ы  в   нескольких
стратегических пунктах нашей планеты.
     - Нас с вами трудно сравнивать.
     - Почему?
     - Люди воевали не потому,  что им этого хотелось, - вступил, наконец,
Загребин.  -  Людям  никогда  не  хотелось воевать.  Но некоторым,  всегда
меньшинству,  войны были выгодны. В любой войне страдали не те, кому войны
были выгодны,  - они обычно выпутывались. Страдали и умирали те, кто войны
не хотел.  И я не удивлюсь,  если  мы  найдем  на  этой  планете  солидные
бомбоубежища,  в  которых  еще несколько недель,  а может,  и месяцы после
катастрофы существовали виновники войны. И умерли они одними из последних.
Они  планировали  эту войну,  планировали убийства,  убийства всех,  кроме
себя.  Другое дело,  они недооценили силу джинна,  которого  выпустили  из
бутылки.  Так вот, жители Синей планеты не виноваты в своей смерти, как не
виноваты в своей смерти заключенные концлагерей и жители Хиросимы.  В  них
не было никаких генетических изъянов.  И если мы можем вернуть их к жизни,
наш долг сделать все,  чтобы вернуть их.  Если бы тебе,  Зенонас, сказали,
что ты можешь оживить хотя бы десять человек, погибших в Хиросиме, неужели
ты отказался бы делать это,  потому  что  их  гибель  была  предопределена
природой, роком или еще чем бы то ни было?
     - Вы меня не совсем правильно поняли.  -  Зенонас покраснел, и оттого
его прямые волосы казались еще светлее.  - Я не хочу, чтобы меня принимали
за человеконенавистника.  Если бы я мог оживить жертву Хиросимы или еврея,
задушенного в  Освенциме,  я  бы это сделал не раздумывая.  Но на Земле мы
смогли не допустить гибели цивилизации.  Значит, мы миновали пору детства.
На планете корон также еще не известно,  погибла бы цивилизация,  не приди
на помощь сфериды.  Может быть, и нет. Может, она была бы сейчас еще выше.
На  Синей планете не нашлось сил,  способных остановить войну.  И  если мы
оживим их,  возникает дилемма.  Или мы оставим их в  покое,  и тогда через
полвека они с  таким же  успехом снова перебьют друг друга.  Или мы  будем
контролировать их  действия,  как  няньки,  и  тогда это  ухе будет не  их
цивилизация,  а  наша,  галактическая.  То  есть мы ничего не возродим,  а
построим свое, новое.
     - А  галактическая цивилизация -  это  пока  самое  интересное,  чего
добилась эволюция во Вселенной, - сказал корона Аро.
     - Есть третий путь,  -  заметил капитан. - Даже и без нашего контроля
жители  планеты,  знающие,  что  с  ними  произошло,  справятся со  своими
проблемами. Почему вы отказываете им в разуме?
     - Вы знаете почему. Они однажды не проявили его.
     На контрольном пункте замигали россыпью зеленые огоньки. Метеоприборы
сообщили, что ветер стихает.
     - Вот что,  -  сказал капитан.  -  Мы еще поговорим на эту тему. Пора
готовиться к экспедиции. Затишье не надолго.


                                    8.

     Члены  экспедиции  собрались  у  <Великана>  -   основного  вездехода
<Сегежи>.  Корона  Аро  в  своем  скафандре казался злодеем из  старинного
фильма космических ужасов.  Возможно,  что он  думал то же самое о  людях,
потому что подошел к Антипину я сказал:
     - Как вы только обходитесь без хвоста?
     И,  чтобы показать,  как удобно обладать такой частью тела, он поднял
под скафандром хвост,  лежащий концом на плече,  и  почесал роговым концом
один из своих многочисленных глаз.
     Снежина засмеялась,  а  Антипин сокрушенно покачал головой и поклялся
сделать себе хвост, какой коронам и не снился.
     Дождь  почти перестал,  и  у  горизонта,  в  просвете между облаками,
поблескивало синее небо.
     Последним из корабля вышел Загребин.
     - Где Павлыш? - спросил он.
     - Я здесь. - Павлыш высунулся по пояс из верхнего люка вездехода.
     - Тогда прошу всех по местам, - приказал Загребин.
     Антипин  перевел вездеход на  ручное  управление и  тронул  с  места.
Павлыш с  короной Аро спустились на нижний отсек,  чтобы еще раз проверить
рефрижератор. Снежина с Загребиным уселись за спиной Антипина.
     Вездеход медленно проехал мимо дома с крысами,  миновал следующие два
дома и повернул на улицу, ведущую к центру.
     - Мы с Баковым до сих пор дошли,  -  сказала Снежина.  -  Здесь нашли
каску.
     - Интересно, как они последний день прожили? - сказал Антипин.
     - А что?
     - Вот,  например,  магазин. Всякую одежду продавали. Видите? Наверно,
еще в последний день кто-нибудь платье примерял.
     Вездеход объехал кучу камней - остатки разбитого взрывом или ураганом
дома.  За камнями пришлось задержаться. <Великан> перекинул через глубокую
воронку мост из собственных рук и перетащил себя,  подобно Мюнхгаузену, на
другую сторону,  на небольшую площадь,  с трех сторон окруженную домами. С
четвертой стояло пирамидальное здание с  изображением диска  с  волнистыми
лучами.  Сделанный  из  какого-то  блестящего металла  диск  покосился,  и
некоторые лучи отломились.
     Аро,  который к  тому  времени уже  вылез из  рефрижератора,  сказал,
показывая на пирамиду:
     - Культовое здание.
     - Может быть, какое-нибудь учреждение.
     - На верхушке изображение солнца.
     - Подъедем поближе, - сказал Антипину Загребин. - Там что-то...
     - Человек? - Снежина даже привстала на сиденье.
     - Где?
     - Там, у входа в храм!
     Треугольный проем входа в храм был черен. Поперек него лежало что-то,
напоминающее человеческую фигуру.
     Вездеход развернулся к  храму быстрее,  чем двигался обычно.  Антипин
наклонился  вперед,  стараясь  разглядеть дальний  край  площади.  Храм  в
несколько секунд вырос перед вездеходом -  серый,  каменный,  видно, очень
старый:  камни были выщерблены.  Ветрам,  даже такими сильным,  как здесь,
понадобилось бы на это много лет.
     Поперек  входа  лежал  скелет  человека.  Несколько  обрывков  одежды
цеплялось за белые кости. Рядом, откатившись к косяку, валялась каска.
     Загребин вылез из вездехода и  нагнулся над скелетом.  Он обошел его,
стараясь не задеть, потом обернулся к подошедшему короне Аро и спросил:
     - Очевидно, безнадежный случай?
     - Тут мы ничего сделать не можем, - ответил Аро. - Ничего.
     Загребин  засветил фонарь  на  шлеме  и  заглянул внутрь  храма.  Луч
рассеялся и утонул в пустоте большого зала.
     - Здесь больше никого не было, - сказал Загребин.
     Зал  был  пуст -  ни  украшений,  ни  скамей,  -  только в  конце его
несколько  ступеней  вели  к  алтарю,   украшенному  мерцающим  в  темноте
изображением солнца.
     Голос Загребина разлетелся по залу и вернулся удесятеренным:
     - Есссь ольшее ииио не было...
     Когда Загребин вышел из храма, скелет у дверей исчез: Павлыш приказал
<Великану> взять  его  с  собой.  Павлыш  был  прежде  всего  биологом,  и
неизвестно, найдут ли они сегодня останки других жителей планеты.
     - Теперь куда? - спросил Антипин.
     - Направо. Улица ведет к центру, - сказал Загребин.
     Через  несколько десятков метров вездеход снова остановился.  Антипин
взглянул на капитана,  и  тот кивнул.  У  тротуара стоял экипаж.  Три пары
колес  несли  длинное обтекаемое тело  машины.  Машина казалась совершенно
новой,   только  вчера  оставленной  здесь  владельцем.   Лишь  проржавела
приоткрытая дверца.
     - Я загляну в двигатель, - сказал Антипин.
     - Давай,  -  согласился Загребин.  -  Снежина  останется  со  мной  в
вездеходе.  Павлыш и корона Аро,  можете выйти,  размяться. Вон там что-то
вроде большого магазина. Только не пропадайте из виду.
     Снежина немного расстроилась, что ей придется сидеть в <Великане>, но
отогнала  обиду  и,  включив  камеру,  принялась снимать  улицу.  Загребин
постучал себя по бедрам, рассеянно нащупывая карманы. Но карманы скафандра
были не совсем там, где карманы костюма. И в них не было сигарет.
     - Все равно бы не закурили, - засмеялась Снежина. - Шлем.
     Капитан ничего не ответил,  взял карандаш и  стал крутить и разминать
его в пальцах.
     Корона Аро  шел  в  двух  шагах  сзади Павлыша,  предоставляя доктору
полную свободу действий.  Павлыш остановился перед  разбитой витриной.  По
груде  истлевших и  проржавевших вещей трудно было  угадать,  что  же  она
представляла собой раньше.  Ветер влетал в  широкое окно  и  блуждал между
полок с  рулонами тканей,  вешалок с костюмами,  домашней утварью и прочим
добром.
     Павлыш  взглянул вдоль  улицы,  перед  тем  как  вступить в  магазин.
Антипин,  раскрыв капот машины,  увлеченно копался в  двигателе и напевал:
<Как мы с вами проржавели...>
     - Обратили внимание,  - сказал корона Аро Павлышу, - что на улицах не
видно останков людей?
     - Да.
     - И в домах,  по крайней мере в тех,  куда мы заглядывали, тоже людей
нет.
     - И что же вы думаете?  - спросил Павлыш, осторожно перебираясь через
холм кастрюль и сковородок.
     - Я думаю,  что в этом городе жители были предупреждены об опасности.
И успели спрятаться. В укрытия.
     - Я тоже об этом подумал,  -  раздался голос капитана, который слышал
этот разговор.  -  И  одно из таких укрытий может быть под магазином.  Это
большой магазин. Поищите.
     - Я  буду смотреть на  указатели,  -  сказал Аро.  -  Должны же  быть
указатели. Вот поглядите, Павлыш. Синие стрелы.
     Они  пошли,  следуя  указаниям синих  стрел,  нарисованных на  стенах
магазина. Миновали большой зал нижнего этажа. Стрела показывала на комнату
в конце зала. Комната была уставлена стульями и длинными низкими столами.
     - Столовая, - сказал Павлыш.
     - Попробуйте поискать пути вниз, - предложил Загребин.
     - Тут много дверей, - ответил Павлыш.
     Следующие пять минут корона Аро и Павлыш,  разделившись, обходили зал
вокруг, открывая все двери. За двумя или тремя из них обнаружились ступени
вниз.  Но в одном случае они привели в склад,  населенный крысами, которые
разбежались,  стуча  когтями,  когда в  помещение вошел Аро;  другая дверь
скрывала пустую комнату, неизвестно для чего предназначенную. Комната была
оклеена листовками и яркими плакатами,  изображающими разъяренных мужчин с
оружием в руках.
     Аро  и  Павлыш встретились посередине зала.  Рассказывать Загребину о
неудаче не было смысла - тот знал о каждом шаге разведчиков.
     - И  все-таки  люди  где-то  были.  Куда-то  убежали,  спрятались,  -
продолжал настаивать корона Аро.
     - Убежище, возможно, было на  улице.  К  тому же  город мог погибнуть
ночью, - предположил Павлыш. - Когда магазины закрыты.
     - В  общем,  все ясно,  -  вмешался в разговор Антипин.  -  Двигатель
внутреннего сгорания. Кое-что интересно. А вот еще...
     Голос Антипина оборвался.
     Загребин посмотрел в сторону машины. Антипина там не было.
     - Иван, - произнес он негромко, - что у тебя? Ты куда делся?
     А сам уже смотрел в сторону дверей магазина -  он знал,  что Павлыш и
Аро все слышали и  должны вот-вот выбежать.  Павлыш появился на улице даже
быстрее, чем Загребин ожидал, и в два прыжка был у машины.
     - Тут люк, - оповестил он.
     - Что  случилось?  Нужна помощь?  -  В  шлемах зазвучал голос Бакова,
который дежурил на мостике <Сегежи>.
     - Я немного ушибся,  -  сказал вдруг Антипин.  - Не спеши, Слава. Тут
метра три и крутая лестница. Сейчас я зажгу фонарь.
     Снежина спросила:
     - Можно я к ним?
     Загребин кивнул.
     Снежина выпрыгнула из вездехода. Корона Аро зашел за машину, Загребин
понимал,  что они все нагнулись над люком,  в  который провалился Антипин,
поэтому их не видно,  но именно это раздражало -  казалось, что он один на
улице.  Загребин развернул вездеход и  осторожно подогнал его  к  тротуару
так, чтобы с места водителя видеть люк.
     - Сейчас,   -  бормотал  Антипин.  -  Сейчас.  Что-то  заело.  Видно,
повредил. Это ты, Павлыш?
     Павлыш  спускался по  зыбкой металлической лестнице,  которая вела  в
подвал.  Он наклонил голову, чтобы свет фонаря упал на Антипина, и увидел,
что  тот сидит на  неровном полу.  Павлыш повернул голову,  чтобы осветить
подвал,  и  понял,  что  они случайно нашли то,  чего не  могли отыскать в
магазине, - убежище.


                                    9.

     Пожалуй,  за  всю  свою  тридцатилетнюю жизнь Павлыш не  видел ничего
более страшного, чем это убежище на Синей планете.
     Половина  подвала  -  сводчатого длинного  тоннеля,  уходящего вдаль,
высотой метра  в  три  и  шириной в  пять-шесть  метров  -  была  завалена
скелетами.  Среди скелетов лежало мало вещей.  Видно, люди прибегали сюда,
схватив самое  необходимое,  надеясь выбраться вскоре отсюда.  Неизвестно,
что погубило людей; то ли они погибли сразу от теплового или радиационного
удара, от газовой атаки, то ли умирали постепенно, задыхаясь от недостатка
воздуха или  мучаясь в  скоротечной лучевой болезни...  Павлыш на  секунду
зажмурил глаза.
     - Почему молчите? - спросил Загребин.
     Павлыш не смог ответить. Ответил Антипин.
     - Мы нашли их, - сказал он.
     ...Распугивая нахальных и быстроногих крыс, космонавты шли по темному
тоннелю.  Казалось,  он никогда не кончится, и никогда не кончится галерея
смерти.
     - Крысы там побывали? - спросил капитан.
     Аро ответил:
     - Да.  Если они завладели всей планетой, мы ничего не сможем сделать.
Крысы - хорошие санитары.
     Перед возвращением на  корабль вездеход сделал круг  по  городу,  уже
нигде не останавливаясь. Проехали по главной улице, с трудом протиснувшись
между запрудившими ее машинами и повозками,  поднялись по пологой дороге к
руинам громадного замка,  оттуда были видны бухта и скалы,  запирающие ее.
Над портом поднимались голенастыми птицами подъемные краны,  и между ними,
выброшенный  на  причал,  лежал  на  боку  небольшой  корабль.  Труба  его
откатилась в сторону.
     Раза три космонавты натыкались на скелеты людей,  в основном военных,
лежащие на улицах.  Но теперь этому уже не удивлялись и  этой пустоте тоже
не удивлялись:  под улицами, под домами пролегали тоннели бомбоубежищ. То,
что осталось от жителей города, находилось там.
     Возвращение к  <Сегеже>  было  невеселым.  Говорить  не  хотелось,  и
участники  экспедиции  только  изредка  обменивались  словами.  Равнодушно
стрекотали  камеры,  запечатляя улицы и дома,  и вездеход время от времени
тормозил, чтобы объехать груду камней или машину, вставшую поперек дороги.
     В этот вечер тетя Миля впервые вышла к ужину,  хотя знала, что короны
будут в кают-компании. Она заварила специально для корон очень слабый чай,
а то спать не будут.
     - Завтра в город отправляется группа: Бауэр, Кудараускас, Цыганков, -
объявил после ужина Загребин. - Старший - Бауэр.
     И все разошлись по каютам.


                                   10.

     Первое  тело  человека  привезла на  корабль  именно  группа  Бауэра.
Находка была совершенно случайной.  Разведчики попали в  портовые склады и
уже собирались уходить оттуда,  как их  внимание привлекла запертая дверь.
Дверь была не  только заперта,  но  и  забаррикадирована изнутри.  Уже это
заставило космонавтов не  жалеть усилий для  того,  чтобы ее  открыть.  За
дверью оказался холодильник,  давно отключившийся,  но  заваленный плитами
нерастаявшего льда. На глыбе льда лежал полуразложившийся труп человека.
     Узнав  о  находке,  корона Вас  сразу  начал готовить аппаратуру,  не
ожидая, пока вернутся разведчики. И когда вездеход подкатил к кораблю, все
было готово.
     С  курами дело ясное -  с  ними машина работала.  Но  что получится с
человеком?
     - И бог создал Адама, - сказал Малышу Бауэр.
     - Бог, как ты теперь знаешь, понятие коллективное, - ответил Малыш. -
Один из богов включает рубильник,  второй будет следить за температурой, а
еще один,  поменьше рангом, - это я - будет в это время на вахте. И потому
пропустит исторический момент.
     Ожил  динамик  внутренней связи,  и  подчеркнуто сухим  голосом Баков
произнес:
     - Вниманию  членов  экипажа.  Желающие  наблюдать ход  операции могут
подняться  на  мостик.  Мы  переключаем на  лабораторию большой  экран.  В
лаборатории  находятся  только  участники  эксперимента и  доктор  Павлыш.
Повторяю...
     Экран показывал внутренность лаборатории - Аро у пульта, Павлыш и Вас
у приборов рядом с колпаком операционного стола.  Колпак был чуть матовым,
и  человек,  лежащий на  столе,  опутанный проводами и  шлангами,  казался
бесплотным. Лицо его было закрыто широкой белой повязкой.
     Вошла Снежина, и Бауэр подвинулся, освобождая половину стула.
     - Готово,  -  сказал в лаборатории Аро,  повернувшись к операционному
столу. Он включил пульт.
     Действия Павлыша и короны Вас были уверенными,  но казалось,  что уже
прошло полчаса,  а  они все так же  наклоняются над пультами,  подходят по
очереди к операционному столу, снова возвращаются к приборам, делают массу
неспешных и  не  очень  нужных движений,  которые никак  не  отражаются на
состоянии прикованного к операционному столу тела.
     Иногда биологи обменивались короткими фразами или словами,  чаще даже
цифрами, понятными только им.
     В  один  момент  получилась заминка:  по  приказанию Аро  засуетились
роботы,   подключая  дополнительные  линии  питания.   Павлыш  выпрямился,
пользуясь минутой,  чтобы  отдохнуть,  и  объяснил для  тех,  кто  был  на
мостике:
     - Еще минут пять, и начнем поднимать температуру.
     - Пока все нормально? - спросил Загребин.
     - Трудно сказать. Идет регенерация клеток на молекулярном уровне.
     - Доктор Павлыш, - прервал его Вас, - проверьте содержание белка.
     И Павлыш тут же забыл обо всем остальном.
     Бауэр  встал  и  прошелся,  чтобы размять затекшие ноги.  Пять  минут
тянулись часами...
     - Ой, смотрите! - сказала вдруг Снежина.
     Даже  под  слоем креплений и  шлангов видно было,  как  тело человека
меняет цвет, розовеет, наполняется жизнью.
     - Температуру не поднимать выше тридцати градусов,  - приказал корона
Вас.
     ... Когда первый человек Синей планеты очнулся, он лежал на кровати в
госпитале  доктора   Павлыша;   над   кроватью  был   натянут   прозрачный
звукопроницаемый  купол,  защищающий  человека  от  вирусов,  от  могущего
оказаться  для  него  смертельным,  несмотря  на  принятые  меры,  воздуха
корабля.
     Это  случилось в  восемь вечера.  Через три  с  половиной часа  после
начала эксперимента,  на пятый день после спуска корабля <Сегежа> на Синюю
планету.


                               Глава третья

                          РАНМАКАН В ЧУЖОМ МИРЕ


                                    1.

     Пробуждение было  мучительным.  Жесткая  сильная  рука  тянула  вниз,
хватала за горло,  запрокидывала голову,  чтобы Ранмакан не мог вырвать ее
наружу из черной воды и вздохнуть.  Один раз вдохнуть воздуха,  и тогда он
снова  будет  в  состоянии  бороться.  И  вдруг  рука  пропала.  Ранмакану
показалось -  а  может,  это  он  потом придумал,  -  что  даже увидел ее,
волосатую, костлявую и покрытую блестящим инеем.
     Потом стало тихо,  и Ранмакан заснул. Он давно не спал так спокойно и
сладко,  с того дня,  как началась война, сперва далекая, не затрагивающая
обыденности  существования  пятидесяти  тысяч   жителей  Манве,   но   уже
неизбежная,  подкрадывающаяся с  каждым днем все ближе известиями о гибели
других городов.
     В  сладкой дремоте мирно думалось.  Все  миновало.  И  даже воздушные
тревоги,  с  каждым днем все более настойчивые и  реальные,  и  патрули на
темных улицах,  бомбоубежища.  Война пронеслась мимо и  пощадила Манве.  И
теперь можно спокойно спать.  Не  открывая глаз.  Долго-долго не  открывая
глаз.
     Ранмакан ощупал пальцами кровать -  простыни были мягкими и  свежими.
Значит,  он в госпитале.  Наверно,  в госпитале.  Ведь тогда...  Когда это
было?  Вчера?  А  может,  уже  несколько дней назад?  Тогда он  бросился к
первому попавшемуся убежищу -  убежищем оказалась дверь в какой-то подвал,
склад.  Это был...  что же это было?  Да, какой-то ледник. Он захлопну