к. Вот он повис, раскачиваясь, над самой землей.
   - Психи,  кончай бегать.  Соберись подо мной,  руки вверх! Не то всех
перещелкаем!  Брось пушку, гад! Брось, говорю! - хрипело в ушах. Это пи-
лот патрульной машины командовал по радиомегафону тем, на земле, не вык-
лючаясь из общей связи.
   - Белый флаг!  Они выкинули белый флаг,  - вновь заспешил звонкий го-
лос.  - Прекратить огонь. Первый, на посадку. Нулевой, второй - в возду-
хе. Третий, пожалуйста, не приближайтесь.
   - Кто у флага,  стой,  не отходи.  Бог за вас, - снова прохрипел пат-
рульный.  - Лейтенант,  горючку теряю. Похоже, он мне дырку сделал. Огня
нет?
   - Огня нет, - ответил звонкий голос. - Разрешаю вам сесть.
   Ближний вертолет заскользил к лагерю. На земле тучей взметнулся снег,
и машина исчезла в белой облаке.  Вот из него побежали к палаткам черные
комочки.
   - Операция закончена, всем разрешаю посадку, - ликовал звонкий голос.
- Здесь сам Живодер-паша. Мы его взяли. Он!
   Мрачные опасения полковника Уипхэндла оправдались. Гиен было немного,
но они были. Что гнало этих людей с далеких благополучных берегов, ноча-
ми,  над грозным океаном на эту распадающегося под ногами землю? Спринг-
лторп не мог этого понять.  Здесь не было золота, скульптур, картин - их
не было у него,  и ему казалось,  что все это есть где-то там. Скажем, в
Италии.  А в его стране, стране крестьян, рудокопов, рыбаков, мелких ла-
вочников,  еле сводивших концы с концами,  - что у них может быть, кроме
расхлябанных движков и дедовской утвари?
   Он спустился на землю вслед за Двайером. Пахло гарью. Командир десан-
та,  молоденький лейтенант,  был на седьмом небе от счастья.  Его первый
бой проведен по всем правилам на глазах начальства. Противник ошеломлен,
раздавлен. Взято в плен одиннадцать человек. И среди них сам Живодер-па-
ша, о котором тревожно шепчутся в эваколагерях...
   Нынче утром,  часов в девять,  радиодозор засек в воздухе самолет. Он
летел в юго-запада на малой высоте.  Крохотная зеленая точечка исчезла с
экрана где-то в этих местах.  Сообщили Двайеру.  "Гиены, - сказал тот. -
Будем  ликвидировать".  И немедля позвонил Спринглторпу:  "Накрыли гиен.
Видимо,  крупный лагерь. Будем брать. Вы хотели досмотреть. Поедете?" "-
"Да", - ответил Спринглторп. "Тогда в я лечу, - заключил Двайер. - Высы-
лаю аа вами. Вылетаем через полчаса. Надо спешить. Туда только что пожа-
ловали гости, в долго ждать они не буду!".
   Лагерь существовал,  видимо, неделю-другую. За одной ив палаток кучей
валялись на снегу домашние сейфы,  разъятые плазменными резаками. В этой
палатке было что-то вроде мастерской. На разостланных пластиковых полот-
нищах лежали горелки, дрели, баллоны с аргоном, какие-то инструменты.
   - Металлоискатель, - указал лейтенант на длинные пруты с разветвлени-
ем на концах. - Искали в развалинах сейфы.
   - За чем охотились?  - выдавил Спринглторп. Его подвели к штабелю тю-
ков на краю выжженного круга. Один тюк обгорел, развалился. Полуобуглен-
ный ковер, какой-то белый мех, тошнотворный запах паленой шерсти. Торчит
хрустальное горлышко вазы. И это все?
   - Нет. Ценные бумаги иностранных фирм. И наших тоже.
   - Наших-то зачем? - полубезввучно спросил Спринглторп.
   - Н-не знаю, сэр, - на миг растерялся лейтенант. На снегу, сцепив ру-
ки  на головах,  сидели пленные.  Почти все в одинаковых рыжых куртках с
вывернутыми карманами.  Двое отдельно - у  них  на  коленях  грязноватая
простыня.  "Это те,  что выкинули белый флаг",  - сообразил Спринглторп.
Держа пленных под прицелом, похаживали по снегу трое караульных.
   "Надо поговорить. Хотя бы с Живодером. Который из них Живодер?" - по-
думал он и шагнул было к пленным, но у ног своих увидел троих, неподвиж-
но лежащих ничком. Снег рядом был весь в красных пятнах.
   Он отшатнулся и пошел к палатке. У входа на замасленном брезенте гор-
кой лежали пистолеты,  пара автоматов и несколько потертых нательных ко-
шелей.  - Бесхозное оружие.  Кой для кого ценная вещь.  Лейтенант поднял
один из кошелей, расстегнул, подал. Кошель был неожиданно тяжел. Кольца,
серьги,  ожерелья - безобразно спутанный ком,  покалывающий глаза блика-
ми...
   ...Он вошел  в  палатку:  десяток надувных матрацев,  спальные мешки,
скомканные одеяла,  пара складных стульчиков, нетопленая железная печка,
в  изголовье одного из матрацев - большой кубический предмет,  прикрытый
полотенцем.
   Лейтенант, протиснувшись между матрацами и  обойдя  лежащий  на  полу
рюкзак,  подошел к кубическому предмету и сдернул полотенце. В полумраке
блеснул хрустальный куб,  и Спринглторп тоскливо замер.  Чуть вздернутый
вперед,  в полном блеске славы, в торжестве развернутых парусов и плещу-
щих вымпелов в кубе застыл фрегат "Беллерофонт". Модель была выполнена с
отчаянной  скрупулезностью  одряхлевшего боцмана - памятник любви к без-
возвратно ушедшей поре странствий, воли и каждодневного утверждения силы
своих рук и глотки.
   Давным-давно, настолько давно, что это словно случилось с кем-то дру-
гим,  он увидел, быть может, именно этот фрегат в витрине столичного ма-
газина.  Близилось  рождество,  на витрине сказочно искрились невероятно
красивые вещи,  без которых человек не может жить.  Ему было десять лет,
ровно столько,  сколько нужно,  чтобы понять это раз и навсегда. И ровно
столько, чтобы знать: такой игрушки у него никогда не будет. Ведь он уже
разумел смысл цифр на этикетке.
   Он прожил потом пятьдесят с лишним лет, из памяти бесследно ушли сот-
ни обид и унижений,  десятки мелких побед и радостей.  Но эта не его иг-
рушка - не ушла.  Не то чтобы он все время помнил о ней, нет. Этот образ
порой оживал сам собой,  безо всякого усилия или заведомого  желания.  И
становилось до тоски ясно? будь у него "Беллерофонт", вся его жизнь была
бы совершенно иной.  И он сам представал перед собой  тем,  другим,  кем
угодно,  только не инспектором по гражданскому строительству с краю, где
мужицкая хитрость и ненависть к надзору почитались доблестями, достойны-
ми народной памяти.
   Чтобы ничего подобного не случилось с Джонни,  он и купил сыну желан-
ный мотоцикл...
   - Живодер говорит, что сейчас они ничего не собирались выбрасывать на
рынок.  Говорит,  что лет через двадцать этим вещам не будет цены, - пел
лейтенант-победитель.
   - Что ж,  наверное,  он прав,  - тихо сказал Спринглторп, повернулся,
тронул жестяную печурку. Она ответила гулким шуршанием прокаленной и ос-
тывшей ржавчины. "И парус напряжен, как грудь поющей девы" - откуда это?
Палатка,  пропахшая потом опасливой возни в развалинах. И "Беллерофонт".
Встретились.
   Закрывая выход из палатки,  перед ним высился капитан Двайер. Спринг-
лторп поднял на него вопросительный взгляд.
   - Лейтенант,  выйдите, - негромко скомандовал капитан. - Спринглторп,
постойте минутку. Нам надо серьезно поговорить. Сядьте.
   - В чем дело?  Что случилось? - удивился Спринглторп, послушно садясь
на шаткий раскладной стульчик.
   - Прочтите  это  и подпишите,  - сказал Двайер,  протягивая сложенный
лист бумаги.
   Текст был отпечатан на плохой машинке через очень жирную  ленту,  так
что отдельных букв было просто не разобрать.  "К народу и армии, - читал
Спринглторп.  - В тяжкий час нашей отчизны бремя  власти  пало  на  моих
сгорбленных годами плеч.  Я, как мог, прилагал все силы для спасения на-
шего страдающего народа,  его материальных и духовных ценностей. Я знаю,
что  вы  верите в честность и глубину моих усилий,  и тем более горестно
для меня сознание, что тяжесть лет и пошатнувшееся здоровье препятствуют
мне на этом пути,  лишая мой труд той полноты,  которая необходима в это
судьбоносное время.  Но рядом со мною трудятся молодые и  сильные  люди,
которые,  по моему убеждению, достойны стать у кормила власти. Настоящим
я слагаю с себя всю полноту власти и назначаю своим преемником на  посту
президента  республики Осгара Милтона Двайера и рекомендую ему назначить
на пост вице-президента Ройга Нейна Калверта. Я призываю вас объединить-
ся вокруг них с той же самоотверженностью,  с тем же патриотизмом, с ка-
ким вы объединялись вокруг меня,  с каким неизменно объединяется наш на-
род вокруг своих вождей в часы испытаний.  Н.  С. Спринглторп. Линкенни,
января".
   Не смотреть на Двайера - это было самое главное.  Не смотреть.  И  он
поднял на него глава.  "Молчи!  Не говори ни слова! Молчи!" - твердил он
себе и лихорадочно перебирал мятые слова,  обрывки  фраз,  чтобы  что-то
сказать,  потому что молчать было невозможно. Молча встать и пойти прямо
на Двайера,  как на пустое место! И что он сделает? Будет кричать? Попы-
тается  остановить  силой?  Ах да,  он достанет пистолет и будет грозить
пистолетом.
   И вдруг Спринглторпу стало смешно.  Ну да!  Двайер будет  пугать  его
пистолетом.  Его!  Схоронившего сына!  Схоронившего жену!  Схоронившего,
давно схоронившего свою былую жизнь!  Живущего не по своей воле,  согла-
сившегося стать чем-то простым,  полезным, почти неодушевленным! Сначала
для Уипхэыдла!  Потом для  Джеффриса!  Потом  для  Баунтона,  потом  для
всех-всех.  Разве его можно испугать пистолетом! Как он смешон, этот за-
холустный бонапартишка!  А Калверт?  Гадатель по  географической  карте!
Ополчились!  Заговорщики!  Кто это сочинял?  Калверт, Калверт! Уж больно
высокопарно.  Тайком отстукивал одним пальцем на машинке.  А каково  ему
было выбивать священные литеры своей фамилии на втором месте!  Да его же
корчило от уязвленного тщеславия!
   - Нет,  - сказал Спринглторп. - Я не подпишу. Я не могу подписать та-
кую  безграмотную стряпню.  "Пало на моих сгорбленных годами плеч".  Где
вас учили грамматике?  Я так, по-вашему, благообразно выражаюсь, и вдруг
окажется,  что я первый в мире малограмотный президент тонущей республи-
ки. Исправьте текст.
   И Двайер,  взъерошенный Двайер, глава заговорщиков, лично исполняющий
тайное кощунство высшей государственной измены, растерянно принял протя-
нутую бумагу и полез за пазуху. Не за кинжалом! Не за пулеметом о десяти
стволах! За канцелярской принадлежностью! И стал на весу царапать ручкой
по своему поддельному манифесту,  пятнистому от тошного пота нелегальщи-
ны. И конечно же ручка не писала.
   Спринглторпа разбирал смех. "Дурацкий смех", - определил он и сказал:
   - Положите вон туда.  Вам будет удобней.  И указал на куб с "Беллеро-
фонтом".
   Двайер оглянулся на куб,  поколебался и пошел к нему по проходу между
надувными матрацами. На пути у него был рюкзак. Лейтенант обошел рюкзак.
А Двайер не обойдет. Он слишком обозлен. Он его пнет - Спринглторп понял
это раньше, чем Двайер поднял ногу и пнул...
   Ослепительная вспышка  брызнула в глаза Спринглторпу,  по лицу словно
веником хлестнуло,  громом шарахнуло по ушам,  снесло со  стульчика,  он
упал,  зажмурился,  открыл глаза и сквозь темные пятна в них увидел, что
лежит под открытым небом.  Где же палатка?  Он с трудом сел, огляделся и
понимающе кивнул лежащей в стороне куче мерзлого брезента.  "Сорвало,  -
подумал он.  - А где Двайер?" И тут его  подхватили,  подняли,  ощупали;
вокруг замелькали люди - целая толпа;  губы у всех шевелились, но он ни-
чего не слышал. Он вздохнул, и вся глотка заполнилась гнусной химической
смесью. В горле запершило.
   - Где Двайер?  - спросил он и вместо собственных слов услышал неясное
лающее повизгивание, больно отдавшееся в голове.
   Куб с "Беллерофонтом" стоял как стоял, спереди к нему обожженным ком-
ком прислонился дымящийся рюкзак,  а чуть дальше на брезенте палаточного
пола лежало что-то громоздкое, неузнаваемое.
   Подбежали двое с носилками.
   - Не надо,  - сказал он и отрицательно повел рукой. Шагнул. Пошатнул-
ся.  Еще шагнул.  Увидел пленных. Они не сидели на снегу, они лежали кто
как и были недвижны.  "Застрелили, - понял он. - Охранники с перепугу их
застрелили". Он дернул и повел шеей, чтобы не было так душно, и увидел у
своих ног лист бумаги. "К народу и армии". С натугой присел, взял лист в
горсть, смял и сунул в карман. Встал.
   В правом ухе зазвенело,  что-то распахнулось, и он услышал сразу все,
а громче всего голос лейтенанта:
   - ...аше превосходительство, я прошу вас. Ваше превосходительство!
   О чем он просит?
   - Что с Двайером? - спросил Спринглторп, и тут распахнулось во втором
ухе.
   - Капитан Двайер убит,  - заспешил-заспешил лейтенант.  - Прошу вас в
вертолет,  ваше превосходительство.  Вас должен осмотреть фельдшер.  Вам
необходим покой.
   Покой. Спринглторп  криво усмехнулся.  Господину президенту,  фигуре,
кое-как сляпанной ради людей и  обстоятельств,  нужен  покой...  Значит,
Двайер на свой страх я риск... Значит...
   От усилия осмыслить стало дурно.
   - Я сам,  - сказал Спринглторп.  - Сам пойду. Ни на ком не обвиснуть,
дойти,  сесть, лечь. Самому. Нет, ложиться нельзя. Ходить-ходить-ходить,
держать себя в руках. Превозмочь.
   Он пошел. Ему казалось, что он идет прямо к подножке вертолета. Отку-
да ему было знать,  по какой извилистой кривой добрался  он  наконец  до
вонзившихся в снег железных ступенек.
   Когда открывалась дверь, Спринглторпу становился виден сидящий у про-
тивоположной стены коридора человек в сером  рабочем  комбинезоне.  Лицо
его было полуприкрыто съехавшей вперед каской,  он сидел неподвижно, ви-
димо,  дремал, поддерживая руками и высоко поднятыми коленями поставлен-
ный на попа огромный пулемет.
   В комнате было полутемно.  На панели селектора бестолково помаргивали
лампочки. И все они: он сам и Куотерлайф, сидящие у стола, и старик Мар-
тин Кэйрд,  сгорбившийся на кресле в углу, - молча смотрели на лампочки,
мигание которых только представлялось бестолковым,  а по сути дела  было
полно  тайного напряженного смысла,  Вот-вот он должен был открыться,  и
все станет ясно.
   Сколько своих людей и кого именно Двайер взял с собой в лагерь  гиен,
было неизвестно.  Но они там были,  в их число входил кто-то из трех ра-
дистов. Иначе нельзя было объяснить, откуда Калверт узнал о происшедшем.
А он узнал, и явно раньше, чем пришедший в себя после антишокового укола
Спринглторп успел связаться с Памелой Дэвисон со взлетевшего  вертолета.
Узнал и начал действовать.
   Дэвисон немедленно  вызвала  в президентский барак всех членов прави-
тельственного совета.  Явился Кэйрд-старший,  явился  Ангус  Куотерлайф.
Отец  Фергус вел в Париже переговоры с австралийцами.  Калверта и Марти-
на-сына,  заботам которого была поручена лаборатория  Левковича,  Памеле
найти не удалось.
   Армия -  если  можно назвать армией две караульные роты,  роту связи,
взвод аэродромного обеспечения и взвод в мотопарке - была вся в  разгоне
на работах. Старший офицер штаба - хорошо знакомый, Спринглторпу по сов-
местным поездкам лейтенант Хорн - спокойно выполнил все приказы  Памелы,
объявил  сбор  в  лагерь всех воинских команд,  по роду работы способных
временно прекратить исполняемые дела,  и сам явился в президентский  ба-
рак. Памела тут же назначила его командующим. Куотерлайф связался с ави-
амастерскими, где заправлял другой хороший знакомый Спринглторпа, бывший
броканский  профсоюзный староста Дедад Борроумли,  и поручил ему обеспе-
чить порядок на аэродроме и встречу возвращающегося президента, буде он,
Ангус,  не успеет прибыть вовремя.  Ему уже подали джип, когда Борроумли
сообщил, что на поле появилась группа военных и штатских - человек сорок
- и спешно грузится в вертолеты.  На верстаке у Борроумли был только что
проверенный пулемет.  Он не замедлил пустить его в дело.  Два  вертолета
все же ушли, три других удалось отбить. Большая часть группы осталась на
земле и отступила от аэродрома и  от  близлежащего  главного  оружейного
склада,  караул которого, поддержанный Борроумли, открыл предупредитель-
ный огонь.
   Получаса не прошло,  как из мотопарка сообщили о нападении и об уводе
четырех бронетранспортеров - Спринглторпу памятны были эти машины.  Куо-
терлайф тут же распорядился снять печати со  склада  и  вооружить  людей
Борроумли - человек тридцать рабочих авиамастерских.  И вовремя.  Транс-
портеры, еще издали постреливая для острастки, не замедлили вломиться на
летное поле.
   Один из парней Борроумли всадил в головную машину противотанковую ра-
кету. Машина потеряла ход. Остальные развернулись и ушли прочь. Подбитая
машина,  по терминологии Борроумли "скорпиончик", угрожающе ворочала ба-
шенкой,  изредка отплевываясь огнем и никого  к  себе  не  подпуская.  К
счастью,  оставшиеся  на  поле вертолеты оказались в мертвом углу для ее
пушки.  Люди Борроумли постепенно окружили транспортер,  но особенно  не
высовывались. Вернувшиеся из лагеря гиен вертолеты пришлось сажать прямо
в барачном городке среди поднявшейся метели. Горючее у них было на исхо-
де.
   Спринглторп, отряхивая снег,  вошел в кабинет Памелы как раз в ту ми-
нуту, когда та говорила по селектору с Левковичем:
   - Ради бога,  профессор,  не подавайте вида,  что  вы  встревожены  и
что-то знаете. Старайтесь держаться от них подальше и не теряйте связи с
нами. Мы вас в обиду не дадим. Это исключено.
   Она подняла глаза на Спринглторпа:
   - Кэйрд-сын. С ним десятка полтора вооруженных людей. Пока ведут себя
тихо, ни во что не вмешиваются. Прилетели на двух вертолетах. Явно ждут.
Ждут Калверта,  это ясно,  Калверт идет туда на бронетранспортерах.  Нам
шах. Они занимают лабораторию и грозят уничтожить ее, если мы не капиту-
лируем. Лаборатория дороже всего. Мы капитулируем. Нужно остановить Кал-
верта. Во что бы то ни стало! Хоть на самом пороге.
   - Слушайте,  Спринглторп,  - натужно бормотал Кэйрд. - Дайте мне воз-
можность связаться о Мартом. Надо вызвать Мардж. Мы поговорим с пацаном.
Не может быть, чтобы он спутался с этой компанией! Чушь какая-то! Объяс-
ните хоть вы!
   Спринглторп молча выудил из кармана мятый манифест капитана Двайера и
протянул Кэйрду.
   - Дэд,  к вертолетам пройдешь?  У тебя там есть ктонибудь,  кто может
вести вертолет?  Отлично,  Дэд!  - надрывался Куотерлайф. - Сажай вместо
себя кого-нибудь,  бери человек двадцать, бери вертолет и немедленно дуй
к лаборатории!  Те три "скорпиона" прут туда!  Ты понял? Не должны допе-
реть,  ты понял меня? Там в лаборатории младший Кэйрд. Они что-то замыш-
ляют,  они не должны соединиться!  Седлай дорогу!  Выстой полчаса! Через
полчаса наших будет что гороху! Быстро, быстро, Дэд!
   - Профессор,  - торопливо говорила Памела по другому каналу, - от вас
нужен радиосигнал. Пеленг. Немедленно. Вы можете это сделать, не подвер-
гая риску себя и своих людей? Это очень нужно, профессор.
   - Мистера Кэйрда к телефону Баракеш, - щебетало по третьему каналу. -
Алло, мистер Кэйрд у вас? Срочный вызов.
   Лейтенант Хорн по четвертому каналу вызывал бензовоз и собирал  роту,
чтобы  отправить ее следом за десантом Борроумли к лаборатории на верто-
летах, приземлившихся у президентского барака.
   - Есть пеленг! Хорн, Куотерлайф, есть пеленг! - воскликнула Памела. -
У Левковича работает плазменная горелка.  Минуту работает, полминуты пе-
рерыв.  Пусть ловят шумовой пеленг:  минута шум, полминуты молчание. Ан-
гус, вы остаетесь здесь, у вас хорошо получается. Я пойду о Хорном к ла-
боратории. Хорн, готовьтесь. Организуйте мне оружие.
   - Спринглторп, послушайте, - молил Мартин Кэйрд.
   - Что тут слушать! - резко обернулась Памела. - Они стреляют, Мартии!
Вы слышите? Они стреляют.
   - Поверьте, Мартин, мне очень жаль, - с трудом находя себя в обрушив-
шейся суете,  сказал Спринглторп.  - Я не знал,  что Март с ними.  Я его
очень уважаю и...
   - Алло! Алло! Баракеш на проводе, - щебетал селектор.
   - Мартин, что в Баракеше? - перебил Куотерлайф.
   - Они  задержали транспорт вольфрама для Левковича.  Шестьдесят тонн.
Техконтроль не выпускает машину.  Развалина, говорят, а не самолет. Пра-
вы, конечно. Я намекнул: дай, мол, бакшиш. Вот вызывают. Ну их к черту!
   - Балаган! У, балаган! Алло, давайте Баракеш сюда. Будет говорить Ку-
отерлайф. Куотерлайф!
   Дэвисон торопливо совала в ка