той  стороне  -  Квилап,  его
родная деревня.
     Но когда он попыталсм встать, то обнаружил, что  неспособен  поменять
положение тела. Вода проникла под его экзоскелет, и  тот  почти  не  давал
телу двигаться. С огромным трудом он высвободил руку,  потом  ослабил  все
другие крепления. Когда он наконец поднялся на  ноги,  экзоскелет  остался
лежать на земле как ненужный обломок из прошлой жизни. Когда он вступил  в
реку, вода сразу же дошла ему до колен,  а  потом,  прежде  чем  он  успел
достичь ее середины, до пояса. Нужно было тщательно выверять каждый шаг  и
при этом бороться с течением. Если бы вода опрокинула его, то у  него  уже
не хватило бы сил встать.
     Шаг за шагом он пробивался вперед, а вода все упорнее преграждала ему
путь. Было так просто уступить ей и позволить увлечь за собой навсегда. Но
эта мысль почему-то была ему отвратительна - вероятно, потому, что  в  его
памяти всплыло лицо висящего на блоке Наблюдателя Воздуха. Вода  отступила
и теперь билась вокруг его бедер. Потом она оказалась на уровне его колен.
Вот и конец реки. Прежде чем подняться на берег, он сложил руки чашечкой и
напился, много раз погружая руки в реку. Ему хотелось  пить,  несмотря  на
дождь и холод, кожа его горела. О ранах страшно было даже подумать.
     Неужели идти некуда? Неужели все  кончено  навсегда?  Чимал  постоял,
покачиваясь, в темноте. Возможно,  действительно  был  Великий  Создатель,
наблюдавший за каждым его шагом. Нет, невозможно. Он не должен поддаваться
большому суеверию теперь, когда сумел преодолеть все малые.
     Этот мир придуман людьми  - он читал их горделивые отчеты и понял  их
образ мыслей. Ему было даже известно имя того, кого здесь называют Великим
Создателем, и он знал причины, по которым Он  все  это  сделал.  Они  были
изложены в книгах и могли быть прочтены двояким образом.
     Чимал знал, что проиграл он по случайности - и из-за невежества.  Ему
вообще повезло, что  он  сумел  забраться  так  далеко.  Нельзя  полностью
переделать человека за несколько коротких месяцев. Возможно, у  него  были
знания. Он узнал так много за такой короткий срок, что все еще думал,  как
деревенский житель. Вырваться, бежать. Сражаться. Умереть. Если бы  только
он был способен на большее! Если бы он смог провести свой народ по залу  с
разрисованными стенами, потом по золотому коридору к звездам!
     И вместе с этими мыслями, с этим видением  в  его  сердце  прокралась
искра надежды.
     Чимал пошел вперед. Он  снова  был  один  в  долине,  и  когда  дождь
прекратится и выглянет солнце, на него снова  начнут  охотиться.  С  какой
нежностью жрецы станут  оберегать  его  жизнь,  чтобы  позже  предать  его
пыткам! Они, которые учили страху, сами испытали страх, бежали, кричали. И
мщение их будет страшным.
     Но они его не получат. Однажды, раньше, в полном невежестве, он бежал
из долины - он сделает это снова. Теперь он знал, что  лежит  за  каменной
стеной, где расположены входы и куда они ведут. Должен  отыскаться  способ
достичь одного из них. Впереди, на вершине скали был вход,  возле  котором
он спрятал пищу и воду. Если бы он смог достичь его, он мог бы отдохнуть в
укрытии и решить, что делать дальше.
     Но даже думая об этом, он уже знал,  что  все  это  невозможно.  Даже
когда он был совершенно здоров  и  полон  сил,  он  и  то  неспособен  был
взобраться на стены долины. Они были построены таким хитрым способом,  что
делали  невозможным  подобный  побег.  Даже  выступа  для    стервятников,
находящепкя гораздо ниже кромки каньона, достичь было бы невозможно,  если
бы в этом выступе не образовалась в результате какой-то случайности брешь.
     Он остановился и засмеялся, и смеялся, пока смех  его  не  перешел  в
кашель.
     Вот он, способ. Да, именно так. Теперь, когда у него была  цель,  он,
несмотря на боль, пошел  уверенее  под  падавшим  сверху  дождем.  К  тому
времени, когда он достиг стены долины, дождь сделался  моросящим,  а  небо
посветлело. Боги сделали то, что хотели. Они все еще управляли, а  затопив
долину, они ничего бы не выиграли.
     Только они не были богами, но были людьми. Слабыми и глупыми  людьми,
чья работа была уже окончена, хотя сами они еще не знали об этом.
     Сквозь моросящий дождь он смог разглядеть темный силуэт пирамиды,  но
там было тихо,  никаких  признаков  движения.  Если  жрецы  вернулись,  то
заперлись сейчас в своих самых глубоких помещениях. Он улыбнулся и  провел
по губам костяшками пальцев. Что ж, если ему  не  удалось  сделать  ничего
другого, то по крайней мере он смог  дать  им  урок  страха,  который  они
никогда не забудут. Да,  никогда.  Возможно,  это  хоть  в  какой-то  мере
отплатит им за то, что они сделали с его матерью. Эти полные угрозы глупцы
навсегда потеряли уверенность в том, что они олицетворяют высший закон  по
отношению к другим людям.
     Когда Чимал достиг места  под  выступом,  он  остановился  отдохнуть.
Дождь прекратился, но долина все еще тонула в море тумана. Левая  половина
его тела горела, а когда он коснулся рукой бока, то  рука  его  окрасилась
кровью. Плохо. Но это его не остановит. Следовало завершить  подъем,  пока
видимость еще плохая, с тем чтобы ни жители деревни, ни Наблюдатели его не
заметили. Приборы, находящиеся в небе, сейчас  бесполезны,  но  поблизости
могут находиться какие-нибудь другие, и они могут заметить его  появление.
Сейчас среди Наблюдателей, несомненно, царит растерянность, и  чем  скорее
он попытает удачи, тем больше шансов, что ему удастся выполнить этот план.
Но он так устал. Он постоял, прижимая ладони к камню.
     Единственным сохранившимся воспоминанием об этом подъеме  была  боль.
Красная дымка трепетала у него перед глазами, и он почти ничего не  видел.
Пальцы его искали опору на  ощупь,  ноги  его  слепо  искали  впадины,  за
которые можно было зацепиться и отдохнуть. Возможно, что он  взбирался  по
тому же пути, которым пользовался однажды в детстве: наверняка сказать  он
не мог. Боль все мучила его, камень был скользким - то ли от воды,  то  ли
от крови - он этого  не  знал.  Подтянувшись  наконец  к  краю  выступа  и
выбравшись из него, он обнаружил, что не может встать и  что  вообще  едва
способен  двигаться.  Помогая  себе  ногами,  он  подтащил  свое  тело   к
углублению в скале перед дверью. Нужно найти укрытие, где его нельзя  было
бы увидеть с помощью наблюдательных приборов, но которое, однако, было  бы
настолько близко к  выходу,  чтобы  он  смог  бы  напасть  на  первого  же
вошедшего. Он привалился спиной к камню.
     Если в ближайшее время никто не появится - все кончено. Подъем  отнял
у него почти все оставшиеся силы, и сейчас он почти терял сознание. Но  он
должен это сделать. Он должен быть в сознании, настороже  и  напасть,  как
только дверь откроется и кто-нибудь  выйдет  кормить  хищников.  Тогда  он
должен войти, напасть, победить. Но он так устал. Сейчас,  конечно,  никто
не выйдет, не раньше, чем в долине восстановится нормальная  жизнь.  Может
быть, если он сейчас поспит,  он  будет  сильнее  к  тому  моменту,  когда
откроется дверь. А до этого,  наверное,  пройдет  несколько  часов,  может
быть, день, а может быть, и того больше.
     Он все еще думал об  зтом,  а  воздух  у  входа  заколыхался,  камень
повернулся, и дверь открылась.
     Внезапность случившегося,  серая  дымка  усталости  -  для  него  это
оказалось слишком. Он смог лишь коротко охнуть, когда в  проеме  появилась
Наблюдательница Оружия.
     - Что случилось? - спросила она.  -  Ты  должен  обьяснить  мне,  что
случилось.
     - Как ты меня нашла... Экран?
     - Да.  Я увидела, что в долине происходит  что-то  странное,  до  нас
доходили слухи. Детали никто не знал. Ты исчез, потом я услышала,  что  ты
где-то в долине. Я смотрела  на  все  экраны,  пока  не  нашла  тебя.  Что
случилось? Прошу тебя, обьясни мне. Никто из нас ничего не знает, и это...
ужасно. - Лицо ее было белым от страха - в мире полного порядка  не  может
быть большем ужаса, чем беспорядок.
     - Что именно ты знаешь? - спросил он ее, пока она помогала ему  войти
внутрь, сесть в машину. Закрыв дверцу, она сняла с пояса маленький сосуд и
протянула ему.
     - Чай, - сказала она. - Он тебе всегда нравился. - Потом страх  перед
неизвестным вновь овладел ею. - Я  ни  разу  больше  тебя  не  видела.  Ты
показал мне звезды, рассказал мне о них, потом ты все повторял, что мы уже
прошли Проксиму Центавра, что нам нужно вернуться. Потом  мы  вернулись  к
тому месту, где вновь обрели вес, и ты оставил  меня.  Больше  я  тебя  не
видела.  Прошли  дни,  много  дней,  и   появилась    тревога.    Дежурный
Исследователь говорит нам, что по коридорам бродит дьявол, но что  же  это
такое, он нам не говорит. Он не желает говорить о тебе -  как  будто  тебя
никогда не существовало. Были  тревоги,  происходили  странные  вещи,  два
человека потеряли сознание и умерли. Четыре девушки  в  больнице,  они  не
могут работать, и силы их на пределе. Все не так. Когда я увидела тебя  на
экране, в долине, я подумала, что ты можешь знать. И ты тоже ранен! -  Она
сразу поняла, вскрикнула и отпрянула - кровь текла из его бока на сиденье.
     - Это случилось уже давно. Меня лечили. Но сегодня я повредил рану. В
твоем поясе есть хоть какие-нибудь лекарства?
     - Пакет для оказания первой помощи, мы  все  обязаны  иметь  его  при
себе. - Она достала его дрожащими пальцами,  вскрыла  и  прочитала  список
компонентов.
     - Хорошо. - Он расстегнул одежду, и она отвернулась.  Глаза  ее  были
полны тревоги. -  Бинты,  антисептик,  противоболевые  таблетки.  Все  это
должно помочь. - Потом, внезапно поняв, он сказал: - Я скажу  тебе,  когда
ты снова сможешь смотреть.  -  Она  прикусила  губу  и  согласно  кивнула,
прикрыв глаза. - Похоже, что Главный Наблюдатель совершил огромную ошибку,
не сказав вам  о  случившемся.  -  Ему  следовало  быть  внимательным  при
изложении своей истории - в ней были детали, о которых ей лучше не  знать.
Но по крайней мере основные факты он мог ей сообщить. - То, что  я  сказал
тебе,  когда  посмотрел  на  звезды,  было  правдой.  Мы  прошли  Проксиму
Центавра, я понял это, потому  что  нашел  навигационные  машины,  которые
сказали мне об этом. Если ты еще сомневаешься, я могу отвести тебя туда, и
они скажут тебе об этом. Я пошел  к  Главному  Наблюдателю  с  полученными
сведениями, и он не стал отрицать их правоту. Если бы мы повернули  сейчас
же, то подошли бы к Проксиме Центавра через пятьдесят лет,  во  исполнение
цели Великого Создателя. Но много лет назад Главный Наблюдатель  и  другие
решили не выполнять волю Великого Создателя.  Я  и  это  могу  доказать  с
помощью вахтенного журнала, находящегося в  отсеке  Главного  Наблюдателя.
Там говорится о решении этих людей, а также о том,  что  они  договорились
ничего не сообщать вам, остальным, о своем решении. Ты понимаешь, о чем  я
тебе сообщил?
     - Думаю, что да. - Ее голос был едва слышен. - Но все это так ужасно.
Почему они так поступили? Почему пошли на такое?  Отказались  повиноваться
воле Великого Создателя?
     - Потому что они злые и себялюбивые людишки, хотя они  Исследователи.
И теперешние Исследователи - не лучше. Они снова скрывают правду.  Они  не
хотели позволить мне сообщить ее. Они решили услать меня отсюда  навсегда.
А теперь... Ты поможешь мне устранить эту несправедливость?
     И снова девушка оказалась в растерянности перед  свалившейся  на  нее
ответственностью. Она не была подготовлена к тому,  чтобы  выносить  такую
тяжесть. В  ее  упорядоченной  жизни  существовало  лишь  повиновение,  но
никогда  -  умение  принимать  решения.  И  сейчас  она  била  в    полной
растерянности. Возможно, решение  бежать  к  нему,  расспросить  его  было
единственным выражением собственной  воли  за  всю  ее  долгую,  но  такую
однообразную жизнь.
     - Я не знаю, что делать. Я ничего не хочу делать. Я не знаю...
     - Я знаю, - сказал он, застегывая одежду  и  вытирая  мокрые  пальцы.
Потом он взял ее за подбородок и посмотрел  прямо  в  ее  огромные  пустые
глаза. - Решать должен Главный Наблюдатель, потому что это  его  жизненная
обязанность. Он скажет тебе, прав я или нет и что нужно делать.  Пойдем  к
Главному Наблюдателю.
     - Да, пойдем,  -  она  даже  вздохнула  от  облегчения:  тяжкая  ноша
ответственности свалилась с  ее  плеч.  Ее  мир  снова  будет  приведен  в
порядок, и тот, кому надлежит принимать решения,  будет  решать.  Она  уже
была готова  забыть  печальные  события  последних  дней:  они  просто  не
вмещались в ее упорядоченное существование.
     Чимал низко пригнулся к машине, чтобы его грязная одежда не бросалась
в глаза.  Но  подобная  мера  предосторожности  не  являлась  необходимой:
случайных прохожих в туннелях не было. Все, кто мог, находились на  важных
пунктах, остальные же были физически неспособны к действиям.  Скрытый  мир
находился в том же состоянии агонии, что и мир долины. Но, к несчастью,  с
меньшей надеждой на перемены, подумал Чимал, выбираясь из машины у входа в
туннель, ведущий к отсеку Главного Наблюдателя. В туннеле никого не было.
     Не было никого и в  отсеке.  Чимал  вошел,  осмотрел  комнаты,  потом
растянулся во всю длину кровати.
     - Он скоро вернется; самое лучшее, что мы можем  сделать,  это  ждать
его здесь.
     Он все еще не слишком хорошо себя  чувствовал.  Таблетки  вызывали  у
него сон, и он не осмеливался больше их принимать. Наблюдательница  Оружия
опустилась в кресло, сложила на коленях руки и  терпеливо  ждала  приказа,
который должен был внести порядок в ее жизнь. Чимал то начинал дремать, то
просыпался от толчка, то снова засыпал. Теплый воздух комнаты  осушил  его
одежду, и боль притупилась. Глаза его закрылись, и, помимо своей воли,  он
погрузился в сон.
     Рука, положенная на его плечо, вырвала его из сна,  покидать  который
он не хотел. Лишь когда память вернулась к нему, он начал бороться со сном
и с нежелающими подниматься веками.
     - Слышны голоса, - сказала девушка.  -  Он  возвращается.  Не  нужно,
чтобы тебя нашли тут лежащим.
     Да, не нужно.  Нельзя, чтобы  его  снова  усыпили  газом  и  забрали.
Собрав всю свою волю и энергию, он заставил себя выпрямиться, встать  и  с
помощью девушки направился в дальнюю часть комнаты.
     - Мы  тихонько  подождем  там,  -  сказал  он,  когда  дверь    стала
открываться.
     - Пока машина наверху, не зовите меня, - говорил Главный Наблюдатель.
- Я устал. Эти несколько  дней  отобрали  у  меня  годы  жизни.  Я  должен
отдохнуть. Поддерживайте туман  в  северной  части  долины.  Когда  Деррик
достаточно оснастится, один из  вас  спустит  его  и  подсоединит  кабели.
Сделайте это сами, я должен отдохнуть.
     Он закрыл  дверь.  Чимал  поднял  руки  и  закрыл  ими  рот  Главного
Наблюдателя.

     7

     Старик не сопротивлялся. На мгновение его руки дернулись, и он  повел
глазами, пытась разглядеть лицо Чимала, но никакого протеста не  высказал.
Чимал, хотя это и стоило ему усилий, не выпускал Главного  Наблюдателя  до
тех пор, пока  не  уверился,  что  провожавшие  го  люди  ушли.  Тогда  он
освободил его и указал на стул.
     - Садись, - приказал он. - Мы все сядем, потому что я больше не  могу
стоять. - Он тяжело опустился на ближайший  стул,  а  двое  друих  тут  же
автоматически повиновались его приказу. Девушка ожидала инструкций, старик
же был до предела измучен событиями последнего времени.
     - Посмотри  на  дело  своих  рук,  -  хрипло    проговорил    Главный
Наблюдатель. - Дьявольщина, разрушение, смерть - мы  познали  все  это.  А
теперь ты задумал еще более тяжкое преступление...
     - Молчи, - сказал Чимал, поднеся палец  к  губам.  Он  был  настолько
изнурен, что не был способен ни на какие эмоции, даже на ненависть, и  его
спокойствие подействовало на остальных.
     Главный Наблюдатель что-то пробормотал. Он не прибег к помощи  своего
крема для бритья, и на его щеках топорщилась серая щетина.
     - Слушай внимательно и постарайся понять, - начал Чимал, и голос  его
был таким тихим, что им пришлось напрячь слух. -  Все  изменилось.  Долина
никогда не будет прежней, ты должен  это  понять.  Ацтеки  видели,  как  я
мчался верхом на богине, и они поймут, что  все  не  так,  как  их  учили.
Коатлики никогда больше не будет ходить. Дети будут рождаться от родителей
из разных деревень, они будут Прибывшими - но не будет никакого  прибытия.
А твои люди, что с ними? Они понимают, что что-то не так, но что именно  -
не знают. Ты должен сделать единственно возможную вещь - повернуть корабль,
     - Никогда! - Гнев вновь овладел стариком и экзоскелет помог ему сжать
в кулаки плохо гнущиеся пальцы. - Решение было принято,  и  оно  не  может
быть изменено.
     - Что за решение?
     - Планеты Проксимы Центавра нам не  подходят.  Я  уже  говорил  тебе.
Поворачивать слишком поздно. И мы полетим дальше.
     - Но мы прошли Проксиму Центавра...
     Главный Наблюдатель открыл рот - потом снова захлопнул его, поняв,  в
какую ловушку он попал. Усталость мешала ему. Он бросил взгляд на  Чимала,
потом на девушку.
     -  Продолжай, - сказал Чимал. - Закончи то, что ты хотел сказать. Что
и другие Исследователи действовали против Великого Создателя,  против  его
плана и сняли  нас  с  курса.  Расскажи  этой  девушке,  чтобы  она  могла
рассказать остальным.
     - Это не твое дело! - крикнул на нее старик.  -  Уходи  отсюда  и  не
говори о том, что слышала.
     - Останься, - велел ей Чимал, силой усаживая  ее  обратно  в  кресло,
потому что она уже успела встать, пытаясь выполнить приказ.  -  Пусть  вся
правда  выйдет  наружу.  Возможно,  через  некоторое  время    Наблюдатель
сообразит, что хочет, чтобы ты находилась здесь, где не сможешь рассказать
другим об услышанном. А еще позже он начнет подумывать  о  том,  что  тебя
также нужно убить и отправить в космос. Он должен держать в тайне весть  о
своей вине, ибо иначе он погиб. Поверни корабль, старик, сделай хоть  одну
полезную вещь за всю свою жизнь.
     Удивление ушло, и Главный Наблюдатель вновь овладел собой. Он  тронул
свой деус и наклонил голову.
     - Я наконец-то понял, кто ты такой. Ты настолько же дьявол, насколько
Великий Создатель - Бог. Ты явился,  чтобы  уничтожать,  но  тебе  это  не
удастся. То, что ты...
     - Бессмысленно, - прервал его Чимал. -  Теперь  уже  поздно  обзывать
меня  или  бросаться  оскорблениями.  Я  даю  тебе  факты  и  прошу   тебя
опровергнуть их. Вот мое первое подтверждение: мы  больше  не  движемся  к
Проксиме Центавра. Это факт?
     Старик закрыл глаза  и  не  ответил.  Чимал  встал,  и  он  в  страхе
скорчился на своем стуле. Но Чимал  прошел  мимо  него  и,  сняв  с  полки
красный журнал, открыл его.
     - Вот он - факт, решение, которое ты принял с  остальными.  Дать  мне
эту книгу девушке, чтобы она о нем прочитала?
     - Я этого не отрицаю. То было мудрое решение,  принятое  ради  пользы
всех. Наблюдательница поймет. Она и все остальные повинуются независимо от
того, сообщат им или нет.
     - Да, возможно, ты прав, - устало сказал Чимал,  откладывая  книгу  и
возвращаясь  на  свое  место.  -  И  это-то  и  является  самым   страшным
преступлением. И не твоим, а Его. Самый  главный  дьявол  -  тот,  ком  вы
зовете Великим Создателем.
     - Богохульство,  -  проскрипел   Главный    Наблюдатель,    и    даже
Наблюдательница Оружия отпрянула при словах Чимала.
     - Нет, это правда.  Книги  сообщили  мне,  что  на  Земле  существуют
понятия, называемые "странами". Кажется, это большие группы людей, хотя  в
них входят не все люди Земли. Трудно  точно  сказать,  почему  эти  страны
существуют и какова цель их существования. Что гораздо  более  важно,  так
это то, что во главе одной из таких стран стоял человек, котором вы теперь
называете Великим Создателем. Вы можете прочесть  его  имя,  название  его
страны, они ни о чем нам не говорят. В