е  границы.  Но  дарвиту...  Дарвиту  -  нет.  Он
подозревают, что маленькие наглые  полулюди  смеются  над  ним.  А  должны
бояться! Должны признавать в нем, Олгерде, власть и  мощь  Земли,  которой
ничего  не  стоит  уничтожить  паршивый  Дар.  Но  дарвиты  как  будто  не
соображают, что Земля может их раздавить. И он, Олгерд, может тоже.
     Меж деревьев опять вспыхнуло голубым. Теперь почти рядом. А затем  он
увидел бегущего дарвита с раскрытым в мучительной судороге ртом, в  мокрой
от пота тунике. Тот бежал издалека и  его  шатало.  Одним  прыжком  Олгерд
настиг его и схватил за ворот туники.  Мальчишка  попытался  вырваться,  а
потом неожиданно извернувшись, ударил наотмашь по лицу. Удар  был  слаб  -
так бьют дети, еще не набравшие силы. Но  дарвит!  Дарвит  ударил!  Олгерд
сначала опешил, а потом...



                                    6

     - Ты когда-нибудь убивал? - голос был резковат и Валергу  показалось,
что спрашивает его человек.
     Потом он разглядел женский силуэт на  фоне  голубой  воды.  Маленький
рост. Легкие, как пух волосы. Крошечные детские ручки. Она  повернулась  к
нему. В  отсвете  голубой  воды  тонкий  профиль  казался  нарисованным  и
неживым.
     - Кто ты? - спросил Валерг.
     - Ты убивал? - повторила она свой вопрос.
     - Наверное... - согласился он. - Это так страшно?
     Валерг поднялся и стал стряхивать песок с лица.  Черный,  похожий  на
крошечный фарп, жук запутался в волосах и теперь  перекочевал  к  нему  на
руку. Валерг подошел к девушке и положил черного жука ей на плечо. К белой
тунике прилепилась агатовая брошь в виде скарабея...
     - А дарвит  случайно  не  может  раздавить  жука?  -  поинтересовался
Валерг.
     - Это землянин может случайно раздавить, - ответила девушка.
     - Я ничего не знаю о дарвитах, - Валерг старался говорить  как  можно
дружелюбнее. - Вернее, почти ничего... Я впервые на Даре.  Слышал  только,
что вы не умеете убивать. Никто никого. Ни зверя,  ни  птицу.  Расскажи  о
себе. Кто ты? Откуда... Откуда вы все?..
     - Зачем? Нас скоро не станет... Никого...
     Он не стал спорить, зная, что это бесполезно, и повторил:
     - Кто ты?
     - Я - Аниг... Я родилась и  выросла  здесь.  Меня  и  брата  воспитал
старик Тано. Скоро мой день растить Храм... Но теперь этого не будет...  -
в голосе ее проступила печаль.
     - Подожди... Тогда ответь... -  Валерг  запнулся  на  секунду,  боясь
спугнуть едва уловимое доверие, что  установилось  между  ними.  -  Ответь
только одно: почему люди не могут  проникнуть  в  Дар,  пока  не  разрушат
его?..
     Аниг подошла  к  нему  и  положила  руки  на  плечи.  Она  улыбнулась
снисходительно и простодушно одновременно.
     -  Это  же  так  просто!..  -   она   рассмеялась,   забавляясь   его
непониманием. - Я же не могу проникнуть  в  тебя,  пока  не  разрежу  твое
тело... Неужели не ясно? - Она покачала головой.
     - Вы - тело Дара?
     - О нет, мы его часть... - и она вновь рассмеялась.
     "Она может смеяться,  зная,  что  завтра  ее  не  станет?"  -  Валерг
содрогнулся, представив теплое мягкое  тело  в  виде  черного  обугленного
насекомого, пепел будет плыть по голубой воде,  а  зарево  зальет  красным
небо...
     - Нет... - вскрикнула девушка и отшатнулась. - Не  думай  об  этом...
Дай мне последние минуты не думать...
     Он обнял ее за плечи к привлек к  себе,  прижался  лицом  к  пушистым
волосам. Сладкий запах, вкус на губах, как сахар... Это невыносимо.  Вечно
цветущая сурта, вечный рай... Горелый сахар. До горечи вкус...
     - Я увезу тебя отсюда. Хочешь?
     Она колебалась. Он чувствовал это: будто ветер раскачивает  ее  тело,
хотя неподвижная,  она  прижималась  к  нему,  как  зверек  прижимается  к
спасительному дереву.
     - Спаси Дар... - попросила она. - Ты сможешь...
     - Как?
     Она не успела ответить. Полный ярости крик распорол  воздух.  Кричали
возле поселка или даже в самом поселке.  Кричал  человек...  Аниг  разжала
пальцы и соскользнула на песок, будто крик ранил ее и  обездвижил.  Валерг
попытался поднять ее.
     - Беги, беги к нему... - попросила девушка.
     Секунду Валерг колебался, а потом повернулся и понесся к поселку...



                                    7

     Когда Роберт вышел, Тано поплотнее укрылся пледом и попытался уснуть.
Но сон не шел. Мозг не хотел перед смертью тратить  время  на  фантазии  и
пустоту. Дарвиты знают срок  своей  жизни.  День  смерти  назначен  в  час
рождения. Но люди переиначили закон Дара и  старик  Тано  уйдет  из  жизни
вместе с молодыми. Но вновь свой час он знает заранее...
     "Мои мысли горчат, как мысли землян..."
     Раньше он боялся так думать - вдруг из горьких мыслей  можно  создать
образы, поместить их в Храм и... Потом он понял, что боится зря,  -  негде
их больше шлифовать. Уцелевшие  храмы  едва  могут  поддержать  равновесие
Дара... А их становилось все меньше.
     Тано коснулся лампы и свет стал гаснуть. В комнате  воцарился  желтый
сумрак. Роберт не скоро вернется -  он  будет  купаться,  а  потом  пойдет
бродить по зарослям. Тано улыбнулся. Роберт был почти так же ясен ему, как
любой дарвит. Конечно, в нем, как  во  всяком  землянине,  есть  некоторая
непрозрачность, но она так мала...
     Был ли Роберт  понятнее  того  рыжего  веснушчатого  парня  в  черном
комбинезоне охраны, который время от времени приходил в резерват и стрелял
по дарвитам из лучемета? Приближаясь к  нему,  Тано  чувствовал,  как  его
захлестывает  душной  волной.  Этот  человек  часами  сидел  на   крыльце,
уставившись в одну точку или  бродил  по  зарослям,  страдал  от  скуки  и
зависти к тем, кто был на планетах с  вредной  биосферой  о  которых  Тано
ничего не знал. Зато он знал другое: лимгардист не любил Дара, он не хотел
здесь быть, все его раздражало. Он в самом деле предназначен для  другого:
короткого  и  решительного  броска,  а  затем  такого   же   короткого   и
бестолкового отдыха с шумом, весельем и буйством. Это очень хорошо понимал
Тано, но не понимали те, кто назначил лимгардиста в резерват.
     Тано покачал головой. Люди - странные существа. Они хотят рисковать и
состязаться со смертью оттого, наверное, что каждому назначен разный срок.
Этот новичок Валерг при всем своем сходстве с  дарвитами  тоже  рискует  и
ищет опасности. Но той душной  волны,  что  парализует  душу  дарвита,  не
исходит от него. "Злоба" - название нелепого  чувства.  Что  вызывает  ее?
Может быть ключ к ней - вещи, которые берут в руки земляне? Их лучеметы  и
машины? Или это то зерно из которого выросли люди? Ведь они росли из своей
Земли, убивая. Звери, люди, впивались друг в друга  когтями.  Как  нелепо!
Как они вообще сумели выжить? Допустим, одна рука хватает тебя за  нос,  а
другая рука, твоя собственная рука, вцепляется в  волосы,  а  нога  пинает
другую ногу. Как тут можно жить? Как можно сделать  хоть  один  шаг  и  не
упасть? Не разбиться? Как? Как это понять: земляне  не  только  уничтожили
друг друга, но, покинув  свою  планету,  явились  на  Дар,  чтобы  убивать
здесь...
     Неожиданно Тано вздрогнул от резкой боли, она прошила  мозг  и  стала
медленно растекаться по телу. Тано, ухватившись за край  стола,  попытался
подняться. Ноги не слушались, сделались ватными...
     "Ниг..." - мысль пульсировала в мозгу и давила.
     И тут портьера, сморщившись,  рванулась  вверх  и  в  комнату  влетел
землянин в черном комбинезоне. В одной руке он держал лучемет, а другой  -
за ворот туники Нига. Лицо мальчишки казалось полосатой маской от грязи  и
крови.
     - Выходи! - крикнул Олгерд и махнул лучеметом в сторону двери.
     Ниг отчаянно дернулся  и  Олгерд  ударил  его  рукоятью  лучемета  по
голове.  Тано  подчинился  безропотно.  Душащая  волна  ненависти  Олгерда
смешивалась с болью Нига;  и  Тано,  оглушенный,  двигался,  как  во  сне,
кошмарном сне, где земляне торжествовали, убивая.
     Тано, а за ним Олгерд,  вышли  на  маленькую  площадь  поселка.  Дома
ожили. Кое-где горели лампы и золотистый  свет  очищал  окна  от  темноты.
Несколько дарвитов уже вышли из домов и  спешили  навстречу  -  беда  Нига
коснулась их.
     - Все сюда! - кричал Олгерд, распаляясь от собственного крика. -  Или
я придавлю гаденыша!..
     Дарвиты высыпали наружу, будто в самом дальнем уголке  услышали  крик
Олгерда. Иные не успели одеться, так и вышли нагие - одинаково узкоплечие,
длинноногие, с тоненькими ручками, похожие на детей, больных одной  и  той
же болезнью.
     - Ближе, ближе! - кричал Олгерд. Тихая  покорность  дарвитов  пьянила
его. Он уже почти не помнил себя.  -  Сюда,  идиоты!  Я  вам  покажу,  как
убегать из резервата! Сюда, ко мне!
     Они беспрекословно двинулись вперед, наступая так тихо и ровно, будто
волна покатилась к Олгерду.
     - Назад! - взвизгнул тот, испугавшись. - Стоять! Не двигаться!
     - Что же делать? - тихо спросил Тано. Идти или не двигаться?
     Олгерд повернулся к нему. Налитые кровью глаза смотрели бессмысленно.
Взбешенный собственным бессилием, он готов был сжечь все живое. Ничуть его
не поразили слова Тано  -  хотя  впервые  дарвит  заговорил  с  ним.  Сама
способность говорить на языке людей не поразила...
     - Молчать! - крикнул Олгерд и направил дуло лучемета Нигу в висок.
     Тут разума его хватило. Может и не разум даже, а инстинкт  подсказал,
что напрасно грозить дарвитам. Жизнь заложника  -  иное  дело  -  тут  они
станут бессильным стадом. Вот они стоят, боясь  пошевелиться,  только  Ниг
беспомощно дергается у него в руках.
     - Олгерд, старина, что за представление? - окликнул Валерг, появляясь
на тропинке, ведущей со стороны озера.
     - Они пытались  удрать...  И  я  проучу...  -  пробормотал  Олгерд  и
замолчал, глядя на Валерга сумрачно, исподлобья.
     - Ну и что?! - Валерг недоуменно вскинул брови. - Куда они денутся?..
А если начнешь сейчас палить, завтра пропадет  эффект  ликвидации...  Ведь
так?..
     Олгерд неохотно кивнул. В самом деле, если утром  люди  вместо  того,
чтобы захватить настоящий плацдарм отхватят лишь тоненькую полоску...
     Олгерд опустил лучемет. И как этот хиляк его ущучил?! Ну как? Ведь  в
самом деле все прахом пойдет...
     - К тому же  мы  собирались  выпить,  -  проговорил  Валерг  невинным
голосом и заговорщицки мигнул лимгардисту...



                                    8

     Олгерд просыпался как-то частями. Он уже вроде бы  разлепил  глаза  и
увидел, что рассвело, и утренний дождь кончился, и облака уносит на запад,
но видел-то это все он только глазами. В мозгу было  полно  туману  и  там
происходило непрерывное бульканье и копошенье.
     "Жив я или нет?" - почему-то спросил себя Олгерд и даже  усомнился  -
жив ли он.
     Самое странное во всем было то, что накануне вечером, а вернее, ночью
не слишком они и надрались с этим хилячком-приезжим, и не  дрались,  и  не
кричали, не бегали к бабам... В общем, было все как-то чересчур чинно: они
сидели друг против друга, смотрели в глаза, ели консервы...  А  потом  ели
дарские дыни. Разговор был пустой и  бессмысленный,  а  претензии  Валерга
смешны. И все же было что-то очень странное  в  этом  разговоре.  Какая-то
затаенность - будто присутствовал третий и следил за ними. То есть, вполне
естественно, что в домике охраны могли быть "жучки". Но не  это  тревожило
Олгерда...
     Лимгардист нахмурился, пытаясь вспомнить  что-то  важное  из  ночного
разговора, и сам не заметил, как сполз с койки и  распластаются  на  полу.
Пол был залит соком дарских дынь и Олгерд, чертыхаясь,  стал  отползать  к
порогу, выбирая место  почище.  Нет,  ничего  не  вспоминалось...  Вылезал
только постоянно один какой-то нелепый эпизодик, когда Валерг наклонился к
самому Олгердову лицу и спросил тихо:
     - А ты чувствуешь боль?..
     И не дождавшись  ответа,  вдруг  глупо  захихикал,  затрясся  весь  и
отстранился... Что могло это значить? Что мог значить бред?..
     - Эй, Боб, ч-ч-что э-т-т-то значит?!  -  просипел  лимгардист,  желая
призвать незадачливого компаньона к ответу.
     Но Валерга не было в домике. Не только в спальне, но и в подсоске,  и
на пульте управления силовым полем его не нашлось...
     - Что же это такое... - пробормотал Олгерд растерянно и полез  наружу
искать.
     Но ничего не нашел. Ни Валерга, ни его бело-голубого  фарпа.  Сбежал,
сбежал гад, испугавшись  ликвидации...  И  тут  нехорошо  как-то  кольнуло
внутри. Олгерд негромко вскрикнул, будто его ударили под ребра и  бросился
в резерват. Он еще не добежал до поселка,  но  уже  точно  знал,  что  там
никого нет, что поселок так же холоден и пуст, как домик охраны. Ярость  и
чувство бессилия душили Олгерда. Этот слюнявый слизняк хоть знает, что  он
сделал?! Лимгардисту теперь не видать Земли. Никогда! И  все  из-за  стада
каких-то уродцев. Да пусть они сдохнут! Пусть сам Валерг  сгорит  ко  всем
чертям... Да, сгорит!
     Олгерд схватил лучемет и выстрелил  в  ближайшее  дерево.  Мгновенная
вспышка и сурта превратилась в пылающий факел. Соседние деревья потянулись
к собрату, сбрасывая на горящие ветви капли дождя и те, шипя,  испарялись.
Неожиданно быстро пламя стало спадать и на  месте  дерева  остался  черный
обрубок, похожий  на  скорченное  человеческое  тело.  "Тело  Валерга",  -
подумал Олгерд и улыбнулся. И тут же почувствовал  жжение  в  правой  руке
чуть повыше запястья. Сначала неприметное жжение  росло,  потом  сделалось
нестерпимым. Мыча от боли, Олгерд бросился к ближайшему кусту с огромными,
похожими на старинную чашу листьями, наполненными водой, и сунул  руку  по
локоть в эту чашу... Боль стала медленно утихать...  Олгерда  била  дрожь.
Дар, безобидный Дар, во второй раз нападал на него!



                                    9

     Фарп несся по белой дороге Дара, что  возникала  перед  ним  и  вновь
исчезала позади, чего Валерг не видел  в  зоне  Освоения.  Утренний  дождь
кончился, лес полнился шумом падающих капель, но облака уносило на запад и
в разрывах просвечивало голубое. Ожидался  рассвет.  Ветви  сбрасывали  на
прозрачный нос вездехода вместе с каплями смолистые скорлупки почек; цветы
тянулись навстречу солнцу, раскрываясь. Солнце взошло и  принялось  сушить
Дар, как теплые материнские руки вынимали родное дитя из водной  купели  и
вытирали.
     Тано сидел рядом с  Валергом  в  кабине  фарпа.  Здесь  в  машине  он
старался ни до чего ни касаться и сосредоточенность в  его  лице  казалась
грустью. Остальные дарвиты ехали в багажном отделении - лежали или  сидели
неподвижно - сама необходимость переезда, разрыва с прежним их поразила...
     - Надо же... Удалось! - в который раз повторил Валерг и  не  понятно,
чего больше было в его возгласе - восхищения собой,  удивления,  недоверия
или просто детской наивной радости.
     В самом деле  -  он  был  первым  землянином,  проникшим  за  границу
Освоения.
     - Дар изменился, - сказал тихо Тано. - Иначе бы ты не прошел...  Даже
с нами... И при всем сходстве.
     - Да уж, конечно... Где тут сходство! Вы  питаете  такую  нежность  к
Олгерду... - он понизил голос и доверительно прошептал на ухо Тано. - А  я
его ненавижу...
     - Ты боишься его. Вы боитесь того, что  вас  отличает.  Ты  -  буйной
натуры Олгерда, он - твоего разума. Это мешает вам обоим.
     - Зато вам ничего не мешает подставлять свои шеи под нож, -  обиделся
Валерг.
     Ниг пробрался из багажного отделения и сел в третье кресло в  кабине.
Услышав слова Валерга, он загримасничал, задергал ртом и его  распухшее  в
кровоподтеках лицо сделалось еще более жалким. Тано, успокаивая,  коснулся
его запястья.
     - Если мы начнем вас ненавидеть,  -  спросил  Тано,  поворачиваясь  к
Валергу, - разве это поможет?
     - Помочь вам может одно - если вы продемонстрируете свою силу. До сих
пор Дар выставлял напоказ одни слабости. У бравых  лимгардистов  и  прочей
сволочи разгорелся аппетит. Есть люди, у  которых  беззащитность  вызывает
желание давить, давить без конца и остановит их только сила...
     - И прежде опасность приходила извне, - медленно проговорил  Тано.  -
Это был единственный ее путь. Но кто знал, что Дару может  грозить  живое?
Люди, явившись, вошли бы  в  нашу  взаиможизнь.  Но  они  сразу  бросились
разрушать  и,  что  самое  страшное,  делают  это  все  быстрее.  Единство
нарушено. Мы проиграли вначале и потому не можем возобладать  теперь.  Да,
какой-то процесс идет, и когда-нибудь...
     - Ну да, - резко кивнул головой Валерг. - Люди станут добренькими. Но
останется ли на Даре к тому времени хоть один дарвит?
     Тано вслушивался, но не в слова, а  в  чувства  Роберта.  Чего  хочет
землянин? Почему так волнуется и кричит? Он обещал спасти Дар, он  говорил
так убедительно, а главное без тени злобы. И Тано сделал то,  что  никогда
не сделал бы прежде - он обещал привести землянина  к  сердцу  Дара...  Но
сможет ли Роберт отказаться? Нет, не от  Земли  и  людей,  но  от  земного
своего сердца, - ведь отпечаток его души ляжет тенью на  каждого  дарвита,
на весь Дар...
     - У вас есть два выхода, - говорил Валерг. - Либо вы  все  до  одного
погибнете, либо... в один прекрасный момент ваше всеобщее "не убий" рухнет
и начнется безумие, в котором вы не будете  знать  удержу.  Будете  орать:
"как прекрасно убивать!" и пьянеть от криков и крови. А потом вы  очнетесь
и поползете назад, к истокам, но  уже  никогда  со  всей  искренностью  не
будете ни во что верить... Или...
     - Или... - повторил Тано и поднял  на  Валерга  глаза  -  взгляды  их
встретились.
     Уверенный в себе до восторженности землянин и все потерявший  дарвит.
В глазах Тано была темнота и неподвижность... Но были иные  глаза.  Взгляд
Нига привлек и притянул на себя внимание землянина. На лице юноши  застыла
нелепая восторженная гримаса, темные выпуклые глаза блестели. Он был готов
хоть сейчас двинуться по предложенному пути...
     Валерг поспешно отвернулся. Он не хотел, чтобы Тано видел лицо  Нига.
Но маленькая уловка не удалась: Тано все понял  и  так,  почувствовав  тот
темный хмель, что затоплял душу юноши.
     - Час отдыха, - попросил Тано. - Мы устали, - дарвит не договорил, но
Валерг понял - старик хотел отдохнуть  от  мрачных  и  жестоких  слов,  от
чувств, которые обрушил на него Валерг.
     Неожиданно стало темнеть. Лиловые тучи, столь непривычные  для  Дара,
затянули небо, наступая со всех сторон, и в одну минуту поглотили голубое.
Ветер,  и  даже  не  ветер,  а  шквал,  пронесся,  сгибая  деревья.  Ветви
вскинулись, как руки, посыпались  ягоды  и  плоды,  завертелись  сорванные
листья. С громким треском огромное дерево переломилось и  рухнуло  поперек
дороги. Тано вскочил и подался вперед, вглядываясь сквозь  прозрачный  нос
фарпа в искаженное гневом и отчаянием лицо Дара. Впервые  Валерг  услышал,
как кричат дарвиты - протяжный, похожий на журавлиный,  крик  пронесся  по
вездеходу. И тут же зашкалило все приборы -  вспыхнули  красные  аварийные
индикаторы, машина вильнула с дороги, ударилась боком о  стволы  деревьев,
перевернулась, и так, на боку, поехала юзом, пока  не  врезалась  носом  в
упавшее дерево.  Валерг  едва  успел  ухватиться  за  приборную  панель  -
сработали только механические амортизаторы, вся электроника отключилась...
     От удара фарп подпрыгнул, как заяц и, спружинив, сел на брюхо. Тут же
обе дверцы кабины и задняя стенка багажного отделения открылись и  дарвиты
бросились врассыпную. Будто только  и  дожидаясь  этого  мгновения  хлынул
дождь совершенно не похожий на обычный, дарский, -  струи  лились  стеною,
ветер налетел, ломая ветви, и потоки дождя колебались, как  занавес  перед
началом драмы. Валерг выскочит вслед за дарвитами и видел мокрые  фигурки,
исчезающие в зарослях.
     - Роберт!
     Он оглянулся. Аниг махала рукой, будто звала за собой. Валерг  нырнул
в заросли переполненные дождем. Ветви шлепали по лицу,  под  ногами  текли
потоки мутн