то особенно не во что,
кроме огромных ворот заброшенного тоннеля, а именно они-то и были нужны
Борьке.

Ни звездочки не сияло на небе, и дорога уже начинала казаться ему
бесконечной, но темнота устраивала его все же больше, чем яркое освещение.

Лучше уж так, думал Борька, вытянув вперед руку, чтобы не наткнуться на
что-нибудь. Другой рукой он придерживал стеклянную бутыль за пазухой. Лучше
уж в темноте. По крайней мере его не видно со скал, где дежурят наряды
гвардейцев.

Он скорее ощутил, чем увидел приближение огромного, темнеющего даже в
черноте ночи препятствия. Ворота. Коснувшись рукой холодного металла,
Борька пошел вдоль ворот и скоро обнаружил маленькую калитку, обозначенную
по квадрату головками толстенных заклепок. Он прислушался. Изнутри донесся
тяжелый нарастающий гул, створки ворот мелко завибрировали, затем гул ослаб
и совсем утих, а через минуту повторился снова.

- Спит, паразит, - прошептал Борька. Он вынул из кармана ключ, открыл
калитку и осторожно ступил в тоннель.

Здесь было почти так же темно, только у дальней стены под потолком
светились две красные лампочки аварийного освещения. Прямо перед собой
Борька различил толстые прутья решетки, а за ними - обширную бадью с водой
для камнегрыза. Борька оживился. Это было именно то, что нужно. Он вынул
из-за пазухи бутыль, просунув ее между прутьями, попытался дотянуться до
бадьи, но не смог.

- Черт, как же они ему воду-то наливают? Не за решетку же лезут!

Собственно, почему бы и нет, подумал он вдруг. Камнегрыз спит, расстояние
между прутьями достаточное, чтобы пролезть. Главное - все сделать быстро:
влез, вылил и назад.

Борька осторожно поставил бутыль на землю по ту сторону решетки и снова
прислушался к размеренному дыханию камнегрыза. Спит, вроде бы, крепко.
Можно рискнуть. Да ведь другого выхода нет.

Сняв куртку, он стал протискиваться в отверстие между прутьями. Пришлось
попотеть, но в конце концов он все же оказался внутри клетки. Камнегрыз
храпел. С бутылью в руках Борька приблизился к бадье, заглянул в нее, но
ничего не увидел. Он сунул в нее руку и кончиками пальцев ощутил
прикосновение воды. Порядок.

Борька вытащил зубами пробку из бутыли, наклонил ее над краем бадьи. Плеск
воды, тонкой струйкой льющейся из горлышка, неожиданно громко прозвучал в
гулком помещении. Казалось, он заглушает даже храп зверя.

Вдруг разом мигнули обе красные лампочки под потолком, и сейчас же храп
перешел в грозный рык. Лампочки сорвались с места и, прочертив две огненные
дуги, метнулись навстречу Борьке. Меншиков обмер. Только теперь до него
дошло, что это были за лампочки. Глаза камнегрыза! Ни черта он не спал! Все
он видел, сидел спокойно, пока добыча сама не влезла к нему в клетку и вот
теперь стремительно к ней приближался.

Руки Борьки сковало морозом, жидкость по-прежнему неторопливо лилась из
бутыли в бадью. Камнегрыз был уже совсем близко.

Неожиданно он остановился, шумно потянул носом и издал неопределенный рев.

Борька слабо шевельнулся.

- Ну, чего ревешь? - произнес он севшим голосом. - Не видишь, что ли,
водички я тебе принес, обормоту.

Камнегрыз примолк.

- Запах чуешь? - продолжал Борька, боясь перевести дух. - Тонизирующий
напиток. Попробуй, пальчики оближешь... или что у тебя там?

Из темноты на него медленно надвинулась гигантская голова с полуоткрытой
пастью. Зависнув перед Борькой, она пошевелила ноздрями, глотнула всухую,
потом осторожно сунулась в бадью и, наконец, зашлепала языком по воде.

- Натуральный продукт, - бормотал Меншиков, медленно отступая к решетке.

Протиснуться наружу оказалось гораздо труднее, чем внутрь.

"Буржуй проклятый! - сам себя мысленно крыл Борька. - Отрастил брюхо! От
жадности своей погибаешь, мироед!"

В панике он рванулся изо всех сил, вывалился, наконец, по другую сторону
решетки и тут только заметил, что обеими руками продолжает сжимать пустую
бутыль. Но удивляться чуду было некогда. Бросив бутыль, Борька подхватил
свою куртку и поспешил к выходу...

К назначенному часу тюремный фургон доставил Ростислава и Ланселота к
Ущелью Грез. За всю дорогу друзья не сказали друг другу и пары слов; рыцарь
в присутствии гвардейцев хранил высокомерное молчание, а его товарищ сидел,
глубоко задумавшись, и вовсе не был расположен и разговорам.

Появление их над обрывом было встречено многоголосым ревом толпы,
разместившейся по периметру ущелья, превращенного в арену.

- Перед вами, - загрохотал, перекрывая крики, голос комментатора в
динамиках, - герои сегодняшнего представления, двое бесстрашных рыцарей,
бросивших вызов камнегрызу-убийце! Взгляните на этого высокого воина в
блестящих латах! Сколько благородства в его осанке, сколько отваги в
движениях! Это знаменитый сэр Ланселот, победитель бесчисленного количества
драконов и великанов!

Да, непросто будет камнегрызу разгрызть этот камешек, этот, я бы сказал -
ха-ха! - крепкий орешек! Поприветствуем благородного сэра!

Рев восторга сменился визгом полного экстаза.

Рыцарь неодобрительно покачал головой.

- Вы знаете, дорогой друг, - сказал он Ростиславу. - Вся эта демонстрация
популярности моей персоны нисколько меня не радует. Я предпочел бы в
награду за свои подвиги одну благодарную слезу в глазах бедной девушки или
честного земледельца. Надеюсь, вы не думаете, что истошные вопли, звучащие
здесь, могут мне польстить?

Ростислав молча кивнул.

- Спасибо, спасибо, друзья! - продолжал комментатор, будто восторг зрителей
относился лично к нему. - Думаю, сэр Ланселот по достоинству оценит вашу
любовь и покажет нам сегодня настоящий хоккей. То есть я хотел сказать -
бой. Но первым против камнегрыза-убийцы предстоит выступить не ему.

Внимание, господа! Рекомендую вашему вниманию: сэр Ростислав! Боец молодой,
но чрезвычайно опасный! По отзывам некоторых очевидцев - это страшный
человек. Чуть что не по его, сейчас - хрясь! И ищи голову на ощупь!
Ей-богу, дрожь пробирает, когда смотришь на этого молодца. Но лучше
посмотрим, какое впечатление произведет он на нашего камнегрыза. Итак,
добро пожаловать на арену, любезный сэр Ростислав! Просим вас! Просим!

Ростислав увидел направленные на него стволы карабинов. Подошедший
лейтенант гвардии сунул ему в руку кинжал и сейчас же отскочил подальше.
Ростислав повернулся к рыцарю.

- Я жду вас с победой, благородный юноша, - уверенно произнес тот. -
Помните, на вашей стороне справедливость. Я, Ланселот Заозерный, рыцарь
Земли и Дороги, верю в вас! -

От этих простых слов Ростиславу сразу стало легче на душе. Друзья обнялись.

Скоро поскрипывающая на ветру площадка подъемника, окруженная легкими
перилами, доставила Ростислава на дно ущелья.

Скалы, обступившие арену, казались отсюда совершенно неприступными,
упирающимися прямо в черное небо, которое служило крышей этому огромному
цирку. Ростислав на минуту почувствовал себя маленьким и слабым, словно
мышь, упавшая на дно цистерны. Стараясь держаться по-прежнему с
достоинством, он спрыгнул с площадки и решительно зашагал к центру арены,
однако на душе у него было тоскливо.

К чему все это? - думал он с горечью. К чему показная храбрость, если нет
надежды на победу? Кого он пытается обмануть? Себя? Но себя не обманешь, не
утаишь, что сил слишком мало, и от этого делается страшно, какие бы
геройские позы ты ни принимал.

Самому себе Ростислав признавался, что отчаянно трусит, но именно это и
толкало его вперед, заставляло шагать с гордо поднятой головой.

В школе его считали рохлей, да что скрывать, он и был рохлей. Еще с
ползунковых лет, когда затевалась (обычно по инициативе Арвида) игра в
футбол или баскетбол, любая команда первым делом стремилась избавиться от
Ростика. Неважно он чувствовал себя и на вечерах, к которым в последнее
время весь класс относился очень серьезно. Сотни раз он давал себе слово
измениться, прилагал нечеловеческие усилия для того, чтобы завоевать
уважение если не всего класса, то хотя бы одного человека в нем... И ничего
не выходило. Страшно мешало это устоявшееся распределение ролей в классе,
где Ростик вечно играл рохлю, и никто к нему иначе не относился.

Правда, иногда... Ростислав сам не знал, как объяснить одно особое свойство
своей натуры. Он мог проявлять излишнюю осторожность, трусость даже, но
только до тех пор, пока оставались пути к отступлению. Когда же выхода не
было совсем, что-то вдруг словно вспыхивало в нем, заставляло

- Перед вами, - загрохотал, перекрывая крики, голос комментатора в
динамиках, - герои сегодняшнего представления, двое бесстрашных рыцарей,
бросивших вызов камнегрызу-убийце! Взгляните на этого высокого воина в
блестящих латах! Сколько благородства в его осанке, сколько отваги в
движениях! Это знаменитый сэр Ланселот, победитель бесчисленного количества
драконов и великанов!

Да, непросто будет камнегрызу разгрызть этот камешек, этот, я бы сказал -
ха-ха! - крепкий орешек! Поприветствуем благородного сэра!

Рев восторга сменился визгом полного экстаза.

Рыцарь неодобрительно покачал головой.

- Вы знаете, дорогой друг, - сказал он Ростиславу. - Вся эта демонстрация
популярности моей персоны нисколько меня не радует. Я предпочел бы в
награду за свои подвиги одну благодарную слезу в глазах бедной девушки или
честного земледельца. Надеюсь, вы не думаете, что истошные вопли, звучащие
здесь, могут мне польстить?

Ростислав молча кивнул.

- Спасибо, спасибо, друзья! - продолжал комментатор, будто восторг зрителей
относился лично к нему. - Думаю, сэр Ланселот по достоинству оценит вашу
любовь и покажет нам сегодня настоящий хоккей. То есть я хотел сказать -
бой. Но первым против камнегрыза-убийцы предстоит выступить не ему.

Внимание, господа! Рекомендую вашему вниманию: сэр Ростислав! Боец молодой,
но чрезвычайно опасный! По отзывам некоторых очевидцев - это страшный
человек. Чуть что не по его, сейчас - хрясь! И ищи голову на ощупь!
Ей-богу, дрожь пробирает, когда смотришь на этого молодца. Но лучше
посмотрим, какое впечатление произведет он на нашего камнегрыза. Итак,
добро пожаловать на арену, любезный сэр Ростислав! Просим вас! Просим!

Ростислав увидел направленные на него стволы карабинов. Подошедший
лейтенант гвардии сунул ему в руку кинжал и сейчас же отскочил подальше.
Ростислав повернулся к рыцарю.

- Я жду вас с победой, благородный юноша, - уверенно произнес тот. -
Помните, на вашей стороне справедливость. Я, Ланселот Заозерный, рыцарь
Земли и Дороги, верю в вас!

От этих простых слов Ростиславу сразу стало легче на душе. Друзья обнялись.

Скоро поскрипывающая на ветру площадка подъемника, окруженная легкими
перилами, доставила Ростислава на дно ущелья.

Скалы, обступившие арену казались отсюда совершенно неприступными,
упирающимися прямо в черное небо, которое служило крышей этому огромному
цирку. Ростислав на минуту почувствовал себя маленьким и слабым, словно
мышь, упавшая на дно цистерны. Стараясь держаться по-прежнему с
достоинством, он спрыгнул с площадки и решительно зашагал к центру арены,
однако на душе у него было тоскливо.

К чему все это? - думал он с горечью. К чему показная храбрость, если нет
надежды на победу? Кого он пытается обмануть? Себя? Но себя не обманешь, не
утаишь, что сил слишком мало, и от этого делается страшно, какие бы
геройские позы ты ни принимал.

Самому себе Ростислав признавался, что отчаянно трусит, но именно это и
толкало его вперед, заставляло шагать с гордо поднятой головой.

В школе его считали рохлей, да что скрывать, он и был рохлей. Еще с
ползунковых лет, когда затевалась (обычно по инициативе Арвида) игра в
футбол или баскетбол, любая команда первым делом стремилась избавиться от
Ростика. Неважно он чувствовал себя и на вечерах, к которым в последнее
время весь класс относился очень серьезно. Сотни раз он давал себе слово
измениться, прилагал нечеловеческие усилия для того, чтобы завоевать
уважение если не всего класса, то хотя бы одного человека в нем... И ничего
не выходило. Страшно мешало это устоявшееся распределение ролей в классе,
где Ростик вечно играл рохлю, и никто к нему иначе не относился.

Правда, иногда... Ростислав сам не знал, как объяснить одно особое свойство
своей натуры. Он мог проявлять излишнюю осторожность, трусость даже, но
только до тех пор, пока оставались пути к отступлению. Когда же выхода не
было совсем, что-то вдруг словно вспыхивало в нем, заставляло забыть об
опасности и очертя голову броситься ей навстречу. И, как ни странно, эти
отчаянные атаки всегда приносили победу. Так было во время боя с псауком.
Так было при других обстоятельствах, не столь драматичных, но и они сыграли
свою роль, закалили волю, подвергли ее не только испытанию, но и
тренировке.

Значит, есть в этом что-то, есть. все-таки глубокий смысл в проявлении
смелости, когда больше нет надежды. Важно стремиться к победе даже если не
знаешь, как победить. А там будь что будет.

Ростислав остановился в центре арены, вытер потные ладони о рубашку и
покрепче сжал рукоять кинжала. Все. Страхи и обиды остались позади. Он
готов к бою.

- Внимание! Внимание! Ворота открываются! - взвился над ущельем голос
захлебывающегося от восторга комментатора. - Первый раунд!

Тотчас взвыла сирена. Звук ее оборвался на высокой ноте, и в наступившей
тишине был слышен лишь отвратительный скрежет, с которым раздвигались в
стороны половинки ворот, обнаруживая за собой зловещую темноту тоннеля.

И в этой темноте кто-то огромный ворочался, шумно дышал, порыкивал от
нетерпения, и вдруг раздался громовой рев, вызвавший обвал мелких камушков
на стенах ущелья, одна створка ворот выгнулась наружу под могучим натиском,
сорвалась и грянула об землю.

Вопль ужаса вырвался одновременно из тысяч глоток. Ростислав зажмурился, а
когда открыл глаза, в каких-нибудь двадцати метрах перед собой увидел
бронированную громаду камнегрыза.

Ослепленное прожекторами, чудовище некоторое время было неподвижно. Блики
света играли на броневых пластинах, прикрывающих морду, бока и спину. Пыль
вздымалась от шумного дыхания камнегрыза, а огромные когти, размером вдвое
превосходящие кинжал Ростислава, медленно скребли по обломку скалы,
оставляя глубокие борозды.

Вдруг зверь еще раз взревел, с удивительной для такого грузного тела
легкостью скакнул в сторону и понесся вдоль отвесных стен ущелья. От
дробного топота дрожала земля. Круг за кругом, не снижая скорости, делал
камнегрыз, и Ростислав, стоя в центре этого круга, едва успевал
поворачиваться. Но вот зверь остановился, решив, вероятно, что размялся
достаточно, и впервые обратил внимание на своего противника. Он вытянул
голову вперед, принюхиваясь, фыркнул, и Ростислав готов был поклясться, что
на морде чудовища мелькнула презрительная усмешка.

Камнегрыз неторопливо и даже как-то вразвалочку двинулся вперед. Если бы
Ростислав мог, он бы повернулся и побежал, но ноги словно вросли в землю, и
он лишь, взяв кинжал обеими руками, выставил его перед собой.

Зверь приближался, и каждое следующее его движение было медленнее
предыдущего, он словно растягивал удовольствие. И вот противников (да что
там противников! Хищника и жертву!) разделяет всего несколько шагов.

Ростислав был готов к любым неожиданностям, но то, что произошло в
следующую минуту, поразило бы и самого хладнокровного человека.

Камнегрыз остановился, помотал головой, потом вдруг покачнулся и, не
удержавшись, медленно завалился на бок. Глаза его, подернутые сонной
пеленой, отыскали противника, когтистые лапы сомкнулись на теле Ростислава
раньше, чем тот успел отскочить. Зверь раскрыл ужасную, усеянную огромными
зубами пасть... и вдруг сладко зевнул.

Ростислав всеми силами пытался вырваться из стальных объятий. Он бил
кинжалом куда попало, в надежде нащупать чувствительное место и заставить
камнегрыза ослабить хватку, но тот не обращал на него внимания. С
задумчивой улыбкой на широкой морде он спал, оглашая ущелье громовым
храпом.

Зрители на трибунах, не проронившие ни звука во время схватки, не поверили
своим глазам, когда увидели, как из-под огромной туши камнегрыза выбралась
маленькая фигурка и, пошатываясь, направилась к подъемнику.

Ростислав не помнил, как дотащился до подъем-вика и выбрался из ущелья.
Поднявшись наверх, он увидел, словно в тумане, спины гвардейцев,
разбегавшихся в разные стороны при его приближении.

Ростислав огляделся по сторонам в поисках Ланселота, но его нигде не было
видно. Тогда он слабо махнул рукой, пробормотал что-то вполголоса и
неверными шагами направился в сторону тюремного фургона. Толпа зрителей при
его приближении спешно раздавалась в стороны, как будто ее раздвигали
чьи-то могучие невидимые руки. Опасливый шепоток шелестел у юноши за
спиной.

Он дошел уже до тюремного фургона, как вдруг краем глаза уловил рядом с
собой какое-то движение, и в следующий миг кто-то прижал к его лицу влажную
остро пахнущую тряпку, сильные руки подхватили и куда-то поволокли.

Потом тряпку отняли от лица, и угасающим сознанием Ростислав отметил, что
лежит на спине, пол под ним мелко подрагивает, а рядом уставив в потолок
острую бородку, мирно похрапывает Ланселот,

Марина вытерла слезы рукавом. Хватит реветь! Никакой пользы от этих слез.
Ах, если бы только Ростик и Ланселот выкрутились! Только бы живы были! Как
тяжело, неуютно, пусто без них в этом отвратительном мире. Дура! Боже,
какая я была дура! Ведь я считала, что мне здесь хорошо, что меня здесь
любят и ценят. А они - просто скоты. Тупые, бездушные звери. Это ужасно,
что я им верила... Но Борька!

Она посмотрела на свои руки, покрытые синяками от веревок, и застонала.

Сволочь, мразь! Продался, разжирел, нашел себе компанию! Убила бы, если бы
могла.

Откуда-то издалека вдруг донесся сдавленный крик. Марина прислушалась. Нет,
показалось. Но что это? Торопливые шаги за дверью, звон ключей.

Да, это сюда.

В комнату вошел Борька. Марина вскочила и Стала осторожно, боком к нему
приближаться. Только бы до горла дотянуться!

- Ты чего это? - спросил Борька, вынимая из-за пазухи коротенький ломик.

Марина напряглась, готовясь к прыжку, но Борька вдруг направился мимо нее
прямо к окну и стал ломиком пробовать тонкие прутья решетки.

- Что тебе нужно? - крикнула Марина. - Где Ростислав?

Борька сморщился, замахал на нее рукой и зашипел :

- Тише ты! Весь участок всполошишь! Гвардейцы прибегут, с ума сошла?

Марина удивилась и замолчала. Борьке, между тем, удалось вытянуть несколько
гвоздей и снять решетку. Затем он открыл окно, из-за пазухи же вынул моток
веревки и привязал ее хорошенько к батарее парового отопления.

- Иди сюда, - сказал он Марине. - Первой полезешь.

- Что все это значит? - спросила Марина. - И что, наконец, с Ростиком, ты
мне можешь объяснить?

- Тише! Что ты ко мне привязалась со своим Ростиком? - проворчал Борька. -
Здесь твой Ростик. За углом.

Виллы и небоскребы Делового Центра скрылись за холмом.

Ланселот поставил свой чемодан на тропинку и сказал:

- Жалко, конечно, что не удалось по-настоящему сразиться с камнегрызом. Это
был бы великолепный подвиг! Как вы считаете, сэр Ростислав?

- Камнегрыз слопал бы вас вместе с чемоданом! - сказала Марина. - А кое-кто
изрядно нагрел бы на этом руки.

Боб сконфуженно кашлянул. Ланселот некоторое время пребывал в глубокой
задумчивости, теребя бородку, потом вздохнул, оглядел всю компанию и
сказал:

- Ну, что ж, друзья мои! На этом месте мы должны расстаться.

- Как расстаться? Почему? - удивились все, включая Борьку, успевшего за эти
несколько часов привязаться к рыцарю.

- Увы, дороги наши расходятся. Долг повелевает вам спешить вперед - на
выручку друзьям, и каждая минута промедления может оказаться роковой.

А я возвращаюсь в Деловой Центр. Ведь где-то там находится Серебрилл. Он не
должен навсегда остаться в нечистых руках. Я обязательно его найду, и это
будет один из самых славных моих подвигов. Я намерен произвести
расследование, для чего присмотрел неплохое жилье на Булочной улице -
х