- Прошу нуль-т-координаты гостиницы "Аква",- сказал я ровным голосом во
избежание ошибки.
     Девица  улыбнулась  загадочной  улыбкой  Моны  Лизы  и  назвала  номер,
записанный  в  блокноте и дважды  приводивший  меня  в  ангар, расположенный
неизвестно где.
     -  В таком случае,- сказал я,- прошу номер кабинки нуль-т, в которой  я
нахожусь в настоящее время.
     Улыбка показалась мне еще более загадочной, но номер, тем не менее, был
все тот же. Может быть, у них на Альцине все пункты нуль-т имеют с некоторых
пор одинаковые номера?
     Неважно. Мне нужно было отсюда выбраться.
     - Номер нуль-т космопорта,- потребовал я.
     Все тот же  номер был завернут девицей все в ту же улыбку, которая,  по
третьему разу, показалась  мне ехидной. Мое идиотское предположение, похоже,
сбывалось.
     - Номер приемной Президента.
     - Номер аэровокзала.
     - Номер квартиры Шабановой Татьяны, Альцина-центр...
     Все то же самое.
     -  Ну, хорошо,-  сдался я.- Мне нужно совершить нуль-т-переход в  любую
другую точку Альцины, исключая ту, в которой я нахожусь.
     - Назовите пункт прибытия.
     - Пультовая космопорта, первый блок.
     - Пожалуйста, наберите номер...
     Номер был тот же.
     - Могу я попасть куда бы то ни было, не набирая номер? Вы можете подать
нужную команду централизованно?
     Показалось мне, или улыбка стала растерянной?
     - Вопрос вне компетенции.
     - Могу я поговорить с главным оператором? Есть проблема.
     Стандартный вызов, который должен быть понят  любым автоматом, если его
заранее не запрограммировали на приступ идиотизма.
     - Вопрос вне компетенции.
     Если эта троица решила меня изолировать,  то сделано  это  было  весьма
умело.  Даже слишком умело. Вряд ли у  кого-то из них есть нужные познания в
нуль-т-системах, и вряд ли у них есть доступ к кодировочным файлам.
     Я вышел из кабинки  и  пошел  вдоль  стены ангара  в  поисках двери или
любого отверстия,  через  которое можно  было бы  выйти  наружу.  Стены были
гладкими - обычная керамитовая поверхность, никаких отверстий. Не исключено,
что проникнуть  внутрь  ангара можно было только через нуль-т. Неясно,  кому
пришло в голову строить подобное сооружение, но, раз уж оно существовало, то
спрятать сюда человека, от которого  нужно избавиться на время или навсегда,
- блестящая идея.
     Я попробовал покричать, но крик вернулся ко мне, многократно усиленный,
с  множеством реверберированных  модуляций, и долго еще, отражаясь от углов,
метался,  затихая. Минут  за  десять я  обошел ангар  по периметру. Периметр
оказался  равен двумстам тридцати метрам, и это была  единственная  полезная
информация. Пустой ангар и нуль-кабинка. Здесь можно было умереть от голода,
и  я  не  был  уверен, что  местные бактерии позволят  моему  будущему трупу
нормально разложиться, чтобы археологов  грядущего века встретил  злой оскал
моего черепа.
     К тому же, голод давал о себе знать, не говоря о жажде и кое-каких иных
человеческих  потребностях.  Спрашивать об этом квазидевушку-оператора  было
бессмысленно, я и  не пытался. Вернулся в кабинку и попробовал разобраться в
устройстве пульта.  В конце  концов, принципы нуль-т  я  изучал  в  школе  и
впоследствии, более детально, в институте - кое-что я еще помнил. К примеру,
я   знал,  что,  какой  бы  разветвленной  ни  была   местная  сеть,  должен
существовать аварийный канал, автоматически  срабатывающий при возникновении
нештатной ситуации -  например, при изменении конфигурации внешних магнитных
полей или при резком изменении напряжения в кабелях энергопитания.
     Работать  пальцами было  очень неудобно, я потратил не  меньше получаса
только для того, чтобы снять  верхнюю плату.  Внутри  была  обычная симфония
микрочипов  и  плотного  биокристаллического раствора. Если  я не  ошибался,
нажимать нужно было  сюда  вот,  справа, где  в  темном кубике  пересекались
десятки тысяч линий-волокон. А если ошибался...
     Подумать об этом  я  не  успел,  потому  что  по изменению  освещения в
кабинке   понял,  что  нуль-переход  совершен.  Оставалось  недеяться,   что
аппаратура  сработала штатно,  и  я,  как  и положено,  оказался  в  базовом
накопителе сети.
     Я поставил плату на место и выглянул из кабинки.
     Мог и не выглядывать.  Ангар был в точности таким же, а может, и тем же
самым.  Нет, тем же он  быть,  конечно, не  мог, потому  что  небо оказалось
темным,  почти черным,  с каким-то  звездным  узором - я  не  настолько знал
конфигурацию созвездий  в небе Альцины, чтобы утверждать с уверенностью, что
нахожусь именно на этой планете. Если на Альцине, то на ее ночной стороне, в
десяти  тысячах километров  от  космопорта  и  моих гостеприимных  хозяев  -
Шабановой, Ландовской и этого клоуна Фарамона.
     Проводить  контрольный  эксперимент   я  не   хотел.  В   кабинке  было
единственное сидение для пассажира. Я присел на скамеечку и задумался.

x x x
     Как  сказал  бы  Экселенц, "произведенное действие  является следствием
преступного намерения". Нелепо  было предполагать, что  все  произошедшее со
мной являлось игрой  случая. Не то,  чтобы я считал,  что в  нуль-т  системе
никогда не происходят сбои - на  моей памяти бывали случаи и куда трагичнее:
в  59-м  году, к  примеру, когда из-за внезапно  возникшей  неисправности  в
контурной задержке одного из микрочипов  оказалась отрезанной от сети группа
туристов  на отдаленном горном перевале в  марсианской Фарсиде. Люди погибли
от  удушья и  переохлаждения,  прежде чем до них успели добраться спасатели.
Естественно, больше подобное не повторялось.
     К моему  случаю это отношения не имело. Троица - Шабанова, Ландовска  и
Фарамон  -  хотела  от меня избавиться и сделала  это  наиболее  эффективным
образом. Сейчас я полностью зависел от их доброй воли - захотят, выпустят. Я
был  уверен, что  выпустят - в  конце концов,  вряд ли в  их  планы  входило
отправить  меня  к  праотцам,  могли  бы,  в  таком  случае,  избрать  менее
изощренный  способ.  Поскольку  здесь нет  ни воды,  ни пищи, то,  не  желая
уморить меня, они будут вынуждены открыть нуль-т линию хотя бы через неделю.
К тому же, они должны быть уверены, что за эту неделю никто не  наведается в
этот ангар - случайно или в силу необходимости. Вывод:  ангар (точнее  - оба
ангара)  расположен в достаточно  удаленной от людей местности и, к тому же,
не используется никем и ни для каких целей.
     Если  бы  я  был  лучше  знаком  с  планетографией  Альцины  или  с  ее
научно-промышленной системой, я, возможно, даже  сумел бы ограничить зоны, в
которых мог находиться. Вряд ли это что-то мне дало бы, но - кто знает?
     Почему  меня  нужно  было изолировать?  Это ясно:  троица  причастна  к
исчезновению Лучано  Грапетти,  они знают, что и где он делает сейчас, и  не
хотят, чтобы  я  помешал. Надо  полагать, не я лично  -  вряд ли  они успели
проникнуться ко мне  столь лютой  ненавистью,-  но КОМКОН-2.  Следовательно,
наиболее вероятный пункт назначения Лучано Грапетти - все-таки Земля.
     А наиболее вероятное действие - новая попытка воссоединения подкидыша с
его детонатором.
     Грапетти знал о  том, чем закончилась миссия Абалкина, и  свои действия
наверняка  готовил  куда тщательнее.  Лев поступал, как велела интуиция,  он
попросту  не  понимал  многого из  того, что стало потом известно Грапетти и
другим  подкидышам.  Бедняга  Лев   действительно  мучился,  не  понимая  ни
собственных  устремлений,  ни  влекущей его  силы. В  случае  с Грапетти все
обстояло  иначе.  И  потому, в отличие от  Абалкина,  миссия  которого могла
закончиться  успехом  разве что по чистой  случайности,  сейчас  Лучано имел
значительную фору и мог не позволить Экселенцу опередить себя.
     Впрочем, что  он  может сделать? Экселенц тоже не лыком  шит,  трагедия
научила его осторожности. Повторись сейчас история, аналогичная абалкинской,
он  не стал бы  ждать  последнего  момента  и "взял"  бы Льва либо  в  своем
кабинете, когда Абалкин явился выяснять отношения, либо сразу  при выходе из
помещения. А  сейчас Музей внеземных  культур наверняка  не просто закрыт на
ремонт,    но   и   оцеплен    плотным   кольцом   сотрудников    КОМКОНа-2,
роботов-наблюдателей,   роботов-полицейских   и  даже   роботов-убийц,  хотя
использование в земных условиях этого оружия было давно запрещено Конвенцией
Одиннадцати. Экселенц пошел бы на нарушение любого  писаного закона, если бы
речь шла о явной опасности для человечества.
     Сейчас, даже по моему мнению, возник именно такой случай.
     И  потому у Грапетти не  было  шансов проникнуть незамеченным  в Музей.
Чего он,  собственно,  добился, совершив столь  экстравагантный поступок? Он
действительно полагал,  что  его сочтут погибшим на "Альгамбре"? Если да, то
мог бы проинструктировать собственную жену  - Татьяне следовало  куда  более
правдиво изображать  горе. Да  что там  -  правдиво! Она должна была хотя бы
просто изображать, но Татьяна даже этого не делала, я ведь с первого взгляда
понял, что  никакой  скорби  эта женщина  не  испытывает.  И разве  она  это
скрывала?
     Значит,   либо  тактика  Грапетти  в  этом  пункте   дала   сбой,   что
маловероятно, ибо  наверняка Лучано продумал все на много  ходов вперед и не
мог допустить  такого  прокола в  самом начале, либо...  Либо  он  вовсе  не
собирался  убеждать  кого  бы  то  ни было в собственной  гибели.  Но  тогда
провисала логика его поступков. Если у КОМКОНа-2 возникали сомнения в гибели
Грапетти, то КОМКОН-2 обязан был (и Грапетти ли это  не знать?)  принять все
меры. Вплоть до...
     Возможно  ли, что рефлексии Грапетти погружались на куда более глубокий
уровень, и он, просчитав реакцию КОМКОНа-2 с  учетом возникающих подозрений,
придумал некое действие, о сути которого я сейчас не догадываюсь?
     Скажем, убедить Экселенца в том, что  Грапетти жив,  что  он  на Земле,
заставить  Экселенца организовать охрану Музея, а самому в это время... что?
Если цель Грапетти - вовсе не Музей...
     Возможно, что целью  все-таки  является Музей, но Грапетти  играет роль
подставки и вовсе не  собирается проникать в отдел внеземных культур? Кто-то
другой, пока все внимание привлечено к личности Грапетти...
     Не  проходит. Если  Экселенц закрывает Музей, то - наглухо  и от всего,
что может двигаться и хотя бы отдаленно напоминает человека. Разве что...
     В Музее сейчас находятся лишь мои сотрудники,  люди  самого Экселенца и
жестко запрограммированные роботы. Только они имеют сейчас  доступ... Может,
так и было задумано? Но из  этого следует, что в  моем отделе есть  человек,
который не просто в курсе ситуации, но который эту ситуацию и спровоцировал!
Человек, "обыгравший" и меня (что трудно, но выполнимо),  и самого Экселенца
(что    представляется   практически   невероятным,    учитывая    с   какой
придирчивостью, граничившей  с  параноидальным синдромом,  Экселенц  отбирал
сотрудников).
     Враг  в КОМКОНе-2? Еще один автомат Странников?  Или  человек, когда-то
общавшийся с кем-то из подкидышей, ущученный им, обработанный и посланный на
Землю...
     Вообще  говоря, эта  идея  была  близка  к  бреду, но, когда  сидишь  в
одиночной  камере,  даже  если она размером со стартовую панель  звездолета,
мысль  не  склонна придерживаться стереотипной логики. А сознание не склонно
сдерживать  мысль. Возможно, это к лучшему  - в нормальном состоянии  идея о
диверсанте в рядах КОМКОНа-2 мне бы и в голову не пришла.
     Кто?
     Кто  это  мог  бы  быть, рассуждая  чисто  теоретически?  Мне ничего не
оставалось сейчас, как рассуждать чисто теоретически  и надеяться на то, что
Экселенц,  не  получив  от  меня  вызова  в  контрольное  время,  не  просто
насторожится, но начнет думать в том же направлении, что и я.
     Биографии собственных сотрудников я знал, начиная от дней рождения. Мне
и вспоминать  не нужно было: никто из  них ни  разу не был в  контакте  ни с
одним из  подкидышей. И нужно еще учесть, что, если права Татьяна, то и сами
подкидыши  лишь  после  трагедии  с  Абалкиным  достаточно   полно  осознали
собственные  возможности. Значит, нужно  выделить  последние два года. А  за
последние два  года  в  моем,  к примеру, отделе  не появился ни один  новый
сотрудник.  И  никто из старых  не покидал  Землю, кроме  как для выполнения
достаточно  кратких по времени  заданий. Да,  в том числе и на планетах, где
жили подкидыши - Горелов, к примеру, полгода пробыл на Тагоре, но, насколько
я мог судить, с Гансом  Фихтером не  встречался  ни разу.  Если, конечно,  в
донесениях Горелова не зияли лакуны, которые я не смог определить.
     Горелов? Или Авелиди, который еще до гибели Абалкина бывал на  Марсе  и
мог, в  принципе, встречаться с Мелией Глоссоп, номер третий?  И женщина так
охмурила  беднягу,  что  тот забыл, на каком свете живет? А я, старый дурак,
после возвращения Авелиди не заметил ни малейшего изменения в его поведении?
     Пожалуй,  параноидальный  синдром, в который я  впал, сидя  на стуле  в
кабине нуль-т, перешел в неуправляемую стадию. Но  разве не бывало в истории
криминалистики,  что именно  бредовые  умозаключения приводили к  однозначно
правильному  выводу?  Помнится,  какой-то  классик   в  темные  еще  времена
говаривал:  "если  все  возможные  варианты  оказываются  неверными,  берите
вариант невозможный - он-то и будет истинным".
     Что самое невероятное в данной ситуации?
     То, что кто-то из моих ближайших помощников  сейчас входит  в помещение
отдела внеземных культур, открывает стеклянную витрину, берет в руки зеленый
ящик...
     Стоп.  Любой  из   моих  помощников   мог  это  сделать  в  куда  менее
экстремальной ситуации -  за последние  годы у каждого из них было множество
возможностей, ибо вовсе  не  от  сотрудников  КОМКОНа-2  нужно было охранять
детонаторы!
     Но, может быть, раньше в  том не было необходимости? Может быть, раньше
никто из подкидышей не был готов к действиям? Что я, в конце-то концов, знал
о ситуации, сложившейся в отношениях между подкидышами в последние два года?
Я и о самих отношениях узнал от Татьяны лишь вчера вечером.
     Кстати,   почему  именно  вчера?  Почему  Татьяна,  изображая   наивное
неведение,  рассказала  мне  о  событиях,  о  которых  мы  с  Экселенцем  не
догадывались? И не догадались бы, если бы Татьяна не изволила исповедаться.
     Почему? С  ведома Грапетти, надо полагать. Грапетти нужно  было,  чтобы
наше с  Экселенцем  неведение  закончилось. Грапетти  нужно было,  чтобы  мы
узнали  то,  что  не могли  бы  узнать  даже  при  тщательном  наблюдении за
поведенческими реакциями подкидышей.
     Во  всех  этих достаточно сложных действиях был какой-то простой смысл,
очевидная цель.  Я пока  не видел  ни  цели,  ни  смысла  - кроме все той же
попытки нового овладения детонаторами. Синдром Сикорски в чистом виде.
     И синдром этот, избавляться от которого в данном конкретном случае я не
видел необходимости, побуждал  меня к действию, а  не к рефлексии, которой я
вынужден был предаваться.
     В конце концов, и есть хотелось все сильнее.
     Я совершил еще один обход  своей  тюрьмы -  на этот  раз  шел медленно,
вглядываясь в каждую выпуклость, в каждую возможную щель:  может, это дверь,
открыв которую я  смогу выбраться  на  белый свет, а точнее, применительно к
обстоятельствам,- в темную ночь? Любопытно было, вне зависимости  от способа
моего  пленения:  кому и  зачем пришло  в голову строить на  Альцине подобие
ангаров  (в количестве не  менее  двух),  попасть в  которые можно  только с
помощью нуль-т кабинок?
     Не ответив ни на один из вопросов, я вернулся  в свой карцер, мысли мои
за это время тоже, видимо, совершили полный оборот, и, усаживаясь все на тот
же  стульчик,  я понял,  что  обдумываю  в  точности  ту же  мысль,  которую
обдумывал   час  назад:   что  намерен   предпринять  Лучано  Грапетти   для
воссоединения с детонаторами и (или) с братьями и сестрами-близнецами.
     Поскольку этот путь рассуждений я  уже проходил и не пришел ни к какому
выводу, то  задал себе для разнообразия иной вопрос: почему я вообще уверен,
что побег Грапетти на  самом деле является побегом? Почему  я уверен в  том,
что Грапетти, как и Абалкин, стал автоматом Странников? Могла ли у него быть
иная цель, не имевшая никакого отношения  ни к "тайне личности" - тайне, для
него  несущественной, ни  к  проблеме  Странников  -  проблеме,  которая  не
интересовала его, судя по его поступкам, всю предшествовавшую жизнь?
     Сбежал  от  надоевшей  жены, допустим.  А  Татьяне  не  хочется в  этом
признаваться.   А    Ландовска   попросту   покрывает   подругу.    Что   до
астролога-аборигена, то  его привлекли и вовсе для отвода глаз. Чтобы увести
следствие с пути его.
     Но почему, если так, женщинам нужно вообще бояться какого бы то ни было
следствия?  Ну, сбежал, со всеми  бывает. Я в свое время тоже сбежал и вовсе
не собирался по  этому поводу держать отчет  перед  Экселенцем. С Аленой  мы
прожили почти три года - тысячу дней с  небольшим.  Алена была замечательной
женщиной, и даже на сеансе суггестивного психоанализа  я не сумел бы найти в
ее характере существенных отрицательных черт. Но через сотню дней совместной
жизни я ощущал глухое раздражение от ее бархатного голоса, через триста - не
мог  видеть, как она  суетится,  перебегая из комнаты в  комнату  в  поисках
какой-нибудь никому не нужной безделушки. Через пятьсот дней  я уже понимал,
что  долго так  продолжаться не  может.  На семисотый  мы попробовали крупно
объясниться, и закончилось это слезами (не моими) и объяснениями в любви (на
этот  раз  - двусторонними). На восьмисотый  день я ощущал то  же,  что и на
сотый, и переходить на второй круг  Ада не видел ни основания, ни смысла. На
тысяча восемнадцатый день мы расстались - и оба испытали облегчение.
     Алена говорила потом: "Это  потому, Максим, что  у нас не было  детей".
"Конечно,-  думал  я,-  только  детей нам недоставало". А вслух  не  говорил
ничего: молча соглашался.
     Рассуждая сам с собой о возможном побеге Грапетти от любимой женщины, я
понимал,  конечно, что просто  тяну время. Логически  версия не  выдерживала
критики. Даже если  Лучано решил уйти от  Татьяны,  неужели  для этого нужно
было неожиданно  мчаться в порт,  добираться на челноке  до звездолета, и, к
тому  же,  эта  версия  никак не могла объяснить странное,  если не  сказать
больше,  поведение  Грапетти  -  его  второй побег,  на  этот  раз  с  борта
"Альгамбры" за полминуты до катастрофы.
     Как он мог знать о том, о чем не знали даже сверхчувствительные приборы
экспресс-звездолета?
     Конечно,  будучи автоматом  Странников, Грапетти - не исключено!  - мог
обладать  талантом  предвидеть  маловероятные события.  Допустим.  Странники
могли наделить свой автомат повышенной  способностью к выживанию. Допустим и
это.  Трагедия   Абалкина  этому   выводу  противоречит,  но  не   могли  ли
определенные изменения  в  программе последовать уже  после  гибели автомата
номер семь  -  как реакция на его уничтожение?  Допустим,  допустим.  Но это
означает,  что мне, хочешь-не хочешь,  придется вернуться  к  первоначальной
идее и возродить синдром Сикорски на новом витке параноидальной спирали.
     По  моим часам я просиживал штаны в  этом ангаре  уже  сто  восемьдесят
минут. За это  время с планеты могли исчезнуть и Татьяна с Ландовской - если
женщины связаны с Грапетти и подчиняются его желаниям. За это время Экселенц
просто обязан  был объявить розыск  пропавшего  сотрудника и поднять на ноги
весь КОМКОН-2.
     А я не продвинулся ни на шаг в решении загадки.
     Что если,-  подумал я,-  что,  если я был неправ с  самого начала? Что,
если  женщины  устроили  мне  этот  нечаянный  отдых  вовсе  не  из  желания
отстранить  от расследования,  а  напротив  -  чтобы  дать  мне  возможность
заняться единственным делом,  каким я мог здесь заняться - сесть и по