.
  Петюшка Живец только недоумевающе хлопал глазами.


                   XV. ТОВАРИЩ АКСТ, ИНСПЕКТОР УГРОЗЫСКА

  Tax подошел к окну кабинета угрозыска и посмотрел на улицу.
  - Еще никого не видать.
  Акст, сидевший за столом, сказал, шевеля своими черными жесткими бровями:
  - Они приедут ровно в назначенное время. Инженер Гэз - воплощение научной
аккуратности. Вы будете меня благодарить за то, что я вас познакомлю с ним.
  Под окнами затарахтел автомобиль и гукнул три раза.
  Акст сказал Таху;
  - Это они. Ярко-синий кузов, бородатый шофер, седоков двое, так?
  - Совершенно верно,-проговорил Tax и отошел от окна.
  - Товарищ Аркадий,-приказал Акст своему секретарю, сидевшему за маленьким
столиком в углу кабинета, - дай мне те две папки, которые ты приготовил...
И потом иди встретить инженера Гэза и товарища Зубова, проведи их прямо
сюда.
  Акст принял две папки бумаг, положил их около себя и приподнялся со своего
кресла. В распахнутую дверь быстро вошел Гэз с тугим портфелем и с
неизменной трубкой во рту. За ним скромно вошел Мишутка. Аркадий закрыл
дверь и взглянул на Акста.
  - Я пригласил вас, граждане, затем, чтобы... - начал Акст и улыбнулся. Tax
рассеянно зевнул, это у него бывало при сильном волнении, и почему-то
перебил Акста:
  - ...сообщить вам пренеприятное известие? Это из Гоголя.
  Все засмеялись, и это вышло хорошо.
  - Знакомьтесь, товарищи, - просто и любезно сказал Акст.
  Tax и Гэз подали друг другу руки, а Гээ представил Мишутку:
  - Товарищ Зубов, Михаил Лукич. Мой помощник.
  - Теперь садитесь, товарищи. Вот на эти кресла, прошу вас, доктор, и вас,
инженер. Товарищ Зубов, придвиньте себе кресло от стены сюда ближе.
Аркадий... Запиши ваш разговор, но только яе теряй стенограмм, брось такие
привычки...
  - Я буду курить, - полувопросительно обратился Гэз к Аксту.
  - Пожалуйста, - ответил Акст и уселся в свое кресло. - Так вот. Я должен
начать немножко издалека. В прошлом году к нам поступили два одинаковых
заявления из двух разных учреждений. Из рентгеновского кабинета
Центральной городской больницы было похищено два амперметра. Кабинетом
заведовал и заведует доктор Tax...
  Акст повернул голову к Таху, и тот слегка поклонился. Гэз выдохнул
громадный клуб дыма и закусил зубами трубку. Акст продолжал:
  - Точно такая же кража, тоже двух амперметров, была приблизительно в то же
время произведена и из лаборатории отдела точной механики завода "Красный
химик" у инженера Гэза, который изволит здесь сейчас присутствовать...
  Tax сделал движение вперед и вопросительно взглянул на Гэза. Инженер
утвердительно кивнул головой.
  - Продолжайте, просим,-отозвался Мишутка со своего места, как будто он был
на интересном докладе и сгорал от нетерпения.
  - А приблизительно через две недели после покражи и вы, инженер Гэз, и вы,
доктор Tax, обнаружили, что пропавшие амперметры оказались на своих местах.
  - Не совсем так, - отозвался Tax. - У меня нашлись не пропавшие
миллиамперметры, а просто на месте пропавших аппаратиков я обнаружил
другие, не те, которые были украдены?... Это было в вашем присутствии,
товарищ Акст...
  Инспектор Акст пошевелил своими жесткими бровями.
  - Маленькое отступление, которое сейчас сделает кое-что ясным. Вы, доктор,
привезли ваши амперметры? И вы, инженер Гэз?
  Инженер и доктор протянули Аксту по свертку.
  - Ваш, доктор, сверток из белой бумаги. В свертке два амперметра,
найденные вами на месте украденных. Их я держу в левой руке, а в правой у
меня синий сверток. Здесь два амперметра, найденные вами, инженер Гэз, на
вашем письменном столе взамен украденных. Верно?
  Акст переложил руки свои крест-накрест и протянул свертки Таху и Гэзу.
  - Теперь я исправляю ошибку вора, который хотел вернуть потерпевшим
украденные вещи, но перепутал. Белый сверток должен получить инженер Гэз,
а синий принадлежит рентгеновскому кабинету. Извольте, доктор.
  Гэз быстро разорвал белую бумагу и вынул два маленьких аппаратика.
  - Да, это они, - сказал Гэз.
  В свою очередь Tax развернул синий сверток и засмеялся.
  - Они самые... Надо поблагодарить в лице товарища Акста наш уголовный
розыск за эту услугу, которую он оказал нам.-Tax обернулся к Гэзу.-Товарищ
Акст очень кстати познакомил нас, не правда ли?
  - Даже более, чем кстати. Смею вас уверить, доктор,- улыбаясь, отозвался
Акст, - это еще не все. Историйка с амперметрами закончена, но она -
только начало большой истории. И от вас, доктор, и от вас, инженер Гэз,
к нам время от времени поступали кой-какие заявленьица... Они попадали ко
мне, и у меня такое впечатление что дело тут касается вас обоих... Прошу
вас взять сейчас по папке и каждый из вас пусть сейчас про себя прочтет вот
по этой одной странице... Здесь напечатано краткое содержание ваших
заявлений и наших дознаний... Пожалуйста...
  Гэз положил папку на колени и начал читать. Tax из своей папки вынул лист,
исписанный на машинке, и только взглянул на первые строчки, как уже
вскочил с кресла и произнес:
  - Неужели?
  Акст молча курил папиросу и наблюдал за своими гостями. Потом потушил
окурок и кивнул секретарю:
  - Аркадий... Стенографировать не надо... Сейчас мы будем разговаривать
неофициально.
  Гэз долистал всю папку и спокойно положил ее на стол.
  - Да...
  Черная голова Акста откинулась назад, и он обратился к Гэзу.
  - Насколько я понимаю, дело зАсь идет об электромагнитных волнах,
примешаны радиоизлучения, короткие волны, сигналы?.. Как вы себе теперь
представляете дело?
  Гэз набил трубку и искоса взглянул на Таха, который жадно вчитывался в
содержимое папки:
  - Я буду говорить такие простые для нас, физиков, вещи, но вряд ли для
вас...
  - Говорите, инженер, - на секунду оторвался от чтения Tax.
  - Говорить об электромагнитных волнах? Да, нужно. Потому что, как видно
из этих бумаг... Но, впрочем, сначала о волнах... - Гэа яростно затянулся
из трубки. - Может ли сила действовать на расстоянии в абсолютной пустоте?
Вот вопрос, который волновал физиков в прошлом столетии. И существует ли
такое абсолютно пустое пространство, совершенно свободное от каких бы то ни
было материальных частиц? Если бы существовало такое пустое пространство,
то мы должны были бы признать и существование таинственных сил, которые
действуют на расстоянии вне зависимости от материальных частиц, заполняющих
пространство. И оказалось, что абсолютной пустоты не существует. Все факты
говорят за существование мирового эфира, который наполняет вселенную. Он
обладает свойством чрезвычайной упругости и способности к волнообразному
движению, которое распространяется во все стороны... Кеплер первый разложил
солнечный луч на составляющие его цветные лучи. Ньютон дал классическое
объяснение этому опыту, показав, что цвет лучей зависит от длины эфирных
волн, которые мы теперь называем электромагнитными. Последующие работы
показали, что в природе существует масса таких электромагнитных волн.
Окружающий нас эфир постоянно находится в волнообразных колебаниях, которые
пронизывают пространство. Гершель в 1880 году открыл тепловые лучи, Герц в
1891 году-электрические лучи, а Рентген в 1895 году - свои икс-лучи. Все
это оказались явления одного порядка - электромагнитные колебания,
распространяющиеся в эфире со скоростью света в 300 тысяч километров в
секунду, но различающиеся длиною волны. Электрические радиоволны имеют
длину до нескольких километров, станция имени Коминтерна излучает волны в
1450 метров длины, почти полтора километра. Есть и короткие радиоволны - до
нескольких метров длины, это уже переход к волнам Герца. Волны Герца
переходят в тепловые лучи, длина которых приблизительно от 0,3 сантиметра
до 0,8 микрона. А микрон-это одна тысячная доля миллиметра. От тепловых
лучей переход, при все уменьшающейся длине волны, к волнам красного цвета
через семь цветов видимого спектра, к химическим - ультрафиолетовым.
Дальше-открытая Мелликеном в 1923 году мелликеновская часть спектра,
представляющая переход к рентгеновским лучам, длина которых начинается от
0,0001 микрона и меньше. За рентгеновскими лучами идут гамма-лучи, с
ничтожнейшей длиной волны... И, может быть, за гамма-лучами...
  - За гамма-лучами идут це-лучи, - неожиданно сказал доктор Tax и
побледнел. Он оперся обеими руками на стол в обвел присутствующих
взглядом. - Це-лучи имеют бесконечно малую длину волны и излучаются
человеческим мозгом.
  - Следовательно, насколько я понимаю, вы думаете...-начал Гэз.
  - Я не думаю, а докажу вам, что... це-волны обычного электромагнитного
характера, но с бесконечно малой длиной, существуют...
  - Если эти волны излучает человеческий мозг, - спросил Акст, - и вы,
доктор, владеете способом уловить их...
  Гэз приподнялся и поклонился доктору:
  - То вопрос о чтении мыслей близок к разрешению?..
  - Он решен, равно как и вопрос о передаче мыслей на расстояние, - сказал
Tax и побледнел еще больше.


                   XVI. ЗЕРКАЛЬНЫЙ ШКАФ ПРОФЕССОРА ТОЛЬЕ

  Прохладная апрелеская ночь мягко сползала на затихающую землю. Небо, как
темная парча с - бубенчиками звезд, будто неслышно звенело.
  Мишутка своей обычной упругой походкой направлялся к даче Илоны. Он
проходил березовой рощей, смело ступая по просохшей дороге. В просвете
дереввев низко висела КРУПНАЯ зеленая звезда, как виноградинка. Мишутка
взглядывал на нее, и какое-то беспокойство закрадывалось в него.
Окружавшая его тишина переставала быть для негo понятной. В казавшемся
безмолвии он улавливал странные звучания, будто тысячи тысяч крохотных
металлических бубенчиков шелестели под действием невидимых воздушных струй
и звенели.
  Звучание спускалось как будто от далеких мигающих звезд и окутывало
Мшиутку. И сама земля не казалась ему молчащей. Он чувствовал, что она
живет, дышит и слабо колышется от пробуждающейся весенней дрожи. Деревья
стоят как невесты, ожидающие своих возлюбленных, овеянных думой о
предстоящей радости сближения. Цепкими корнями вцепились деревья во
влажную сыть отдохнувшей. земли, жадно пьют и тянут густые весенние соки,
гонят их по сосудистым пучкам стволов и ветвей к набухающим жирным почкам.
Но земля жива для Мишутки.
  Она кажется ему матерью, к сосцам которой припали наголодавшиеся и вкусно
чавкающие детеныши. И слышит Мишутка, как живет земля, и звучит далекое
распростертое пышное небо.
  Он отворил калитку и прошел на кухонное крылечко дачи. Постучал. В окнах
зажегся свет ламп. Ему отворила Глафа. Он вошел в дачу.
  Из-за серой тени куста, росшего около дачи, медленно приподнялась темная
фигурка девушки, осторожно огляделась и прислушалась, как захлопнулась
входная дверь за вошедшим в дачу Мишуткой.
  За рощей в поселке ожесточенно лаяли собаки. Вдали на горизонте стояло
зарево из огней большого города, кидая смутный отсвет на дачу и
палисадник, через который медленными тонкими шагами кралась девушка. Она
подошла к даче и заглянула в окошко.
  Зеленая занавеска висела изнутри и закрывала середину окна, оставляя две
боковых щелки, через которые были видны кусочки комнаты. Справа у
стены-диван. Налево видна дверь в другую комнату, в которой стоит высокий
зеркальный шкаф. Зеркало отражает письменный стол, на котором навалены
книги. Низкая лампа светит тускло из-под круглого фестончатого абажура.
Тень от спинки высокого кресла угольником ложится на косяк полуоткрытой
двери.
  Девушка прильнула к стеклу. Расплывчатые силуэты проплыли по зеленому полю
занавески. Яркое пятно внесенной в первую комнату лампы надвинулось на
окно, потом остановилось. Девушка догадалась, что это внесенная лампа
поставлена на стол. Через правую щель девушка увидала, как на диван села
черноволосая тонколицая женщина, зябко кутавшаяся в меховую пелеринку.
  Она подняла свое матовое, казавшееся от лампового света желтоватым, тонкое
лицо кверху и заговорила, приветливо раскрывая бледно-красные губы. Потом
опять зябко уткнулась в темно-рыжий мех пелеринки и слушала кого-то, кто
был от подсматривающей скрыт зеленой материей занавески. И опять женщина
вскинула вверх лицо. Синие волосы как-то сами собой сбились ей на покатый
породистый лоб, глаза засветились черным перламутром. Кто-то протянул ей
из-за занавески руку, дружески и с участием. Женщина схватилась руками за
эту руку и встала с дивана.
  Девушка под окном силилась разглядеть, что происходит за занавеской, но не
могла и на секунду отпрянула от окна. Кровь прилила к ее лицу, и она
тяжело задышала от страшного волнения. Вскинула свои стрельчатые брови,
глаза ее сверкали жестким зеленым отражением занавески, она взглянула
налево через другую щель...
  Зеркальная дверца шкафа медленно задвигалась. Стол с книгами и с низкой
тусклой лампой поплыл в двигавшемся зеркале и передвинулся в сторону.
Из-за дверцы высунулась лысая старческая голова и улыбнулась. Потом нога
осторожно выступила из шкафа, как бы перешагивая высокий порог, и в
комнату к письменному столу вышел из шкафа сухой бритый старик. Вокруг
него несколько секунд стояло облачко легкого голубого пара, которое
растаяло и исчезло.
  Но этого не видела девушка, подсматривающая через окно. Она дрожала и
вглядывалась в зеркало, которое отражало фигуру беловолосого юноши,
державшего за плечи склоненную молодую женщину. Как будто упасть ему на
грудь хотела эта женщина и как будто...
  - Мишутка!..-вскрикнула девушка за окном и сильно постучала кулаком в
оконную раму.
  Зеленая занавеска раздернулась. Беловолосый Мишутка плотно приник из
комнаты к стеклу, пытливо вглядываясь в ночную тьму, и сейчас же отпрянул;
на него снаружи через два стекла невыставленных рам глядело искаженное от
внутренней боли страшное лицо Дуни. Она крикнула что-то Мишутке и
взмахнула руками. Мишутка обернулся: в дверях своего кабинета стоял
профессор Толье и жевал тонкими губами, произнося глухие слова:
  - Илона. Когда в доме нужен радиомонтер, то скажи мне, и я из города
пришлю знающего человека. Я не люблю, когда ты своевольничаешь...
  Илона стояла среди комнаты, опустив голову и не говоря ни слова. Мишутка в
коридорчике соовал с вешалки свою куртку и кепку. Быстро скользнул в кухню
и ударом ноги вышиб дверь наружу.- Холодный воздух освежил его. Он обежал
вокруг дачи - Дуни не было. Он приставил ладони рупором к губам:
  - Дуня... Эй! Дуня!
  Крик слабым эхом отозвался в роще. Мишутка подбежал к калитке. У изгороди
стояла Дуня. Мишутка взял ее эа руку.
  - Дуня... Ты что здесь?
  - Я видела... - прошептала Дуня. - Видела тебя и ее...
  - Она очень несчастна, - душевно сказал Мишутка.
  Дуня сжала себе руки до боли, простонала:
  - Как бы я хотела верить тебе.
  - Постой, - остановил ее Мишутка. - Ты слышишь? Молчи. Слушай.
  Из дачи слышался какой-то страшный клокочущий звук. В окнах вспыхнул яркий
голубой свет.
  - Она... Илона... Отец бьет ее?
  - Это отец ее? - спросила Дуня. - Я видела, как он... - Дуня запнулась.
  - Ну? - Мишутка схватил ее за сцепленные руки.
  - Он прятался в зеркальном шкафу.
  - Ты говоришь правду?
  Дуня с тоской и любовью посмотрела на Мишутку, и это выражение ее лица
увидал Мишутка при отсвете огней, что заревом стоят над очертаниями
большого города.
  -  Правду, Миша... Только правду, тебе, всегда...
  Согнувшись, нащупывая кастет в правом кармане куртки, подкрался Мишутка к
окну и заглянул в него. Занавеска еще была отдернута. Большая голубая
лампа ярко светила с потолка. В голубом светлом круге стояла Илона и
смотрела на отца, который сидел в кресле перед камином. Отец поднял ладонь
кверху. Илона тоже подняла лицо кверху... и засмеялась.
  Мишутка отпрянул. Смех Илоны не вязался с теми словами, которые она только
что ему говорила. О том, что она томится своим проклятым одиночеством, что
странная болезнь сковывает ее мысли, что вокруг нее нет никого, с кем она
могла бы поделиться своими печальными настроениями... А теперь - смех. Что
это?
  Мишутка сжал кулаки, но опомнился и отошел от окна к калитке.
  - Дуня... - позвал он.
  Ему никто не ответил.


                            XVII. ЧТО ЗНАЛ TAX

  Tax несколько раз прошелся по своему рентгеновскому кабинету, потер
бледные руки, как будто ему было холодно, и остановился перед сидевшим
Гэзом.
  - Так вот... Я несколько раз задавал себе вопрос: "неужели?"... и теперь,
после ознакомления с этими фактами, которые вы наблюдали, я заключаю, что
"да". Вопрос о чтении мыслей научно разрешен. Мной. Но и еще кем-то или,
вернее, во множественном числе - кеми-то, лицами, шифрованные переговоры
которых вы уловили... Tax заметил проскользнувшее по лицу .Гэза недоумение
,и кивнул головой.
  - Ну, да... Эти беспорядочные мелодии, которые так тщательно записывал
Мишутка, не оставляют для меня сомнения, что это - шифр. И притом шифр -
необыкновенный. По крайней мере, самые лучшие спецы, сотрудники товарища
Акста, стали в тупик, когда я попробовал прибегнуть к их помощи. Это -
шифр музыкальный, требующий от своего автора и читателя широкого
образования. Когда я сам попробовал разобраться во всех таинственных
явлениях, которые преследовали и преследуют меня, начиная с кражи из этого
кабинета двух амперметров, то... за это время я выучился быть сыщиком,
честное слово. Я прочитал все, что относится к вопросу о раскрытии
преступлений, начиная с замечательной книги Ивана Якимова и кончая
ежегодниками Центрального бюро по изучению преступности.
  - Вы предполагаете, что и здесь преступление? - спросил Гэз..
  - Это вы увидите после... А пока для меня ясно, что музыка, слышимая вами
на небывало короткой волне шифр, где ноты - условные знаки букв или
что-нибудь вроде этого. -Люди имеют надобность скрывать свои переговоры,
например, преступники, и пользуются своим воровским жаргоном, блатнои
музыкой... - Tax усмехнулся. - Тоже музыка, только из другой оперы. Потом
идут перестукивания по Морзе, по числовой азбуке, по числовому коду,
ключом к которому может служить любая условленная книга, хотя бы библия,
например. Шифры разнообразны, как люди. Известны криптографы. решетки,
буквенные шифры, угловые... и т. д. Интересные штуки. Но все-таки нет
шифра, которого в конце концов нельзя было бы расшифровать и прочесть...
  - И вы, доктор, надеетесь? - выдохнул Гэз. В кабинете нельзя было курить,
и Гэз поэтому страдал.
  - Не только надеюсь, но и уверен. Я сам играю на скрипке, и музыка для
меня не совсем пустое место... А теперь к делу. Сущность моей работы над
мозгом...
  - Простите, я перебью вас, доктор, - взмолился Гэз, - разрешите мне
закурить, без трубки я не могу слушать...
  Tax привычно кивнул головой, Гэз закурил и сказал:
  - Еще вопрос... Почему вы делитесь результатами своих работ со мною, а не
со своими коллегами-врачами? Ведь у нас есть даже специальный институт по
изучению мозга. Tax вместо ответа принялся ходить по кабинету из угла в
угол и молчал. Потом встал посередине кабинета и скорбно наклонил голову.
  - Да, в присяге моей, докторской, сказано: "Обещаю сообщать ученому миру
все, что открою"... Но сам ученыйто мир. Он тоже не орден безгрешных
высших существ. И в нем кипят человеческие страсти... Публика видит
представление, спектакль, интересные декорации, а на оборотной стороде
действуют свои пружины... - Голос Таха дрогнул. - Когда я, пять лет назад,
работая над культурами бактерий в безвоздушном пространстве, натолкнулся
на факты, которые привели меня к тому, что неизвестный до того возбудитель
кори мирно сидел у меня в пробирке, как вы тут сейчас сидите в кабинете,
то я имел несчастие доложить об этом на ученой конференции. И вы знаете?
Меня заклевали, я лишился места, а работа моя находится иа проверке за
границей. Оттуда до сих пор ни ответа, ни привета. А я жду, что придет
из-за границы книжка иностранного журнала, и там будет напечатано, что,
мол, такой-то (не я, не я, нет...) иностранный профессор открыл
возбудителя кори. Наши же "Вечорки" затрубят: "Борьба с корью?" Анкеты,
статьи... Наркомздравцы и ученые поедут в ту же самую заграницу
восхищаться открытием... А я?.. Я я?.. уже бро