Александр Бушков.
    Дети тумана.

OCR Анатолий

Вы побеждали - и любили
любовь и сабли острие...

М. Цветаева

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Слева было море и акварельный, молочно-сизый туман, справа назойливо
сменяли друг друга однообразные холмы и долины. Изредка серым зеркалом
промелькивало озеро, по-местному - лох. Туман размывал, прятал линию
горизонта. Савину казалась неуместной эта прямая, как луч лазера, насквозь
современная дорога. То и дело под колесами мелькали синие, красные, желтые
зигзаги, ромбы, волнообразные линии - старая уловка, призванная уберечь
водителя от "гипноза дороги". Словно сам туман выстреливал их навстречу
машине пригоршня за пригоршней, и запас, видимо, был неисчерпаем.

- И все же вы не ответили на мой вопрос, - мягко напомнил патер.

- Отвечу, - сказал Савин. - "Вы нападали на разум. У священников это не
принято".

- Это цитата, судя по вашему тону?

- Да, Честертон. Правда... правда, цитата не вполне подходит к случаю. Вы
давно уже не нападаете на разум. Вы просто-напросто определяете ему границы
и рубежи. Когда мы преодолеваем рубежи, вы ставите новые. И снова. И снова.
Вам не кажется, что, эта ситуация весьма напоминает знаменитую апорию
Зенона - ту, об Ахиллесе и черепахе?

- Возможно, - согласился патер. - Но в таком случае получается, что это вы
гонитесь за нами, а не наоборот. Если пользоваться вашей терминологией, мы
- определяем рубежи, вы - стремитесь достичь их и снести, и в тот момент,
когда вам кажется, что впереди не осталось ни одного препятствия, мы
воздвигаем новый барьер...

- Вселенная бесконечна, - сказал Савин. - Однако это еще не означает, что
бесконечна и шеренга ваших барьеров. Вы не боитесь, что однажды люди снесут
ваш очередной барьер и не обнаружат нового? То есть - бога?

- Демагог ответил бы вам - господь по неисповедимым своим помыслам может
надежно укрыться от людей.

- И получится, что отсутствие бога как раз и доказывает его существование?

- Вот именно, - улыбнулся патер. - Что поделать, демагоги встречаются и
среди нас, но, поверьте, я к ним не принадлежу. И пусть вам не покажется
демагогией мой вопрос: а вы, вы не боитесь в один прекрасный день
обнаружить Нечто? То, что скрепя сердце вам придется признать богом, -
разумеется, я не имею в виду сакраментального старца, восседающего на
облачке, этот излюбленный вашими карикатуристами образ...

- Нет, - сказал Савин. - Лично я не боюсь. Уверен, что и другие тоже.

- К сожалению, мы вынуждены оперировать чисто умозрительными категориями. -
Патер задумчиво улыбнулся. - Впрочем... У меня два шанса против одного
вашего. Я могу стать и пригоршней праха, но могу и обрести загробное бытие.
Вам суждено только первое - ведь второе вы решительно отрицаете.

- Отрицаем, - сказал Савин. - Очень даже решительно. И тем не менее
последнее слово не за вами. Насколько я понимаю, отвечать за свои грехи на
страшном суде придется и верующим, и атеистам?

- Безусловно.

- Отсюда следует: если бог сушествует, то даже не верящим в него
гарантированы те же два шанса, что и вам. Не так ли?

- Из вас получился бы хороший схоласт.

- А если серьезно? - спросил Савин.

- Серьезно? Вы не верите в загробное бытие. Вы всего лишь пытались найти
способ изящно отразить мой выпад. И отразили, согласен. Но может случиться
и так, что этот ваш "ответный удар" станет первой трещинкой в мировоззрении
атеиста, первым шагом- по дороге, которая приведет к Вере. Такие случаи
бывали и в наше время - несгибаемые, казалось бы, атеисты становились
верующими...

- Их слишком мало, - сказал Савин.

- И первых христиан можно было когда-то пересчитать по пальцам...
Остановите здесь, пожалуйста.

Они уже въехали в Монгеруэлл. Савин плавно подвел машину к тротуару - он не
любил тормозить резко, в стиле детективов с телеэкрана. Солидный, чуточку
опереточный полисмен бдительно отметил взглядом иностранный номер машины и
прошествовал дальше.

- Хотите знать, в чем еще одно наше преимущество? - спросил вдруг патер.

- Хочу, - кивнул Савин. Он не торопился - ему оставалось миль пятьдесят, а
время едва перевалило за полдень.

- Вы такие целеустремленные. - В голосе патера явственно промелькнула
ирония. - Вы несетесь на мощных машинах по великолепным автострадам, ни на
секунду не забывая о высотных зданиях, сети Глобовидения и штурмующих
Юпитер космических кораблях. Попробуйте остановиться и оглянуться,
побродить среди холмов, которые ничуть не изменились за последнюю тысячу
лет, у моря, вдали от грохота цивилизации и мельтешения ее огней.
Попробуйте пожить медленнее, чтобы мир за окном машины не сливался в
пеструю полосу. И кто знает, может, обнаружите...

- Что именно?

- Иногда это дает странные результаты. Я не зря упоминал о случаях, когда
воинствующие атеисты становились верующими. Буквально два дня назад здесь,
в Монгеруэл-ле, ко мне обратился один темпоральный физик, напрочь
разуверившийся в своем деле и, по-моему, склоняющийся к богу... Всего вам
наилучшего.

Он поклонился, захлопнул дверцу и неторопливо зашагал прочь - маленькая
сухощавая фигурка в черной сутане, очень уместная среди старинных домов
Монгеруэлла. Интересный попище, подумал Савин, трогая машину. Но о каком
это Т-физике он говорил? Неужели? Вот это везение, если так, вот это
удача...

За пределами Монгеруэлла он прибавил скорость. Жемчужно-серый, прямо-таки в
тон погоде, "гарольд", словно кабан сквозь камыши, -мчался сквозь редкие
струи дождя по исчерченной разноцветными зигзагами черной автостраде.
Ровное урчание мотора и сто раз испытанный, но всегда пьянящий охотничий
азарт приятно щекотали нервы. Снова все нужно было начинать с нуля, впереди
была Неизвестность, которой, хотела она того или нет, предстояло стать
Информацией, на полчаса или час способной приковать к экранам сотни
миллионов людей.

Савин остановил машину. Вылез, прошел метров двадцать и встал над обрывом.
Бессмысленно метались чайки, далеко внизу волны разбивались о граненые
скалы, ветер трепал плащ и волосы.

Он долго стоял так, потом вернулся к машине, сел за руль и закурил, не
закрывая дверцы. Рассеянно щелкнул клавишей. Вспыхнул маленький цветной
стереоэкранчик, автоматически включилась "панорама". Пять секунд - щелчок -
переход на другой канал; пять секунд - щелчок - переход.

Услышав свою фамилию, Савин встрепенулся и тронул кнопку. Молодой диктор
вещал с хорошо отрепетированной торжественностью:

- Итак, Золотой Кон в Шотландии! Вчера в Эдинбург прилетел Константин
Савин, входящий в десятку лучших и всемирно известных репортеров
Глобовидения, удостоенных высшей награды Международной организации
журналистов - Золотого Пера. Машину Савина видели затем в Глазго и
Баллахулише. Что ищет в Шотландии один из королей объектива? Пока
неизвестно. Как удалось установить нашим репортерам, Савин не в отпуске,
следовательно, он в поиске. Что на этот раз? Вспомним фильмы Савина
последних трех лет. Их темы - поиски динозавров в сельве Амазонии и золота
инков в Андах, репортаж о работе экспедиции "Селена-4", искавшей на Луне
следы пришельцев, работа о тайнах архивов Ватикана. "По следам полковника
Фосетта", "Вновь о Железной Маске", "Ценности РСХА", "Двойники и История".
Что на этот раз? Неужели Шотландия даст Золотому Кону материал для нового
фильма, не уступающего предыдущим? Что это за сенсация, которую проморгали
мы? Посмотрим, будем ждать...

Он загадочно улыбнулся зрителям и исчез с экрана. На смену ему появились
титры "Двойников и Истории". Савин ударил себя по колену: "Ах, черти!",
выключил стереовизор. Сердиться было бы смешно и глупо - гоняясь за тайнами
и сенсациями, будь готов к тому, что однажды тебя затянет в собственный
механизм. В другое время и в другом месте это не имело бы для Савина ровным
счетом никакого значения, но сейчас... А что, собственно, сейчас? Ты не
детектив, сказал он себе, и твое нынешнее дело ничего общего с криминалом
не имеет. И все же...

Савин разгладил на колене подготовленную отделом информации Глобовидения
справку, перечитал еще раз. Полторы тысячи жителей, два отельчика, пять
кабачков, три десятка рыболовных суденышек, давно заброшенный и не
представляющий никакого интереса ни для туристов, ни для историков замок
какого-то полубарона-полуразбойника XV века. Промышленных предприятий нет,
сельским хозяйством не занимаются, каких-либо контор, равно как и любых
других учреждений, нет...

Через пятнадцать минут Савин въезжал в городок - тихий, безмятежный и
чистый. Дома и уличные фонари здесь были неподдельно старинными, как и
вывески, решетки крошечных газонов, почтовые ящики. Даже кошка, неторопливо
переходившая улицу, чем-то неуловимо отличалась от своих товарок из Глазго
или Баллахулиша. Савин пугнул ее гудком - она и ухом не повела.

Отель назывался "Вереск". Три этажа в шесть окон по фасаду, вывеска,
торчавшая перпендикулярно. стене на затейливом литом кронштейне - старинная
орфография и вполне приемлемо нарисованный куст цветущего вереска.
Любителей древностей здание непременно умилило бы. Савин не причислял себя
к таковым. Старинные дома ему просто нравились. Не больше.

- Но некому готовить вересковый мђд... - пробормотал он задумчиво, взял с
заднего сиденья чемодан и вошел в отель.

Портье (он же наверняка владелец и все остальное) сидел за старомодной
конторкой и читал выходившую в Глазго газету. Он был стар, но немощным не
выглядел. Ему же просто нечем заняться, подумал Савин, никакого другого
дела у него нет, вот и торчит здесь, отель наверняка приносит дохода на
самую малость больше, чем автомат, торгующий в Гренландии льдом...

Старичок молча отложил газету и раскрыл солидный гроссбух.

- Константин Савин, - скучным голосом сказал Савин. - Журналист. В отпуске.

- Ну конечно, работы вам здесь не найдется...

Старик сказал то, что и должен был сказать, но Савин, предусмотрительно
глядевший в сторону, на высокие старинные часы, ощутил быстрый взгляд -
уколовший, изучающий, настороженный. "Так, - сказал себе Савин. - Запомним".

- Распишитесь, пожалуйста. Почерк у старичка был мелкий, но очень
разборчивый. Перед Савиным зарегистрировалось пятеро постояльцев. Двое
давно съехали. Третий не интересовал Савина - он прибыл две недели назад и,
следовательно, никак не мог оказаться тем человеком. А вот остальные
двое... Один приехал три дня назад, другой - вчера. Имена незнакомые, но
ничего это не доказывает - паспортов старикан не спрашивает, можно
назваться хоть Наполеоном Бонапартом...

- Вы какой этаж предпочитаете?

- Первый. - Он взял ключ и поднял чемодан. Только зеленый новичок стал бы в
первую же минуту соваться к старику с расспросами... Легонько стукнула
дверь.

- Ваш ключ, мистер Геспер, - сказал старик.

Савин лениво обернулся. Импозантный сухопарый джентльмен из тех, что
довольно долго и устойчиво выглядят не более чем на пятьдесят.
Безукоризненная черная тройка, булавка с жемчужиной в темно-синем галстуке.
Итак, один из двух отпадает - мистер Герберт Геспер, как успел прочитать
Савин, начальник отдела некоей лондонской частной торговой фирмы "Смизерс и
сыновья". Вот только что он здесь делает? Может быть, интересы Смизерса с
чадами простираются и на Инвернесс, а может, он здесь родился и отдыхает
после трудов праведных - какое это имеет значение?

Постучать в номер к тому, второму, попросить, скажем, спички? Нет, и это
довольно примитивный ход. Как бы там ни было, Гралев мог уехать из
Монгеруэлла только сюда...

На корректный поклон Савина Геспер ответил столь же корректно и удалился
вверх по лестнице умопомрачительно светской походкой.

Савин вошел в свой маленький номер, чистый той самой стандартно-безличной
чистотой отелей и гостиниц от мыса Нордкап до Новой Зеландии, которую
терпеть не мог. И сразу постарался разрушить ее, обжиться - повесил в шкаф
одежду, разложил на столике и в ванной всякие мужские мелочи, достал и без
особой необходимости проверил аппаратуру. Было удручающе тихо. Простучала
за окном тележка, запряженная одной лошадью, и снова наступила тишина. И
серое небо над узкими острыми крышами.

Через пять минут он вышел на улицу - джинсы, легкая спортивная курточка,
тонкий свитер с воротником под горло. Беззаботное лицо, беззаботная походка.

Он легко и быстро нашел полицейский участок. Перед входом задержался,
прикрепил к лацкану Золотое Перо и уверенно толкнул дверь с лаконичной
черной надписью "Полиция".

Маленькая комната. Слева дверь с зарешеченным окошечком - Камера, в которой
наверняка, как мельком подумал Савин, давным-давно завелись мыши, грибы и
привидения. Справа, у окна, девственно чистый стол. Какие-то печатные
таблицы на стене над ним. Портрет премьер-министра.

Услышав стук двери, стоявший у окна человек в свитере вопросительно
обернулся. Белобрысый парень, года на три моложе Савина. На кожаном поясе -
светло-коричневая кобура с никелированной застежкой. Это же не Мак-Тиг,
немного смятенно подумал Савин, Мак-Тиг пожилой человек, он сам писал, кто
же это такой и почему здесь?

Однако на лице его эти мысли не отразились.

- Здравствуйте, - с простецкой улыбкой сказал Савин, протягивая красивое
удостоверение Глобовидения. - Константин Савин. Обычно меня зовут Кон.

- Сержант Лесли. Обычно меня зовут Роб. Садитесь. Хотите пива?

- С удовольствием.

Лесли достал из стола картонку с шестью банками, ловко сорвал жестяные
язычки.

- Я вас знаю, - сказал он. - Вернее, знаю ваши фильмы. Сами понимаете,
провинции в "информационном" значении этого слова не существует. Трудами
вашего Глобовидения в первую очередь.

- Стараемся, - сказал Савин. Жестянка холодила пальцы - видимо, холодильник
был вмонтирован в ящик стола. - Хорошее пиво. Местное?

- Да, завод в Эндердейле. - Лесли взглянул на него. - Часа два назад по
стерео говорили о вас, очень интригующе говорили, а вы вот объявились у
нас...

- И вас, конечно, интересует, зачем и почему я объявился здесь?

- А как же, - сказал Лесли. - Разумеется, как прилежного зрителя, а не
полицейского. Новый фильм?

- Да, - сказал Савин. - Чтобы не интриговать вас - мне нужны чудаки, Роб.
Анахореты не от мира сего, которые за наглухо запертыми дверями чертят
проекты вечных двигателей или разгадывают письмена атлантов.

- Зачем они вам?

- Как бы вам объяснить... Помните известное присловье: "Чудаки -украшают
жизнь"? И ведь украшают, черти... И. даже тем, кто подсмеивается над ними
на людях, интересно узнать о них побольше - один на один с экраном. Потому
что, мне кажется, чудаки воплощают в себе что-то не случившееся с нами, то,
от чего мы отказались ради налаженного благонравного благополучия, но не
перестали хранить в потаенных уголках памяти. Чудаки - воплощенная, живущая
отдельно от нас наша романтическая юность, наши былые безрассудства... Это
очень интересная тема, Роб.

- Очень интересная тема, - задумчиво повторил Лесли. - И разумеется,
где-нибудь поблизости, скажем, в Баллахулише или Монгеруэлле, в пивной или
редакции вы услышали от кого-то, что и у нас живет один из героев вашего
будущего фильма? Или как?

Они долго смотрели друг другу в глаза. Стояла тягостная тишина.

- Вот даже как, - сказал Савин. - Вот даже как...

- Будете предлагать более приемлемую версию? - не без ехидства
поинтересовался Лесли.

- Нет, - сказал Савин. - К чему?

- Ну и правильно. Вы ведь как-никак из асов... - Лесли встал и, заложив
руки за спину, наискосок прошелся по комнате. - Что ж, для старины
Мак-Тига, насколько я его знал, вернее, насколько я о нем слышал, ваша
версия была бы идеальной. Бесхитростный был старикан, он с почтением взирал
бы на одного из королей объектива и не подумал бы искать несоответствия...

- Вы из Лондона?

- Из Эдинбурга, - ответил Лесли, не прекращая размеренной ходьбы. - Кого вы
ищете, Кон? Только не нужно... скороспелых версий. Вы ехали к нам крайне
целеустремленно, не задерживаясь ни в каких редакциях и пивных...

- За мной следили? - безмятежно спросил Савин.

- Ну что вы, с чего бы вдруг? Простая прикидка по времени. Кое-кто из наших
задал себе тот же вопрос, что и комментатор: "Что он здесь ищет?"

- Что случилось с Мак-Тигом? - резко спросил Савин. - Вы ведь машинально
упомянули о нем в прошедшем времени, Роб. Даже если он слег с инфарктом,
вряд ли на замену ему прислали человека аж из Эдинбурга. Можно было найти и
поближе.

Лесли присел на угол стола, склонился над Савиным:

- Интересно, что мне с вами делать, Кон? Никаких оснований для того, чтобы
задержать и допросить. А хотелось бы, признаюсь...

- Разве мы не сможем договориться по-хорошему? - Савин решил взять
инициативу в свои руки. - Почему бы и нет?

- Если бы я был уверен, что выгода будет обоюдной...

- То же самое могу сказать и я, Роб.

- Ладно. - Лесли придвинулся ближе. - Кон, вы не мелкий ловец сенсаций, вы
серьезная фигура. Это меня и привлекает...

- Ну что ж, - кивнул Савин. - Воспользуемся обычной формулой:

я обещаю использовать все, что узнаю, только после консультации с вашим
начальством в Эдинбурге. Устроит?

- Устроит, - сказал Лесли.

- Вы ведь не простой полицейский?

- Сержант уголовной полиции. Кого вы здесь ищете?

- У меня ничего криминального, - сказал Савин. - Недавно в одной из
лабораторий темпоральной физики произошла очередная катастрофа - к счастью,
без жертв. Это четвертая за год. В конце концов, такое случается особенно
часто, когда научная дисциплина насчитывает всего несколько лет от роду и
поиски ведутся методами проб и ошибок...

- Темпоральная физика. - это та, что занимается проникновением в четвертое
измерение?

- Да, - сказал Савин. - Так вот, начальник лаборатории оставил странное
письмо - смесь глубокого пессимизма, разочарованности и неверия в будущее.
И сбежал - сначала мы не знали куда, потом донеслись слухи, что он где-то
здесь, в Шотландии, У следственных органов нет и не было никаких оснований
его искать. Зато у меня были основания - последнее время я занимался
Т-физикой.

- Как его фамилия?

- Гралев.

- Тот самый? - с интересом спросил Лесли.

- Тот самый, - сказал Савин. - Основоположник, лауреат Нобелевской премии и
все такое прочее. Вы знаете его в лицо?

- Помню только, что он - с бородой.

- Вот фото.

- Ну-ка... - Лесли присмотрелся и вдруг азартно вскинул глаза. - Кон, это
же Гролл, турист из Лондона! Он здесь снимает комнату. Может быть, ошибка?

- Он великолепно владеет английским, - сказал Савин. - Так что вполне мог
выдать себя за англичанина.

- Вот как... - В голосе Лесли послышалось разочарование - видимо, Савин не
оправдал его надежд. - И все? Больше вы ничего не можете сообщить?

- Все, что имею, - развел руками Савин.

- В самом деле, Кон? Неужели мне придется колоть вас как банального воришку?

Его глаза были насмешливыми и жесткими. Разочарование и равнодушие
оказались притворными, и Савин понял, что сержант переиграл его, что
придется раскрыться до конца...

- Вы думаете, что у меня имеется что-то еще? - спросил он скорее
утверждающе.

- Думаю, - сказал Лесли. - Когда я упомянул о Мак-Тиге, у вас на лице не
мелькнуло и тени удивления, хотя так естественно было бы спросить: "А кто
это - Мак-Тиг?" Вы этого не спросили. А минутой позже упомянули о нем как о
моем предшественнике. Вы его знали, знали, чем он здесь занимается. Меж тем
в этой части Шотландии вы никогда прежде не бывали, а Мак-Тиг за последние
десять лет ни разу не выезжал за пределы графства - домосед был и нелюдим.
Откуда же вы его знаете? Вы жили в разных плоскостях, Кон. Снова
фантастическое совпадение?

- Если хотите, да, - сказал Савин. - Фантастическое совпадение в том, что в
этой части Шотландии, в этом городке оказались и Гралев, которого я ищу, и
Мак-Тиг, который написал мне письмо.

- Оно у вас с собой?

- Вот.

Савин помнил письмо почти наизусть, знал, что сейчас читает сержант.

"Уважаемый мистер Савин! Я смотрел все ваши фильмы и решил, что обратиться
следует именно к вам, как к