думать?
Сначала Татьяна, потом Ландовска  старались меня в чем-то убедить - путанно,
неубедительно,  но  старались.  Я  вбил себе в  голову, что  они скрывают за
словами  нечто, чего  мне  не  нужно,  с их  точки  зрения,  знать.  Я хотел
действий, и ничто иное меня просто не могло заинтересовать. А им было нужно,
чтобы я посмотрел на ситуацию иначе. Совсем иначе. Они хотели, чтобы я сел и
подумал.  Никакие действия  не нужны,  потому  что  решение  проблемы  лежит
совершенно в иной плоскости.
     Возможно это?
     Нет, но допустим. Допустим, что  возможно. Допустим,  что  именно этого
они  и  добивались. Я посидел и  подумал.  Я не  пришел ни к каким  выводам,
только разозлил себя,  настроив против женщин  и против  Грапетти, и  против
всех  подкидышей,  вместе  взятых.  Ну хорошо, поскольку  делать  все  равно
нечего,  попробую  пройти по этому пути  -  что  же сначала Татьяна, а потом
Ванда хотели мне внушить?
     Первое. Татьяна не скрывала своего знания о природе подкидышей. Татьяна
была  убеждена в том,  что ее  любимый Лучано  не  замышляет ничего дурного.
Ландовска пыталась  мне  доказать,  что  астрология  - это наука,  способная
предсказать будущее с точностью до минуты.
     И эту идею я должен принять за основу своего рассуждения?
     Да, был еще Фарамон  - местный шаман. Его роль в этой пьесе выглядела и
вовсе  ненужной. Старик  Оккам  перевернулся бы  в  гробу,  услышав  о таком
рассуждении.  Что-то  было  здесь  очевидно  лишним,  и,  возможно,  если  я
догадаюсь, что именно, то увижу  всю картину. Может быть, она  даже окажется
красивой...
     Небо над ангаром начало светлеть, по нему медленно проплыли зеленоватые
волны  рассвета, будто начался океанский прилив. Я  знал об этой особенности
атмосферы  Альцины - на высоте  около сорока  километров  здесь располагался
слой легких газов, и в момент, когда лучи ЕН  200244 касались этого местного
аналога ионосферы, происходила взрывная ионизация, фронт которой перемещался
по небу вслед за линией терминатора. Вечером, с заходом светила, процесс шел
в обратном направлении,- атомы рекомбинировали, выделяя энергию, и в течение
примерно часа после  захода местного солнца  небо  озаряли сполохи полярного
сияния. Я знал, что это  должно быть удивительно красиво, но прошлым вечером
мне было не  до небесных красот. Сейчас они меня тоже не очень интересовали,
волны скорее даже действовали на нервы, и я решил переселиться в ангар номер
один - там, по идее, сейчас должна была наступить вторая половина дня.
     Я отстучал на клавиатуре какой-то немыслимый  номер,  количество цифр в
котором по крайней мере вдвое превышало нормальное  количество цифр в нуль-т
наборе. Какая, собственно, разница - что набирать, если  результат  от этого
не зависит?
     И  действительно, стало светло.  Свет был,  впрочем,  странным - скорее
искусственное освещение, а не  мягкий, обволакивающий свет красного карлика.
Я секунду помедлил, прежде  чем открыть дверцу кабины. Мелькнула мысль: что,
если на этот раз меня забросили в какую-нибудь всеми забытую даль?
     Я шагнул  в  прохладный коридор  гостиницы  "Аква"  - именно  туда, где
намерен был оказаться пять часов семнадцать минут назад.

x x x
     Комиссия по расследованию  причин  катастрофы запустила  в  сеть файл с
предварительными  результатами   своей   работы.   Как   и   предполагалось,
непосредственной  причиной  гибели  звездолета  стал неконтролируемый распад
нейтрон-кваркового субстрата с огромным выделением  энергии. В свою очередь,
реактор пошел вразнос в результате  нештатного выхода на запредельный режим.
А  это  произошло  потому,  что, находясь уже в стартовом режиме, за  четыре
миллисекунды до т-броска, "Альгамбра" столкнулась с метеором, масса которого
оценивалась в одну седьмую грамма.
     В отчете содержались  и  сведения о  погибших.  Масс-структурный анализ
вспышки еще не закончили, но уже было ясно, что все  семеро - члены  экипажа
"Альгамбры". Масс-спектра Лучано Грапетти на  эхограмме не обнаружили - даже
следов! - из чего следовало,  что  в момент катастрофы пассажира на борту не
было.
     Собственно,  ничего  принципиально  нового я  из прочитанного не узнал.
Наверняка этот же материал лежал и на столе Экселенца - докладывать мне было
нечего,  разве что  сообщить о  своей  отсидке по  решению неизвестного  мне
трибунала. Делиться с шефом своими соображениями я пока не собирался.
     Я переключил  канал  и попросил  номера  видеофонов госпожи Ландовской,
госпожи  Шабановой-Грапетти   и  господина  Фарамона.  Два  числа  мгновенно
высветились в плоскости экрана, а на месте третьего канала повисла надпись -
"в списках не значится". Фарамон, будучи существом по-своему принципиальным,
предпочитал, видимо, обходиться  без современных средств связи.  Ну, еще бы,
будучи пророком по специальности, он мог...
     Да. Именно. Будучи пророком. И связь ему, значит, ни к чему.
     У Тани аппарат не отвечал, а в доме Ландовской отозвались сразу.
     - Где вы пропадаете?! - нервно воскликнула госпожа астролог. В руке она
держала  ароматизированную палочку и, похоже, курила  ее перед моим звонком:
от палочки тянулся вверх сизый дымок, завиваясь в причудливое кольцо.  Я  не
мог  видеть, что  находится за ее спиной, лицо Ландовской заняло весь экран,
но был  уверен, что  и  Татьяна, и Фарамон ожидали моего звонка  с неменьшим
нетерпением.
     -  В  очень  интересном  месте,-  добродушно  сказал  я.- Видимо,  были
какие-то  неполадки  в  нуль-канале.  Меня выбросило в  какой-то  совершенно
пустой ангар,  представляете,  и  я  просидел  там больше  пяти  часов, пока
неполадки не устранили.
     -  О  чем вы  говорите,  Каммерер? -  воскликнула  Ландовска.-  Не было
никаких неполадок!
     - Ну, значит,  кому-то сильно хотелось  от  меня на  время избавиться,-
перешел я на мрачный тон.
     -  Кстати,-  продолжал я,-  у  меня  за это время не  было во  рту даже
росинки, не говоря уж о маковом зернышке.
     - Поняла,- сказала Ландовска.- Если  вы не против, я угощу вас и тем, и
другим.
     Она отключила связь, так и не дозволив мне увидеть, что находится за ее
спиной.

x x x
     Честно говоря, у  меня мелькнула мысль,  что, войдя в  комнату, я увижу
Лучано Грапетти собственной персоной, после  чего мне  будет разъяснено, что
все  случившееся -  розыгрыш  с  целью  проверки  боевой  готовности  службы
безопасности. Разумеется, мысль была нелепой. Ландовска сидела за журнальным
столиком, на котором были разложены, насколько я мог судить, карты звездного
неба,  видимого  с  Альцины.  Татьяна  стояла  у  окна, выходившего на поле,
запаханное  и чем-то, скорее всего,  засеянное.  А  красавец пророк Фарамон,
по-моему,  спал, развалившись на диване. Во всяком случае,  на мое появление
он  не  отреагировал   и  продолжал  мирно  посапывать,  уставив  в  потолок
неподвижный взгляд.
     Еда ждала меня на круглом столике у дивана - ломтики прожаренного мяса,
яйца,  кофе  в высоком  кофейнике. Завтрак  джентльмена. Обильный купеческий
обед оказался бы более ко времени.
     Я  сел  и  принялся за  еду.  Ландовска, не обращая  на меня  внимания,
раскладывала свой астрологический  пасьянс, Татьяна  рассматривала пейзаж, а
Фарамона можно было не принимать в расчет.
     Я допил кофе, и тогда Ландовска сказала:
     - О'Генри писал, что нельзя говорить с мужчиной, если он голоден.
     - И еще  он писал,- добавил  я,- что путь к сердцу  мужчины лежит через
его желудок. Вопрос: через какие дебри лежит путь к его разуму?
     - У вас было пять часов на размышления,- похоже, Ландовска была на этот
раз настроена серьезно.- К какому выводу вы пришли?
     - Интересно,- сказал я,- как вам удалось это организовать?
     - Очень просто,- отмахнулась Ландовска.- Если вы нашли правильный ответ
на первый вопрос, то должны были понять и это. Итак?
     Я оглянулся на Татьяну. Она смотрела на меня так, будто от моего ответа
зависела жизнь или смерть ее мужа.
     -  Я не смогу  убедить собственное  начальство,- медленно сказал я.-  У
Рудольфа Сикорски свой взгляд  на  проблему.  И он  не  провел  пять часов в
пустом  ангаре. Кстати, где это сооружение находится,  и почему в него можно
попасть только с помощью нуль-т?
     -  Понятия не имею,- заявила Ландовска.- Я просто задала общий поиск, и
система   решила,  что   лучшего  храма   для   уединенного  размышления  не
придумаешь...
     Система,  как  же.  Приняла  задачу  к  выполнению, отправила  человека
неизвестно куда и даже не сообщила "заказчице" координаты.
     Я уселся  поудобнее,  но  так, чтобы, если  будет  нужно, не  теряя  ни
мгновения,  приступить  к решительным  действиям. Впрочем, я  вовсе  не  был
уверен,  что  мне  будет  дозволено  приступить  не  только  к   решительным
действиям, но хотя бы к каким-нибудь. У меня - особенно после возвращения из
вынужденной  отсидки - создалось  впечатление, что  от  моего желания вообще
ничего не зависит, и понимание проблемы придет тогда, когда Ландовска решит,
что  для  этого  настало время. Почему -  Ландовска?  Я не  мог бы ответить.
Интуиция.  Экселенц в таких  случаях говорил  "подкорка  контрразведчика". У
меня с этим всегда были проблемы, я предпочитал ясно видимую логику  фактов,
в таком  случае меньше опасность  ошибиться.  Но  сейчас  все было настолько
зыбко, туманно и  ненадежно,  что оставалось  положиться тольку на эту самую
подкорку, а  точнее  - на  предположение  о  том,  что, в отличие  от  меня,
Ландовска, а может и Татьяна с Фарамоном, в достаточной степени контролируют
ситуацию  или  хотя  бы  знают,  что происходит  в  каждый момент времени  с
досточтимым и неуловимым Лучано Грапетти.
     -  Ванда,- сказал я,- понятно, что на прямой вопрос "где Лучано?" вы не
ответите  (Ландовска  пожала  плечами,  Татьяна шумно  вздохнула).  В  таком
случае, я расскажу вам, какой вижу эту ситуацию сам.
     Женщины молчали, и я продолжил:
     -  Лучано  Грапетти  -  один из тринадцати  близнецов. Полагаю, что эта
часть жизни Лучано вам, Ванда, известна со слов Татьяны.
     -  Поправка,- спокойно  сказала  Ландовска.-  Эта  часть  жизни  Лучано
известна Татьяне с моих слов.
     -  Не  понял,-  озадаченно  сказал я.-  Тятьяна утверждала, что  Лучано
рассказывал ей свою историю еще до...
     - Лучано,- перебила  Татьяна,-  рассказывал  мне только то, что понимал
сам. Господи, Максим,  я вам все четко изложила, а  вы понияли  по-своему...
Лучано начал полностью контролировать связь с братьями после... ну...
     - После гибели Абалкина, да, продолжайте, Таня.
     - Вот... Он знал о  яйцах, которые, как кощеева смерть, хранятся где-то
на Земле.  Но  как это все появилось и где... Откуда  было ему  знать,  если
этого не знал никто  из...  То есть, Абалкин...  Лева,  да?.. Лева догадался
первым, и... Но его...
     -   Хорошо,-   сказал  я,   помогая  Татьяне   выбраться  из  лабиринта
недосказанных  предложений,-  хорошо,  допустим,  Ванда  вам  рассказала   о
происхождении этих, как выражался  Лучано, яиц. Вы-то,  Ванда,  откуда о них
узнали?
     -  Дорогой Каммерер,- устало произнесла Ландовска.-  Из астрологических
изысканий, конечно.
     Естественно, откуда еще?
     - Ваших собственных? - спросил я и, кажется, на этот раз попал в точку.
     - Нет,- коротко сказала  Ландовска.- Мне рассказал Фарамон.  Я вас  уже
познакомила, но эта личность не произвела на вас ни малейшего впечатления.
     -  Почему же? - удивился я.- Очень  колоритная личность. Пророк, как вы
его  представили. Почему  бы  пророку не  напророчествовать  будущее  Лучано
Грапетти? В том  числе  и его побег. А  может,  даже и то,  что произошло на
"Альгамбре"?
     - Конечно,- кивнула Ландовска.- Вы делаете успехи, Каммерер. Именно это
мы пытаемся вам внушить уже вторые сутки, и наконец, вы начали понимать.
     Я начал понимать, что мне здесь морочат голову. Вполне вероятно, что  в
разыгрываемой комбинации Фарамон играл не последнюю роль. Но не ту, конечно,
в которой его пытались изобразить.
     Пожалуй, теперь этим милым женщинам нужно было дать время подумать.
     - Отлично,-  сказал я, вставая.- Приму к сведению  ваши слова. Если  не
возражаете, я зайду попозже. Кофе у вас прелестный.
     Никто не  пошевелился, когда  я выходил. Только Татьяна в очередной раз
вздохнула.

x x x
     Я  попросил  информ  представить  мне  карту  аэрокосмических  объектов
Альцины  и  получил  ее  на  стерео.  Ангары,  предназначенные  для  ремонта
звездолетов класса  "призрак", были обозначены  странными значками, похожими
на  перевернутую русскую  букву  "д".  Всего  таких ангаров  было  три, и  я
посмотрел на них изнутри и снаружи. Ничего похожего. Нормальные промышленные
объекты - аппараты, люди, гомон, движение. В общем, дело.
     Спутников у Альцины не было, и я не думал, что обычный планетный нуль-т
способен  перебрасывать  объекты даже  в  пределах  ближних орбит  -  не  те
энергетические возможности. Ландовска понимала, конечно, что я заинтересуюсь
расположением ангаров. Ее это не волновало. Значит,  скорее  всего, я просто
не там ищу.
     Я задал более широкий поиск - всех сооружений, превышающих определенный
размер. Список  оказался довольно внушительным, но даже беглого взгляда было
достаточно,  чтобы  понять:  моей  временной тюрьмы нет и здесь.  Если целью
Ландовской было задать мне еще одну  задачу, она  этого  с успехом добилась.
Вот  только  боюсь,  что решение  новой  задачи  увело бы меня  в совершенно
ненужную сторону.
     Подумав,  я  связался  с инфоцентром  и попросил дать  мне нуль-канал с
Тагорой.
     - Какого порядка приоритет? - спросил оператор, судя по выражению лица,
сконструированный еще при мультисистемном подходе.
     - Первого,- сказал я.- Приоритет КОМКОНа.
     - Наберите свой личный код, пожалуйста.
     Я быстро отстучал одиннадцатизначную комбинацию цифр.
     - Принято,- подтвердил оператор.- Связь в течение пятнадцати минут.
     Чтобы настроить систему, нужно было от силы минуты три.  Значит, у  них
сейчас  идут  каналы  с   нулевым  приоритетом.  Скорее  всего,  информация,
передаваемая комиссией по расследованию.
     На  экране появилась  таблица линий связи Тагоры, я  должен был выбрать
нужную и  набрать  номер  абонента.  Еще  через полминуты  я  услышал мягкий
высокий  голос, который с равной вероятностью мог  принадлежать как мужчине,
так и женщине.  Изображение, впрочем, не появилось, абонент  желал знать,  с
кем имеет дело. Его право.
     - Слушаю вас,- сказал голос.- Представьтесь, пожалуйста, я вас не вижу.
     Моя камера была включена, на пульте горел зеленый глазок. Возможны были
помехи на линии, а может,  Фихтер не желал говорить, показывая себя. Я пожал
плечами  - почему,  однако,  любое  действие, которое  могло быть следствием
десятка независимых причин, немедленно вызывало у меня подозрения?
     - Максим  Каммерер,- представился я.-  Сотрудник  Комиссии по Контролю.
Если можно, прошу Ганса Фихтера. Срочно, приоритет один.
     -  Фихтера?  - мне показалось, что человек на той стороне линии пожевал
губами.- Видите ли, Ганса нет на планете.
     - Давно? - насторожился  я. Экселенц не сказал мне ни  слова о том, что
один из подкидышей произвел непредусмотренное действие.
     - Полчаса...- с сомнением произнес голос. Похоже, что  он и сам (сама?)
не знал точно, когда покинул Тагору Ганс Фихтер.
     - Куда он направился, не скажете ли? - вежливо поинтересовался я.
     - На Альцину,- радостно сообщил голос. Или радость в голосе собеседника
мне лишь послышалась?
     Разговор  был похож  на  растягивание резины  -  паузы составляли около
десяти секунд,  и я не мог понять: то ли  это было естественное запаздывание
сигнала при  передаче с  одного ретранслятора на другой,  то  ли  собеседник
намеренно затягивал паузы, обдумывая ответы. Трудно говорить, не видя лица.
     - На каком  корабле, не скажете  ли? - спросил  я. Это я мог узнать и в
порту, на самом деле меня интересовало совсем иное.
     - Простите,- сказал  голос. Судя по быстроте реакции, он  еще не слышал
моего вопроса.- Простите, я тороплюсь. Извините...
     Зеленый сигнал связи погас.
     Фихтер будет на Альцине завтра - быстрее не успеет никакой корабль.
     Это  была важная информация,  я обязан был  сообщить  о ней  Экселенцу.
Вполне  возможно,  даже  наверняка,  он уже  знает.  Вполне  возможно,  даже
наверняка, он знает гораздо больше - как обычно, держит в руках нити и хочет
сам  делать выводы, предоставляя сотрудникам оперативный простор для решения
тактических задач.
     Я набрал номер Экселенца, но  канал  был занят, мне  было  сказано, что
абонент  ведет  разговор  по  более  приоритетной линии,  и,  как только она
освободится...
     Ожидая, я произвел эксперимент - попросил  канал связи с Гигандой. Я не
собирался разговаривать  с Яшмаа,  хотел  лишь удостовериться, что  ризничий
Герцога Алайского не  производит лишних движений. Для этого  достаточно было
задать  вопрос нашему наблюдателю  Нату Широверу, официальному представителю
Земли, второму секретарю посольства при дворе Герцога.
     С Шировером  мы  были  знакомы давно,  но не коротко. Это  был  веселый
толстенький человечек не более метра семидесяти ростом, Герцогу Алайскому он
и до плеча не доставал, не  говоря уж о своем подопечном Корнее  Яшмаа. Я не
знал,  что  думает  Корней  о постоянном  наблюдении за  его персоной,  я бы
реагировал весьма  бурно. Но  Яшмаа,  узнав о  тайне  своего  происхождения,
согласился проходить в нужное время все необходимые проверки, включая полное
ментоскопирование, которое,  впрочем,  еще  ни  разу  не дало сколько-нибудь
ценной информации. Яшмаа  даже  дружил одно  время  с  Шировером,  потом они
рассорились, но  вовсе не  потому, что Корнею было  неприятно иметь  дело со
стукачом, причина была сугубо личной  - так сказал Экселенц, и  я мог только
строить предположения о том, в чем эта причина заключалась.
     Второй  секретарь был на  обеденном приеме по случаю  рождения  второго
сына у третьей жены Герцога. "Соединять?" - спросил оператор в посольстве. Я
представил себе,  как Шировера  вызывают  из-за  стола  при большом стечении
народа, и сам Герцог хмурит бровь, недовольный нарушением этикета...
     -  Не нужно,-  сказал  я,-  но,  если возможно,  я  хотел  бы  получить
информацию о Корнее Яшмаа, личном ризничьем Его высочества...
     - Корней Яшмаа,- расцвел второй  секретарь,  довольный  тем,  что может
оказаться кому-то  полезным.-  Я  лично  отвез  его  час  назад  в космопорт
"Яранга".
     - Зачем?
     - Проблемы с транспортом.  Завтра Яшмаа отправляется с  Его высочеством
на охоту в Тебринские пустоши, нужно простучать системы.
     - Так...- протянул я.- Скажите, сегодня есть внешние рейсы?
     -  Внешние?  -  оператор  не был готов  ответить, ему пришлось  бросить
взгляд на расписание, которое висело, судя по брошенному  им взгляду, где-то
справа и выше передающей камеры. -  Есть. "Раменда"  только  что стартовала.
"Фуга" уходит вечером... э... я хочу сказать, через шесть часов.
     - Куда направляется "Раменда"?
     Это был, насколько я помнил, пассажирский корабль класса "заря".
     - Рейс Гиганда-Альцина-Прометей. И обратно.
     - Спасибо,- сказал я.

x x x
     У Экселенца  было, наконец, свободно, и я задал вопрос в лоб. Точнее, в
лысину, поскольку Экселенц, кажется, не изменил  позы  с  нашего  последнего
разговора.
     - Двое  близнецов,- сказал  я,-  покинули свои  планеты  и  в настоящий
момент находятся на пути  к Альцине. Не кажется ли вам, Экселенц,  что вовсе
не Земля является в данном случае объектом интереса Странников?
     Через  десять долгих  секунд Экселенц изволил  поднять на меня взгдяд -
удивления во взгляде не было, только уверенность.
     -  Зачем  тебе остальные  близнецы? -  спросил  он в свою  очередь.-  Я
поручил  тебе разобраться в  деле  Грапетти.  Ты не выходил с докладом почти
девя