. А возлюбленная его, девица Дарья
    Сурина, совсем недалеко лежит.

    - Может, с нее и начнем, Викентий Аркадьевич? - спросил Коля.

    - Пожалуй... - Профессор задумчиво посмотрел по сторонам.

    -  Что  все-таки  происходит?  -  не выдержал я. - Мы что, пришли ловить
    сюда бабочек? Неужели именно здесь водится "мертвая голова"?

    -  Может,  мертвая, а может, и не мертвая, - рассеянно сказал профессор,
    - сейчас проверим.

    -  Викентий  Аркадьевич,  надо  бы  ему  объяснить,  - неожиданно сказал
    молчун Коля.

    -  Конечно,  конечно, - спохватился Струмс. - Так вот, товарищ Воробьев,
    вы,  конечно, догадывались, что мы не энтомологи, хотя, надо признаться,
    бабочки  -  моя  страсть. Работаем с Николаем Егоровичем, - он кивнул на
    ассистента,  -  как  бы  вам сказать... в одном научно-исследовательском
    учреждении,  занимающемся некоторыми... ну, скажем, парапсихологическими
    проблемами.  Все  легенды,  поверья,  считаем,  имеют  под  собой вполне
    реальную  почву. Мы с товарищем Беловым с помощью приборов обнаружили на
    этом  кладбище  семь  мест, где по нашим предположениям могут находиться
    так  называемые  биороботы. Конечно, слово "биоробот" в данном случае не
    совсем  точно передает суть явления, но, на мой взгляд, оно все же лучше
    звучит, чем чуждое нашему слуху слово "зомби".

    Итак,  здесь  под  землей лежат объекты, чья жизнедеятельность замедлена
    почти  до  нуля,  но  с  помощью  особых условий их можно реанимировать.
    Условия нам неизвестны. Кто этим занимается, догадываемся.

    Потрясенный  услышанным,  я  не знал, что и сказать. Молча взял саперную
    лопатку и поплелся за ними.

    И  вот мы стоим перед памятником девицы Суриной, покосившейся дорической
    колонкой  из  белого  мрамора.  Мы  с Николаем взялись за лопатки. Почва
    оказалась  песчаной,  и работа двигалась быстро, однако прошло не меньше
    двух   часов,  пока  докопались  до  гроба.  Наконец,  вылезли  из  ямы,
    закурили.  Струмс,  не  принимавший участия в раскопках, сидел тут же на
    чурбане.

    - Ну что, будем вскрывать, Викентий Аркадьевич? - спросил Коля.

    - А нельзя ли выволочь гроб наверх? - спросил Струмс.

    - Нет, вряд ли, совсем трухлявый, да и не подцепишь.

    - Ну тогда ломай крышку, Коля.

    Коля  взял  небольшой  ломик и снова спустился в могилу. Раздался хруст.
    Мы  сгрудились  у края могилы и заглянули внутрь. Я, естественно, ожидал
    увидеть   скелет,  но  в  первый  момент  увидел  словно  густую  кисею,
    закрывавшую верхнюю половину тела умершей. "Плесень", - наконец понял я.

    - Коля, одень перчатки и респиратор! - крикнул профессор.

    Было  исполнено.  Ассистент  осторожно  снял шапку плесени, и мы увидели
    то, что некогда было лицом молодой красивой девушки.

    Может  быть,  вы  видели  в  археологических  музеях мумии? Так вот лицо
    трупа  было  лицом  мумии. Видом и цветом оно напоминало большое печеное
    яблоко.  Но  была  в  нем  одна  странность.  Первой  ее заметил Коля. С
    воплем: "Она смотрит, она смотрит!" - он в ужасе выскочил из ямы.

    Действительно, у мумии были широко раскрыты живые глаза.

    -  Спокойно,  Коля!  -  закричал  Струмс.  Он тоже заметно побледнел, но
    держался относительно спокойно.

    Как  выглядел  я,  сказать  не  могу,  но,  думаю,  не лучше ассистента,
    который был совершенно серый.

    Струмс  достал  мощный  фонарь  и  посветил  в  яму.  Электрический свет
    блеснул  в  широко  раскрытых  глазах.  Мертвец  смотрел  на нас. Взгляд
    пустой, и можно было подумать, что глаза сделаны из стекла.

    В первую минуту у меня мелькнула такая мысль.

    -  Итак,  -  сказал  Струмс,  -  предположения подтвердились. Перед нами
    биоробот  или  зомби, выбирайте, что вам больше нравится. Хотя, конечно,
    нужно   проверить,   вдруг   это  всего-навсего  мумифицированный  труп.
    Давай-ка, Николай Егорович, измерим нашей красавице температуру.

    Коля достал из ящика один из приборов и нерешительно встал у могилы.

    - Боишься? - спросил Струмс.

    - Да как-то не по себе.

    -  Ну,  давай  я.  -  Профессор  неожиданно  легко  для  своего возраста
    спустился в яму.

    Коля  подал  ему  прибор.  Шли  минуты.  Наконец профессор разочарованно
    произнес:

    - Температура тела соответствует температуре окружающей среды.

    - А глаза, глаза?! - закричал Коля.

    -  Глаза  на  свет  не  реагируют, дай-ка мне зонд. Попробуем определить
    температуру  внутри  тела. Так, похоже, разница есть. Незначительная, но
    все же. Однако, возможно, это результат тления тканей.

    -  Какое  тление, - Коля скептически хмыкнул, - трупу почти сто лет. Все
    давным-давно должно рассыпаться в прах.

    -  Не  торопись...  - Профессор задумчиво склонился над трупом. - Дай-ка
    мне биолокатор.

    И в эту минуту рядом с нами раздался незнакомый голос:

    - А чем вы, граждане, тут занимаетесь?

    Признаюсь,  от  неожиданности я чуть не свалился в яму. Коля же с испугу
    выронил из рук биолокатор.

    Мы  обернулись.  Перед  нами стоял обычный милиционер, в синей фуражке с
    красным  околышем,  с  полевой  сумкой  и кобурой на боку. На плечах его
    были погоны старшины.

    -   Повторяю,   граждане:   что  тут  происходит?  -  сказал  милиционер
    официальным  тоном.  Вроде ничего особенного, обычный милиционер, однако
    увидеть  его  здесь, посреди леса, вдали от населенных пунктов, мы никак
    не   ожидали.   Мы  с  Колей  стояли  и  смотрели,  вытаращив  глаза  на
    представителя власти.

    Только  профессор не растерялся. Он неторопливо вылез из ямы и подошел к
    милиционеру.

    -  Мы  работники  Академии наук, - сказал Струмс спокойно. - Ведем здесь
    раскопки.    Коля,   достань   наши   документы.   Вот   разрешение   от
    соответствующих  ведомств, кстати, и от областного управления внутренних
    дел, на проведение раскопок.

    И   он  протянул  документы  милиционеру.  Однако  милиционер  документы
    почему-то  не  взял. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, и старательно
    отводил взгляд в сторону.

    Я  обратил  внимание на его лицо. Молодой парень лет двадцати - двадцати
    двух,  с  веснушчатым  загорелым  лицом, из-под фуражки торчал рыжеватый
    чуб,  но  вот  глаза...  Глаза  были какие-то нехорошие. Старческие были
    глаза,  белесые  и  выцветшие,  точно  владелец глядел ими на белью свет
    много-много лет.

    Не  обращая на нас внимания, он подошел к могиле, глянул вниз. Задумчиво
    покачал головой.

    - Ученые, значит. Дарью выкопали. Нехорошо.

    Услыхав, что милиционер знает имя покойницы, мы переглянулись.

    - А вы сами кто? - осторожно спросил Струмс.

    - Я-то? Здешний участковый.

    - А на документы ваши позвольте взглянуть.

    - Документы мои... - Милиционер почему-то положил руку на кобуру.

    Краем глаза я заметил, как Коля весь напружинился и сунул руку за пазуху.

    -  Документы мои, значит... - повторил милиционер. Он круто повернулся и
    быстро  пошел  прочь.  Потом  вдруг  остановился,  оглянулся  и, глядя в
    сторону, сказал:

    - А Дарья-то к вам сегодня в гости сама придет.

    Сказав это, он быстро зашагал с кладбища.

    - Задержи его, Коля! - крикнул профессор.

    Коля  рванулся  к  милиционеру, выхватив из-за пазухи пистолет. Он почти
    нагнал   его,  но  вдруг  милиционер  неизвестно  как  оказался  намного
    впереди.  Он  не  бежал,  а  шел  быстрым шагом. Как это получилось, я и
    теперь  не  понимаю  Коля  снова рванулся за ним, при этом несколько раз
    выстрелил  в  воздух.  Но  преследуемый  не обратил на выстрелы никакого
    внимания.

    Вскоре  он  был почти у опушки леса. Тогда Коля, бежавший за ним во весь
    дух,  остановился,  вскинул  пистолет  и  сделал  несколько выстрелов по
    удаляющейся фигуре. Но напрасно. Милиционер исчез.

    -  Что  же  это,  Викентий  Аркадьевич?  - прерывающимся голосом спросил
    запыхавшийся Коля.

    -  Видимо,  хозяева  кладбища  дают  о  себе знать, - спокойно промолвил
    профессор.  -  Вот  ты  стрелял  по нему, а зря. Были б серебряные пули,
    тогда какой-нибудь толк получился.

    "Ой,  ой!  - подумал я. - Серебряные пули! Вот в историю попал. Нечистая
    сила окружает, а на мне и креста нет".

    Струмс   тем   временем   начал  укладывать  инструменты,  Коля  кинулся
    помогать. В минуту все собрали.

    - А с этим что делать? - Коля кивнул на раскопанную могилу.

    Профессор задумчиво посмотрел на него.

    -  "Милиционер",  помнится,  сказал, что красавица сегодня нас навестит.
    Можно,  конечно,  осиновый  кол  забить  в  нее,  однако  хочется самому
    увидеть, на что они способны. Оставим все как есть, а завтра видно будет.

    Мы  отправились  на  место  стоянки. День клонился к вечеру. Поели, хотя
    аппетита не было.

    -  То,  что  сегодня  ночью  нас посетят, не вызывает сомнения. - Струмс
    ходил по поляне и, казалось, разговаривал с самим собой.

    -  Может  быть,  уедем?  -  предложил  я,  но он не обратил на мои слова
    никакого внимания.

    -  Что  предпринять? Ну, конечно! Магический круг. Средство стародавнее,
    но испытанное.

    Я вспомнил гоголевского Вия. Как же он очертит круг - по траве?

    -  Так,  ребятки,  - Струмс схватил саперную лопатку, - срочно окапываем
    наш  бивак.  Машина  и  палатка  -  центр  круга.  Канавка  должна  быть
    неглубокой, но обязательно сплошной, не дай Бог, где прервется.

    Скоро был выкопан аккуратный круг, диаметром примерно метров пятнадцать.

    -  Так,  -  продолжал руководить Струмс. - Где веревка? Укладывайте ее в
    выкопанную  канавку  да  плотнее к земле прижимайте. Неплохо получилось.
    Теперь  нужно  выкопать  четыре  пятиконечные  звезды. На каждую сторону
    света  по  звезде. Компас сюда... Здесь, значит, север. - Струмс воткнул
    в землю на границах круга четыре колышка.

    -  Вот  тут  копайте.  Вершина  звезды должна быть направлена в круг. Да
    делайте  звезды  побольше,  поглубже.  В  них  мы  уложим дрова, обольем
    чем-нибудь горючим, а в нужный момент подожжем.

    Работа   закипела.   Струмс  полез  в  одну  из  своих  сумок  и  достал
    здоровенную  бутыль, литра, наверное, на три. Внутри колыхалась какая-то
    прозрачная жидкость.

    -  Это  святая  вода.  Знакомый священник, специально освятил для такого
    случая.  Так  сказать,  оружие  массового уничтожения демонов. Правда, я
    никогда его не применял, знаю лишь понаслышке. Но, говорят, мощнейшая вещь.

    Все происходящее казалось сном. Какой век на дворе? Колдуны, оборотни...

    -  Вроде  все  меры приняты, - удовлетворенно промолвил профессор. - Да,
    кстати, Митя, вас в детстве крестили? Я утвердительно кивнул головой.

    - Тогда все в порядке.

    -  Послушайте,  Викентий  Аркадьевич,  неужели  все,  что мы тут делали,
    серьезно? - осторожно спросил я. Профессор внимательно посмотрел на меня.

    -  Вы еще сомневаетесь? Совершенно зря. Видимо, думаете, что в двадцатом
    веке  подобное случиться не может. Глубоко заблуждаетесь. Разве утром вы
    сами  не  были свидетелем? Милиционер этот... Типичный колдун-оборотень.
    Да  что  там  милиционер!  Я, например, обратил внимание, что все время,
    пока  мы находились на кладбище, на старой липе сидел здоровенный ворон,
    а  вот  когда  появился  этот  старшина,  ворон  исчез. Какая, спросите,
    связь?  Думаю,  самая  прямая.  Жаль,  что вы не читали секретный доклад
    Остродумова.  В  нем много интересного. Трудно, конечно, в это поверить,
    тем  более  в  нашей  стране,  где  атеизм  возведен  в  догму.  Хотя  и
    официальная  церковь  отрицает возможность существования всякой нечистой
    силы,  суеверий. А ведь мне приходилось сталкиваться с такими явлениями,
    которые  ничем другим объяснить нельзя. Наш институт изучает... - тут он
    осекся. Замолчал, о чем-то задумался.

    Было  уже  почти  темно.  Коля  возился  с  костром,  на котором закипал
    чайник. Посвистывали перепела, стрекотали кузнечики, наступала ночь.

    Мы   тихо   сидели  у  костра.  Курили,  молчали.  Я  с  любопытством  и
    одновременно  со страхом ждал начала событий. Ждал, но в глубине души не
    верил в то, что они случатся - настолько нереальным казалось происходящее.

    В  ямы,  вырезанные  в  мягком  дерне в форме звезд, были заложены куски
    старой  автомобильной  покрышки  вперемешку  с  дровами.  Мы  облили  их
    бензином и техническим маслом. Заготовили факелы. Ждали.

    Профессор взглянул на светящийся циферблат часов:

    -  Скоро  двенадцать.  Осталось десять минут. Не успел он произнести эти
    слова,  как  над  нами  пролетела  огромная ночная птица. Бесшумно махая
    крыльями,   она   сделала  один  круг,  другой...  Внезапно  послышалось
    заунывное  пение.  Сначала  я  подумал,  что  мне  показалось,  но пение
    становилось все явственнее.

    Странная  мелодия,  напоминавшая отпевание покойника, переворачивала все
    внутри. Слов было не разобрать, но пели на каком-то незнакомом языке.

    - Началось, - проговорил Струмс, и в его голосе прозвучало удовлетворение.

    Ночь,  еще  несколько  минут  назад полная звуков, вдруг замерла. Стояла
    полная тишина. Лишь потрескивали дрова в костре, да слышалось пение.

    Но  вот  в  темноте, окружавшей наш лагерь, обозначилось некое движение:
    зашуршала трава, звук неуверенных шагов.

    Мороз  пошел  у меня по коже. То же чувство, по-моему, испытывал и Коля.
    Только  профессор  оставался  спокоен. Он внимательно смотрел во тьму. В
    его руках я заметил фотоаппарат со вспышкой.

    Из  темноты вышла какая-то фигура и встала на границе круга. Трудно было
    разобрать,  кто  это,  -  она  казалась  совсем  черной.  Однако когда я
    внимательно  присмотрелся,  то  увидел,  что  от  фигуры  исходит слабое
    зеленоватое свечение, каким светятся иногда гнилые пни на болотах.

    -  По-моему,  наша знакомая пожаловала, - профессор вскинул фотоаппарат.
    В свете вспышки мы явственно различили девицу Дарью Сурину.

    Она  отшатнулась  и  чуть  не  упала.  Движения  ее  напоминали движения
    марионетки, будто все тело состояло из шарниров.

    Струмс  направил  на мертвую мощный фонарь. В его лучах мелькнули черное
    оскаленное  лицо,  стеклянные, остановившиеся глаза, истлевшие лохмотья,
    покрывавшие  ее  остов.  Она снова подошла к границам круга и уставилась
    на нас. Из темноты показались какие-то фигуры.

    - - Ого! Да она с компанией, - усмехнулся профессор. - Готовьте факелы.

    В  эту  минуту  меня кто-то крепко схватил сзади за руку. Я с удивлением
    обернулся и почувствовал тяжелый запах гнили.

    -  Помогите!  -  закричал  я.  Струмс  рванулся на мой голос. Как сейчас
    помню,  в  свете  его фонарика я увидел отвратительную, покрытую зеленой
    плесенью руку мертвеца с длинными желтыми ногтями.

    Струмс  схватил  саперную  лопатку  и  одним  махом перерубил эту руку у
    предплечья.  Раздался  чавкающий  звук,  точно разрубили огромный гнилой
    помидор.  Однако отрубленная кисть продолжала крепко сжимать мою руку. Я
    завизжал от ужаса.

    -  Он  с  тыла  прорвался!  -  закричал профессор. В его руках появилась
    бутыль со святой водой.

    Профессор  плеснул ею на мертвеца, который все еще пытался схватить меня
    уцелевшей рукой.

    Послышалось  шипение,  точно  это  была  серная кислота. Зомби забился в
    конвульсиях и задымился.

    - Коля, зажигай костры, - отдал команду Струмс.

    В  один  миг  заполыхали четыре пятиконечные звезды по краям магического
    круга.  Упыри  шарахнулись в сторону. В ярком свете костров стало видно,
    что  их  около  десятка. Но свет вырвал из тьмы и еще одну группу фигур,
    стоявших поодаль. Это были явно живые люди.

    Мертвец,  который  проник  в  круг, продолжал дергаться на земле, и стал
    как  бы  всасываться  в нее (другого определения я не подберу). Внезапно
    он  исчез.  Так же внезапно исчезли и все остальные. Мы остались одни, и
    только четыре костра чадили черным, жирным дымом.

    Митя остановился, перевел дыхание и в который уже раз закурил.

    -  А  дальше  что?  -  Валентина  Сергеевна  от  нетерпения вся подалась
    вперед. - Дальше, Митя, дальше.

    Митя молчал, попыхивая папиросой.

    - Это все, - наконец сказал он.

    - Как все? - Валентина Сергеевна недоверчиво улыбнулась.

    -  Представьте себе. На другой день, когда профессор с ассистентом снова
    собрались  на  кладбище  на  раскопки,  я  сказал,  что больше в этом не
    участвую.  Честно  говоря,  испугался. Да и до сих пор, когда вспоминаю,
    испытываю не совсем приятные чувства.

    Профессор меня не удерживал.

    -  Ну,  что  ж,  -  сказал  он, - я понимаю, что втянул вас в неприятную
    историю.   Не   подготовил,   ничего  не  объяснил...  Поэтому  не  смею
    задерживать.  Хотя  вдвоем  нам будет тяжелее. А хотелось бы разобраться
    во  всей  этой  чертовщине.  Ну,  прощайте.  -  Он  пожал  мне  руку  и,
    посвистывая, зашагал вслед за ассистентом.

    С тех пор о них я больше не слыхал.

    И вот совсем недавно мне стало известно, что Струмс жив и здравствует.

    -  Что  же  будет со мной?! - вскричала библиотекарша. - Ведь если всему
    этому  верить,  мне осталось жить двенадцать дней. Нет, уже одиннадцать.
    - Она посмотрела в окно, где занималось бледное утро.

    -  Выход один, - сказал Забалуев. - Надо ехать в Лиходеевку, на месте во
    всем разобраться.

    -  Вот  вы  и поезжайте, - усмехнулся Митя, - вдвоем. С меня достаточно.
    Как  вспомню  руку  в  зеленой  плесени... Вся трухлявая, а из нее черви
    выползают... - Его передернуло. - Нет уж! Увольте!

    -  Но  ведь надо же что-то делать, - продолжал Забалуев. - Нельзя же так
    все оставлять. В конце концов человеческая жизнь в опасности!

    -  Я  вас  очень  уважаю,  Петр Петрович, - тихо заговорил Митя, - и мне
    понятно   ваше  беспокойство.  Но,  вы,  видимо,  не  понимаете,  с  чем
    столкнулись.  Это  - Зло. Зло с большой буквы, существующее сотни, может
    быть,  тысячи  лет.  Мы  не  знаем,  что  это,  откуда  это  и как с ним
    бороться.  Случайно  заглянули  за  грань реальности, и что же? Все наши
    представления рушатся, как карточный домик.

    - Митя, все это словеса! - воскликнул Забалуев. - Ты поможешь или нет?

    Воробьев встал, обвел присутствующих долгим взглядом и, не прощаясь, вышел.

    Некоторое время сидели молча. Потом поднялась Валентина Сергеевна.

    - Ну что же, Петр Петрович, пора домой. Спасибо за помощь.

    - Пойдемте, я вас провожу, Валентина Сергеевна, - засуетился Забалуев.

    - А бутыль со святой водой у вас есть? - усмехнулась Валентина Сергеевна.

    -   Святую  воду  достать  можно,  -  в  тон  ей  сказал  архивариус.  -
    Вооружиться согласно Митиньм рецептам.

    Они  вышли  из  здания архива. Было раннее летнее утро, свежее и чистое.
    Вдали  раздался  гудок  паровоза.  Ему  ответили  фабричные  гудки.  Шла
    будничная жизнь без всяких чудес.

    - И все-таки ехать! - вдруг сказал Забалуев. - Решено! Сегодня же.

    - Но... - начала было Валентина Сергеевна.

    -  Никаких "но". Сейчас идите поспите, а часиков в одиннадцать я за вами
    зайду,  и  двинемся.  Чем  сидеть  и  ждать  неизвестно чего, лучше идти
    навстречу опасности, - высокопарно произнес архивариус.

    ...Валентина  Сергеевна,  как  женщина пунктуальная, ровно в одиннадцать
    часов  вышла из своей квартиры, уже готовая к путешествию. Во дворе было
    пусто. Она присела возле п