прозвищу, в жизни его потекли похожие Друг на
друга пыльные и потные дни учебной когорты. Короткого сна в душной казарме
едва хватало на то, чтобы хоть немного сбить дневную усталость, а другого
времени для разговоров у курсантов не было, поэтому Арвид так и не сумел
никому толком рассказать, откуда он и как сюда попал, да никто этим
особенно и не интересовался.

Только однажды он попытался заговорить с Выдергой о своем мире, но тот лишь
махнул рукой и заявил, что от проклятых фортификационных работ его тоже в
последнее время кошмары одолевают, не стоит обращать внимания, ясное дело -
жара виновата.

И все же иногда, в короткие ночные часы, Ар-вид невольно вспоминал тот
день, когда впервые оказался здесь, и перед его глазами одно за другим
возникали, словно выплывая из темноты, знакомые лица: Марина, Ростик, Боб,
Зойка...

...Оставив Марину и Ростика у входа, Арвид долго шел тогда по извилистому
коридору, вытянув руки вперед и поминутно натыкаясь на скользкие, холодные
стены. Воздух тут был тяжелый, затхлый, пахло плесенью, из-под ног с писком
разбегались полчища мышей. Когда глаза привыкли к темноте, Арвид различил
низкий сводчатый потолок, из стен кое-где торчали крепления для факелов.

"Факел бы не помешал", - подумал он и представил себя неуловимым
лазутчиком, который, обманув бдительность часовых, с факелом в руке
пробирается к пороховому складу. Конечно, дверь на склад охраняется, и
предстоит жестокая схватка... Арвид поправил на воображаемом поясе
воображаемый меч. Походка его стала стремительной и бесшумной. Опасность
могла подстерегать за каждым поворотом этого бесконечного коридора.

Наконец Арвид почувствовал, что воздух стал чище, а после крутого поворота
далеко впереди забрезжил свет.

- Эге-гей! Тут выход! - обрадованно крикнул он и удивился, как гулко, будто
в бочке, прозвучал его голос.

Он бегом добрался до маленькой деревянной дверцы, толкнул ее и на мгновение
зажмурился от яркого дневного света.

Прямо у выхода, почти закрывая его, росли колючие кусты крыжовника. Изрядно
поцарапавшись, Арвид выбрался наружу и некоторое время не мог понять, где
находится. Местность была незнакомой. Прямо перед ним расстилалось поросшее
высоченной травой совершенно ровное поле, на горизонте темнел лес. Слева
тоже был лес, а справа на холмах виднелось несколько приземистых строений с
высокими конусообразными крышами. Кое-где над крышами поднимался сизый
дымок.

"Это я с обратной стороны вышел", - догадался Арвид. Отойдя подальше, он
принялся разглядывать стены замка. Высоченные, сложенные из огромных глыб
дикого камня, они густо поросли плющом и светло-зеленым мхом. Заросли
крыжовника непрерывной полосой тянулись вдоль стены в обе стороны, образуя
непроходимую преграду, и Арвид с трудом смог отыскать глазами то место" где
за ними скрывалась маленькая дверца. Чтобы не потерять ее окончательно, он
присел на камень и принялся объедать ближайший куст крыжовника, не забывая
самые крупные и спелые ягоды складывать в кепку для Марины.

Скоро кепка была полна до краев, а Марина все не появлялась.

"Ну, конечно! - хмыкнул он. - Девчонка, даже самая лучшая, все равно
девчонка и, конечно же, боится темных коридоров и мышей".

Он представил Марину, вздрагивающую от каждого мышиного писка, этого
размазню Ростика и решительно обругал себя балбесом. Хорош, нечего сказать!
Нужно идти на выручку.

И здесь внимание его привлекли шум и крики. Арвид огляделся по сторонам и
вскочил на ноги. Справа над холмами поднимался огромный столб жирного
черного дыма, рвались вверх языки пламени, а слева... Арвид даже потряс
головой, чтобы отогнать наваждение.

Слева, со стороны леса, напрямик через поле стремительно несся отряд
всадников. Бешено храпели кони, роняя с боков хлопья пены, суровы были лица
пригнувшихся к холкам всадников. Руки их крепко сжимали поводья, звездчатые
шпоры безжалостно вонзались в бока скакунов. Миг, и отряд скрылся за
холмами.

Толком Арвид не успел ничего рассмотреть, но готов был. поклясться, что у
каждого всадника на голове был шлем с поднятым забралом, в отведенной назад
и вниз правой руке - короткий меч, а кони... никогда еще не доводилось ему
видеть таких коней. Через мгновение ноги Арвида сами несли его в сторону
холмов.

Где-то по дороге потерялась кепка с ягодами, стебли высокой травы хлестали
по лицу, но Арвид не чувствовал боли. Несколько раз он споткнулся и чуть не
упал, сбил дыхание, а холмы все не приближались.

И вдруг, разметав заросли кустарника впереди, прямо на Арвида вывалилась
огромная бронированная махина. Что-то пронзительно заскрежетало, гусеницы
лязгнули, и бронетранспортер замер на месте, обдав Арвида горячей волной
выхлопных газов. На броне откинулся люк, и кто-то заорал из горячего нутра
машины:

- Драпаешь?! Почему не в цепи? Марш к орудию, помоги раненому! Кому
сказано?!

Только сейчас Арвид заметил, что к бронетранспортеру прицеплена пушка с
измятым щитком. На лафете едва сидел, ухватившись рукой за какой-то рычаг,
человек в потрепанных джинсах, босоножках и синей футболке. Из груди у него
с левой стороны пониже ключицы торчала толстая оперенная стрела. По
футболке вокруг нее расплывалось темное пятно.

- Долго ты будешь копаться! - рявкнул все тот же голос.

Арвид бросился к пушке, на ходу пытаясь сообразить, что же здесь
происходит. Война? Вторжение пришельцев из космоса? Или он просто сошел с
ума?

Он едва успел ухватиться за лафет, как бронетранспортер рванул с места.
Рискуя свалиться прямо под колеса, Арвид подобрался к раненому, подтянул
его повыше. Глаза у того были закрыты, из уголка рта стекала тоненькая
струйка крови. Запекшиеся черные губы что-то шептали.

Меньше всего происходящее походило на съемки фильма. Тогда что же? Война?

Арвид наклонился к самому лицу раненого, но за шумом ничего не смог
разобрать. Бронетранспортер внезапно остановился, будто наткнулся на
преграду, круто развернулся на месте. Арвид больно ударился обо что-то
локтем. Раненый слабо шевельнул рукой и застонал.

В корме бронетранспортера распахнулись створки десантного люка, и оттуда
один за другим выпрыгнули пять человек в одинаковой черной униформе и
черных же касках с гребнем.

- Орудие изготовить! - раздался уже знакомый Арвиду командный голос. Он
принадлежал высокому усатому человеку, также одетому в униформу, но с
широким красным шевроном на правом рукаве.

Арвид спрыгнул со станины, осторожно попытался стащить раненого. К нему на
помощь подбежал долговязый нескладный парень.

- Придерживай за плечи, - сказал он. Вдвоем они отнесли тяжелое обмякшее
тело в сторону и положили на землю. Парень опустился перед раненым на
колени, приложил ухо к груди. Потом медленно поднялся, сразу как-то
сгорбившись, стащил с головы каску.

- Все, кончился Пентюх, - сказал он, - Сам виноват... Все геройствовал, все
не верил...

На глазах парня показались слезы, он шмыгнул носом и утерся грязным
рукавом. Арвид почувствовал, как в горле у него запершило.

- Как... кончился? - хриплым шепотом спросил он. - "Скорую" надо, врачей...
как же это может быть...

Парень дико посмотрел на него и не ответил.

- Выдерга! - заорал вдруг усатый. - Снаряды! Парень нахлобучил каску и
бросился к бронетранспортеру. Орудие уже было отцеплено и повернуто в
сторону холмов.

- Левый дом... прямо под крышу, осколочным! - надрывался усатый. - Огонь!

Орудие жахнуло так, что Арвид сразу оглох, под ноги ему отлетела едко
пахнущая горелым порохом горячая гильза. Все еще ничего не понимая, Арвид
на ватных ногах подошел к орудию, тронул усатого за локоть. К нему
обернулось бешеное измазанное копотью лицо, сильные руки схватились за
ворот куртки, голова Арвида замоталась из стороны в сторону.

- Ты что же это, а? - заорал усатый. - Контужен, что ли?

Арвид попытался что-то сказать, но удар кулака чуть не свалил его с ног.

- Снаряды давай, живо! - и усатый пинком направил Арвида в сторону
бронетранспортера, где Выдерга доставал из десантного отсека плоские ящики
и складывал на землю.

- Отсюда бери, - кивнул он Арвиду. - Да шевелись ты!

Арвид откинул крышку верхнего ящика, осторожно вынул тяжелый, маслянисто
поблескивающий снаряд и медленно понес к орудию.

- Куда ложить... класть? - спросил он. Орудие еще раз жахнуло, от
неожиданности Арвид чуть не выронил свою ношу.

- Возьмите же... кто-нибудь! - взмолился он. Кто-то выхватил у него снаряд.

- Левее, левее бери! - хрипел усатый. Он оттолкнул наводчика от прицела,
сам прильнул к окуляру. - Огонь!..

Арвид вдруг увидел, как один из домов покосился, осел бесформенной грудой
бревен, в небо взметнулся сноп искр, из развалин выбралась какая-то
чудовищная блестящая туша и заскользила вниз по склону холма. От туши
поднимался пар или дым, до земле вокруг нее метались сполохи голубого
пламени.

- Да скорее же! - - донесся до Арвида голос Выдерги.

Не в силах отвести взгляд от утюжащей склон холма туши, Арвид схватил сразу
весь ящик со снарядами, согнулся, рванул на себя и вдруг почувствовал, как
что-то подняло его над землей, перевернуло - где-то внизу проплыла взрытая
гусеницами земля, верхушки деревьев - а потом со всего маху швырнуло спиной
на жесткое и острое.

На секунду Арвид потерял сознание, а когда открыл глаза, то из глубины
десантного отсека увидел на месте орудия дымящуюся воронку.

- Четыре выстрела! Всего четыре выстрела! - всхлипывал Выдерга, орудуя
рычагами. Под левым глазом у него расплывался огромный кровоподтек, по
измазанным щекам, оставляя светлые дорожки, текли маленькие, быстрые, злые
слезы. Бронетранспортер швыряло из стороны в сторону, по полу десантного
отсека перекатывались две черные каски, из угла в угол елозили ящики со
снарядами.

- Пентюх говорил, предупреждал ведь Пентюх, не нужно туда соваться, хуже
будет... Им что, хорошо им в штабе по картам воевать...

Бронетранспортер сильно тряхнуло, двигатель натужно взвыл.

- Ты там поглядывай! - прикрикнул Выдерга. Скрючившись в тесной башенке,
Арвид его не слышал. Не из-за грохота и лязга. Грохота и лязга он тоже не
слышал. И не видел ничего, погрузившись в странное оцепенение, обеими
руками судорожно сжимая рукоятки пулемета.

Будто сквозь толстый слой ваты, донесся до Арвида чей-то голос. Он тряхнул
головой, и вдруг шум, скрежет, гулкие удары по броне разом обрушились на
него.

- Стреляй же! - истошно вопил Выдерга. - Стреляй!

Сквозь узкую прорезь смотровой щели Арвид увидел, как сверху и слева, прямо
на него пикирует что-то серое, похожее на огромные клочья мешковины. Только
клочья мешковины не летают с такой скоростью. Перед Арвидом мелькнула
оскаленная пасть, усеянная треугольными зубами, круглые вытаращенные глаза,
вокруг которых росла короткая щетина... Раздался резкий удар, и в смотровой
щели застряла, едва не коснувшись Арвида, короткая толстая стрела с
зазубренным наконечником.

- Ты будешь стрелять?!

Арвид крепко сжал рукоятки, большими пальцами утопил гашетку. Пулемет
судорожно задергался у него в руках, быстро пожирая набитую патронами
ленту. Арвид до крови закусил губу и медленно водил дулом вверх и вниз,
одновременно поворачивая башенку.

Вверх - вниз, вверх - вниз...

Вверх - по шарахающимся в разные стороны серым тварям. Вниз - по ним же,
пытающимся укрыться в кустах и высокой траве.

Вверх - вниз, вверх - вниз...

А когда патроны кончились, он разжал онемевшие пальцы, опустился на пол,
прямо на кучу теплых еще гильз, зажмурился и зажал уши ладонями.


Легат Кавран выслушал донесение, жестом отпустил посыльного и склонился над
разложенной на походном столе картой. Некоторое время он всматривался в
нее, а когда выпрямился, лицо его было мрачно. Хрустнул сломанный сильными
пальцами карандаш. Тотчас же подскочил денщик, но легат молча отстранил его
и вышел из палатки.

Быстрым шагом он миновал артиллерийскую батарею под зеленым маскировочным
тентом, отмахнулся от доклада подбежавшего и вытянувшегося в струнку
центуриона. Поодаль расположились голубые палатки полевого госпиталя. В
ожидании раненых санитары играли в кости. Они еще не знали, что раненых не
будет. Никто не знал, кроме легата и тех, кто уже не вернется с Красного
Плато. В роще между холмами укрылись два турма конницы. Они ждали приказа
выступать.

Они еще не знали, что такого приказа легат не отдаст.

В стороне за деревьями слышались громкие голоса. Легат подошел поближе.
Майор Трилага, которого легат недолюбливал за несдержанность и скользкий
взгляд маленьких бегающих глазок, распекал кого-то визгливым бабьим
голосом.

- Я не спрашиваю, сколько вы сделали выстрелов, - верещал майор. - Я
спрашиваю, почему бросили орудие? Почему не выполнили приказ? Почему, я вас
спрашиваю, не использовали весь боекомплект? Я спрашиваю...

- А ты там был? - прервал его звенящий от возбуждения голос. - Ты видел?
Пушку вдребезги! Ты сходи, сходи проверь, посмотри, что осталось, потом
спрашивать будешь! Растряси свое брюхо! Ты нетопыря видел хоть раз?

- Молчать! Как смеешь?! - надрывался Трилага. Стиснутая воротником, его шея
налилась кровью, щеки тряслись. - В штрафниках сгною, землю жрать будешь!
Наши доблестные когорты там кровь проливают, и ни один, ни один человек не
отступил, а вы!.. Трусы! Позор для всего легиона!

Легат Кавран вышел из-за деревьев. Посреди поляны, смяв куст акации, застыл
бронетранспортер. На лобовой броне видны были многочисленные вмятины, из
смотровой щели торчала оперенная стрела. Рядом с машиной стояли двое, на
вид совсем юнцы, один в форме велиата, другой в цивильном. Вид у обоих был
до смерти усталый.

- Оставьте, майор, - сказал вполголоса легат Кавран.

Трилага вытянулся в струнку, по-уставному звякнув клинком и задрав
подбородок. Глазки его сейчас же забегали, словно пересчитывая пуговицы на
мундире легата.

- Оставьте. Мальчики ни в чем не виноваты. Распорядитесь их накормить.
Какой когорты? - спросил он у велиата.

- Третьей когорты третьей манипулы первой отдельной истребительной центурии
рядовой Выдерга! - отчеканил тот.

- А ты? - обратился легат ко второму юнцу. Тот вскинул глаза с огромными
расширенными зрачками и ничего не ответил.

- Ну-ну, - потрепал легат его по плечу. - Ничего, это пройдет.

- Когорты героически сражаются с врагом... - начал было майор Трилага, но
легат резко оборвал его:

- Вы слышали, накормить их, а потом отправить на переформирование. А еще
лучше - в учебную когорту. С Красного Плато больше никто не вернется.

Легат Кавран круто повернулся и пошел прочь, слыша, как в горле у майора
Трилаги что-то булькает.

- Хруст, подъем! - Выдерга трепал Арвида за плечо. - Да вставай же,
тревога!

- Что-что? Сейчас... - Арвид с трудом разлепил тяжелые веки. - Что
случилось?

- Тревога! Нетопырь сбежал.

Арвид подскочил. Вся казарма шевелилась, торопливо одеваясь. Позвякивали
доспехи, один эа другим вспыхивали фонари в руках выходивших из казармы
солдат. Снаружи доносились протяжные трели сержантских свистков.

- А ну, скорей! - подгонял свою дециму Беляш. - А ну, живо! Может, догоним
еще... Я ж его, собаку бесхвостую, своими руками. Говорил же господину
майору! Нельзя, чтобы такая образина рядом с солдатами жила! Нет, не
послушали, господин майор! Ловите теперь! Хорошо, что я крылья ему
подломал... Да шевелитесь вы, глыбьи дети! Хруст! В сортирах сгною!

Натягивая кожаный панцирь, Арвид посмотрел на яму нетопыря. Толстые
металлические прутья прикрывавшей ее решетки были согнуты неведомой силой,
вырваны из бетонного фундамента и нелепо торчали над ямой, как рваные края
жестяной крышки над вскрытой консервной банкой.

Самому нетопырю такие фокусы были явно не под силу. Что же, выходит, ему
кто-то помог? Бред.


Здесь, вдали от Красного Плато и становищ, нетопырю просто неоткуда было
ждать помощи. Никогда отряды их разведчиков не залетали так далеко. Да и не
могли они проникнуть незамеченными.

А люди... Люди видят в нетопыре только омерзительное чудовище и не способны
испытывать к нему жалость. Разве что... Арвид вспомнил окровавленные лапы
децима Беляша, показывающего, как надо выламывать крыло нетопыря, чтобы он
не мог больше взлететь. И лицо Выдерги, который глядел на это круглыми
больными глазами, вытирая со лба холодный пот.

Лучи фонарей метались по зарослям, сквозь которые цепью пробиралась децима
Беляша. Шли тихо. Беляш шуметь не велел, у него была своя тактика
преследования. Крики других загонщиков сюда не доносились, лишь изредка
слышались выстрелы, но каждый раз с другой стороны, значит, палили так,
наудачу или с испугу.

Арвиду до сих пор не удалось перекинуться с Выдергой хотя бы словом, децим
будто нарочно поставил их в цепи слева и справа от себя.

Неужели все-таки Выдерга? Но зачем? И как? Ведь это же надо - под носом у
дежурных сержантов, в двух, можно сказать, шагах от койки Беляша выломать
решетку и выпустить - кого? Нетопыря!

Снова вспомнилось Красное Плато; крылатые тени, пикирующие на медленно
ползущий бронетранспортер, и толстая стрела в груди Пентюха. Ар-вид покачал
головой. Нет, человек, побывавший там, не станет освобождать нетопыря.

- Стой! - скомандовал децим. Он наклонился и стал рассматривать что-то в
кустах. Арвид вдруг увидел впереди частые линии колючей проволоки. Здесь
кончалась территория лагеря учебной когорты.

- Вот он где прошел, гад! - пробормотал Беляш. - Свет сюда, живо!

Арвид и Выдерга подошли к нему ближе и сейчас же заметили коридор примятой
травы, уходящий под проволоку. На колючках самой нижней струны болтались
какие-то окровавленные клочья.

- Ну так, - удовлетворенно произнес Беляш. - Теперь возьмем! Хруст! Беги,
доложи сержанту. Пусть идут наружной стороной прямо вон туда, на холмы. А
мы его отсюда погоним, не торопясь. Выдерга, руби проволоку! Никому не
стрелять! Теперь он мой.

Пробравшись сквозь кусты, Арвид полем побежал на правый фланг, туда, где
находился сержант

Жвалень, командовавший северной группой загонщиков. Однако постепенно бег
его замедлился и скоро превратился в неторопливый шаг.

"Даже если это не Выдерга, - думал он. - Все равно кто-нибудь из наших.
Куда же я в таком случае бегу? А что делать? Ведь нетопырь не безобидная
зверушка. Вдруг он убьет кого-нибудь из людей? Нет! Нельзя позволить такому
чудовищу уйти. Нетопырь - это враг".

Арвид снова припустил бегом. Он нашел Жвальня неподалеку от северных ворот
лагеря. Солдаты из двух бывших при нем децим давно уже обшарили все
окрестные заросли и теперь слонялись без дела, ожидая команды возвращаться
в казармы. Сам Жвалень, брезгливо поглядывая на черную стену леса по ту
сторону колючей проволоки, беседовал с децимом Кряхтом.

- Как он у вас вообще оказался, нетопырь этот? Убей, не пойму, зачем он
нужен в учебной когорте! - сержант только вчера приехал из войск за новым
набором курсантов, и ко всему в учебке относился с показным презрением и
неодобрительно.

- - Так ведь известное дело, господин сержант, - отвечал децим. -
Начальство приказало, и привезли. Велели на нем болевые приемы
отрабатывать. Есть тут у нас парень один Беляш, он с этим нетопырем такое
творит - смотреть страшно! На фронте то Беляш, правда, не был, говорят, по
здоровью, но дерется зверски! За то и в децимы произведен. Жвалень опять
поморщился.

- Не знаю. Мудрит что-то ваше начальство. Сроду я никаких приемов с
нетопырями не видел. Как налетит стая, тут уж не до приемов. Пулемет
перегревается. А в одиночку они и не летают...

Своему, из когорты, сержанту Арвид просто передал бы слова Беляша, а тут не
решился. Все-таки Жвалень был из войск, кто его знает? Еще поправляет - как
стоишь, да с кем разговариваешь... Ну его!

Подтянув ремень, поправив шлем и проверив, чтобы штык был строго на ладонь
от пряжки Арвид подошел как положено, щелкнул каблуками и бодрым голосом
отрапортовал:

- Ездовой второй децимы курсант Хруст! Спешу доложить, господин сержант...

Жвалень повернулся и направил луч фонаря ему в лицо.

- Ну что там