ода.
Как бы там ни было, у него появился реальный шанс, по крайней мере на лучшее
просто нечего было и рассчитывать.
   - Эй! - крикнул  Шефер,  бросаясь  на  монстра  с  занесенной  для  удара
саперной лопаткой. - Помнишь меня?
   Пришелец испуганно обернулся, точно так же как обернулся  бы  человек,  и
Шефер взмахнул своим импровизированным оружием.
   Отточенная  кромка  вонзилась  в  грудь  существа,  брызнула   сверкающая
желтовато-зеленая кровь, но рана оказалась неглубокой.
   Шефер снова занес лопатку, на этот раз для косого удара, а  второй  рукой
потянулся к маске  твари.  Он  уже  проделал  этот  фокус  прошлым  летом  в
Нью-Йорке, и тогда сорвать маску удалось...
   Монстр успел  подняться  с  колен  на  корточки,  но  с  трудом  сохранял
равновесие. Он  выставил  руку  навстречу  саперной  лопатке  и  поймал  ее,
остановив на полпути. Острое лезвие врезалось в его ладонь,  люминесцирующая
желтовато-зеленая кровь окрасила снег возле его ног.
   Шефер ухитрился вцепиться  в  край  маски.  Он  попытался  повернуть  ее,
надвинуть  на  глаза,  лишить  существо  возможности  видеть,   одновременно
стараясь вырвать из его руки лопатку.
   Ему не удалось даже пошевельнуть свое оружие в руке монстра - с таким  же
успехом можно было  пытаться  выдернуть  из  земли  стальной  столб.  Однако
перекосить на его лице маску Шеферу удалось.
   Это  ошеломило  пришельца,  и  он  не  сразу   сообразил,   что   важнее.
Опомнившись, он выхватил лопатку из руки Шефера и отшвырнул  ее  в  сторону.
Обе его руки метнулись вверх, чтобы поправить маску, но прежде, чем он успел
сделать это, Шефер толкнул его  всем  телом.  Чудовище  споткнулось  о  ноги
русского и повалилось спиной на снег, оставив маску в руке детектива.
   Послышалось шипение газа, и воздух потряс оглушительный рев  поверженного
существа.
   Шефер метнулся ему на грудь и прижал коленями руки к земле. Затем  поднял
над головой маску и с размаха нанес удар ее нижним краем по лицу монстра.
   - Черт побери, оказывается в Нью-Йорке было не так  уж  плохо,  -  сказал
Шефер, крепко держа маску обеими руками и занося ее для второго удара. - Там
я, по крайней мере, мог перехватить хот-дог, когда вас,  ублюдков,  не  было
поблизости.
   Из отвратительной, полной кривых  клыков  пасти  твари  побежали  струйки
желтовато-зеленой слизи. Шефер размахнулся снова.
   - В Сибири не то, она сама  высасывает  соки.  Это  по  вашей  милости  я
вынужден морозить здесь свою драгоценную задницу,
   Третий удар маски был нацелен по глазам твари, и Шефер почувствовал,  что
пришельца стало трясти.
   - За каким чертом тебе  захотелось  заявиться  сюда?  Отправляйся  домой,
зачем тебе здесь торчать?
   Чудовище снова взревело, но рев сопровождался еще и каким-то жужжанием.
   Шефер замер с занесенной для удара маской.
   - Ух ты, - невольно вырвалось у него,  когда  на  него  стала  наводиться
черная наплечная пушка. Он метнулся  назад,  и  шар  голубовато-белого  огня
пролетел мимо.
   - Отправляйся домой! - промычало существо голосом Шефера, который силился
поскорее встать на ноги, но пушка уже  поймала  его  в  прицел  для  второго
выстрела.
   Шефер прыгнул в сторону и присел, но белый огонь - он так и не понял, чем
было это пламя на самом деле,  -  вскользь  зацепил  голову,  и  лицо  стала
заливать кровь.
   - Ублюдок! - крикнул Шефер.  Он  пошатнулся,  но  удержался  на  ногах  и
старался держать голову так, чтобы обильно  бежавшая  кровь  не  лишила  его
зрения. Одна рука непроизвольно метнулась к ране,  и  он  обнаружил,  что  с
макушки исчезли волосы вместе с куском кожи. - Ах, сукин сын... Ты  испортил
мою модную стрижку!
   Пришелец уже поднялся на  ноги  и  снова  владел  ситуацией.  Пушка  была
наготове, но не нацеливалась и не стреляла. Существо осторожно  приближалось
к Шеферу.
   Резаная рана на груди кровоточила, с одной руки  и  из  пасти  стекала  и
капала на снег зеленоватая  слизь.  Шефер  прекрасно  его  видел  и  в  душе
гордился собой. Чем бы это ни кончилось, он  достаточно  серьезно  покалечил
эту тварь.
   Видимо,  чудовище  в  бешенстве.  Шеферу  было   трудно   разобраться   в
проявлениях эмоций совершенно чуждого существа, поэтому полной уверенности у
него не было, но по взгляду пришельца  он  видел,  что  настроен  тот  очень
серьезно.
   - Подходи, жеребец, - сказал он, всеми силами стараясь держаться прямо  и
встретить тварь во всеоружии, - давай-ка поцелуемся.
   Не издав ни звука, существо шагнуло к  нему  и  подняло  сжатую  в  кулак
правую руку.
   С  характерным  щелчком  из  закрепленной  на  запястье  краги  выскочили
сдвоенные лезвия.
   - Ты! - крикнул кто-то.
   Шефера  ослепила  собственная  кровь  как  раз  в   тот   момент,   когда
подступавшее к нему существо повернуло голову на крик,  и  Лигачева  тут  же
прыгнула вперед. Тварь была так поглощена дракой  с  Шефером,  что  Лигачева
смогла подкрасться незамеченной почти вплотную.
   У нее в руках был АК-100, и, едва монстр  повернулся  к  ней  лицом,  она
вонзила дуло в открытую пасть и нажала на спусковой крючок.
   В инструкции к автомату АК-100  говорится,  что  его  скорострельность  -
шестьсот выстрелов в минуту,  но  в  стандартном  магазине  умещается  всего
тридцать  патронов.  Его  хватает  на  три  секунды  автоматического   огня.
Рекомендуется, в целях экономии патронов, стрелять короткими очередями.
   Лигачева не собиралась экономить патроны: она  держала  спусковой  крючок
нажатым, пока сухой щелчок не возвестил, что стрелять больше нечем.
   Три  секунды,  в  течение  которых  Лигачева  опорожняла  магазин  своего
автомата в лицо чудовищу, показались Шеферу  самыми  долгими  в  его  жизни.
Расстреливаемое существо даже не шелохнулось - монстр стоял,  словно  глотая
пули, а блестящая  желтая  кровь,  ошметки  желтой  плоти  и  осколки  белых
иглообразных зубов снопом разлетались из его затылка.
   Когтистая рука потянулась к тяжелой  краге  на  другом  запястье,  словно
стремясь прикоснуться к какой-то кнопке управления на манжете, но обессилено
упала. Черная трубка на черном плече поднялась и стала поворачиваться.
   Затем,  как  раз  когда  в  опустошенном  автомате  Лигачевой   прозвучал
последний бесполезный щелчок бойка, но до того, как  наплечная  пушка  нашла
свою цель, монстр пошатнулся и упал прямо на лейтенанта, повалив ее спиной в
снег.
   Пушка вздрогнула и замерла.
   Шефер, как мог, вытер застилавшую глаза кровь и, пошатываясь,  подошел  к
придавленной пришельцем Лигачевой. Она встретила его полным  ужаса  взглядом
вытаращенных карих глаз.
   - Оно умерло? - нетвердым голосом спросила она,  тяжело  дыша  не  только
оттого, что на ее груди лежало грузное тело пришельца.
   - Во всяком случае, больше не танцует, - ответил он и сел на снег, ничуть
не огорчившись, что от этого резкого  движения  швы  его  полярного  костюма
разошлись на бедрах. Пятна вытекавшей желтой жидкости были немного  светлее,
чем снег вокруг мертвого пришельца.
   Хорошо, что хотя бы не светится в темноте, как кровь этой твари,  подумал
Шефер.
   Он поднял взгляд на Лигачеву, которая теперь тоже сидела  уставившись  на
поверженного врага.
   - Милая услуга, - сказал он, - спасибо.
   - И все? - спросила она. - Единственное чудовище перебило всех моих людей
и рабочих на станции?
   Прежде чем ответить, Шефер внимательно огляделся, пристально всмотревшись
в темноту в обоих направлениях вдоль оврага.
   - У меня такое ощущение, что эта ненасытная тварь всего лишь  часовой,  -
заговорил он, - который приглядывал за порядком. Будь их  здесь  больше,  мы
сейчас вряд ли были бы живы, но могу держать пари, что их  попадется  немало
дальше по дороге к тому месту, где на карте вашего ученого приятеля отмечено
приземление корабля.
   Лигачева встала на ноги, очистила  снегом  блестящую  слизь  с  шинели  и
посмотрела сверху вниз на мертвое существо: - Если все так, как вы говорите,
его друзья не обрадуются, узнав, что он ушел от них навсегда.
   Шефер невесело улыбнулся и снова вытер кровь с лица.
   - Должен признать, что вы правы, и  меня  это  вполне  устраивает.  -  Он
подобрал брошенное в пылу схватки  одеяло  и  накрылся  им,  обернув  концом
голову не столько для тепла, сколько в надежде остановить кровотечение.
   То ли потеря крови сказалась на его ощущениях,  то  ли  виною  тому  было
недавнее напряжение сил, а может быть, просто оттого, что в овраге  не  было
ветра, или по какой-то другой  причине,  но  сейчас  ему  было  не  особенно
холодно.
   - Вы в порядке? - спросила Лигачева.
   - Прекрасно себя чувствую, - ответил Шефер. - Вы обмолвились о  приятелях
этого парня, -  напомнил  он  и  помолчал,  пока  не  увидел  в  ее  взгляде
недоумение. Подобострастно поклонившись,  он  показал  рукой  в  направлении
места посадки корабля пришельцев: - Не согласитесь ли прогуляться  со  мной,
чтобы доставить им плохую новость?
   - С удовольствием принимаю ваше приглашение, - ответила Лигачева.
   Она сняла магазин со своего АК-100 и подняла другой, оброненный кем-то во
время резни. Поставив его на место, она  оглядела  трупы  своих  людей  или,
скорее, людей Яшина. Затем снова уставилась на мертвого монстра.
   - Не разобрать ли нам его на части? -  спросила  она.  -  Это  снаряжение
могло бы нам пригодиться.
   - Если бы мы знали, как им пользоваться, - согласился Шефер. - Ребята  от
науки позабавятся этими игрушками с удовольствием, но давайте  прихватим  их
на  обратном  пути,  не  возражаете?  Все  это  может   заключать   в   себе
мины-ловушки, и я не стал бы ни к чему притрагиваться, пока  мы  внимательно
не посмотрим, нет ли подвоха.
   Лигачева помедлила, затем протянула руку к трупу монстра.
   Наплечная пушка стала поворачиваться в ее сторону.
   Она окаменела, уставившись на черную трубку, потом стала  отводить  руку,
готовясь метнуться в сторону, если пушка выстрелит.
   Трубка перестала  поворачиваться.  Лигачева  подождала  еще  немного,  но
оружие пришельца оставалось неподвижным.
   Она не поняла,  было  это  последнее  движение  результатом  предсмертной
судороги существа, выполнением устройством какой-то неоконченной функции или
действием  автоматической  системы  защиты.  Она   решила,   что   повторять
эксперимент  не  стоит,  Шефер  прав:  труп  может  быть  заминирован  и   с
мародерством можно повременить.
   Лигачева отступила на шаг от трупа и повернулась к Шеферу: - Пойдем.

   Главе 27

 - Генерал Мейвис? - сказал адъютант. - Не мог бы я поговорить с вами конфиденциально, сэр?
   Мейвис оторвал взгляд от видеомонитора и посмотрел на адъютанта.  Он  был
из штата Белого дома. Генерал жестом пригласил его в коридор и предложил:
   - В моем кабинете.
   - Как только адъютант закрыл дверь, Мейвис спросил  с  неудовольствием  в
голосе: - В чем дело?
   - Они знают, генерал, - с готовностью ответил адъютант, -  русские  знают
все. Мейвис нахмурился: - Что вы имеете в виду, говоря "все"? Что именно они
знают?
   - Я имею в  виду,  что  президент  только  что  получил  конфиденциальную
телеграмму от русского президента, в которой говорится, что мы  забросили  к
ним команду с приказом захватить или уничтожить корабль пришельцев.  Русские
дьявольски раскипятились. Они угрожают войной, если  мы  не  заберем  оттуда
наших людей или не прикажем им сдаться.
   - Войной? - фыркнул генерал. - Эти ублюдки едва ухитряются  кормить  свой
народ и содержать в исправности танки, но собираются пойти на нас войной?
   - У  них  еще  сохранилась  основная  часть  ядерного  арсенала,  сэр,  -
подчеркнул работник Белого дома.
   - Да, верно, но семьдесят процентов этого арсенала откажет  при  запуске,
потому что уровень их производства и технического обслуживания...
   - На  который  они  делали  поправку,  создавая  массу  этих  дьявольских
игрушек. Даже если только тридцать процентов прорвется сквозь...
   - Речь идет о тридцати процентах, которые могут быть запущены.
   - И все же, сэр, если  отбросить...  -  Он  оборвал  себя.  -  Зачем  нам
спорить? При всем уважении к вам, сэр, должен  напомнить,  что  мы  в  любом
случае не хотим войны с русскими.
   - А мы и не собираемся доводить до нее, - возразил Мейвис. - Они  выходят
из себя, стоит кому-то бросить  нелицеприятное  слово  в  адрес  сербов  или
купить какую-нибудь литовскую машину, однако  войны  все  еще  нет,  или  мы
воюем? - Он сел на край стола. -  Так  что  же  говорит  президент  об  этой
телеграмме?
   - Ну, сэр, он был готов к жестким мерам, пока какой-то ретивый трудоголик
из Министерства обороны не обмолвился, что шоу там дают генерал Филипс и тот
коп Шефер. Вы ведь знаете, как он относится к Филипсу.
   - И?
   - И теперь он хочет прикрыть эту миссию. Генерал долго пристально смотрел
на собеседника, прежде чем заговорил снова: - Дело дрянь.  Пора  раскачивать
лодку?
   - Нет, сэр. Прямое указание свернуть все немедленно.
   - Он хотя бы знает, от чего мы отказываемся?
   - Знает, сэр. Он также помнит  о  той  громадной  воронке  в  Центральной
Америке и догадывается, что любопытство русских будет вознаграждено не лучше
нашего.
   - Он целиком полагается на умение этих тварей заметать следы.
   - Так точно, сэр, и не без основания, судя по последним сообщениям.
   Мейвис не спускал глаз с адъютанта, ожидая  продолжения,  но  тот  ничего
больше не сказал, не пожелав пояснить свое заявление. Отсутствие комментария
и непроницаемое выражение лица представителя Белого  дома  ясно  показывали,
что эта тема исчерпана.
   Мейвис вздохнул.
   - Есть сейчас связь с Филипсом? - спросил он.
   - Да, сэр, он установил аппаратуру спутниковой  связи  в  радиорубке  той
насосной станции и только что включил ее в работу.
   Генерал угрюмо кивнул: - Понятно. Я надеялся, что он уже выступил и мы не
сможем с ним связаться. Значит, не судьба. Ладно, если он еще там,  вызовите
генерала на связь и скажите, что его бродячий цирк покидает этот  город.  Он
знает, где его ждет новый ангажемент.
   - Да, сэр. Это все?
   - Если у вас больше нет плохих новостей для меня, то все. Благодарю вас.
   Адъютант повернулся кругом и вышел из кабинета, а генерал  Мейвис  угрюмо
уставился на карту мира,  почти  полностью  закрывавшую  одну  из  стен  его
кабинета. Его взгляд сосредоточился на полуострове  Ямал  в  самой  середине
скованной льдом северной морской границы России.
   - Это хуже, чем плохая новость, - произнес вслух Мейвис.  -  Невидимость,
космические корабли, энергетические пушки... Всех  этих  игрушек  у  нас  не
будет... а ведь как было бы интересно столкнуться с русскими  лоб  в  лоб  и
выяснить раз и навсегда, кто из нас хозяин положения. - Он вздохнул и встал.
- Не возьму в толк, кто же вынес сор из избы?

   Раше провел рукой по гладкой кожаной обивке.
   Он  не  долго  мучился  угрызениями  совести  из-за  своего   вероломного
вступления в контакт с русскими - в конце концов, его  родное  правительство
докатилось в этом деле до очень уж грязных фокусов, - но ему  все  еще  было
трудно свыкнуться с реальностью своего пребывания  здесь,  на  другом  конце
мира, в самом сердце России.
   До сих пор в его сознании жил образ постсоветской России, почерпнутый  из
средств массовой информации, из газетных статей и телевизионных сообщений  о
развалившейся экономике, организованной преступности, трудных  временах.  Он
полагал, что все русские оказались на грани голодной смерти, выпрашивают  на
улицах кусок хлеба и затыкают своими обесценившимися рублями дыры в  стенах,
чтобы как-то продержаться в течение  пользующихся  дурной  славой  долгих  и
суровых зим.
   Может быть, некоторые из них действительно страдают, думал он,  но,  судя
по этому лимузину, у посла Комаринца дела идут просто прекрасно, да и Москва
выглядела из окна вполне прилично.
   Хотя в данный момент они были не  в  Москве  -  машина  проезжала  ворота
какого-то военного комплекса в самом дальнем конце бог весть чего.
   - Боюсь, мистер Раше, наше дальнейшее путешествие будет значительно менее
комфортабельным, - заметил посол.
   Раше поборол в себе желание ответить, что четырнадцатичасовой перелет  на
рейсовом  самолете  "Аэрофлота"  шикарным  времяпрепровождением   никак   не
назовешь, а военный транспорт,  доставивший  их  из  Москвы  в  это  чертово
никуда,  был  просто  летающим  холодильником.  Ему  понравилось  только   в
лимузине, который катал их по Москве и не оставил даже здесь.
   Ему очень захотелось узнать, кончится ли когда-нибудь эта пытка.
   - Я рискую показаться вам нытиком, посол, - сказал он, - однако  скажите,
мы уже почти на месте? Комаринец улыбнулся:  -  Я  не  считаю  вас  нытиком,
мистер  Раше.  Вы  просто  американец,  избалованный  и  нетерпеливый.   Вы,
американцы, по крайней мере понимаете, что такое большие расстояния, чего не
скажешь о большинстве европейцев, которые привыкли жить  в  своих  крохотных
государствах, словно кильки в банке. - Он предложил Раше  сигарету,  но  тот
жестом отказался. - Что же  касается  вашего  вопроса,  -  продолжал  посол,
захлопнув портсигар и опустив его в карман пальто, - да, мы почти на  месте.
Хотя в это время года дорог здесь  нет,  так  что  придется  воспользоваться
транспортным средством, которое может двигаться по снегу.
   Он махнул рукой в сторону тонированного  окна  лимузина,  и  Раше  увидел
выстроившиеся в линию  отталкивающего  вида  машины,  окрашенные  в  любимый
здешними военными зеленый цвет. Лимузин замедлил  ход  и  остановился  возле
этих машин.
   Они выглядели внушавшим страх гибридом снегохода и полуприцепа,  но  Раше
решил, что для своего дела эти  монстры  вполне  подходят.  Подле  одной  из
помесей трактора с трейлером их поджидала группа  военных.  Раше  догадался,
что толстячок в центре группы - большой начальник.
   Солдат открыл дверцу лимузина, и Раше выбрался из машины; посол  вышел  с
другой стороны. Комаринец  заговорил  с  полноватым  офицером,  но  Раше  не
понимал ни единого слова, - у него никогда не было дара к  языкам,  а  учить
русский он и не пытался. Со школьных дней Раше помнил несколько  французских
слов да нахватался кое-каких ходовых фраз  по-испански  на  улицах  Большого
Яблока, но на этом и заканчивались его лингвистические познания,  не  считая
родного английского.
   Пока русские разговаривали, он стоял, трясясь от холода.
   Поговорив, посол повернулся к Раше.
   - Это генерал Пономаренко, - представил он. - Командует  здешним  военным
округом и лично подобрал офицера для выполнения операций в интересующем  нас
месте, лейтенанта Лигачеву.
   - К сожалению, это именно так, - добавил генерал по-английски. Он говорил
медленно и с сильным акцентом. - Она не  оправдала  доверия.  Я  предполагаю
отстранить ее от командования, как только мы прибудем на место. - Он  жестом
указал на один из снегоходов, и двигатель машины сразу же взревел, лишив  их
возможности продолжать беседу.
   -  Садитесь,  мы  отправляемся   немедленно,   -   крикнул   Пономаренко,
придерживая открытой дверцу тягача. Раше пожал плечами и полез в кабину.

   Глава 28

   Шефер притормозил, балансируя на верху обломка скалы трехметровой высоты,
и оглянулся на Лигачеву. "Одолженный" АК-100 он легко держал в  одной  руке.
Она двигалась медленно, с трудом преодолевая нагромождение камней.
   - Мы не должны останавливаться, - крикнул он.  -  Как  только  эти  твари
выяснят, что мы убили их часового, они бросятся следом за нами!
   - Не должны останавливаться, - повторила Лигачева,  перебрасывая  автомат
на другое плечо, чтобы получше опереться о каменную стену. - Ах, ах. Видимо,
у вас, американцев, это и называется "стратегией". Очень здорово.
   На лице Шефера появилась тень улыбки, потом он оглядел  оледенелые  стены
оврага.
   Второй причиной его желания не останавливаться было  нежелание  окоченеть
до смерти.  Пользы  от  хитроумного  пластикового  костюма  с  каждым  шагом
становилось все меньше, п