ласть его была так  велика,  что  он
соорудил себе памятник более великий, чем когда-либо сооружали  другим.  В
своих записках он говорит о том, что его деяние превышает  своим  величием
пирамиды  или  что-либо  другое.  Он  говорит,  что  пирамиды  -   великие
сооружения, но его сооружение является еще более великим - это целый  мир.
Вот этот мир. Он в деталях описывает, как этот мир был придуман и послан в
свой путь, и он очень всем этим гордился. Но самая большая ет  гордость  -
это люди, которые живут в этом мире, которые отправляются к звездам и  его
именем будут насаждать там человеческую жизнь. Неужели  вы  не  понимаете,
почему он испытывал  подобное  желание?  Он  создал  целую  расу,  которая
поклонялась бы его образу. Он сделал себя богом.
     -  Он и есть Бог. - сказал  Главный  Наблюдатель,  и  Наблюдательница
Оружия согласно кивнула, касаясь своего деуса.
     - Не бог и даже не черный бог  или  дьявол,  хотя  он  и  заслуживает
подобного названия. Просто человек. Испуганный человек.  Книга  говорит  о
чудесах ацтеков, которых он создал для выполнения миссии, об искусственной
склонности  к  слабости  разума  и  послушанию.  Это  не  чудеса   -    но
преступление. Дети рождались от самых умных людей Земли -  и  их  развитие
намеренно тормозилось. Их учили сверхъестественной чепухе  и  заключали  в
каменную тюрьму, где им предстояло умереть без надежды. И, что еще хуже, -
растить по  собственному  образу  и  подобию  своих  детей,  поколение  за
поколением, слепая бессмысленная жизнь. Ты знаешь об этом, не так ли?
     - То была его воля, - спокойно ответил старик.
     - Да, была, и тебя все это не  беспокоило,  потому  что  ты  -  вождь
тюремщиков, держащих в темнице эту расу,  и  тебе  хотелось  продлить  это
заключение на века. Дураки. Слышали ли вы когда-нибудь,  откуда  появились
ты и твои люди? Неужели ты не понимаешь, что и вы были  сделаны  таким  же
образом, как и ацтеки? Что после того, как он обнаружил ацтеков в качестве
модели для жителей долины, это чудовище стало  искать  группу,  подходящую
для  ведения  этого  многолетнего  путешествия.  Он  нашел  ее  основу   в
мистицизме  и  моностицизме,  что  всегда  были  мрачными   тропами    для
человеческой расы. Термиты, копошащиеся в своих пещерах, другие,  что  всю
жизнь  глядят  на  солнце  сквозь  завесу  священной  слепоты,    приказы,
скрываемые от мира во имя  жизни  в  святом  убожестве.  Вера,  заменяющая
мысль, ритуал, заменяющий интеллект. Этот человек изучил все культы и взял
из них самый худший из всех для того, чтобы построить ту жизнь, которую вы
ведете.  Вы  культивируете  боль  и  ненавидите  любовь  и    естественное
материнство. Вы гордитесь своими долгими жизнями и смотрите сверху вниз на
недолго живущих ацтеков, смотрите на них, как на низших животных.  Неужели
вы не понимаете, что попусту тратите свои жизни? Не  понимаете  того,  что
ваш разум тоже был затенен и  уменьшен,  с  тем  чтобы  никто  из  вас  не
спрашивал себя: а во имя чего я все это делаю? Неужели вы не видите  того,
что являетесь пленниками даже в большей степени, чем люди долины?
     Измученный Чимал откинулся на спинку кресла, переводя взгляд с  лица,
полного холодной ненависти, на лицо, пустое от непонимания.  Нет,  они  не
следуют его мыслям. Ни в долине, ни за ее пределами нет никого, с  кем  он
мог бы поговорить, найти общий язык. И холод одиночества подступил к  нему
вплотную.
     - Нет,  вы  не  понимаете,  -  сказал  он,  и  в  тлосе   его    была
безнадежность. - Великий Создатель работал на совесть.
     При этих словах их  пальцы  автоматически  потянулись  к  деусам.  Он
только вздохнул.
     - Наблюдательница Оружия, - приказал он, - вон там есть еда и  питье.
Принеси их сюда. - Она поспешила  исполнить  требуемое.  Он  ел  медленно,
запивая еду тепловатым чаем из термоса, а сам в это время  думал,  что  же
делать дальше.
     Рука Главного Наблюдателя потянулась к  коммуникатору  на  поясе,  но
Чимал успел дотянуться до нее и перехватить на полпути.
     - Дай сюда и твой, -  велел  он  Наблюдательнице  Оружия.  Обьяснять,
почему он это делает, он не беспокоился. Она так  или  иначе  должна  была
повиноваться. На  чью-либо  другую  помощь  рассчитывать  не  приходилось.
Теперь он совсем один. - Здесь нет никого, кто был бы выше  тебя,  Главный
Наблюдатель? - спросил он.
     - О6 этом известно всем, кроме тебя.
     - Это известно и мне, ты прекрасно это знаешь. Но когда было  принято
решение об изменении курса, все исследователи согласились  с  ним,  однако
окончательное  слово  принадлежало  тогда  Главному  Наблюдателю.  Поэтому
именно ты должен знать все детали этого Мира:  где  находятся  космические
корабли, как ими пользоваться,  что  такое  навигация,  каково  устройство
школ, детали всех приготовлений к Дню Прибытия - словом, все.
     - Почему ты спрашиваешь меня об этом?
     - Я не скрываю своих намерений. Здесь столько всяких  людей,  несущих
какую-то ответственность, - слишком много, - что их  невозможно  заставить
действовать одним лишь  словом,  сказанным  Главным  Наблюдателем.  Должны
существовать  планы,  указывающие  все  туннели  и  пещеры  со  всем    их
содержимым, должны быть учебники для  школ  и  инструкции  по  пользованию
космическими  кораблями.  Да  что  там,  должна  быть  даже  инструкция  к
проведению Дня Прибытия, когда долина будет открыта - где она?
     Последний вопрос был произнесен с такой силой, что старик  вздрогнул,
и взгляд его метнулся к стене и сразу  в  сторону.  Чимал,  однако,  успел
проследить за направлением этом  взгляда:  в  том  месте  на  стене  висел
красный шкафчик, над которым всегда горел красный свет. Он раньше  обратил
на это внимание, но никаких подозрений у него никогда не возникало.
     Когда он встал, чтобы к нему подойти, Главный Наблюдатель бросился на
него, размахивая руками. Он наконец-то понял, чего добивался Чимал. Борьба
была короткой. Чимал схватил обе руки старика  и  скрутил  их  у  того  за
спиной. Потом он вспомнил  о  собственном  поражении  и  нажал  на  кнопку
распределителя  на  экзоскелете  Главного  Наблюдателя.  Моторы   замерли,
соединения  замкнулись,  и  старик  оказался  в  плену.  Чимал   осторожно
подхватил его и положил на кровать.
     - Наблюдательница Оружия, выполняй свой долг, - отдал приказ  старик,
хотя голос его дрожал. - Останови его. Убей его.  Я  приказываю  тебе  это
сделать.
     Неспособная понять более чем частицу происходящего, девушка встала  и
беспомощно заметалась между ними.
     - Не беспокойся, - сказал ей Чимал.  -  Все  будет  хорошо.  -  Легко
преодолев ее слабое сопротивление, он заставил ее  вернуться  в  кресло  и
обесточил и ее экзоскелет. Потом он связал ей руки за спиной..
     Теперь, когда они не могли ему помешать, он  подошел  к  шкафчику  на
стене и тронул дверцы. Они оказались заперты. Во внезапном приливе сил  он
рванул  шкафчик  и  оторвал  его  от  стены.  Замок  на  нем  был    более
декоративным, чем действенным, и разлетелся, когда Чимал  швырнул  шкафчик
на пол. Наклонившись, он извлек из обломков красную с золотом книгу.
     - День Прибытия, - прочел он  и  перевернул  страницу.  -  Этот  день
наступил.
     Основные инструкции, подобно всем прочим, были достаточно просты. Всю
работу должны были сделать машины,  их  нужно  было  только  активировать.
Чимал мысленно продумал последовательность действий, надеясь, что на  этот
раз ему удастся дойти до конца. Боль и усталость подступали  все  ближе  и
проигрывать больше было нельзя. И старик, и девушка молчали. Его  действия
так напугали их, что они были просто не в состоянии  реагировать.  Но  все
это изменится, как только он  уйдет.  Ему  нужно  было  время.  Он  достал
запасную одежду и с ее помощью связал их и заткнул им рты. Если кто-нибудь
будет  проходить  мимо,  они  уже  не  смогут  поднять  тревогу.   Швырнув
коммуникаторы на пол, он раздавил их. Пусть ничто не сможет помешать ему.
     Положив ладонь на ручку двери, он посмотрел  в  огромные,  обвиняющие
глаза девушки.
     - Я прав, - сказал он ей. - Ты увидишь сама. Впереди нас  ждет  много
счастья. - Забрав инструцкцию по проведению Дня Прибытия, он открыл  дверь
и вышел.
     В пещерах все еще было мало людей, и это было очень  хорошо:  ему  не
пришлось прибегать к насилию. На полпути к своей  цели  он  встретил  двух
девушек,  спешивших  на  свои  посты,  но  они  лишь  взглянули  на   него
испуганными глазами. Он находился уже почти у входа в зал,  когда  услышал
крики. Оглянувшись, он увидел красную одежду спешащего за ним Наблюдателя.
Случайность ли это - или человек был предупрежден? И  в  том,  и  в  друмм
случае самое лучшее - продолжать идти. То  была  охота-кошмар,  что-то  из
дурного сна. Наблюдатель шел на самой высокой скорости, какую  только  ему
позволял развивать экзоскелет. Чимал умел ходить гораздо быстрее,  но  ему
мешали раны и истощение.  Он  бежал  впереди,  то  и  дело  замедляя  шаг,
спотыкаясь, а Наблюдатель выкрикивал ему вслед угрозы и спешил  за  ним  с
упорством человека-машины. Но вот и  она - дверь  в  огромный  зал.  Чимал
толкнул ее, вошел, закрыл за собой, навалившись на створку всем телом. Его
преследователь забарабанил в двери с другой стороны.
     Дверь была без  запора,  но  под  действием  веса  Чимала  оставалась
закрытой, пока он подпирал ее, переводя дыхание. Потом он открыл книгу,  и
на белые страницы закапала его кровь. Он еще  раз  посмотрел  диаграммы  и
инструкции, потом оглядел расписанную комнату.
     Слева от него находилась стена из массивных камней и валунов - другая
сторона барьера, скрывающая его долину. Далеко справа находились  огромные
двери. А на полпути к стене скрывалось то место, которое он должен найти.
     Он направился к нему. Дверь за его спиной распахнулась, в зал  влетел
Исследователь и распластался на полу, но  Чимал  не  оглядывался.  Человек
пытался подняться, моторы ею костюма гудели. Чимал посмотрел на роспись  и
легко нашел нужную. То  было  изображение  человека,  стоявшего  несколько
поодаль от идущей толпы и более крупного, чем остальные. Возможно, то было
изображение самого Великого Создателя; да, несомненно, именно  так.  Чимал
заглянул в глубину этих "честных" глаз и, не будь его рот таким сухим, он,
наверное, плюнул бы в них.  Вместо  этого  его  рука,  оставляя  за  собой
красный след, двинулась по стене, коснулась изображения.
     Послышался щелчок, и панель  упала.  За  ней  что-то  вспыхнуло.  Тут
наблюдатель оказался рядом с Чималом, и они упали на  пол,  их  общий  вес
довершил начатое.

     8

     Атототл был старым человеком и, возможно, поэтому жрецы храма были  о
нем не слишком высокого мнения. Но  в  то  же  время  он  являлся  касиком
Квилапа, был не таким, как все, и люди должны были слушаться его. А он был
вправе требовать послушания. Но несмотря на все  доводы,  командовали  им.
Ему велели идти вперед, и он, склонив голову в знак повиновения, шел, куда
приказано.
     Буря  утихла,  даже  туман  поднялся  кверху.  Если  бы  не   мрачные
воспоминания о прошедших событиях, можно было  подумать,  что  идет  самый
обычный день. Но, конечно, день, в который идет  дождь  -  земля  под  его
ногами все еще была мокрой, вода в реке вышла из берегов. Солнце сияло,  и
с земли поднимались струйки пара. Атототл подошел к краю болота  и  присел
на корточки, чтобы немного отдохнуть. Стало ли болото больше  с  тех  пор,
как он  видел  его  в  последний  раз?  Кажется,  так,  но  оно  и  должно
увеличиться после дождей. Но скоро, как это бывало  и  раньше,  оно  снова
уменьшится. Незначительное изменение, но он все равно должен запомнить его
и рассказать о нем жрецам.
     Каким пугающим местом стал этот мир! Он бы  даже  предпочел  покинуть
его и отправиться в подземное царство смерти. Вначале - смерть  Верховного
жреца и ночь вместо дня. Потом Чимал исчез, уведенный, как сказали  жрецы,
Коатлики, и это, конечно, было правильно. Он сам вернулся с Коатлики, сидя
на ее спине, - кроваво-красный и жуткий, но по-прежнему  с  лицом  Чимала.
Что это могло значить? А потом - буря... Все это было выше его  понимания.
У его ног звенела молодая трава. Он вырвал из земли пучок и пожевал. Скоро
он должен будет вернуться к жрецам и  рассказать  им  о  том,  что  видел.
Болото стало больше, он не должен об  этом  забывать,  и  никаких  следова
Чимала он не видел.
     Он выпрямился и растер ноющий мускул на  ноге.  В  это  мгновение  он
услышал отдаленное гудение. Что еще могло случиться? В  ужасе  он  охватил
себя руками, неспособный бежать, и лишь  смотрел  на  волны,  дрожащие  на
поверхности воды. Потом гудение  послышалось  вновь,  на  этот  раз  более
громкое, и он ощутил, как мир колышется у него под ногами.
     А потом, с треском и  ревом,  весь  каменный  барьер,  перегородивший
устье долины, начал скользить  и  оседать.  Один  за  другим  приходили  в
движение огромные валуны. Они двигались все быстрее  и  быстрее,  пока  не
исчезли внизу. И тогда, когда долина открылась, вода  начала  отступать  и
разбиваться на тысячи ручейков, спешащих туда,  куда  столько  времени  не
пускала их дамба. Они бежали и бежали, пока не осталось лишь пространство,
заполненное тиной, в которой билось несколько серебряных рыбок  и  кое-где
сверкали маленькие лужицы воды. Барьера больше не существовало, но  возник
выход их долины, обрамленный чем-то золотым и  сияющим,  полным  света,  с
изображением фигур идущих людей по бокам. Атототл  распростер  руки  леред
этим чудом из чудес.
     - Пришел День Избавления, - сказал он, не испытывая больше страха.  -
Вот почему мы видели столько странных вещей. Мы свободны. Мы наконец можем
покинуть долину.
     Нерешительно он сделал шаг вперед по все еще болотистой земле.

     Внутри зала звуки взрывов были  оглушающими.  Едва  лишь  послышались
первые раскаты, исследователь откатился в сторону и в ужасе закрыл  голову
руками. Чимал, ища поддержки, ухватился за огромный прут  -  пол  под  ним
ходил  ходуном.  Все  было  рассчитано.   Барьер,    скрывавший    долину,
поддерживался огромной каменной  опорой,  находившейся  под  самым  залом.
Теперь эта опора  исчезла,  и  скала  оседала.  Исчезал  весь  потолок.  С
прощальным грохотом опрокинулись последние валуны,  открыв  путь  воде.  В
отверстие полились солнечные лучи и впервые за все время озарили росписи.
     Чимал мог видеть долину с горами за ней. На этот раз ему удалось.
     Барьер исчез. Его люди свободны.
     - Вставай, - сказал он Исследователю, скорчившемуся у стены. Он  пнул
его ногой. - Вставай, смотри и постарайся понять. Твои люди тоже свободны.

     ЗВЕЗДЫ

                                             Ах тламиц ноксохиут ах тламид
                                             Ин ноконехуа
                                             Ксеакселихуа йа мойахуа

                                             Мои цветы не умрут,
                                             Моя песня будет услышана
                                             Их жизнь бесконечна.

     Чимал пробирался по туннелям оси вращения.  Он  стонал,  когда  левая
сторона его тела касалась одного из прутьев, уже знакомая боль отдавала  в
руку. Рука почти не действовала и все время болела. На  днях  нужно  будет
вернуться к хирургической машине для новой операции  -  или  отрезать  эту
проклятую конечность, если она ни на что не способна. Если бы в первый раз
они все сделали верно, этом бы ни случилось. А может быть, дело в том, что
он слишком рано начал ею действовать.  Но  что  сделано,  то  сделано.  Он
выполнит свой долг. И скоро у него появится время для лечения.
     Лифт доставил его к месту,  где  действовало  притяжение,  и  Матлатл
открыл перед ним дверь.
     - Курс верен, -  сказал  Чимал  охраннику,  протягивая  ему  книги  и
отчеты. -  Орбита  точно  такая,  какую  рассчитал  компьютер.  Сейчас  мы
описываем огромную дугу. Это займет у нас годы. Но теперь  мы  на  пути  к
Проксиме Центавра.
     Человек кивнул, не пытаясь понять, о чем говорит Чимал. Это не  имело
значения. Чимал говорил скорее для себя: казалось, в  последнее  время  он
только этим и занимается. Он медленно побрел по коридору, и ацтек двинулся
за ним.
     - Как людям нравится новая вода, направленная в  деревни?  -  спросил
Чимал.
     - У нее другой вкус, - ответил Матлатл.
     - Если не говорить о вкусе, - возразил Чимал, пытаясь овладеть собой,
- не легче ли стало пользоваться ею теперь, когда не нужно ее  таскать?  И
не больше ли стало еды? Не излечились ли больные люди?  Как  насчет  всего
этого?
     - Все стало другим. Иногда... бывает неверным, когда  все  становится
другим.
     Чимал не ожидал награды, во всяком случае, не от  таких  застывших  в
своей скорлупе людей. Он будет следить за тем,  чтобы  они  были  здоровы,
хорошо накормлены. Ради их детей, не ради их самих. У него не было времени
наблюдать за ацтеками самому. Он выбрал Матлатла, самого сильного человека
в обеих деревнях, в тот день, когда рухнул барьер,  и  сделал  его  личным
телохранителем.  В  то  время  он  понятия  не  имел  о  том,  как  станут
действовать Наблюдатели, и ему нужно было, чтобы кто-нибудь охранял его  в
случае нападения. Теперь необходимость в защите отпала, но он оставил  его
при себе в качесгве информатора.
     Да, беспокоиться о нападении  оснований  не  было.  Наблюдатели  были
потрясены случившимся не менее людей долины. Когда первые  ацтеки  побрели
через болото к тому месту,  где  раньше  высились  скалы,  они  застыли  в
непонимании.  Две  группы  людей  встретились  и  миновали  одна   другую,
неспособные осознать в тот момент присутствие друг друга. Дисциплина  была
восстановлена только тогда, когда Чимал нашел Главною Наблюдателя и вручил
ему инструкции проведения Дня Прибытия. Связанный  дисциплиной  старик  не
имел выбора. И День Прибытия начался.
     Дисциплина и порядок снова сплотили Наблюдателей, и они  снова  стали
способны жить. Сейчас они выполняли важную задачу  -  обучение  поколений.
Если Исследователи жалели о  переменах,  то  простые  Наблюдатели  -  нет.
Впервые, казалось, они жили полной жизнью.
     Главный Наблюдатель руководил  операциями,  как  это  предписывалось.
Инструкции и правила были для всего, и нужно было им  повиноваться.  Чимал
не вмешивался в это дело. Но он всегда помнил о том, что его кровь застыла
на страницах инструкции о проведении Дня Прибытия, которую носил  с  собой
Главный Наблюдатель. И ему было этого достаточно. Он сделал то, что должен
был сделать,
     Проходя мимо классной комнаты, Чимал посмотрел на  людей,  склоненных
над обучающими машинами. Они очень мало что  понимали.  Но  это  не  имело
значения: машины были сделаны не для них. Лучшее, что они  могли  сделать,
это лишить этих людей того абсолютного невежества,  в  котором  они  жили.
Лучшие условия, облегчение жизни. Они должны быть здоровыми ради  будущего
поколения. Машины были сделаны для детей - те поймут, как ими пользоваться.
     Дальше были расположены отсеки детей. Сейчас они были еще  пусты,  но
ждали своего часа. Ждали своею  времени  и  палаты  для  будущих  матерей,
веселые и сверкающие. Недалек тот  день,  когда  они  начнут  заполняться.
Никто не высказал протеста, когда было обьявлено о новом  порядке  браков.
Все шло так, как было намечено.
     Внутри послышался какой-то звук, Чимал обернулся и  увидел  в  окошко
Наблюдательницу Оружия, сидящую на стуле у дальней стены.
     - Принеси еду, Матлатл, - приказал он. - Я  скоро  приду.  А  вначале
отнеси эти вещи ко мне.
     Человек автоматически поднял руку в том приветствии, которым возвещал
о готовности к послушанию жрецов, и вышел. Чимал подошел к девушке  и  сел
рядом с ней. Ему приходилось много работать, потому что  прокладка  нового
курса и выход на новую орбиту лежали всецело на нем. Может быть, теперь