мертвым, чтобы попасть в больницу, вернее в мертвецкую, из
которой был ход в этот ваш докторский кабинет и о существовании которого
Гричары узнали от графа Щеповского, недавно умершего эмигрантом в Париже.
Мишутка работал над утилизацией мировых коротких, так называемых
Мелликэновских радиоволн, которые пронизывают все мировое пространство.
Это зыбь эфирного Океана Вселенной. Работы Мишутки не ускользнули от
Гричара, и он проник в дом товарища Зубова, чтобы украсть диффракционную
катушку, которая потом легла в оснбву гениальнейшего изобретения,
составляющего гордость нашего Советского Радйодворца.
  Гричары умели читать мысли не хуже вашего, доктор.
  Не в обиду будь это вам сказано. Но они пошли дальше. Они стали вести
опыты по передаче мыслей на расстоянии. Для этого в рабочем предместьи
Парижа у Эрнста была оборудована специальная лаборатория. И такая же
подземная - в поселке нашего пригорода, на даче Карла Гричара,
проникнувшего сюда под видом спеца-математика профессора Толье. Ход в
лабораторию шел через зеркальный шкаф, стоявший в даче. Они пользовались
воздушной радиопередачей и одновременно производили опыты по проводимости
различных слоев земной коры. Они нащупали кремниесилициевый пласт,
непрерывным узким пластом проходящий через всю Европу и половину нашего
Союза, и использовали его как передатчик энергии, нужной им для опытов.
  В начальных опытах с передачей работы головного мозга им нужны были люди,
нервная система которых чем нибудь сильно потрясена... И с виртуозностью,
достойной лучшего применения, Гричары совершали преступления... Они
разыгрывали из себя нищих, провокаторов, мертвецов, торговцев сыром...
  - Я знаю кое-что из их похождений, - заметил Tax.
  - Только кое-что, - ответил Гэз, - но не все. Дуня Рогова тоже попала в
подвальную лабораторию Карла Гричара, где он производил опыты над
мозгом... над мыслями своей дочери... Илоны... моей невесты... - Лицо Гэза
подернулось судорогой, и он пошатнулся от душившего его волнения: - Где
она теперь? Следы ее потеряны... Последний раз ее видели в Париже... Может
быть, Гричары ее уничтожили, как уже более-ненужный им для опытов
материал? С них все станется...
  - Это было бы чудовищно... - проговорил в ответ Tax. - Успокойтесь, ваша
невеста найдется.
  - Я найду ее, - стиснул зубы Гэз. - Слушайте, Tax. Мною организована
экспедиция в горы Центрального Кавказа, чтобы изловить шайку
Гричаров-Толье. Хотя, собственно говоря, никакой шайки там и нет, а, по
всей вероятности, там скрываются только два брата и, может быть, эта фрау
Глафа... Но дело не столько в этих гнусных личностях, сколько в их новом
аппарате...
  - В каком? - дернул головой вопросительно Tax.
  - Деталей я не знаю, но... Словом, Гричары теперь не только умеют читать
на расстоянии мысли людей, которые им нужны, но и приспособили микроволны
для воздействия на нейтральную нервную систему людей. Это своего рода
массовый гипноз на расстоянии. Еще десять лет тому нрзад раднофизиологи
задавали себе вопрос, возможны ли процессы в нервной системе, которые
можно считать произвольными в том смысле, что исходной точкой отправления
для такого процесса является реакция, возникающая первично в центрах мозга
и дающая, благодаря именно этой первичности, представление о
произвольности, об отсутствии связи с внешним миром. Наличность таких
реакции в мозгу доказана. Сущность их - радиоактивность калия...
  - И фосфора, по моим наблюдениям, - добавил Tax.
  - Совершенно верно, доктор, tr если это так, то мы можем себе
представить...
  - Я отлично знаю, что вы хотите сказать, инженер. Разрешите, я докончу за
вас? В некоторых определенных местах мозга скапливаются ионы фосфора и
ионы калия... Они дают радиоактивный распад... И вызывают явления,
исходящие не из внешнего мира, а управляемые законом случайных явлений,
каким управляется распад атомов радиоактивных элементов. Возбуждения
связаны с ощущениями и движениями... И тогда кажется, что эти рождающиеся
В головном мозгу процессы - произвольны. На самом же деле - нет. Теперь
уже доказано, что возникновение определенных действий животных и человека,
- поведение человека, - связано, с одной стороны, с явлениями внешнего
мира, дающими толчки к возникновению ионных процессов в центральной
нервной системе, а с другой - со случайными самопроизвольными центрами
возбуждения в мозгу, обусловленными радиоактивным распадом фосфора и
калия...
  - Да, а теперь слушайте. Гричары нашли способ вызывать на расстоянии
возбуждение любых центров целых групп людей, то есть производить распад
этих элементов в мозгу людей по своему желанию в любом направлении. И
знаете, к чему это приведет?
  - Знаю.
  Гэз замолчал и не отозвался на слово Таха. Он смотрел вдаль, где в тумане
вставала кружевная радиобашня. Слева поднималась зябкая луна и прохладно
серебрила крыши городских громад.
  - От аппарата Гричаров не скрывается ни одна человеческая мысль, как они
хвастают в своих шантажных радио, которые я перехватываю. И хотя мне
кажется, что этого пока еще нет, они лгут и шантажируют, но это может
стать фактом каждую минуту... Мы приняли меры... Мишутка со своей
диффракционной катушкой пришел нам на помощь... Он использовал
Мелликэновскую зыбь микроволн, и мы теперь имеем радиозаграждение...
Сейчас мы с вами окружены этим заграждением, и извне ни одна волна
посторонних генераторов, в том числе и Гричаровских, не проникает к нам...
  Гэз не докончил и почти перегнулся через решетку, вглядываясь в
надвигающуюся ночь.
  На вершине радиобашнн вспыхнула фиолетовая искра.
  - Сигнал!.. - прохрипел Гэз и вставил штепсель телефона в гнездо. - Ну? -
крикнул он в эбонитовый рупор, прижимая микрофон к уху изо всей силы. -
Что? Что вы говорите?
  Гэз зашатался, чуть не упал. Tax мягко обнял его за талию.
  - Какие-нибудь новости?
  Гэз кивнул головой.
  - Да... Какой я все-таки стал нервный... С этими делами... Но все равно...
Секретка доносит, что Илона находится в одном из санаториев в Ментоне... У
нее чахотка... Но это... личное...мое... Не обращайте на мою слабость
внимания, доктор... Ничего... - Он взял себя в руки и выпрямился. - И,
кроме того, получен приказ: "Экспедиция против Гричаров выступает сегодня.
Поезд ровно в полночь". Идемте, доктор. Здесь на площадке стало свежо.


                           XXV. "ПАСТЬ ДЬЯВОЛА"

  Море около Сухум-Кале в августе утром бывает зеленовато-розовым, а воздух
прозрачен и напоен ароматами цветущего юга. Маяк на далеком мысу кажется
близким и четким, будто вырезан из бумаги и наклеен на яркий темно-синий
картон неба.
  И в это утро тонкие прослойки палевых облаков лениво лежали на горизонте.
Две тупоносых фелюги чуть покачивались на якоре.
  Пароход только-только отошел на Батум, и темный хвост из дымовой трубы
медленно таял над бухтой.
  Гэз сидел на широком парапете набережной и наблюдал, как утихало
оживление, вызванное стоянкой парохода в этом Масюком приморском городке.
Он думал. Две недели он с товарищами здесь. Надо идти в горы.
  Место, где должна находиться база профессора Толье с его аппаратами,
производящими це-волны, определено научно точно: за третьей линией
хребтов, прямо на восток, урочище Псахгкыюр.
  Михаил Андреевич пропадал в окружающих абхазских и греческих поселках,
собирая сведения об этом неизвестном географам урочище. Мишутка секретно
подбирал группу самоотверженных товарищей из местной молодежи. Tax
приготовлял необходимый инструментарий, чтобы использовать экспедицию для
наблюдения над животными и растениями в пути. Гэз был руководителем
экспедиции.
  - Готово... Идем на базар... - положил руку на плечо Гэза подошедший
Михаил Андреевич. - Мы были правы: с пароходом приехал Толье. Сейчас он
вертится по городу, так как, вероятно, заметил нас. Мишутка ходит за ним
по следам, не выпуская из вида... Где доктор?
  - В своем номере курортной гостиницы, читает сообщения, полученные из
Москвы... Да вот и он... - И Гэз указал на спешившего по усаженной
эвкалиптами и пальмами набережной Таха.
  - Новости, товарищи, - сказал, подойдя. Tax. - Директива из центра:
четверо суток дано нам. Мы должны захватить Толье и его аппараты. Иначе...
  - Что иначе? - воскликнул Михаил Андреевич.
  - Толье провоцирует войну против Союза... Наши противники бредят войной...
Надвигается ужас...
  - Вы паникерствуете, доктор, - улыбнулся Гэз. Буржуазному теляти нас не
поймати... Мы зубастые... Есть такая русская пословица?
  - Нет такой пословицы, - расхохотался Михаил Андреевич. - Но это очень
хорошо сказано... Впрочем, мы отклонились от темы... Как нам быть сию
минуту? Ведь Толье только что сошел с парохода...
  - Толье в городе! - приподнялся Гэз. - Идем... Веди, Михаил Андреевич...
  Все двинулись. Повернули за угол против большого дома профсоюзов и
столкнулись с человеком, который важно шел в расстегнутом белом кителе и
опирался на крючковатую кизиловую палку. Tax вежливо уступил ему дорогу.
Человек в ответ слегка приподнял панаму и скрылся за углом, откуда только
что вышли Tax, Гэз и Михаил Андреевич.
  Мишутка через минуту налетел на них.
  - Почему вы не схватили?.
  - Что? - изумился Tax. - Кого?
  Мишутка трясся в злобе.
  - Этот... в панаме и в кителе... был Толье.
  - Не может быть, - двинул челюстями Гэз. ..
  - Я, товарищ Гэз, ручаюсь... Он вошел в духан Мамет-Оглы... Я дожидался,
как вы сказали. А он выходит из другого духана и прямо на меня.
Переоделся, но я его знаю, он когда шагает, то потрясывает левым плечом,
вот этак... Он сюда, а я за ним... Как приказали...
  - Черт! - крикнул Гэз и бросился обратно на набережную.
  Наискось залива быстро резала водную гладь моторная шлюпка. Кто-то
выпрямился на ней и махнул белой шляпой по направлению к городу. Мальчишки
радостно завизжали и засвистели на берегу.
  - Идемте есть мороженое, -- сурово оказал Гэз. - Жара начинает
накручивать...
  Сели за столик. Tax и Мишутка злобно смотрели вслед удалявшемуся мотору.
Гэз обвел товарищей взглядом:
  - Не дожидаясь ничего, завтра выступаем. Я теперь понимаю все.
  Горная дорога вьется выше и выше. По сторонам, то расступаясь, то
приближаясь, стоят громады скал. Ползучие растения спускаются сверху,
опутывают корявые, высокие буковые деревья, самшит с его пушисто-жесткими
листьями, крепкоствольные пихты. Камни висят на склонах гор и, кажется,
вот сейчас оторвутся и скатятся вниз, осе сокрушая на пути.
  Гэз ехал на маленькой горной лошадке, зорко осматриваясь и положив руку на
торчащий у седла кольт. Уже четыре дня едет растянувшийся караван. Два
переучла пройдены. Сейчас третий. И опять ночевка в горах. Тревожный сон
под тяжелой буркой. Пронзительный вой голодных шакалов и свист ночного
ветра.
  Проводник впереди дал знак, и Гэз остановился.
  - Еще три часа пути. Потом висячий мост. Дальше снег, - сказал
проводник-грузин.
  - Вперед! - ответил Гэз и тронул поводьями.
  Деревья исчезали по мере того, как всадники углублялись в горы. Подъем
становился круче. Камни сыпались под копытами скользивших лошадей. Колючая
лохматая трава росла по краям дороги и больно цеплялась за ноги. Усталость
надламывала Гэза, и он задремал в седле.
  Снилось ему, как молодым студентом политехникума он познакомился с Илоной,
дочерью своего профессора-химика. У Илоны иссиня-черные волосы и матовое
прекрасное лицо... Прогулки вместе в Шварцвальде... Потом любовь...
"Невеста моя"... Так сказал Гэз, когда прощался с Илоной... Она - вся в
белом, вся...
  Гэз открыл глаза. Прямо перед ним возвышалась блестевшая снеговая
возвышенность, поднимавшаяся к вечно снеговым вершинам главного хребта.
Проводник показывал рукой и кричал. Гээ и Tax, ехавшие сзади, приложили к
глазам бинокли. На ровной снеговой скатерти чернели две точки, Гэз понял:
неподвижная точка прямо на восток - это урочище Псахгкыюр. Но его
интересовала другая точка, которая двигалась с юга по снегу прямо к
урочищу.
  - Человек!.. - вскричал Tax.
  Впереди зияла черная расселина. Tax подъехал к краю и осторожно ваглянул
вниз... Взгляд его не обнаружил ничего в этой глубине. Гэз слез с лошади и
пошел по краю пропасти. Мертвая тишь области вечных снегов колдовала его.
За этой черной зияющей чертой - холодная белая пустыня. Жизнь, море,
цветущая зелень - все позади, далеко внизу.
  - Абхазцы зовут это ущелье "Пасть дьявола", - сказал Гэз подошедшему
Мишутке. - Но мы переползем через эту дьявольскую пасть. Нам необходимо
прибыть в урочище раньше Толье, который спешит тоже.
  - Вы думаете, что человек, двигающийся там...
  - Да, товарищ Зубов, это Толье, если только это его правильное имя, -
скупо ответил Гэз.
  Крохотный узкий мостик был перекинут через "Пасть дьявола" и еле держался
старыми веревками за выдвинувшиеся уступы скал.
  - Мы должны перейти, - сказал Гэз.
  К краю пропасти подошли все участники экспедиции.
  Стали готовиться наводить новый мост. Tax осторожно попробовал висевший
мостик ногой, он ему показался устойчивым. Tax смело перешел четыре метра
по старому мостику и очутился на другой стороне пропасти. Он захлопал в
ладоши и крикнул Гэзу. Гэз кивнул головой, взвалил на себя две пары
тонконосых лыж и быстро перебежал по мостику.
  - Вот и я, - весело сказал он. - Товарищ, Зубов... Скорей, - повернулся он
к стоящим по ту сторону пропасти.
  Мишутка подошел к мостику, но вскрикнул и отшатнулся.
  Мостик странно пополз и беззвучно свалился в бездну.
  Гэз выругался. Tax схватил его аа руку.
  - Лыжи... Скорей... Вы слышите? Это же сигналы...
  Со стороны урочища по снежному полю летели тонкие стонущие звуки, выводя
отрывистую мелодию.
  - Это он, - пробормотал Гэз, надевая лыжи.
  В лицо Таху и Гэзу свистел ветер. Снежный тугой наст, казалось, сам
скользил под двигающимися лыжами. Урочище Псахгкыюр приближалось.


                               XXVI. ЗАПАДНЯ

  - Через три часа мы будем там! - крикнул Гэз, бежавший впереди.
  В ответ Tax быстрее заскользил, лыжами.
  Они бежали по гладкой снежной скатерти высокого плоскогорья, замкнутого
овалом громадных гор, перерезанных ущельями и увенчанных остроконечными
бело-сахарными верхушками. Небо над головами бежавших синело, как будто
сделанное из эмали. А из ущелий угрюмо наползали мохнатые, длинные шарфы
серых облаков и беззвучно ложились на уступы гор, обвивая скалы. Солнце
пряталось в серую муть клочкастого тумана, выбрасывая узкие пучки лучей в
просветы меж слоистых облаков. В противоположной стороне снежные вершины
гор, как зубья громадной пилы, блестели ослепительным искрящимся блеском,
а клочья облаков там были нежно-розового цвета, как корочка хорошо
выпеченной сайки.
  Tax подумал про сайку, когда взглянул на красиво освещенные облака.
Вспомнил большую коммунальную булочную на Тверской улице, и ему захотелось
есть. В кармане мехового бурнуса он нащупал круглый предмет и вытащил его.
Посмотрел, улыбнулся. Это был маленький мятный пряник. Tax купил себе в
дорогу целое кило пряников, а за дорогу все поел. Уцелел один. По-прежнему
улыбаясь, Tax откусил половину пряника и зажевал сухое, холодящее от
мятных капель тесто. Пока он ел пряник. Гэз как будто прибавил ходу, и
расстояние между ним и Tахом увеличилось. Tax приостановился и резко
свистнул. Свист долетел до Гэза, который, остановился и показал рукой
вперед. Tax свистнул еще раз и помахал обеими руками в знак того, что он
сейчас догонит товарища. Сделав несколько шагов, Tax наклонился захватить
в пригоршню снега, потому что у него пересохло во рту. Приятно было бы
положить в рот несколько маленьких комочков чистого снега и освежиться.
Снег мягко похрустывал в руке, защищенной меховой рукавицей.
  Сбоку раздался звук, похожий на звук трубы. Tax повернулся на звук. Ничего
не было заметно на однообразной пустоте снежного плоскогорья. Один снег,
крупный, блестящий. Он показался Таху похожим на рассыпанную бертолетовую
соль, которой посыпают рождественские елки, а ребятишкам думается, что это
снег.
  И опять раздался прежний трубный звук, отрывистый и глухой, как у
валторны. Tax огляделся и в изумлении раскрыл рот: Гэза не было видно, Гэз
исчез.
  - Вот еще чертовщина! - выругался Tax.
  Следы лыж Гэза ясно, двумя полосками, выдавливались на девственном снегу.
Tax побежал по ним.
  Снег делался все рыхлее и рыхлее. Становилось трудно передвигать ноги. Tax
почувствовал, что его как будто засасывает эта снежная ванна. Он умерил
шаги и осторожно двинулся вперед. Ровная скатерть плоскогорья делала
наклон вперед. Прямо перед собой значительно ниже той поверхности, на
которой был Tax, он увидал двигающуюся точку человека.
  "Это- Гэз", - подумал Tax и, приготовившись к спуску, набрал в легкие
воздуху.
  Двигавшаяся точка пропала. Но Tax уже оттолкнулся ногами и поплыл вниз по
снежному наклону. Все быстрее и быстрее. Снежная пыль ударила ему в лицо.
Он ничего не видел, кроме белой холодной тьмы. И все вниз, вниз. Мысль
была такая:
  "Неужели в пропасть?"
Почему-то в голове повторилось последнее слово: "Пропасть".
  Но с ударением на последнем слоге!
  "Пропасть".
  Хотел Tax сказать:
  "А вот нет, не пропаду".
  Но в рот ему влетел целый ураган мерзлого, холодящего и вместе с тем
обжигающего снега, и Таха словно сшибло с ног.
  - Тише, доктор, - услышал он через минуту спокойный голос Гэза. - Если вы
будете двигаться с подобным ускорением, то можете достигнуть предельной
скорости и вас никакой черт не остановит. А главное, вы себе переломаете
ребра, и мне придется оказывать вам медицинскую помощь. А в медицине я -
пас.
  Таху показалось, что уши у него забиты ватой и голос Гэза долетает до него
тусклым и приглушенным. Он высвободил свою руку из-под слетевшей с него
шапки и поковырял в ушах, забитых снегом. Протер глаза. Перед ним на
корточках сидел Гэз и протягивал ему бутылку.
  - Промочите горло, доктор.
  - Где мы? - обвел вокруг мигающими глазами Tax.
  - Непредвиденная остановка, - довольно весело ответил Гэз. - Попросту
говоря, кажется, западня, приготовленная нашими милыми Толье. Они ожидают
гостей в полном вооружении и боевой готовности. Первое угощение - "Пасть
дьявола", через которую мы перескочили. Вторая - вот эта волчья яма,
извольте полюбоваться...
  Tax широко раскрыл глаза. Они с Гэзом сидели на дне громадной ледяной
пещеры. Вверху сводчатого потолка зияла широкая дыра, через которую лился
дневной свет. Он отражался от ледяных колонн, стоявших в пещере, и
наполнял всю лещеру иемерцающим мягким голубоватым сиянием.
  - Как это мы с вами не разбились вдребезги? - посмотрел Tax на Гээа,
отхлебывая из бутылки порцию жирного кавказского коньяку.
  - А потому, что мы с вами ткнулись головами в этот сугроб, наметенный как
раз под отверстием, находящимся над нашими головами, - показал Гэз.
  - История! - мог только выговорить Tax.
  - Однако надо что-нибудь предпринять, доктор, приподнялся Гэз. - Мне
думается, что мы с вами сейчас не более и не менее как в одном из каналов
какого-то вулкана, что ли... И было бы хорошо, если бы этот вулкан не
вздумал действовать... Это дурацкое плоскогорье, может быть, триллиард лет
тому назад было огнедышащей горой. Вода и ветер смыли верхушку, а вот эта
боковая дыра уцелела... И мы вверзились в нее... А вот и самый канал
вулкана...
  Ледяная арка с красивыми застывшими колоссальными сосульками открывала
вход в светящийся коридор.
  - Двинемся, доктор, - сказал Гэз. -А- Сидеть тут не имеет никакого смысла.
  - Он помог Таху встать. - Постойте...
  Звук трубы, похожий на волторну, явственно донесся из коридора.
  - Это еще что за музыка? - произнес Tax.
  - Сейчас увидим, - невозмутимо отозвался Гэз. Поехали...
  Они двинулись по коридору.
  Снеговой покров на долу скоро кончился. Лыжи пришлось сиять. Голубой
полусвет достаточно освещал сталактиты, свешивающиеся с потолка, и
обледенелые стены.
  Трубный звук раздался близко и сопровождался на этот раз раскатом
хорошего морского прибоя.
  - А как будто стало теплее, доктор? - заметил Гэз. Действительно, стало
з