абочих
сожгли  на  нефтяных  кострах,   а   еще  нескольких  отправили  в  отряды
смертников. Но и оставшиеся все равно не хотели работать. Тогда их куда-то
увезли,  наверно,  на урановые рудники,  а  вместо них привезли крестьян с
гор.  Крестьяне работали плохо,  и меня и еще других чиновников восьмого и
седьмого разрядов мобилизовали работать на заводе после окончания рабочего
дня.  Мы очень уставали и тоже работали плохо. Мы боялись, когда объявляли
тревогу,  но убежище было далеко от нашего цеха,  и  мы редко бегали туда.
Потом говорили,  что  пьи  изобрели смертельный газ,  которого достаточно,
чтобы уничтожить все живое,  но у  нас были такие бомбы, что мы тоже могли
уничтожить все  живое.  Затем началась война,  начались настоящие тревоги.
Однажды,  когда загудели ревуны, я побежал в склад, где меня спустя долгое
время нашли благородные пришельцы.
     Во второй части я  расскажу о том,  как попал на корабль пришельцев и
стал самым первым человеком на нашей планете>.
     Кудараускас отложил рукопись и лег спать.  Вахта начнется в шесть,  и
надо успеть хорошо выспаться.
     Во  сне Кудараускас видел,  как Ранмакан забрасывает камнями бунтарей
на площади и среди бунтарей почему-то оказался он, Кудараускас.


                                    4.

     - А  я знаю этого Бессмертного,  то есть знал,  -  сказал Девкали.  -
Тогда он был еще совсем молоденьким негодяем. Лет двадцати. Нас привезли в
Управление секретной полиции. И пытали.
     - Разве  вас  можно было  пытать?  -  удивился Павлыш.  -  Ведь  тело
патриция неприкосновенно.
     - Вы не дали договорить, Слава. Пытали Торпа, учителя Свемаи, то есть
тех,  кто из низших каст.  Но пытали их в  нашем присутствии.  Представьте
подвал,  надвое разгороженный решеткой.  По одну сторону мы - четырнадцать
отщепенцев,   предателей  своей  касты,  по  другую  -  негодные  бунтари,
простолюдины.  Их пытали.  Мы смотрели.  Знаете, порой лучше, когда пытают
тебя самого.  Еще три дня назад ты сидел с  ними -  я  имею в виду учителя
Свемаи,  -  и  отчаянно спорил:  выпускать заложников или нет?  Я настоял.
Заложников выпустили. Заложники потом провели солдат через тайный перевал.
Так вот, три дня назад это был Свемаи, и ты никогда не думал, что он может
так кричать...  Бессмертный был одним из добровольцев-палачей.  Я запомнил
его имя. Я думал, что когда-нибудь с ним встречусь.
     - Вы знали, что будет война? - спросила Снежина.
     Она вела <Великана>.  Рядом с ней сидела Пирра, остриженная и изящная
в пришедшемся ей впору скафандре Малыша.
     - Мы  надеялись,  что ее  все-таки не будет.  Не будет большой войны.
Страх  окажется сильнее жажды  разрушать.  Но  в  мире  накопилось столько
оружия,  что началась цепная реакция бешенства.  На наш остров не заходили
суда  -  он  был  помечен на  картах как  запретная зона.  Зона  испытаний
ядерного оружия.  Хорошо еще,  что ни  одна ракета не  приземлилась нам на
голову.  Но у  нас был приемник.  Мы нашли его сломанным в хижине:  раньше
здесь жили промышленники,  охотники за  морскими драконами.  Среди нас был
один инженер.  Он  умер дня за три до войны.  Он починил кое-как приемник.
Приемник иногда...
     - ...если ему хотелось, - вставила Пирра.
     - ...если  у  него  было  хорошее настроение,  доносил до нас отрывки
последних известий или музыкальные передачи.  В последнее время передавали
в основном боевые марши.  Мы по тону передач понимали,  что в любой момент
может начаться война - в эфире копилась умело разжигаемая ненависть. Мы не
могли даже рассчитывать на то, что сами доплывем до земли.
     Вездеход дрожал, карабкаясь по каменной россыпи к седловине. <Сегежа>
осталась  далеко  позади,  и  вокруг  теснились  холмы,  кое-где  покрытые
плесенью, мхом и мертвыми стволами деревьев.
     - Деревья погибли от газа,  - объяснила Пирра. - Пьи прибегли к нему,
когда поняли, что терпят поражение.
     <На  Земле Пирру приняли бы  за  учительницу алгебры -  она суховата,
размеренна и как-то подчеркнуто интеллектуальна. Ей бы пошли очки в тонкой
оправе,  -  думал Павлыш.  - И рядом Снежина - вся преувеличенная: слишком
пышные волосы, слишком мягкие губы, слишком большие глаза и вообще слишком
красивая...>
     - Вчера Лещук еще одно бомбоубежище нашел.  На окраине,  за портом, -
сказала Снежина.
     - Наверно,  построили перед  самой войной.  Раньше в  том  районе был
ипподром - собачьи бега, - произнес Девкали.
     - Да, перед самой войной, Ранмакан с Лещуком ездил на <Еже> и показал
место.
     - Ну и что?
     - Там устроили подземную площадку для ракет.  Ракеты были выпущены. А
под базой,  на глубине метров сорока, находился бункер со всем необходимым
для жизни и даже запасами жидкого воздуха.
     - Не может быть!  Неужели все-таки нашли их?  -  Пирра прижала ко рту
сухой кулачок. - И они погибли?
     - Они умерли не сразу -  бомбоубежище не пропустило газ и защитило их
от  взрывов.  Они  умерли  позже.  Радиация  снаружи  не  спадала,  воздух
истощался.  Им, наверное, стало страшно. Они дрались между собой. Там была
жуткая битва.  Несколько человек пережили ее  -  они  умерли позже,  когда
радиация все-таки проникла в бункер. А может, когда кончился воздух. Еды у
них  было  достаточно...   Представляете...   -  проговорила  Снежина,  не
оборачиваясь:  вездеход осторожно крался по  краю обрыва.  -  Уже  всех на
планете убили, а сами живут.
     - И вы будете их оживлять?  -  спросил Девкали.  В голосе его звучало
сомнение в необходимости такого шага.
     - Там  были  крысы,  -  отозвался Павлыш.  -  Очень много крыс.  Ведь
продовольственный склад.
     - Я,  конечно,  не могу указывать вам,  кого возвращать к жизни, кого
нет,  -  сказал Девкали.  - Тем более, что нас очень мало. Но мне хотелось
бы, чтобы наша планета жила в будущем хорошо. Вы меня понимаете?
     Пирра протянула руку, и Девкали накрыл ее ладонью.
     - Я согласен,  -  ответил Павлыш.  - И наверно, если бы дело дошло до
оживления, капитан бы поговорил с вами.
     - А  я  не согласна,  -  возразила Снежина.  -  Я думаю,  что на всей
планете наберется едва ли  сотни три-четыре людей,  которые не имеют права
жить.  Другие хоть и были преступниками,  убийцами -  когда родятся вновь,
волей-неволей  станут  другими людьми.  Ведь  раньше  вся  их  жизнь,  все
воспитание толкало к таким поступкам.
     Никто не ответил. И непонятно было, соглашаются с ней или нет.
     - Долго еще? - поинтересовалась Снежина, чтобы нарушить молчание.
     - Нет,  километров пять осталось,  -  ответила Пирра. - Жалко, дорога
так разрушена, мы бы уже были там.
     - Ранмакан сказал мне  как-то,  -  заговорил снова Павлыш,  -  что не
знает, можно ли ему жить с вами в одном доме. Все-таки разница в кастах.
     - И вы рассмеялись?
     - Улыбнулся, а что?
     - А  ведь он  до  сих пор свои вещи -  правда,  их пока немного -  не
перенес с  корабля.  Для  него  жить в  одном доме с  патрициями -  второе
крушение мира,  причем он должен принять в этом крушении активное участие.
Войну за него придумали.  Переехать в один дом с патрициями он должен сам,
своими руками совершить тяжкий грех.  А вдруг вернется старая власть?  Что
тогда?
     - Ну,  не  так уж  он глуп,  чтобы не понимать,  что старая власть не
вернется. Тем более после визита в бункер.
     Вездеход снова  въехал  на  прилично сохранившийся отрезок  дороги  и
мягко побежал по брусчатке.
     - Сейчас будет поворот.  За ним ворота,  -  сказала Пирра. - Когда-то
эти холмы были очень красивы. Зеленые, веселые, птицы поют.
     - Ну, у вас в саду под куполом тоже птицы есть.
     - Только  одна  птица.  Корона  Вас  восстанавливал ее  по  скелету и
перьям, и она не умеет петь.
     За  поворотом дороги обнаружилась ветхая,  серая от  дождей и  ветров
арка.  На  ней  надпись на  лигонском языке.  Павлыш и  Снежина уже  могли
прочесть ее:
     <Горный ботанический сад>.


                                    5.

     Поездка в  Горный ботанический сад была нужна всем обитателям купола.
Очистка воздуха требовала много энергии,  которая необходима и  для других
дел.  А кроме того,  <Сегеже> не вечно сидеть на планете. Она улетит. Люди
останутся здесь.  Значит,  нужно,  чтобы  купол сам  себя  снабжал чистым,
незараженным воздухом,  по крайней мере до тех пор,  пока сюда не прибудут
стационарные дезактиваторы.
     На совещании у капитана,  посвященном этой проблеме, Пирра вспомнила,
что когда-то проходила практику в Горном ботаническом саду.  И там работал
старик  биолог:  выращивал  кустарник с  повышенной активностью жизненного
цикла;  кустарник  активно  поглощал  углекислоту и  вырабатывал кислород.
Старик  предполагал  использовать  его  в   шахтах  и  в  цехах  с  плохой
вентиляцией -  выделение кислорода растением прекращалось только в  полной
темноте.  Достаточно было слабого источника света, и маленькая кислородная
фабрика  начинала работу.  Тогда,  до  войны,  растение ученого никому  не
понадобилось -  в шахтах трудились и умирали рабочие самых низших каст,  а
их в Лигонской республике было много.  Пирра сказала,  что помнит дорогу к
Горному ботаническому саду,  помнит,  где должны находиться делянки с  тем
кустарником.  Если их,  конечно,  не выкорчевали за годы,  что прошли с ее
ареста.
     Выехали затемно и до ботанического сада добрались к одиннадцати часам
- дорога была плохая, да и сад находился сравнительно далеко от города. Он
располагался в глубокой, защищенной от ветров долине, в которой, по словам
Пирры,  сохранилось несколько реликтовых видов растений.  Это и определило
выбор такого отдаленного места для ботанического сада.
     - Здесь  жили  энтузиасты,   -   проговорила  Пирра,  когда  вездеход
остановился у  небольшого белого дома  с  выбитыми стеклами.  -  Тут  было
интересно.
     За домом начинался густой зимний лес. Вернее, это был мертвый лес, но
Снежине он  показался зимним,  только  сбросившим листья  и  готовым снова
распуститься,  как  только  пройдут  холода.  На  некоторых  деревьях  еще
сохранились привязанные проволокой таблички с  их  названиями,  и  забытая
лесенка у  одного из  них как бы  напоминала:  хозяева здесь люди,  и  они
должны вернуться.
     - Я сначала загляну в дом, - сказала Пирра.
     - Я с тобой, - добавила Снежина.
     Женщины вошли в  дом.  Снежина уже привыкла к тишине и гулкой пустоте
домов планеты.  Но  этот дом  показался ей  не  таким мертвым,  как дома в
городе.  В  одной из комнат у стены стояло два длинных стола,  уставленных
пробирками и  банками с  семенами.  На  стене  висели застекленные рамы  с
гербарными листьями; срезы стволов в углу были еще свежими, но посеревшими
от времени.
     Пирра подняла с полу толстую тетрадь, развернула ее.
     - Тетрадь наблюдений,  -  прочитала она.  -  Это  его  тетрадь,  того
старика. Как же его звали? Вот удивительная вещь - почерк его запомнила, а
имени  не  помню.  Последняя запись...  -  Пирра перелистывала тетрадь.  -
Последняя запись...  Она уже сделана не им. И последние страницы заполнены
другим почерком. Наверно, с ним что-то случилось еще до войны. Может быть,
он умер. Или уехал. Хотя это все равно. Тетрадь нам пригодится. По крайней
мере, мы теперь знаем, что они работали над этим кустарником до последнего
дня. Старика здесь любили. Вздорный был старик, но очень добрый и мудрый.
     - Что нового? - спросил, подходя к узкой дыре окна, Павлыш.
     - Сейчас идем,  -  ответила Пирра. Она раскрыла папку для гербария. -
Так  и  думала.  Вот  этот лист -  видишь,  узкие,  раздвоенные на  концах
листочки - то, что нам нужно. Даже если мы не найдем самой делянки, корона
Вас сможет восстановить растение?
     - Сможет, - заверила Снежина. - Корона Вас - волшебник. И умница.
     - Только очень страшный, - созналась Пирра. - Я сначала его боялась.
     Они шли по  узкой аллее.  Иногда Пирра останавливалась и  надламывала
сучок;  сучки были сухие и  с  треском поддавались пальцам.  Пирра бросала
сучки на землю.
     Над  аллеей массой ветвей навис лесной великан;  вокруг него земля на
несколько сантиметров была покрыта длинными сухими иглами. Пирра подобрала
несколько шишек и проверила, сохранились ли в них семена. Положила шишки в
карман скафандра и потом сказала Девкали:
     - Напомни на обратном пути взять банки с семенами из лаборатории.
     - Хорошо вам, ботаникам, - проговорил Павлыш. - Раньше сажай зернышко
в  землю и жди неделями,  пока оно вырастет,  если прорастет.  А с помощью
корон сдал семена в лабораторию - через полчаса заходи за саженцами.
     - Как  раз  у  нас основная работа все равно останется неизменной,  -
возразила Пирра.  -  Саженец мы получим,  а остальное - наше дело. Пока из
него  вырастишь дерево,  все  равно годы пройдут.  Да  и  одним деревом не
обойдешься - у нас впереди знаешь, сколько работы. Это вам, врачам, теперь
делать будет нечего.
     Деревья расступились. Впереди, поделенное на ровные четырехугольники,
лежало  большое поле,  ограниченное крутыми склонами долины.  Некоторые из
делянок  щетинились  сучьями  кустов,   другие  стояли  голыми  или   чуть
прикрытыми сухой травой.
     - Ой!  -  раздался сзади голос Снежины. Она отстала и еще не вышла из
тени деревьев.
     Павлыш резко обернулся.
     Снежина  сидела  на  корточках  у  большого  ствола  и  махала  рукой
остальным, чтобы спешили к ней.
     Спрятавшись между  толстых корней  мертвого дерева,  из  сухого песка
долины тянулся тонкий стебелек с белой головкой цветка.
     - Живой, - прошептала Пирра.
     - Совершенно и абсолютно живой,  -  засмеялась Снежина. - Я подула на
него, и он на секунду сложил лепестки.
     - Лесной висан,  -  сказала тихо Пирра. - Я сейчас заплачу. Не срывай
его. Пусть растет.
     - Конечно, пусть растет. Я только подула на него. Он сложил лепестки,
а потом опять расправил, будто поздоровался со мной.
     - А планета хочет помочь нам,  -  произнес Девкали.  -  Она не совсем
мертва. Помнишь, Пирра, как я первый раз принес тебе букет лесных висанов?
     - Летом будет больше цветов, - добавил Павлыш.


                                    6.

     С  делянки возвращались не  спеша.  Может,  оттого,  что видели живой
цветок,  оттого, что так легко и быстро нашли нужный кустарник, настроение
у  всех  было  хорошее.  Девкали тащил  ворох  сухих  сучьев  и  корней  и
допрашивал Павлыша,  пишут ли на Земле стихи,  а если пишут, то пользуются
ли рифмой.  Пирра тихонько напевала что-то, и Снежина подумала, что еще не
видела Пирру смеющейся,  а наверно,  когда она засмеется,  то станет очень
красивой.  Хотела было сказать об  этом Пирре,  но та вдруг остановилась и
сказала:
     - Если  пойти  по  этой  аллее,  мы  придем на  кладбище.  Здесь было
маленькое кладбище. Ботаники предпочитали и жить и умирать здесь. Здесь не
было крематориев,  как в городах.  Подождете меня секунду?  Я загляну,  не
похоронен ли здесь старик. Я никак не могу вспомнить, как его звали. А это
очень нужно. Правда?
     Пирра  повернула  в  боковую  аллею.  Остальные  последовали за  ней.
Кладбище открылось через  сто  шагов -  это  небольшая поляна,  окруженная
высокими деревьями.  На  поляне несколько могильных холмиков,  над  каждым
камень или диск с лучами.  Пирра прошла мимо ряда холмиков. Остановилась у
крайнего.
     - Конечно, - вспомнила она. - Его звали Кори, учитель Кори из Лигона.
Он умер перед самой войной.
     - Это хорошо, - заметил Девкали, - что он не дожил до нее.
     До  лаборатории было  уже  недалеко.  Пирра провела к  ней  по  узкой
тропинке, мимо хозяйственных построек.
     - Здесь песок? - спросил вдруг Павлыш.
     - Да,  песчаные почвы.  Не все растения могли здесь жить. Приходилось
ходить в  соседнюю долину за  перегноем.  Очень тяжелые корзины были,  как
сейчас помню.
     Павлыш отстал и отошел немного в сторону.  Разгреб листья под деревом
и посмотрел, сухой ли там песок. Под листьями был перегной сантиметра три,
потом песок.
     Женщины и Девкали ушли вперед.  Павлыш распрямился, отряхнул ладони и
хотел идти дальше, но неожиданно увидел человеческие следы.
     Первой его  мыслью было удивление -  как они могли сохраниться больше
года?  В тех местах,  где землю покрывали листья,  следы можно различить с
трудом.  Но чуть дальше на прогалине след отпечатался четко и глубоко. Это
был свежий след.
     Павлыш осторожно огляделся.  Все тихо.  Только уже довольно далеко, у
здания лаборатории, слышны голоса женщин.
     Недавно здесь был человек:  ведь ночью шел дождь. Может быть, он даже
видел их. Нет, это невероятно. Совершенно невероятно. Павлыш хотел позвать
Девкали,  но вдруг почувствовал, что ему страшно. Страшно крикнуть, потому
что Он может услышать;  страшно за своих товарищей: ведь они не знают, что
кто-то,  не боящийся смертельной радиации,  ходит по мертвой планете.  Кто
это? Друг? Может, какие-то люди смогли приспособиться к радиации, обладают
иммунитетом к ней?  Нет,  этого случиться не может.  И потом...  потом, не
надо  быть Шерлоком Холмсом,  чтобы догадаться:  человек был  здесь совсем
недавно. Возможно, видел людей и не подошел.
     Павлыш решил  никому не  говорить о  своем  странном открытии.  Лучше
быстро уехать отсюда, не рисковать - они не вооружены, с ними две женщины.
Сначала надо посоветоваться с капитаном.
     Павлыш еще раз оглянулся и быстро пошел по тропинке к лаборатории.
     Его уже ждали.  Пирра укладывала в  вездеход банки с семенами и листы
гербария. Снежина подавала ей их из окна лаборатории.
     - Куда ты запропастился?  -  спросила она,  увидев Павлыша.  -  Мы уж
думали,  ты попал в лапы к духу леса.  Есть,  оказывается,  легенда, Пирра
рассказала, что здесь живет привидение.
     <Ну вот, еще не хватало>, - подумал Павлыш.
     - Кстати, Слава, ты почему спрашивал про песок?
     - А,  ты об этом, - ответил Павлыш, довольный, что разговор отошел от
опасной темы.  -  Я думал,  что песок хорошо сохраняет ткани. Мумифицирует
их.  Значит,  если старик умер всего год назад, была надежда его вернуть к
жизни. Ну ладно, поехали.
     - Постой,  постой,  ты ведешь себя уж так нелогично, дальше некуда! -
возмутилась  Снежина.   -  Так  это  же  светлая  мысль,  надо  немедленно
проверить.  Девкали,  знаешь,  где  лежат  носилки?  В  нижнем  багажнике.
Достань.
     - Нет, нет, - остановил их Павлыш. - Надо возвращаться. Уже поздно.
     - Почему?  Только первый час.  Мы вполне успеем до темноты вернуться.
Нашел, Девкали?
     - Да, - сказал тот, выбрасывая из вездехода носилки.
     И  Павлыш понял,  что он  не  в  состоянии придумать никакой причины,
которая  бы  оправдала  немедленный  отъезд.  Открыть  правду?  Но  что-то
удержало его от  этого.  Может быть,  то,  что ему не  поверят,  не примут
всерьез.  Может,  потому,  что  тогда Снежина -  а  с  нее станет -  решит
немедленно пойти туда и исследовать следы.
     Когда  раскапывали могилу,  Павлыш  старался не  становиться спиной к
лесу, и волнение его было столь очевидно, что Снежина даже спросила:
     - Что, жутковато стало?
     - Нет,  -  ответил Павлыш.  -  Просто я  думаю,  что песок может быть
влажным.
     - Сейчас все узнаем.
     Догадка Павлыша была правильной. От этого ему стало еще хуже. Носилки
с маленьким высохшим телом старика нес он с Девкали,  а женщины,  несмотря
на уговоры Павлыша,  все время отставали.  И руки были заняты.  Павлыш все
оборачивался, и Снежина, смеясь, говорила:
     - Не бойся, не потеряемся.
     - Кстати, крупных хищников на планете сейчас нет, - добавила Пирра. -
Хотя мы их разведем снова.
     Ничего не случилось.  Так же в  тишине вернулись в  вездеход.  И  без
приключений добрались до <Сегежи>.
     Павлыш шутил,  слушал, как Снежина рассуждает о том, будут ли на обед
взбитые сливки,  а  сам,  чуть отвлекаясь на секунду,  снова видел глубоко
отпечатанный в  почве след,  такой свежий,  что края его не оплыли и виден
каждый рубец подош