чтобы не спалить ненароком весь форт, а дежурные должны эту самую бочку
загасить, хотя последнему салаге известно, что горючую смесь загасить
невозможно. А потом длиннющий и нудный разбор учений. Тоска.

Не этого ожидал Хруст, прибыв во форт для дальнейшего прохождения службы.
Впрочем, он и сам не знал, чего ждал. Нет, нужно настоящее дело, в котором
можно испытать себя и в конце концов понять, на что ты способен. Каждый
должен понять это для себя. Там он этого понять не смог, да и не пытался,
даже, а вот здесь...

Вспомнив про там, он вздохнул. Он прекрасно помнил все, что было т а м, но
чем дальше, тем больше и больше все это казалось ему сном. Приятным,
красивым, но всего лишь сном. Знахарь в госпитале объяснял ему, что иногда
это случается. Когда че-ловек испытывает сильное потрясение, его мозг
за-щищается и подменяет прошлое красивой картинкой. Очень просто. Он,
знахарь, с таким уже сталкивался.


- Хруст, - раздался вдруг из темноты шепот Выдерги. - Слышишь?

- Что?

- Прислушайся. Хруст прислушался, но ничего, кроме дыхания коняка, не
услышал. Лес словно вымер.

- Тихо очень.

- То-то и оно, что тихо, - встревоженно проговорил Выдерга. - Не нравится
мне это. Давай сюда, поближе.

Хруст подъехал ближе. Некоторое время они напряженно вслушивались и
всматривались в темноту, а потом медленно двинулись вперед. Немного
проехав, Выдерга остановился.

- Смотри, что это? - спросил он, осторожно трогая пальцем туго натянутую на
уровне груди всадника веревку. - Не заметь я ее и не остановись...

- Никто не знал, что мы проедем именно Здесь, - сказал Хруст. - Не трогай,
это может быть самострел.

Низко пригнувшись, они проехали под веревкой. В тишине послышалось вдруг
несколько хлопков. Вые резко рванулся вперед и вправо. От неожиданности
Хруст не удержался в седле и полетел на землю. Над головой у него
прошелестели стрелы. Со всех сторон раздавались громкие хлюпающие звуки,
противное хлопанье кожистых крыльев.

- Нетопыри! - откуда-то сбоку крикнул Выдерга. - Сюда, Хруст!

Где-то совсем рядом свирепо рычал Выс. Хруст вскочил на ноги, выхватил
клинок. Тотчас же на него сверху обрушилось что-то тяжелое, скверно
пахнущее, царапающееся и пищащее. Он передернулся от омерзения и рубанул
сгустившуюся перед Лицом темноту. Раздался пронзительный длинный визг.
Клинок со свистом рассекал темноту. Мечущиеся вокруг темные твари
отступали. Или заманивали?

Неожиданно все вокруг озарилось призрачным голубоватым светом, как если бы
тысячи мерцающих удавов собрались в одном месте. Но только это были не
удавы. И вокруг был не лес. Леса вообще не было. А был огромный купол из
невообразимого количества непрерывно движущихся тел нетопырей, чьи круглые
глаза излучали этот мертвенный свет.


Внутри купола застыли в оцепенений два человека и два присевших на задние
лапы разъяренных коняка с ощеренными пастями и поднятыми для удара
передними лапами. Хруст увидел все это словно бы со стороны. И еще увидел,
что живой купол вот-вот готов схлопнуться и просто-напросто раздавить их
своей тяжестью. Тут не поможет ни умелое владение приемами рукопашного боя,
ни могучая сила верных коняков. На мгновение им овладела опустошающая
слабость, и клинок едва не выпал из рук.

"Борьба бессмысленна, - раздался вдруг в мозгу чей-то резкий голос. -
Борьба бессмысленна. Вы ничего не сможете сделать".

Голос то опускался до тишайшего шепота и еле-еле струился, то громовыми
раскатами распирал изнутри черепную коробку.

Хруст до боли стиснул зубы, помотал головой. Холодная ярость наполнила его
сердце. Он двумя прыжками преодолел расстояние до коняка, взлетел в седло,
натянул поводья. Словно очнувшись от сна, Выс вздрогнул всем телом, взревел
и завертелся на месте.

- Ну, что же вы? - размахивая клинком, громко прокричал Хруст. - Вот он я!
Берите! Выдерга, да проснись же! На тебя... смотрят!

Хруст дерзко захохотал во весь голос. Его била крупная дрожь, но это была
не дрожь страха. Это было предвкушение битвы.

Выдерга тоже очнулся и в мгновение ока оказался рядом с другом.

Все вокруг пришло в движение. Захлопали крылья, светящиеся глаза заметались
из стороны в сторону, замельтешили и слились в сплошной хоровод. Все
смешалось, нельзя было разобрать ни крыльев, ни костистых серых рук с
цепкими крючковатыми пальцами, ни заросших шерстью отвратительных рож.
Купол пульсировал, то сжимаясь, то расширяясь.

Коняки с рычанием бросались вперед, но стенка купола отступала, и клинки и
когти рассекали пустоту. Хруст орал во все горло, орал и Выдерга, но слов
нельзя было разобрать.

Неожиданно купол стал вытягиваться в одну сторону и превратился в подобие
туннеля. В одном его конце находились Хруст и Выдерга, а другой терялся в
бесконечности. И оттуда, из бесконечности, послышался быстро нарастающий
топот и громкие крики. Скоро уже можно было различить силуэты двух
всадников. Они быстро приближались. Хруст левой рукой вцепился в поводья,
правую отвел вниз и назад, низко склонился к шее коняка, готовясь толчком
коленей послать его вперед.

Всадники вылетели из тоннеля и, как вкопанные, остановились в каких-нибудь
нескольких метрах.

- Что же это... - прошептал Выдерга, - это же... каменюку мне в глотку!

Дыхание у Хруста перехватило, по спине пробежал холодок. Перед ним на
огромном коняке огненно-рыжей масти сидел... он, Хруст! Или его копия.
Только на копии, на Хрусте-два, был надет сверкающий чешуйчатый панцирь, а
на груди сверкал отличительный знак центуриона: два скрещенных блестящих
клинка.

Кто был перед Выдергой, Хруст не успел заметить, потому что его двойник
что-то крикнул, взмахнул клинком, и в тот же миг Выс взлетел в воздух.
Коняки сшиблись грудью. Хруст занес клинок над головой Хруста-два и...

...Арвид выиграл вбрасывание в центре поля, Завладел мячом и ринулся в
штрафную площадку. Под кольцом подпрыгивал от нетерпения и неуклюже
размахивал руками Ростик, прося пас. Арвид одного за другим обвел троих
защитников и бросил по кольцу. Мяч ударился о щиток и отлетел. Раз за разом
мяч ударялся о щиток, его подхватывали защитники, но каждый раз Арвиду
удавалось отобрать у них мяч и снова бросить по кольцу. Отдельные крики
болельщиков слились в сплошной рев. Наконец, мяч мягко ударился о край
кольца, задержался, и Арвид в прыжке легким касанием переправил его в
корзину. Свисток.

- Легион состоит из десяти когорт и десяти турмов всадников, - скрипучим
голосом говорит децим Беляш. - Две центурии составляют манипулу, а десять
манипул составляют когорту. Курсант Хруст, каков интервал между манипулами
в боевом порядке легиона?

- В боевом порядке легиона интервал между манипулами равен протяженности их
фронта, - чеканит курсант Хруст.

- Правильно. Возьми указку.

Он протягивает руку...

...Уверенно отбирает у Марины портфель и идет вперед, зная, что она идет
следом. Он отошел довольно далеко и, не слыша за спиной ее шагов,
оглянулся. Марина стояла там, где он ее оставил, и смотрела ему вслед.
Рядом с ней стоял Ростик с большим мечом на перевязи и какой-то нелепого
вида усатый тип с огромным чемоданом в руке.

...Хруст занес клинок над головой Хруста-два и... все пропало. Клинок со
свистом рассек воздух. Пропал Хруст-два, пропал туннель в бесконечность,
пропал и светящийся купол из мириад нетопырей. Вокруг был лес.
Предрассветное небо посветлело. Вовсю заливались горластые пичуги.

Выс тихо рычал. Хруст потрепал его по шее и оглянулся по сторонам.

- Выдерга! Ты где? - встревоженно прошептал он. Никто не откликнулся. -
Выдерга! - громко крикнул он и опять не дождался ответа. Тогда он
испугался.

- Выдерга! - закричал он во весь голос. - Тут я, - послышалось из темноты
впереди. - Чего разорался? - Выдерга выехал из-за деревьев. Хруст с
облегчением вздохнул. Больше всего он сейчас боялся остаться в одиночестве
в атом таинственном и опасном лесу.

- Что это было?

- Откуда я знаю? - ^; хмуро отозвался Выдерга - Не нужно здесь
задерживаться. Ехать надо. Болото уже недалеко.

- Как же так? - настаивал Хруст. - Ты ведь тоже видел, да? Видел?

- Лучше бы не видеть. Мало ли что эти твари сделать могут...

- Он точь-в-точь как я! Живой. Слушай! - встрепенулся Хруст. - А второго ты
рассмотрел? Кто это был?

Выдерга долго молчал, а потом раздраженно воскликнул

- Нетопыри это были, понял? Это все их штучки. Захотели бы - мокрое место
от нас осталось-бы! Только не захотели почему-то... Клянусь черным камнем,
они у Меня еще дождутся! - он обернулся и погрозил кулаком темному лесу
позади. - Я не верю! - прокричал - он, - Слышите! Выдерга вам еще покажет!

- Тише ты! - одернул его Хруст. - Услышат... Выдерга громко захохотал.

- Услышат? Услышат! Да они все про нас знают, понял? Они же следят за нами
от самых Дырявых Холмов. Услышат! - смех внезапно прервался, и он, как
показалось Хрусту, всхлипнул. - Услышат... до болота добраться надо, уж
там-то не услышат, уж там-то мы от них уйдем...

Они двинулись вперед, поминутно оглядываясь и вздрагивая от каждого шороха.
Светящиеся круглые глаза чудились им за каждым деревом. Но до самого болота
они не встретили больше никаких препятствий. Только один раз в стороне
послышалось тявканье лисицы да предсмертный вскрик попавшегося ей в зубы
зверька. Лес жил своей обычной ночной жизнью. Уже совсем рассвело, когда
они добрались до болота. Лес вдруг кончился, за ним была узкая полоска
колючего кустарника, а дальше поднималась колышущаяся стена густого тумана.
Болото. По утрам над болотом всегда был туман. На это и рассчитывал сержант
Жвалень. Туман заглушал любые звуки, и можно было скрытно провести через
него целый легион. К полудню если небо было чистым, солнце рассеивало
туман, и тогда взору открывалось унылое зрелище мертвых деревьев, бурой
травы, зеленой ряски в самых опасных местах и круглых скользких кочек,
удержаться на которых может разве что коняк, да и то если человек не будет
ему мешать.

При виде болота коняки встрепенулись, радостно зарычали и прыжками
припустили вперед. У самой кромки тумана они остановились, переминаясь и
вопросительно поглядывая на людей.

- Сделаем привал? - предложил Хруст. - Перекусим, да и конякам отдохнуть
надо.

Выдерга покачал головой. Вид у него был усталый, под глазами залегли темные
тени, щеки запали, отчего длинный нос казался еще длиннее и острее. - На
той стороне передохнђм, - сказал он - Спешить надо. Кто знает, что там у
Жвальня творится...

Хруст согласился. Он похлопал коняка по шее и приказал:

- Домой! В форт!

Животные опустили головы к самой земле и, принюхиваясь, порыкивая друг на
друга, словно советуясь, забегали вдоль кромки тумана. Единственное, что
оставалось людям, это не мешать им. Они бросили поводья и крепко вцепились
в луки седел. Постоянного брода через болото не было, да и быть не могло,
там быстро все менялось, и только коняки могли определить, где опасно, а
где нет. Бывали дни, когда коняки отказывались даже близко подходить к
болоту, и не было силы, способной заставить их туда войти. Хруст мысленно
взмолился, чтобы сегодня оказался не такой день.

Но вот коняки закончили свои поиски и осторожно двинулись вперед. Походка
их стала плавной, они не шли, а стлались над землей. Туман постепенно
сгущался. Оборачиваясь, Хруст видел позади только смутную, колеблющуюся
тень.

Почва под ногами, сначала твердая и надежная, скоро стала зыбкой. Выс
продвигался зигзагами, часто останавливался и принюхивался. Иногда он
замирая на месте с поднятой лапой и тихо угрожающе рычал в туман. Хруст ему
не мешал и не торопил. Левой рукой он вцепился в луку седла, правой сжимал
рукоять клинка, вглядываясь в толщу тумана. По сторонам раздавались
странные звуки: булькало, хлюпало, чавкало, иногда неподалеку слышалось
нарастающее шипенье, и тогда доносился зловонный запах болотного газа.

Приближался самый ответственный участок пути. Выс остановился, долго
переступал лапами, примериваясь, и прыгнул на кочку. Хруст старался не
шевелиться в седле. Дернись он или просто повернись, и коняк не удержится
на кочке, сорвутся его когти, и они рухнут в покрытую ряской жижу. Коняк
быстрыми легкими скачками продвигался вперед. Дыхание его стало частым и
шумным, шерсть намокла. Но останавливаться больше было нельзя. Ненадежные
кочки норовили погрузиться под ним в болото.

"Зря не отдохнули", - подумал Хруст, чувствуя, как бока коняка часто
вздымаются.

Скоро туман стал рассеиваться. Хруст увидел, как в стороне, то приближаясь,
то вновь скрываясь за лохмотьями тумана, прыгает коняк Выдерги. Сам Выдерга
при каждом прыжке напряженно выпрямлялся в седле.

Скачка по кочкам продолжалась уже больше часа, коняк выбивался из сил.
Хруст чувствовал, что поясница у него будто онемела. Все внимание было
приковано к тому, чтобы не вывалиться из седла. Но вот ряска побурела,
местами стали попадаться островки травы. Коняк уже подольше задерживался на
каждой кочке. Значит, скоро берег. Наконец, далеко впереди показались
деревья. Выс спрыгнул с кочки (почва при этом под ним просела) и побежал
рысью. Еще попадались опасные места, коняку приходилось прыгать, что он
каждый раз делал с видимым усилием, но самое трудное было позади.
Выбрались!

- Эге-гей! - радостно закричал Хруст и махнул Выдерге рукой.

Но в этот самый момент Выс прыгнул, когти его скользнули по кочке, и через
мгновение Хруст уже глотал густую зловонную жижу. Рядом отфыркивался коняк.
Хруст постарался горизонтально лечь на воду, но тяжелые сапоги и амуниция
тянули его вглубь. Тогда он изловчился, с головой погрузившись в жижу,
расстегнул пряжки на сапогах и сбросил их. Так же он поступил со шлемом.
Ему удалось наконец ухватиться за седло. Выс, то сильно толкаясь всеми
четырьмя лапами, то распластываясь неподвижно, медленно продвигался к
твердому месту.

Когда Выдерга, до смерти напуганный их исчезновением, добрался до них,
коняк уже выбрался на берег и шумно отряхивался, с укоризной поглядывая на
хозяина.

- Ну надо же! - ругался с ног до головы грязный Хруст. - Ведь последняя
кочка была. Сапоги новые, шлем, а-а... - он сокрушенно махнул рукой. -
Жвалень шкуру с меня спустит.

Если он еще в состоянии это сделать, - мрачно сказал Выдерга. - Нужно дать
конякам немного отдохнуть. Мой еле дышит.

Выбравшись на сухое место, они расседлали коняков, сами без сил рухнули на
траву. Хруст снял с себя всю одежду, отжал и разложил на камнях. От нее
поднимался пар. Пахла одежда после стирки в болоте отвратительно. Хруст
передернулся, когда представил, что ее придется опять надевать.

Солнце поднялось уже высоко, становилось жарко. Больше всего на свете
Хрусту и Выдерге хотелось спать. Но спать было нельзя. На отдых они отвели
себе всего полчаса. Чтобы хоть чем-то занять себя, Выдерга, прислонившись
спиной к большому камню, принялся бруском точить клинок, а Хруст занялся
намокшим седлом. Первым делом он освободил седельные сумки, вычистил из них
грязь, потом все протер. В левой седельной сумке его пальцы наткнулись
вдруг на прорезь, которой раньше он никогда не замечал. Это был потайной
кармашек. Хруст сунул руку глубже, зацепил какой-то непонятный предмет,
расползающийся в пальцах, и осторожно вытащил его наружу. Это была записная
книжка, обернутая в ветхую тряпицу. Хруст присвистнул.

- Что это? - спросил Выдерга ленивым голосом. Глаза его сами собой
закрывались. Но когда он рассмотрел, что именно держит Хруст в руках, сна
как не бывало. - А ну-ка дай-ка, - он взял записную книжку, осторожно
полистал ее размокшие страницы, исписанные синими расплывающимися
чернилами. - Ну точно! - уверенно сказал он. - Это его штуковина.

- Чья?

- У тебя чье седло? - спросил Выдерга. - Ты его еще в учебке получил?

- Конечно. Кто ж мне другое даст. А чье это седло?

- Да-а-а, дела... - протянул Выдерга. - Про Пентюха и думать уж забыли, а
тут вон что... Ты Пентюха-то помнишь? Ну, это когда контузило тебя. Не
помнишь, наверное. Был такой парень странный...

- Отлично я помню Пентюха, - буркнул Хруст. Он забрал у Выдерги записную
книжку, осторожно разлепил мокрые странички и попробовал разобрать, что там
написано.

"...Снова и снова возвращался я к черной, продолговатой, похожей на
лошадиную' голову глыбе и подолгу неподвижно стоял перед ней, словно
загипнотизированный размытыми бликами, пробегающими время от времени по
оплавленной поверхности метеорита", - читал он.

- Ну, что там?

- Странное что-то, - пожал плечами Хруст. - Про метеорит какой-то.

- Такой он и был Пентюх, - сказал Выдерга. - Странный...


Когда полчаса спустя они начали седлать коняков. Хруст выпросил у
запасливого Выдерги чистую тряпицу, завернул в нее записную книжку и
спрятал за пазуху.

- Еще час, и мы в форте, - сказал Выдерга.

- Финишная прямая.

- Что?

Хруст не ответил.

Успев отлично отдохнуть, коняки мощным наметом приближали путников к цели.
Осталась позади иссеченная оврагами равнина и заросли колючих деревьев, а
скоро с вершины холма стали видны стены форта, сложенные из толстых бревен,
и трепещущее полотнище на флагштоке.

Разморенные жарой часовые еще не успели доложить начальнику караула о
приближении всадников, а они уже проскочили по мосту через ров о водой и
спешились на плацу во внутреннем дворе форта. Со всех сторон к ним тут же
подбежали солдаты и окружили плотным кольцом. Посыпались вопросы:

- Где остальные? Почему без трофеев?

- Сколько нетопырей пожгли?

- Ребята! Да они же с ног валятся!

- Плохо дело, - сказал Хруст. - Мы попались. Готовьтесь к бою, сейчас
выступаем.

Он бросил кому-то поводья, протиснулся сквозь толпу и через плац побежал к
штабу.

Он оттолкнул загородившего дорогу дежурного, без стука распахнул дверь и,
тяжело дыша, остановился на пороге. Центурион Охель, рыхлый, с багровым
лицом и вечно красным носом с прожилками, заложив большие пальцы рук за
ремень, расхаживал перед висящей на стене картой. В стороне навытяжку
стояли два сержанта, Кубель и Хрива. Они первыми заметили вошедшего и
удивленно вытаращили глаза.

- По моим сведениям, он должен прибыть к вечерней поверке, - говорил
центурион. - К этому времени все должно быть готово. Пушку выкатить сразу
после ужина, смазку не стирать. Сержант Кубель, все три взрывателя к
снарядам я выдам под вашу полную ответственность.

Позади Хруста в дверь протиснулся дежурный.

- Разрешите доложить! Я его не впускал, он самовольно!

- Ну что, что там еще? - недовольно повернулся центурион. Он рассмотрел
наконец Хруста, переменился в лице и заорал:

- Где, где... что? Почему не в форме! Что с сержантом Жвальнем? Да
докладывай же, черный камень тебе в печенку!

Хруст принялся коротко докладывать о случившемся - и о плане сержанта
Жвальня. Пока он говорил, с центурионом Охелем произошли разительные
перемены: он весь пожух, сморщился и запричитал бабьим голосом:

- Да что же это делается! Как же это?! Подложить мне такую свинью и когда?
Когда с инспекцией прибывает сам майор Трилага! Что я ему скажу? Что во
вверенной мне области нетопыри объявились? Жвалень обещал мне легкую
победу. Прогулку под луной. Туда и обратно. Боевая слава и никаких потерь.
Одна нога здесь, другая там, - он посмотрел на грязные босые ноги Хруста и
взвизгнул:

- Почему без сапог?

- В болоте утопил, - хмуро ответил Хруст.

- Ну вот! Разбазарил казенные сапоги. Нет-нет-нет, ни о каком выступлении,
тем более немедленном, не может быть и речи.

Хруста прорвало, и он тоже заорал, напрочь забыв о субординации:

- Трусы! Там Жвалень, может, из последних сил выбивается, нас ждет. Там,
может, нетопыри со всех сторон наседают, ребята гибнут, а вы тут красоту
наводите, травку красите, пушку выкатили, хоть она давно уж и стрелять не
может. Предатели!

- Молчать! - взвизгнул Охель. - Откуда про пушку знаешь? Молчать! Я тут
столько лет центурионом сижу, и ни разу майор Трилага никакого упущения не
нашел. А про нетопырей никто и не слыхивал, пока этот сумасшедший Жвалень
не свалился на