Появились красные водоросли.  Длинные широкие полосы  их
стояли неподвижно.  Ветер водной стихии -  движение воды -  почти не доходил
сюда, как и естественный свет.
     Зрители видели широкую дорогу, которая шла на вершину горы - к крепости
или царскому дворцу.  По  обе стороны дороги стояли громадные статуи,  грубо
высеченные из  камней.  Длинноголовые герои или  божества сидели на  широких
постаментах и  угрожающе смотрели на  восток.  Возможно,  оттуда затонувшему
городу некогда угрожала опасность и статуи-стражи должны были пугать врага.
     - Мы постараемся расшифровать эти надписи, - сказал Чудинов.
     Поперек  дороги  лежал  затонувший пароход.  Его  корпус  был  облеплен
ракушками.  Телевизор,  перепрыгнув через  корабль,  продолжал  блуждать  по
улицам   и   площадям  затонувшего  города.   Дорогу  пересекла  огромнейшая
расщелина,  из  которой торчали мачты  другого затонувшего корабля.  По  обе
стороны расщелины лежали статуи...
     "РТ-118"  -  иначе  говоря,  рыболовный траулер "Серго  Орджоникидзе" -
плавно подвигался вперед,  маневрировал влево,  вправо,  туда, куда указывал
Чудинов, который теперь был "капитаном".
     Затонувший город  раскинулся на  огромном  пространстве,  опускаясь все
далее по пологой равнине.
     И  вот,  наконец,  телевизор достиг  границы города -  большой гавани с
каменной набережной и волнорезом.
     - Посмотрите,  -  продолжал голос лектора,  -  в гавани стоит несколько
кораблей!  Разве  не  удивительно?  Они  затонули одновременно с  городом  и
гаванью.  Возможно, они окаменели. Ведь с тех пор, как они под водой, прошли
тысячелетия.
     Тут раздался другой голос:
     - Товарищи!  Пока вы любуетесь гаванью на дне океана, позвольте геологу
поговорить с вами...
     "Это Правдин", - подумал Миша.
     - Товарищ Чудинов уже  кое-что  сказал  вам  о  колебаниях земной коры.
Изучение этих  колебаний имеет  не  только исторический интерес.  Поднятия и
опускания земной  коры  совершаются в  течение срока  более  короткого,  чем
многие  из  нас  думают.  В  Мурманске,  например,  мне  приходилось слышать
сетования моряков на неточность морских карт: на них, говорят, не обозначены
кое-какие  подводные  мели,  скалы,  и  по  этой  причине  потерпели  аварию
несколько наших рыболовных судов.  Я  принужден был встать на  защиту старых
лоцманских карт.  Для своего времени карты были правильны,  но  менее чем за
сотню  лет  берега  Мурмана и  морское дно  поднялись.  И  возможно,  что  в
недалеком геологическом будущем  на  Мурмане появятся большие новые  участки
суши, которые сейчас покрыты морем. Широкая водная полоса, которая прилегает
к северной части мурманского побережья,  была некогда сушей. Измеряя морское
дно,  мы  выявили широкие русла рек,  которые когда-то  текли по поверхности
земли...
     Или  другой  пример.   На  Новой  Земле,   на  верховьях  гор,  находят
сравнительно свежий лес  -  плавунец,  который обычно приносится на  острова
морскими течениями.  Как мог этот лес попасть на  вершины гор?  Ясно,  что в
сравнительно недалеком прошлом  эти  горы  едва  виднелись над  поверхностью
воды.  Стало  быть,  на  нашем  Севере  геология  работает на  нас.  Зато  в
северо-западной  части  Европы  совершается  обратный  процесс  -   снижение
материка.  Об  этом мало кто  знает,  и  европейские ученые замалчивают этот
факт.  А  тем  временем Голландии и  части Бельгии угрожает опасность.  Если
процесс будет продолжаться с  той же  быстротой и  далее,  то вероятно,  что
через полтораста-двести лет эти страны окажутся под водой...
     Во время последней фразы Миша явственно услышал какой-то необычный шум.
И  тотчас будто у  него  за  спиной зашептались Чудинов и  Маковский.  Потом
Чудинов сказал громко:
     - Товарищи!  На этом нам придется окончить сегодняшнее путешествие. Над
океаном начинается гроза.  Барометр резко падает. Вы, конечно, не промокнете
от дождя в этом подводном путешествии,  но дело в том,  что ветер крепчает и
на  траулере,  с  которого спущено телеоко,  начинается сильная качка.  Трос
телеглаза может оборваться. Мы поднимаем его...
     Гавань  на  дне  океана  вместе  с  затонувшими кораблями стала  быстро
уходить вниз,  в темную бездну.  На мгновение мелькнула поверхность океана -
бушующие волны, качавшиеся на них корабли, блеснула молния, и экран погас.
     - До свидания,  товарищи,  -  прозвучал голос Чудинова.  -  О следующем
нашем путешествии мы сообщим.
     Никакой фильм не  производил на  зрителей такого огромного впечатления,
как это "подводное путешествие".
     Все это время,  не  отрываясь,  смотрел на  экран судового телевизора и
мистер Скотт. Как только экран погас, Скотт поднялся, зажег сигару и сказал:
     - Черт побери,  сколько в  Америке можно было бы  нажить денег на этом!
Тысячи  радиолюбителей приобрели бы  телевизоры.  Кинотеатры трещали  бы  от
наплыва зрителей! Проклятый кризис...
     Он пошел в свою каюту, выпил сода-виски, сел и задумался.


        "ВСЕМИРНАЯ СЕНСАЦИЯ"

     Снова  заговорил  радиорепродуктор:  парижская  радиостанция передавала
мнение известного французского ученого о затонувшем городе.
     - Открытие  советской  экспедицией  подводного  города  не  является  в
буквальном понимании открытием.  Это результат научного расчета, основанного
на достоверных сопоставлениях и выкладках.
     Далее  оратор привел примеры того,  как  ученые заранее предупреждали о
существовании  еще  неизвестных  химических  элементов,  планет  и  как  эти
предвидения оправдывались.
     - Такова  сила  правильных  научных  методов.   Геолог  проходит  сотни
километров по пустыне. Неожиданно он останавливается на месте и, основываясь
на  непонятных  неосведомленному  признаках,  говорит:  "Здесь  должно  быть
золото,  нефть,  вода,  железо". Рабочие копают и находят. Точно так же была
открыта и  Атлантида.  Советские пароходы плывут из  заполярного Мурманска в
Атлантический океан,  бороздят его  неизмеримые пространства,  выбирают одну
точку,  опускают лот,  затем  телевизор:  здесь должен находиться затонувший
материк с остатками человеческой культуры. И находят то, что искали...
     Если бы Скотт мог слышать,  как смеялись Чудинов и Правдин,  слушая эту
информацию!
     - Прекрасно!  -  воскликнул Чудинов. - Профессор Мишо льет воду на нашу
мельницу. Я был скромен и не говорил о том, что открытие подводного города -
результат расчета и  научного предвидения.  Ну  что ж,  тем больше чести для
нас!
     Смеялись и в Москве, в штабе. Барковский говорил:
     - Теперь наша  экспедиция оправдана перед мировым общественным мнением.
Мы создали всемирную сенсацию. За нашими работами будет следить весь мир. Мы
будем  все  сильнее возбуждать интерес,  время от  времени оповещая о  новых
археологических открытиях,  а  в  них не  будет недостатка.  А  главная цель
экспедиции останется в тени.
     - Я побаиваюсь только одного,  -  вставил эпроновец Кириллов,  - как бы
это  "открытие"  не  привлекло  на  место  экспедиции иностранные корабли  с
археологами. Они могут помешать нам. Довольно с нас и одного Скотта.
     - Ваши  опасения  преувеличены,   -  ответил  Барковский.  -  Какая  из
буржуазных стран  станет  расходовать сейчас деньги на  подобную экспедицию?
Taм, где закрываются университеты, не до экспедиций...
     - Однако ведь этот Скотт...
     - Ну,  Скотт - иное дело. Цель его нами не разгадана. Он, конечно, ищет
не подводный город.  Скорей всего,  он тоже охотится за пластинками Хургеса.
Если бы нам посчастливилось узнать, как он открыл эту тайну...
     - Не  взяться ли  мне за это?  -  предложил Азорес.  -  Я  уже приобрел
некоторую "изыскательскую практику".  Дайте  мне  гидроплан,  и  я  полечу в
Америку искать следы мистера Скотта.
     - Не гидроплан, а цельнометаллический дирижабль "Ц-шесть", - неожиданно
прозвучал в микрофоне чей-то незнакомый голос по-английски.
     - Что за передача?  -  воскликнул Азорес и посмотрел на Маковского.  На
лице  капитана отразилась тревога.  Неужели  их  радиопередачу перехватили и
Скотт слушает эту конспиративную беседу в эфире?
     Но Гинзбург усмехался загадочно.
     - Кто вы? - спросил Азорес в микрофон.
     - Я человек, летящий в небе, - донесся тот же голос.
     - Карпиловский, ты? - крикнул в микрофон из-за плеча Азореса Гинзбург.
     - Я, - уже по-русски ответил голос.
     - Это наш океанограф, - пояснил Гинзбург. - Он летит к нам на дирижабле
"Циолковский-шесть".  Собирается изучать  океанографию.  Я  два  часа  назад
установил связь с "Ц-шесть".
     - И  мы,  сидя в  дирижабле,  имели удовольствие уже совершить вместе с
вами  подводное  путешествие,   -  откликнулся  Карпиловский.  -  Прекрасная
передача!
     - Ну и как же с моим путешествием в Америку? - спросил Азорес.
     - Что ж,  ты можешь попытать счастья, - ответил из Москвы Барковский. -
Дирижабль  идет  в  трансатлантический рейс.  Высадит  Карпиловского на  ваш
корабль, а ты займешь его место и полетишь.
     - Согласен! - Азорес потер руки: он очень любил приключения.
     Тревоги  советских исследователей были  напрасны:  радиостанция Хургеса
сохранила свою тайну.  Ни  Скотт,  ни  кто другой в  буржуазном мире не имел
понятия о пластинках Хургеса.
     Скотт  все  еще  сидел,  глубоко задумавшись.  Телевизионная передача с
морского дна,  из затонувшего города, и лекция археолога не убедили Скотта в
том, что советская экспедиция ставит только научную цель.
     Кто теперь станет расходовать огромные деньги на археологию? Но черт их
поймет,   этих  большевиков!  Может  быть,  они  действительно  не  знают  о
существовании затонувших сокровищ! Да и откуда им знать!
     Скотт повеселел и выпил еще одну стопку сода-виски,  на этот раз уже не
с горя, а с радости. Красные его веки слипались. Под качку он начал дремать.
Неожиданный толчок,  от которого пароход содрогнулся,  разбудил Скотта. "Что
такое?" От сонливости и хмеля не осталось и следа.  Скотт умел владеть собой
при любых неожиданностях.  Он поспешно встал,  подошел к умывальнику,  облил
голову холодной водой и,  хватаясь за стены, - качало все сильней, - выбежал
на палубу.
     Высокий вал  поднялся над бортом.  Гребень белой пены с  шипением обдал
Скотта   брызгами  с   ног   до   головы.   Шкипер  "Урании"  перебрасывался
ругательствами со шкипером советского траулера.
     - Что ты горло дерешь, чумная крыса? - кричал шкипер с траулера. - Ведь
ваш же пароход наскочил на траулер. Не видите, откуда ветер! Давно надо было
отойти.
     Ссора длилась еще  некоторое время,  затем затихла:  шум  волн и  ветер
заглушали голоса.  Все четыре парохода стояли под парами.  Ветер рвал густые
клубы дыма,  расстилал их на длинных валах волн, и дым смешивался с брызгами
пены.  Куда  девалась голубизна океана!  Небо и  поверхность моря до  самого
горизонта приобрели зловещий темно-синий цвет.  Дождя еще не было, но молнии
то и дело рвали тучи,  гром грохотал почти беспрерывно. Его удары отражались
от высоких волн,  и казалось,  что это рычит разлютовавшийся океан. Плавучие
якори уже не  держали корабли.  В  такую бурю им небезопасно находиться друг
возле  друга -  волнами и  порывами ветра их  может столкнуть и  разбить.  И
корабли торопились быстрее разойтись в разные стороны.
     Качка  крепчала.  Капитаны пароходов распорядились стать против ветра и
идти полным ходом.
     Ветер был почти горячим. За несколько часов он высушил костюм Скотта.
     - Начался шторм,  -  сообщил Маковский в  штаб.  -  Идем на  всех парах
навстречу ветру.
     - А как у вас? - спросил Гинзбург Карпиловского.
     - Можешь полюбоваться, - ответил Карпиловский.
     И на судовом экране Гинзбург увидел часть пассажирской каюты дирижабля.
Через  большое окно  виднелось безоблачное небо.  Солнце ярко  освещало лицо
молодого  океанографа.  Его  золотистые  волосы  казались  огненными,  глаза
жмурились от яркого света.
     - Летел бы я на дирижабле,  если бы не нога,  -  вздохнул Миша, который
также видел Карпиловского.
     - Вот как у нас,  - отвечал Карпиловский. - Под нами буря. Если хочешь,
могу показать. - Карпиловский повернул объектив, и Гинзбург в океане, а Миша
в Москве увидели тучи, клубившиеся под дирижаблем. Змеистые молнии пробегали
между ними. Изредка гремел гром.
     - Мы тоже попали в  грозу,  -  продолжал Карпиловский.  -  Но нам легче
выбраться из нее,  чем вам. Мы поднялись над тучами и вот, как видишь, снова
летим  в  безоблачном небе.  Нашли  попутное течение  воздуха  и  летим  без
моторов. Вообрази только, что и в глубине океана такая же точно тишина, даже
еще тише.  Не  колыхнется ни один листочек водорослей.  Не зря говорят,  что
крайности сходятся.
     - А у нас такая кутерьма...  Слышишь?  -  Карпиловский и Миша услышали,
как свистит ветер в  снастях,  как гремит гром и  волны глухо ударяют о борт
парохода.
     - Словно черти готовят обед на тысяче сковородок!..
     Экран погас,  смолкли звуки. В комнате Миши наступила такая тишина, что
стало слышно,  как стучат в  углу большие стенные часы.  Все члены штаба уже
разошлись.
     Миша откинулся на подушки и закрыл глаза. Впечатления этого дня утомили
его.  Подводное путешествие,  буря в океане...  Полет над облаками... беседа
людей,  находящихся за тысячи километров друг от друга... Все это напоминало
сказку. И Миша стал мечтать.
     Когда во  всем  мире  народы установят социалистический строй,  у  Миши
будут друзья в Южной Америке,  в Австралии,  на Шпицбергене, в Зеландии и на
Огненной Земле.  Школьники будут  изучать  географию на  экране  телевизора.
Увидят,  как в Атласских горах люди прокладывают огромные трубы для создания
искусственных  ураганов,   "вечных"  ветряных  двигателей,  как  пробиваются
ледоколы по  Великому Северному морскому пути  и  как  дирижабли и  самолеты
завоевывают ледовитый континент Антарктики. Многомиллионная армия трудящихся
расчищает  тропические  джунгли,  чтобы  на  их  месте  основать  культурные
поселения. Единое мировое хозяйство, одна семья трудящихся, мир без кордонов
и  границ.  Да,  мы  уже  имеем  "всемирный глаз",  "всемирный голос"...  Из
подходящего центра можно будет осматривать в телеглаз весь мир, обмениваться
опытом... Какие увлекательные перспективы! Какая интересная жизнь!
     С этими мечтами Миша уснул.


        "ВИЗИТ ВРАЧА"

     - Ну, как мы себя чувствуем? - услышал он чей-то знакомый голос.
     А, это врач...
     - Вы видели подводный город? - спросил Миша, открывая глаза.
     Седой врач в больших очках улыбнулся.
     - Видел,  дорогой мой,  лишь уголок подводного мира.  Смотреть не смог:
вызвали на операцию. Еще увижу. А вот больные в моем отделении все смотрели.
Для них это прекрасное развлечение,  как и для вас, конечно. Но что же вы не
отвечаете на мой вопрос?
     - Доктор,  я уже давно здоров, - сказал Миша. - И вы напрасно так долго
держите меня в постели.
     - Но ведь вы лежа совершаете чудесные подводные путешествия!
     - Да, конечно. Но все же это не то, что настоящее путешествие. Мне отец
обещал:  как только я  поправлюсь,  он отпустит меня на корабль в Атлантику.
Через десять дней туда полетит стратоплан.  Понимаете,  стратоплан! Он может
пролететь полторы тысячи километров за час,  и  я  смогу за день побывать на
корабле и возвратиться назад в Москву.  Разве это не удивительно!  Неужели и
через десять дней нельзя будет встать?
     - А вот посмотрим, - ответил врач и начал осторожно снимать лубки.
     Он щупал, пробовал, надавливал ногу.
     - Болит? Только говорите правду.
     Было больно, но Миша силился не кривиться и отвечал твердо:
     - Ничуть не болит. Хоть сейчас снова в футбол!
     Старый  врач  улыбнулся в  усы,  покачал  седой  головой и  пробормотал
баском:
     - Вы  такой пациент,  которому нельзя верить.  Через три  дня посмотрим
кость.
     - Снова рентген? - обеспокоенно спросил Миша.
     - Нет,  на этот раз не рентген,  - ответил врач. - Мы начинаем изменять
рентгену.  Его  все больше вытесняет новое приспособление:  катодные трубки.
Это высокочастотные излучения.  Они абсолютно безвредны для человека и  в то
же время дают полную возможность видеть, что делается в организме.
     Недавно   в   институте  экспериментальной  медицины,   в   лаборатории
климатологии мы проделывали такой опыт. Нам надо было выяснить, проникают ли
короткие световые волны сквозь шерсть и  кожу животных к внутренним органам.
Мы  разрезали организм подопытного животного до органов внутренней секреции,
поставили выводные  трубки  и  по  количеству выделенных органами  продуктов
намеревались узнать, как реагирует организм на облучение той или иной волной
света.  Это  был  очень несовершенный метод.  Ведь изменения в  работе желез
внутренней секреции могли наступить и  по иным причинам.  И вот один молодой
научный сотрудник,  Толя Томашкевич,  предложил нам  такой способ:  уж  если
"потрошить" бедных  животных,  то  почему  бы  не  поставить возле  вскрытых
органов фотоэлементы?  Потом зашить разрез и  облучить животное.  Если  лучи
пройдут сквозь шерсть,  кожу, мускулы и кости и достигнут фотоэлементов, то,
значит,  все отлично. Остается только установить результат облучения. А если
поместить  в  организм  животного крохотный телевизор,  то  мы  сможем  даже
наблюдать работу внутренних органов.
     - А зачем это?
     - Для многих целей.  Ну хотя бы для установления дозировки облучения. В
наших  зоопарках приходится давать животным "дополнительный паек  света".  А
какой  длины  должны  быть  световые волны?  Как  они  проходят,  "пронзают"
животных?  Ведь и без опытов очевидно,  что облучать бесшерстную африканскую
собачку -  это  одно,  а  косматого медведя,  черепаху,  крокодила -  совсем
другое. Ветеринары зоопарков немало возятся с дозированием. Иные пришли даже
к выводу,  что необлучаемые звери чувствуют себя лучше, чем облучаемые. А на
поверку вышло иначе.  И все дело в том,  что облучали не так,  как надо,  и,
конечно, могли принести больше вреда, чем пользы. То же самое и с облучением
людей...
     - Но это не совсем то же, что телеглаз, - заметил Миша.
     - Да, пока это только применение фотоэлемента, - согласился доктор. - А
фотоэлемент -  душа телевидения.  Да и  самое телевидение уже входит в  нашу
медицинскую практику.  Недавно  мне  сообщили по  радио,  что  на  ледоколе,
плававшем  в  арктических морях,  произошел несчастный случай  с  кочегаром,
которому во  время качки чугунной болванкой раздавило ногу.  На ледоколе был
неплохой хирург,  но  случай вышел  очень  сложный,  и  хирург попросил моей
консультации,   как  делать  операцию.  Нам  помогло  телевидение.  Больного
положили перед аппаратом, и я очень четко видел оперируемого на экране. Мы с
хирургом  были  соединены судовым  радиотелеграфом.  И  я,  сидя  в  Москве,
руководил операцией.
     - Это все очень интересно,  -  сказал Миша, - но скажите, когда я смогу
встать?
     - Не спешите, успеете еще полетать на стратопланах. Ваше время впереди.
Когда я  был  в  ваших летах,  полет на  аэроплане был  новинкой.  Теперь вы
точь-в-точь,  как  я  в  детстве,  мечтаете о  стратопланах,  но  вы  будете
счастливее меня.  Вам,  возможно, доведется полетать и на звездолетах. Может
быть, на Луне или на Марсе побываете...
     - А знаете,  -  воскликнул Миша,  забыв о своей болезни,  -  я читал об
одном необычайном проекте!  Ведь ракета без пассажиров уже летает?  Так вот,
институт реактивных двигателей строит такую ракету,  которая сможет полететь
на Луну и даже облететь ее.  Слой Хевисайда будет пробит.  Управлять ракетой
будут по  радио.  И  на  ракете будет установлен аппарат телевидения.  Когда
ракета будет лететь возле Луны,  мы  сможем видеть лунную поверхность совсем
близко. А вторую сторону Луны...
     Доктор добродушно усмехнулся:
     - Так,   пожалуй,  и  я  на  планетах  побываю,  не  выходя  из  своего
кабинета...  Ну,  потерпите еще немного, не