взял с собой оружия, потому что его могли  обыскать,  прежде
чем отпустят товар, а у противника  был  дробовик,  но  Шефер  не  колеблясь
превратил себя в метательный снаряд.
   Оба рухнули на пол под грохот  кухонной  утвари;  дробовик  выпустил  еще
пулю, на этот раз в потолок, прежде чем вылетел из рук стрелка.
   Однако ему удалось вывернуться из захвата Шефера  и  сомкнуть  пальцы  на
горле детектива.
   - Умри, поганый коп! - прошипел он, тяжело дыша.
   Шефер понял, что плечи этого мужчины годились не только для показа.
   - Ночной ты горшок, -  захрипел  он,  стараясь  заставить  голос  звучать
зловещим шепотом, - а разговоры с горшками... -  Он  нащупал  самую  большую
сковородку среди свалившейся с полок  посуды  и  шлепнул  ею  противника  по
голове.
   Хватка на его горле быстро ослабла.
   - Смотри-ка, - сказал Шефер,  выбравшись  из-под  верзилы  и  разглядывая
сковороду, - действует не хуже наркотика.  -  Он  для  уверенности  еще  раз
опустил ее на голову противника. - Наркотик как раз для твоих мозгов, правда
не для внутреннего применения, но важен  результат.  Он  поднялся  на  ноги,
швырнул в сторону сковороду и  спросил,  обращаясь  к  потерявшему  сознание
врагу: - Вопросы есть?
   - Да, есть вопрос, - ответила Бейби из дверного проема заднего помещения,
- попытаешься бежать или предпочитаешь умереть на месте?
   Шефер  увидел  в  ее  руках  автомат  М-16,  нацеленный  ему   в   грудь.
Оказывается, она бежала вовсе не с поля боя, а за более мощным оружием.
   Едва женщина открыла огонь, он нырнул за стойку  с  банками  для  муки  и
сахара, затем пополз, подыскивая укрытие ненадежнее.
   Бейби еще несколько минут решетила пулями товары, пока  щелчок  порожнего
магазина не известил об истощении боезапаса.
   - Проклятие! - крикнула она, сообразив,  что  не  попала  в  Шефера.  Она
выдернула израсходованный рожок и замешкалась, вставляя другой.  -  Где  ты,
большой мальчик? Выходи, я прикончу тебя, где бы ты ни был!
   Шефер не упустил бы шанс взять Бейби, пока она перезаряжала  автомат,  но
он был далековато от нее - их разделяли два прохода со стойками для кухонной
утвари.
   К тому времени когда  новый  магазин  оказался  на  месте,  детектив  уже
наметил план  действий.  Он  скользнул  за  полки,  битком  набитые  мягкими
рукавицами и  подставками  для  горячих  кастрюль,  и  стал  пробираться  за
прилавок.
   - У-лю-лю, - крикнула Бейби, - выходи поиграть, детектив Шефер!  Я  знаю,
что ты здесь,
   Шефер понимал, что сейчас, когда эхо стрельбы и грохота  падающей  посуды
смолкло, Бейби обнаружит его по малейшему звуку.  Двигаться  бесшумно  среди
множества свалившейся с  полок  утвари  не  было  никакой  возможности.  Это
означало, что  переместиться  необходимо  быстро.  Он  огляделся  в  поисках
оружия.
   Его  не  было.  Вопреки  закону  Салливана,  множество  торговцев  держат
пистолеты под прилавками, но  Шефер  нашел  под  кассовым  аппаратом  только
коробки для бланков регистрации кредитных  карточек  и  пустую  полочку,  на
которой недавно лежал пистолет.
   Оружия под прилавком не оказалось, но сам прилавок...
   Он пнул ногой в его стенку и громко выругался. Затем стремительно  присел
на корточки, напрягся и упер ладони в край прилавка.
   - Я слышала, Шефер! - крикнула Бейби. - Теперь я знаю, где ты, выходи! Не
заставляй меня расстреливать тебя в упор!
   Шефер затаил дыхание.
   - Ладно, сукин сын, будь по-твоему! - рявкнула она. - Ты просто  создаешь
трудности для нас обоих. Христос Всемогущий, работе женщины нет конца. - Она
подошла к прилавку и  двинулась  вдоль  него,  внимательно  вглядываясь,  не
снимая пальца со спускового крючка...
   И Шефер выпрямился, решительно и быстро, вложив в это движение  всю  силу
могучих бедер, швырнул крышку прилавка в  лицо  Бейби  и  опрокинул  его  на
женщину целиком.
   Мгновение спустя Шефер уже стоял над ней, отшвырнул ногой автомат,  затем
наклонился и выдернул засунутый за пояс пистолет. Он вынул из него обойму  и
тоже отшвырнул в сторону.
   Детектив быстро огляделся. Помещение магазина напоминало  руины:  повсюду
валялись стреляные гильзы, разбитое стекло  и  помятая  кухонная  утварь.  С
улицы  врывался  холодный  зимний  воздух.  Мертвый  мужчина,  которого  они
называли Артуро,  неуклюже  растянулся  посреди  остатков  главной  витрины;
неподалеку лежал еще не пришедший  в  сознание  простофиля,  которого  Шефер
короновал сковородой.
   Ошеломленная, но не потерявшая сознания Бейби лежала прямо у  его  ног  с
широко открытыми глазами.
   - Вы арестованы, - сказал он, - у вас есть право хранить молчание...
   Хрустнуло стекло, и Шефер резко  обернулся.  В  проеме  разбитой  витрины
стоял Смитерс и с ним еще трое в черных костюмах и плащах.
   У двоих были штурмовые автоматы  неизвестной  Шеферу  конструкции,  и  он
догадался, кто высадил витринное окно и прикончил Артуро.
   - Пошли, Шефер, - сказал Смитерс, - вы идете с нами.
   - Черта с два, - ответил Шефер.
   - У нас есть приказ, - возразил Смитерс, - и все необходимые  полномочия.
Я пытался просить вас об этом по-хорошему, сейчас я просто говорю: вы  идете
с нами.
   - А я говорю нет, - в тон ему рявкнул Шефер. - Я беру Бейби и ее приятеля
по забавам, вызываю мясной фургон для Артуро,  а  затем,  спустя  сутки  или
около того, когда покончу с бумажной волокитой, мне предстоит  попотеть  над
выколачиванием из Бейби кое-каких сведений.
   Смитерс сделал знак тому из своих спутников, у которого не было автомата;
мужчина вытащил из наплечной кобуры пистолет, перешагнул через труп  Артуро,
затем ловко и не колеблясь всадил пулю в голову Бейби.
   Она даже не успела сообразить, что произошло, - на ее лице  запечатлелось
выражение недоумения, а не страха.
   - Христос! - воскликнул Шефер и  оцепенело  уставился  на  новоиспеченный
труп.
   - Его тоже, - сказал Смитерс, кивнув в  сторону  лежавшего  без  сознания
недавнего  обладателя  дробовика,  и  мозги  верзилы  смешались  с  мусором,
разбросанным по покрытию пола.
   - Смитерс, вы - ублюдок! - закричал Шефер.
   - Просто больше незачем беспокоиться об  одной  стерве,  распространявшей
наркотики, - ответил Смитерс. - Нам предстоит обсудить гораздо более  важные
вещи.
   - Вроде ваших похорон, - согласился Шефер.  -  Вы  настоящий  болван!  Мы
выслеживали Бейби несколько месяцев. Она могла бы дать нам  имена,  места  и
время встреч, адреса поставщиков...
   - О, что касается... - начал было Смитерс, но сразу же спохватился. -  Вы
все еще не понимаете, Шефер? - продолжил он совершенно другим тоном. - У нас
проблема,  большая  проблема,  много  более  серьезная,   чем   любая   сеть
распространения наркотиков. Мы нуждаемся в вашей помощи,  и  вы  окажете  ее
нам, чем бы это для вас ни обернулось.
   - Я достаточно хорошо все понимаю, - холодно возразил Шефер. - Но я также
знаю, что Бейби нравилась мне в тысячи раз больше, чем вы, Смитерс.
   - Мы  оказались  перед  лицом  чего-то  значительно  более  важного,  чем
торговцы наркотиками, Шефер, - членораздельно произнес Смитерс, не  реагируя
на выпад детектива. - Столкнулись с чем-то гораздо худшим. - Он кивнул своим
людям: - Взять его.
   - Вы  хуже  этих  торговцев!  -  завопил  Шефер,  но  люди  с  автоматами
подступили с двух сторон и привычными движениями вскинули оружие, целясь ему
в голову. Шефер замер.
   Третий убрал пистолет в кобуру, аккуратно застегнул куртку, затем  шагнул
к Шеферу, одновременно опустив руку в карман плаща. - Вы хуже, чем любой  из
них, - повторил Шефер, когда агент вытащил из кармана черный футляр и открыл
его - внутри был наполненный шприц для подкожных инъекций. - Люди, которых я
арестовываю, по крайней мере знают, что они допустили правонарушение.
   Мужчина в черном плаще вонзил иглу в руку Шефера и надавил плунжер.
   - Вы, Смитерс, и вся ваша шайка, - не унимался  Шефер,  -  вы  цените  не
дороже дерьма такие понятия, как правопорядок или правонарушение...
   Болеутоляющее или что-то другое подействовало быстро:  Шефер  продержался
на ногах еще несколько секунд, прежде чем подкосились  колени,  но  к  этому
моменту он уже не мог произнести ни слова, даже потерял  способность  связно
мыслить.
   Ему показалось, что и в таком состоянии расслышал слова  Смитерса:  -  Вы
правы,  Шефер.  Нас  не  заботят  ни  правопорядок,  ни  правонарушения,  ни
философия любого толка. Единственная наша забота - страна.
   Но полной уверенности у него не было,  и  Шефер  решил,  что  вполне  мог
вообразить себе эту речь.
   Когда он стал падать на пол, сознание  еще  не  настолько  покинуло  его,
чтобы не заметить, как бессердечные ублюдки  просто  расступились,  даже  не
подумав подхватить его.

   Глава 10

 - Похоже, он приходит в себя, генерал.
   Шефер слышал слова, но прошло еще несколько секунд, прежде  чем  он  смог
придать им какой-то смысл и выделить из оглушительного  грохота,  в  котором
почти тонули голоса.
   Сознание прояснялось. Он понял, что находится  в  вертолете,  что  кто-то
говорил о нем и говоривший заметил, что он просыпается. - При выходе из  сна
после  этого   снадобья   неизбежны   некоторая   дезориентация   и   легкое
головокружение, детектив Шефер, но это быстро пройдет.
   Шефер приоткрыл глаза и увидел мужчину в армейской форме  США,  стоявшего
возле него на коленях, - офицер, точнее капитан. Мужчина  выглядел  искренно
озабоченным, но Шефер добрую минуту не мог в это поверить.
   Он сообразил, что лежит  на  носилках  в  кабине  военного  транспортного
вертолета, но со своего места не мог с уверенностью определить  тип  машины,
тем более что кабина пилота была отгорожена шторкой. Вероятно, этот  капитан
- врач. Шефер быстро приходил в  себя  и  уже  смог  разглядеть  медицинские
эмблемы в его петлицах - да, армейский доктор.
   Детектив повернул голову в  другую  сторону.  С  другой  стороны  носилок
сидели на корточках еще двое - тоже медицинский  персонал,  но  эти  были  в
белых халатах, а не в форменной одежде. Двое других -  солдаты,  выглядевшие
охранниками, - сидели ближе к хвосту машины.
   А у его ног устроился генерал Филипс.
   Шефер посмотрел на генерала долгим, пристальным взглядом.
   Он  имел  с  ним  дело  прежде,  когда  эти  твари  из  внешнего  космоса
мародерствовали в Большом Яблоке. Филипс проявил себя  ублюдком,  в  этом  у
Шефера не было  сомнения,  но  все  же  не  таким  роботом,  как  Смитерс  и
остальные. Дачу, брату Шефера, Филипс действительно нравился, да и сам Шефер
не мог не заметить признаки человечности в этом старом вояке.
   - Видимо, у меня меньше определяемых законом прав, чем я думал, -  сказал
Шефер. Его голос прозвучал слабо и хрипло; он сделал паузу, чтобы прочистить
горло. - Может быть,  я  всего  лишь  тупоголовый  коп,  генерал,  но  разве
похищения перестали быть в этой стране преследуемыми по  закону?  Не  говоря
уже об убийствах.
   Филипс окинул Шефера сердитым взглядом.
   Ему было ненавистно втягивать в это дело гражданских, особенно против  их
воли, но, когда о нем снова вспомнили после долгих  месяцев  безделья  и  он
познакомился с предоставленными в его распоряжение  людьми  и  ресурсами,  у
него не осталось сомнений, что без помощи не обойтись.
   Всех его специалистов разогнали; исследовательская работа была прекращена
полностью.  Полковника   Смитерса   и   его   людей,   откомандированных   в
контрразведку, вернули  в  подчинение  Филипса  всего  сутки  назад.  Группу
капитана Линча не расформировали, но его  люди  занимались  главным  образом
строевой подготовкой, тренировались в стрельбе, подрывном деле и  рукопашном
бое, но не имели ни малейшего  представления  об  этих  чертовых  тварях,  с
которыми им, возможно, предстояло сразиться.
   С уходом людей, занимавшихся исследованиями,  никто  в  правительстве  не
знал - действительно ничего не знал - о пришельцах. Ему  предоставили  право
выбора любых людей, всю полноту власти требовать  какую  угодно  помощь,  но
единственным, о ком Филипс мог вспомнить как о человеке, знающем  достаточно
много, человеке, которого можно найти немедленно, был Шефер.
   Ему был необходим только Шефер. Судьба целого проклятущего мира  зависела
от этого человека.
   А Шефер не желал сотрудничать.
   - Не надо толковать мне о законе, Шефер, - решительно возразил генерал. -
Некоторые вещи выше человеческих законов.
   Глаза Шефера сузились.
   - А некоторые не выше, генерал, но кто же назначил вас Господом  Богом  и
дал право судить и карать? Эти ваши головорезы  отправили  к  праотцам  двух
граждан страны!
   - Двух граждан, которые торговали кокаином и  помогли  ухлопать  четверых
полицейских, Шефер, - ответил Филипс. - Я не  давал  Смитерсу  и  его  людям
полномочий убивать их, но и вы не  пытайтесь  убедить  меня,  что  чертовски
сокрушаетесь по поводу случившегося с Бейби, Артуро или Регги.
   Филипса  вовсе  не  обрадовался,  узнав,  как  Смитерс  справился  с  его
поручением, но ему не хотелось, чтобы Шефер догадался об этом, -  просто  не
время и не место для подобного спора.
   - Вы знаете всех по именам? - изумился Шефер.  -  Здорово,  генерал,  это
впечатляет.
   Как  ни  отвратительно  было  сознавать,   но   осведомленность   Филипса
действительно произвела на него впечатление. Он сам не знал имени Регги,  не
было ему известно и о гибели Роулингса и его людей.
   Значит, Бейби и ее друзья были в курсе происходившего, но  тем  не  менее
решили испытать свой шанс. Артуро погиб в  перестрелке,  но  Бейби  и  Регги
оказались беззащитны - их не следовало убивать.
   - Это моя обычная работа, и  у  меня  ее  немало,  -  сказал  Филипс.  Он
действительно был занят по горло с того самого мгновения, когда на его столе
зазвонил телефон. В руках генерала появилась папка-скоросшиватель. -  Читаю,
например, о вас, Шефер. Вы выросли в  Пенсильвании,  преуспели  в  языках  -
бегло говорите на русском и французском, нахватались на улицах  немецкого  и
испанского. - "Знание Шефером русского языка -  большая  удача",  -  подумал
Филипс, но говорить этого не  стал.  -  Служите  в  управлении  нью-йоркской
полиции с тысяча девятьсот  семьдесят  восьмого  года,  детективом  стали  в
восемьдесят шестом. У нас есть ваше досье времен службы в армии, ваше личное
дело из полицейского управления. Мы,  черт  побери,  покопались  и  в  ваших
характеристиках времен детства начиная с детского сада. Я обратил  внимание,
что три года подряд вы "нуждались  в  коррекции  поведения",  мешавшего  вам
"заниматься делом и играть с другими детьми". Похоже, существенных изменений
педагогам так и не удалось добиться, но я надеюсь, что мы с вами поладим.
   - Зря надеетесь, - возразил Шефер. - Вам незачем со мной  ладить.  Просто
посадите на землю эту вашу грохочущую штуковину и выпустите меня из нее.
   - Нет, этого мы не можем сделать. - Филипс наклонился  вперед.  -  Думаю,
Смитерс говорил вам, Шефер: вы нам нужны. - Зачем? - Шефер попробовал сесть,
затем  отказался  от   этой   попытки,   решив   подождать,   пока   пройдет
головокружение. - Насколько я помню, вы и ваши парни советовали мне катиться
к чертовой  матери  подальше  от  тех  тварей,  что  решили  позабавиться  в
Нью-Йорке - в моем городе. Сейчас они устраивают такую же заварушку где-то в
другом месте, но вам захотелось втянуть в это дело меня. Зачем? Может  быть,
на этот раз они в Вашингтоне и вы боитесь, как бы в качестве  трофея  им  не
попался кто-нибудь из сенаторов?
   - Вы знаете, что они вернулись, - сказал Филипс, и в его словах  не  было
вопроса.
   - Конечно знаю! - рявкнул Шефер, принимая сидячее положение, несмотря  на
продолжавшееся  головокружение.   -   Ради   Бога,   генерал,   неужели   вы
действительно думаете, что я настолько туп? Для какого  иного  адского  дела
мог бы вам понадобиться именно я?
   - Вы правы, будьте вы прокляты, - взорвался Филипс, - они вернулись, и вы
нам действительно понадобились.
   - Так где же они и почему вам не наплевать на их  присутствие?  Кого  они
убивают на этот раз? Какое вам до этого дело?
   - Я не стал бы разыскивать и хватать вас, не будь это жизненно важно  для
национальной безопасности, - сказал Филипс.
   - Христос Всемогущий, они в Вашингтоне, верно? - спросил Шефер. - Но даже
если это так, вы могли бы поладить с ними...
   Филипс  отрицательно  покачал  головой.  Он  позабыл,  что  Шефер   умеет
соображать быстро, хотя и выглядит всего лишь массой мышц, но  на  этот  раз
детектив ошибался.
   - Не в Вашингтоне, - оборвал его генерал, - и нас  беспокоит  не  подсчет
человеческих жертв. Вопрос в их технологии.
   Шефер нахмурился.
   Такое ему не по душе. Мило, конечно, завладеть безделушками этих существ,
но добрые старые Соединенные  Штаты  Америки  уже  пару  столетий  прекрасно
обходились и без них.
   - С чего бы такая внезапная страсть поживиться их технологией? -  спросил
он.
   - Нет, -  возразил  Филипс,  -  не  в  этом  дело.  Скорее  наоборот.  Вы
потребовались нам не для захвата чего бы то ни было.
   - В таком случае что за чертовщину вы затеяли?
   - Мы должны позаботиться, чтобы их технология не была захвачена.
   Шефер уставился на Филипса.
   Он не  сомневался,  что,  если  у  американцев  появился  шанс  завладеть
какими-то игрушками пришельцев, генерал ходил  бы  сейчас  колесом.  Значит,
беспокоят его не американцы. Тогда кто же?
   Видимо, космический корабль приземлился на территории какой-то враждебной
США страны. Другого здравого объяснения просто не могло быть.
   Но и в этом не так уж много здравого смысла. Эти твари охотятся только  в
жарком климате. Чтобы ни произошло, Шефер не мог себе  представить  иракских
или сомалийских бедуинов, а тем более дикарей Амазонии, которые прикидывают,
как бы  получше  скопировать  главную  энергетическую  установку  звездолета
пришельцев.
   - Где же они на этот раз, черт побери? - потребовал он наконец ответа.
   Лицо Филипса перекосилось так, словно ему в рот попало что-то  невыносимо
отвратительное.
   - В Сибири, - сказал он.

   Глава 11

   Лейтенант Лигачева смотрела в окно  военного  транспортного  самолета  на
медленно исчезавшие вдали огни Москвы.
   Генерал Пономаренко думал, что наказал ее, отослав обратно в Ассиму.  Она
была уверена в этом, потому что он почти так и сказал. Отправить ее  обратно
в холод и темноту, на растерзание  монстру,  который  перебил  ее  людей,  -
конечно, это наказание, что же еще?
   Если генерал так думал, то он  просто  дурак,  по  крайней  мере  в  этом
отношении.
   Никакое это не наказание. Она - солдат, во что Пономаренко, похоже, никак
не мог поверить, а у солдата на первом месте - долг. Не  подлежит  сомнению,
что Ассима - это именно то место, куда долг  зовет  ее.  В  Ассиме  остались
люди, с которыми она работала последние два месяца, эти люди в опасности,  а
опасность исходит от того,  что  затаилось  в  окружающих  насосную  станцию
льдах.
   Она - солдат, давший присягу  своему  народу,  а  эти  люди  на  насосной
станции ј 12 и есть ее народ. Москва отправила  их  туда  и  забыла.  Охрана
нефтепровода - это просто необходимая обязанность, а  вовсе  не  бесполезная
работа, но посланные выполнять ее люди не больше чем мусор для  засевшего  в
столице командования.
   Но для Лигачевой - ее люди. Пономаренко не смог бы помешать ей вернуться,
даже если бы очень захотел, разве что задержал бы в Москве еще дольше.
   Она стала смотреть вперед  по  курсу  самолета.  Ничего,  кроме  дымки  и
темноты, вдали не было видно. Где-то там Ассима, ее дом, ее  застава,  место
службы; где-то там впереди и тот, кто искромсал ее дозор.
   Она вглядывалась в темноту и  задавалась  вопросом,  что  Галичев  и  все
остальные делают, зная, что убийца бродит в ночи.

   Как раз в это время Галичев стоял в помещении научной  станции  комплекса
и, склонившись над сжавшимся  в  кресле  Собчаком,  наверное,  в  сотый  раз
сердито требовал ответов на свои вопр