Андрей.  И
сам он: почему не рассмотрел в иллюминатор, что  местность  другая?  Карта
ему известна... Конечно, карта - одно, а местность - другое. А все-таки?..
Ответов на вопросы Андрей не находил. Его  выбросили  в  сто  одиннадцатом
квадрате.
   Утром Андрей еще раз обходит холм краем болота - может быть,  попадется
дичь. Шагает он осторожно, пригибаясь среди кустарника,  чтобы  никого  не
спугнуть. Но ему  ничего  не  попадается,  кроме  ягод  синевато-пепельной
голубики. Голубика растет везде. Андрей-выбирает созревшие ягоды, ест.
   Как выбраться из болота?
   "В тайге нет  дорог,  -  рассуждает  Андрей.  -  Нет  предупредительных
знаков: "Осторожно, впереди спуск!" Тайга - это бурелом,  хляби.  Тайга  -
это гнус, вьющийся над тобой, одиночество и опасность. Сломал  в  буреломе
ногу - и ты погиб. В тайге, правда, можно идти куда хочешь. Но  здесь  нет
даже этого: кругом болота. Только холмы один за другим тянутся к северу".
   Андрей идет по холмам на север.
   Отряд Чепелева вышел на поиски олова на равнину между Полярным Уралом и
низовьем Оби. Чепелеву удалось  обнаружить  касситериты,  но  он  со  всей
решительностью утверждает, что руды бедны и не представляют  промышленного
интереса.  Чепелев  просил  другое  или  хотя  бы  параллельное  основному
задание. В управлении учли его просьбу,  разрешили  переключить  поиск  на
актиниды. Задача геологам понравилась, обещала успех.  Двадцать  два  года
тому назад здесь прошла группа В.Л.Собенко и скорее для будущего  наметила
месторождения. Чепелеву  это  облегчало  работу.  Срочно  были  подняты  и
отпечатаны карты похода Собенко - занимался  этим  отдел  Андрея.  Так  же
срочно надо было доставить карты Чепелеву. В летнюю распутицу доставить их
можно было только на самолете. В тайге и среди болот аэродромов  не  было.
Андрей имел практику по прыжкам с парашютом, завотделом поручил  доставить
карты ему.
   Уже полдня Андрей идет  от  одной  сопки  к  другой.  Они,  как  горбы,
поднимаются над болотом. Минуешь одну - из воды вырастает другая.
   - Как бы не влезть в трясину, -  говорит  Андрей  тихо,  спустившись  с
очередного холма. - Ничего  хитрого:  нырнешь  -  и  нет  тебя.  Горсточка
пузырей, а потом все успокоится...
   Забирает левее или в правую сторону, туда, где кажется  суше.  Прыгает,
как козел, с кочки на кочку.
   Конечно, его будут искать. Андрей  представляет,  как  это  произойдет.
Чепелев поторопит управление, ему ответят, что человек  с  картами  должен
быть у него. Человек этот - Андрей Салтанов. Чепелев  скажет,  что  Андрея
нет. Последует вопрос: почему нет?.. Чепелев ответит,  что  он  не  знает.
Тогда в управлении обеспокоятся и  объявят  поиск  Салтанова.  Но  пройдет
какое-то время, прежде чем разговор состоится: два дня, а может, четыре.
   Несколько раз Андрей срывается с кочек  в  воду.  Выбирается  на  сушу,
обессиленный, нехотя срывает ягоды голубики. Еда явно не по труду.
   Под вечер Андрей устраивает охоту. Делает он это  по-звериному  просто:
залегает среди кустов и старается не шевелиться. В результате  трехчасовой
лежки, когда лицо и руки его опухают от укусов  зверствующего  гнуса,  ему
удается подстрелить селезня.
   Андрей разводит костер, сушится и готовит мясо.
   Утром оглядывает с вершины пятнистое - в бурых и  в  зеленых  латках  -
болото. Ни души, ни дыма. "Скверно", - думает Андрей, но  старается  взять
себя в руки. Где-то должна быть река. К ней надо выйти. Река - это поселки
и люди. Опять Андрей скачет с кочки на кочку, наперегонки с голодом. Когда
его начинает мутить от голубики, залегает в  кусты.  Но,  видимо,  слишком
рано. Осторожная дичь смелеет к вечеру. Не меньше шести часов лежит Андрей
в кустах. У него три заряда. Он ни разу не должен промахнуться.  Мысль  об
этом ему и в голову не приходит. Когда стайка гусей опускается в  двадцати
шагах от него, Андрей тщательно выбирает цель - матерого гуся, стоящего  к
нему ближе всех. Нажимает на спусковой крючок. Выстрел хлопнул,  как  бич.
Андрей даже не понял, что это выстрел. И гуси  не  поняли:  вытянули  шеи,
завертели головами из стороны в сторону. Ни  один  не  упал,  не  задергал
крыльями. "Почему?.." - удивился Андрей.  Гуси  погалдели  и  успокоились.
Случилось то, чего Андрей не предполагал: промазал! А гуси не улетают! Они
все так же в двадцати шагах от  него!..  Андрей  несколько  раз  вздыхает,
чтобы унять волнение. Нажимает на  спуск.  Не  промахнулся!  Птица  бьется
крыльями на песке. Прыжками Андрей мчится к добыче. Но гусь поднимается  в
воздух! Прямо из-под рук человека! Андрей чувствует на лице ветер  от  его
крыльев. Подпрыгивает, стараясь ухватить птицу на лету. Не удалось!..
   - Черт!.. - ругается Андрей, осматривая пистолет.
   Единственный заряд остался в обойме.
   В ночь пошел дождь. Андрей соорудил из парашюта  палатку,  просидел  до
рассвета. Утром дождь усилился, никакой  охоты  не  могло  быть:  живность
попряталась.
   Голубика Андрею осточертела. За полдень в какой-то луже Андрей  заметил
мальков и выловил их четырнадцать штук. Съел сырыми.  Это  было  все,  что
Андрей сумел добыть в этот день.
   Опять пришла ночь. Опять Андрей кутался в парашют. О костре нечего было
думать: кругом болото.  Утро  подобралось  в  тумане,  серое,  незаметное.
Андрей побрел наугад. В воздухе проносились гуси и утки, но Андрей  их  не
видел. Это был третий день без пищи, не считая вчерашних мальков. Голова у
Андрея кружилась.
   Если его искали, его не могли увидеть в тумане. Пожалуй, и не искали: в
такую погоду вертолеты не поднимаются  с  аэродромов...  Андрей  продолжал
идти, не видя, но  чувствуя  солнце  по  правую  руку.  Если  чувство  его
обманывало, значит, он кружил возле сопок.
   Больше всего Андрей желал крыши над головой. Холод проник ему внутрь  и
заставлял дрожать. Только бы  крышу,  мечтал  Андрей,  времянку,  остяцкий
чум...
   И судьба над ним сжалилась. Андрей наткнулся на пещеру. Сначала  увидел
перед собой что-то черное, треугольник, маячивший впереди.  Палатка?..  Но
почему она черная? Оказалось, что это  каменная  гряда,  а  треугольник  -
расселина. Андрей шагнул в расселину и почувствовал, что здесь  сухо.  Это
приободрило его: сухо - значит, он разведет костер. Андрей энергично  трет
ладонь о ладонь, сбрасывает с себя парашютный ранец.
   Пещера небольшая. Андрей оглядывает ее, ни на  чем  не  останавливаясь:
место для костра есть. Пол и стены сухие. Выходит  наружу,  ищет  хворост.
Приносит в пещеру охапку. И еще приносит охапку. Засунув руки  под  мышки,
отогревает и сушит их. Только тогда вынимает из-за  пазухи  спички,  кусок
бересты - бересту он припас давно,  когда  дождь  только  начался.  Первая
спичка ломается. "Спокойнее!" - подбадривает себя Андрей. Зажигает  вторую
спичку - запахло дымом. Будет настоящий костер!
   Все удается. Пещера наполняется теплом и  светом.  Повеселевший  Андрей
внимательнее оглядывается по сторонам. До верха пещера  завалена  камнями.
"Пусть завалена, - думает Андрей, - мне  хватит  этого  пространства,  где
горит костер и можно расстелить парашют". Расстилает шелк,  нежится  возле
огня. Как бы кстати пришелся кусок ветчины, грудинки!..
   - Об этом не думай... - говорит он себе и проглатывает слюну.
   Но он думает. Борется с собой и с чувством голода. А когда,  обессилев,
закрывает глаза, его побеждает сон. Говорят,  что  голодному  снится  еда.
Андрею снится не хлеб, не мясо - черное небо.  Снятся  звезды,  но  звезды
чужие. Даже во сне Андрей удивляется небу с чужими звездами. Что-то ищет в
них, не может найти, и эта потеря делает его несчастным. Андрей  стонет  и
просыпается.  Подживляет  костер.  Немного  успокоившись,  ложится  опять.
Теперь ему снится тайга. Он идет по тайге, настроение у него светлое  -  в
конце пути его ждет спасение. Как и откуда оно придет, Андрей не знает, но
спасение близко. Проснувшись, чтобы подживить  огонь,  Андрей  раздумывает
над странными снами. То, что он видел себя в тайге  и  думал  о  спасении,
естественно: эта мысль не выходит у него из головы. А вот  откуда  небо  с
чужими звездами? Очень странное небо.
   Андрей опять засыпает и тут же,  как  от  толчка,  просыпается.  Что-то
изменилось вокруг. Что-то стоит рядом с ним постороннее. Несколько  секунд
Андрей смотрит на пламя -  чем  он  встревожен?  "Часы!  -  соображает  он
наконец. - Тикают часы!.." Но часы тикают громко, на всю  пещеру!  Никогда
Андрей не слышал, чтобы часы тикали так громко!.. Может быть, это  не  его
часы? Подносит к глазам циферблат.
   Секундная стрелка скачет по кругу. Ее скачки не совпадают с  ударами!..
Как завороженный Андрей  смотрит  на  стрелку.  Сердце?  Может  быть,  это
сердце?.. Андрей прислушивается к себе: стучит не его сердце!
   Все в Андрее натягивается как струна. Что-то должно случиться, ждет он.
Сейчас. В эту минуту...
   И слышит плач. Кто-то всхлипывает, мучается в тоске... Будь это  ветер,
завывание вьюги, даже звериный вой - все принял бы Андрей как должное.  Но
плач... Костер, пещера отодвигаются от Андрея. Плач где-то рядом, взахлеб,
и в  то  же  время  непохожий  на  что-либо  слышанное  Андреем  раньше  -
нечеловеческий!.. "Я сплю, - думает Андрей. - Вижу сон..." Но это не сон -
Андрей чувствует жар костра. И слышит рыдания. За спиной, впереди,  в  нем
самом - не поймешь. Страх охватывает Андрея. Так бывает в бреду:  холодеет
кровь, останавливается сердце. Если не крикнуть,  не  скрипнуть  зубами  -
станет совсем!.. Андрей  борется  с  охватившим  его,  сковавшим  страхом:
вздохнуть, пошевелить ресницами - и  он  спасен!..  С  невероятным  трудом
поворачивает голову к выходу из пещеры. Над  равниной  синий,  непостижимо
далекий рассвет.
   Это приводит Андрея в себя. Он поднимается от костра, спотыкаясь,  идет
из пещеры. Сердце бьется вымученно и редко. Не  оглядываясь,  Андрей  идет
вниз-вниз по склону.
   Останавливается у подножия холма. Пережидает,  чтобы  унялась  дрожь  в
коленях. "Что произошло? - спрашивает себя. - Может,  я  заболел?.."  Нет,
мысль работает ясно. "Наверно, это галлюцинация, - решает он. - От голода.
Надо достать еду".
   Трясет головой, распрямляет плечи.  Но  как  ни  подбадривает  себя,  в
мозгу, в подсознании его остается тревога. Больше: необъяснимый страх.  "К
черту!.." - говорит он громко, все еще  откровенно  бодрясь.  И  не  может
заставить себя обернуться к пещере.
   Охота на этот раз удалась: Андрей подстрелил  утку.  Но  в  пещеру  ему
возвращаться не хочется. Вдруг он опять услышит?.. Андрей не вернулся  бы,
если не спички, которые он оставил сушиться возле огня.
   Какое-то время Андрей занят костром, приготовлением пищи. Ест. Все  это
делает торопливо - поест и уйдет. Страх не оставляет его:  что  это  было?
Или, может, ничего не было?..
   Поднявшееся солнце заглядывает в пещеру.  Освещает  завал,  на  который
вечером Андрей не обратил внимания. Странный завал. Андрей вглядывается  в
груду камней. Зачем ему  камни?..  Надо  сворачивать  парашют,  уходить  -
только что он думал об этом.  Но  в  голове  путается,  двоится:  странный
завал!.. Камни, кажется Андрею, принесены кем-то, навалены до потолка.  Не
глыбы, а камни определенной  величины,  доступной,  чтобы  их  можно  было
поднять человеку. "Стена! - догадывается Андрей. - А что за стеной?.."
   Можно отогнать от себя  вздорные  мысли.  Можно  подняться  и  уйти  из
пещеры. Можно разобрать стену. Пока Андрей раздумывает, руки опережают его
- тянутся к завалу.
   Андрей работает быстро: надо разобрать стену, пока солнце заглядывает в
пещеру. Пока есть силы. Как  вовремя  ему  удалось  убить  утку!  Истрачен
последний заряд, но это счастье, что ему удалось убить утку!..
   Стена оказывается тонкой, под сводом  пещеры  прорезывается  отверстие.
Андрей яростно рушит камни. Разгадка плача там. Но почему сейчас в  пещере
ни звука? Может, то, что делает Андрей, глупо. Может, опасно?..
   Перегородка разобрана. Дневной свет входит во вторую половину пещеры. В
центре ее колодец. Андрей делает к  нему  два-три  шага.  На  дне  колодца
женская статуя!.. Солнце освещает свод и стены пещеры,  в  колодец  падает
отраженный  свет.  Статуя  золотая!..  Вот  почему  она  спрятана!  Андрей
наклоняется над колодцем и цепенеет:  статуя  поворачивает  к  нему  лицо.
Смотрит на него живыми глазами!..
   Андрей наклоняется ближе:
   - Ты... ты... - В горле перехватывает дыхание. Андрей  еле  выдавливает
из себя: - Кто ты?..
   Неправдоподобный вопрос! Все, что происходит потом на протяжении  часа,
двух, - неправдоподобно! Но Андрей видит статую, задал  вопрос.  И  статуя
его видит - зрачки у нее дрогнули.
   - Откуда ты здесь? - спрашивает Андрей. Никто на Земле не мог сделать и
такой статуи, таких глаз! - Откуда ты?..
   Статуя отвечает! Звук ее голоса напоминает звук валторны, звон ключевой
струи. Андрею непонятны ее слова, но он видит ответ - другого сравнения не
подберешь:  видит  небо,  черное,  какое  он  видел  во  сне,  и  на  небе
солнце-звезду. Звезда неизвестна Андрею. Статуя из чужого далекого мира!
   Андрей не отрывает от нее глаз. Руки и ноги статуи перебиты, левой руки
по локоть  нет.  Головной  убор  изуродован.  "Антенна...  -  догадывается
Андрей. - Здесь должна быть антенна!.." Статуя понимает Андрея, показывает
на миг, какой она была в прошлом: на  голове  убор  в  виде  гребня,  ноги
стройны, на груди, почти под подбородком,  где  теперь  круглое  пятно,  -
медальон с изображением планеты.
   - Как ты попала на Землю?..
   У Андрея тысяча вопросов. Роятся в голове - какой поставить  очередным?
"Не спеши, - сдерживает он себя, - сначала надо узнать,  откуда  она,  как
попала на Землю?"
   Статуя показывает заснеженную равнину  под  низким  солнцем  -  древнюю
тундру. В метели идет золотистое изваяние... Был  ли  это  телекинез?  Или
статую высадил межпланетный корабль? Живая  она  или  робот?..  Не  живая,
поясняет статуя, и не робот.  Формы  ее  передают  формы  существ  далекой
планеты, это радует и удивляет Андрея: люди чужого солнца, такие, как мы!
   Андрей спрашивает:
   - Как тебя звать?
   - Сэа, - слышит в ответ. - Звезда...
   - Сэа... - Андрей жалеет ее, изуродованную, заброшенную.
   - Мне не больно, - говорит статуя. - Мне страшно...
   Андрей  вздрагивает,  вспоминает  ночные   рыдания.   Статуя   наделена
чувствами,  которые   можно   назвать   человеческими:   чувством   тоски,
одиночества.
   - Рассказывай дальше, - просит Андрей.
   Статуей овладели шаманы, сделали из нее  божество.  Они  возили  ее  по
тундре с собой, заставляя предсказывать будущее.  Она  давала  прогнозы  о
рыбной ловле,  охоте.  Если  предсказания  были  неблагоприятными,  шаманы
истязали  ее