ени, чем он - во мне. Я тоже, конечно, любила маму, к
тому же только-только получила развод... Словом, я переехала к нему, чтобы
он мог утешить меня, а я - его.
     Она открыла сумку, вынула тонкий платочек и приложила его к глазам.
     - Может быть, у него было желание удостовериться, что она не  исчезла
совсем, что он еще встретится с нею... Разве Артур Конан-Дойль не  увлекся
спиритизмом после смерти своего сына?
     - Помнится, не сам он, а кто-то из его семьи.
     - Я уверена, что папа подошел бы к этой проблеме чисто по-научному. И
не стал бы спиритом. Но вполне возможно, что мамина смерть мало что  имела
общего с его проектом; может, он случайно наткнулся на принципы "Медиума".
Но, как это обнаружилось позже, открытие было не таким уж счастливым.
     Глядя на траву, все еще влажную от росы, на птичью возню, Карфакс  не
испытывал никакого интереса  к  проблеме  бессмертия.  Если  он  и  ощущал
что-либо, так это  заинтересованность  в  продлении  жизни  в  этом  мире.
Покойники есть покойники, они никогда не вернутся в этот мир, разве что  в
качестве пищи для трав и насекомых. А похоронные  обряды  зачастую  делали
невозможным даже это.
     Теперь он засомневался даже в продолжении жизни как таковой.  Человек
делал все, от него зависящее, чтобы погубить  все  живое,  включая  самого
себя.
     - Был вечер семнадцатого марта, - сказала Патриция.  -  Я  поехала  в
Санта-Крус навестить приятелей по колледжу и  вернулась  примерно  к  часу
ночи, усталая, но довольная хорошо проведенным  временем.  Бак  был  почти
пустым, а я знала, что автомобиль понадобится  отцу  утром,  так  как  его
машина находится в гараже. Ему нужно  было,  как  он  сказал,  поехать  на
заседание кафедры, но не сказал, почему.
     Поэтому я решила заправиться и  только  потом  ложиться  спать.  Это,
по-видимому, спасло мне жизнь. Как только я отъехала от бензоколонки...
     Она громко всхлипнула и прижала к губам платок. Голос ее стал глухим.
     - Раздался взрыв. Его слышал весь город. Дом был в пяти кварталах  от
бензоколонки, но  грохот  меня  оглушил.  В  нескольких  кварталах  вокруг
посыпались стекла из окон, а соседей буквально повышвыривало из  кроватей.
Я... мне пришлось переждать несколько минут, настолько я  была  потрясена.
Потом помчалась к дому. Я почему-то знала, что это был мой дом.
     Он пылал гигантским факелом. Пожарники прибыли почти одновременно  со
мной и первый час потратили на то, чтобы уберечь от огня соседние дома.  Я
не могла ни двигаться, ни говорить; просто сидела и наблюдала за  пламенем
и пожарниками, полицией  и  собравшейся  толпой.  Затем  одна  из  соседок
указала на меня полицейскому - так,  по  крайней  мере,  она  рассказывала
позже, и следующее, что я запомнила - это как меня увозят в карете  скорой
помощи. Врач  дал  мне  успокоительное,  и  я  проснулась  только  вечером
следующего дня. Но мысли продолжали путаться,  и  я  все  еще  была  очень
слаба.
     Позже мне рассказали, что тело отца взрывом отбросило на задний двор,
на него упало очень много пылающих бревен... Опознать его  удалось  только
по зубам, сверившись с записями нашего дантиста. И... и...
     Ее платок был уже совсем мокрый. Карфакс вышел в кухню и  вернулся  с
парой салфеток. Слезы смыли косметику с ее лица и, глянув в  компакт,  она
вышла в ванную комнату. Вернувшись, она не только стала  лучше  выглядеть,
но даже смогла улыбнуться ему.
     - Встроенный в стену сейф был закрыт, но пуст. Из  него  было  изъято
все, начиная с бумаг и заканчивая моими драгоценностями. Тот, кто взял все
это,  видимо,  сумел  заставить  отца  отпереть  его.  Полиция  пришла   к
заключению, что причиной взрыва явилась утечка  газа.  Правда,  горелки  в
камине были плотно закрыты, но полицейские почему-то  посчитали,  что  они
были открыты, пока дом не наполнился газом. Все  окна  и  двери  оказались
плотно закрытыми и имелись даже признаки, того,  что  щели  были  заклеены
липкой лентой. Лента, разумеется,  сгорела,  но  у  них,  я  имею  в  виду
полицию, есть какой-то способ определять факт ее использования.
     - Папа, как выяснилось, умер не от удушья -  в  его  легких  газа  не
обнаружилось, - а от удара по голове. По крайней мере, должен был  умереть
от такого удара. Однако уверенности в том,  что  это  сделал  человек,  не
было. Возможно, взрыв обрушил какой-нибудь тяжелый предмет на его  голову.
Однако это было маловероятным, так как в  таком  случае  он  надышался  бы
газом. Поэтому его, должно быть, ударили по голове до того,  как  включили
газ.
     Убийца, пустивший газ, по-видимому, был в  кислородной  маске.  Когда
дом  наполнился  газом,  он  установил  какое-то  поджигающее  устройство,
которое должно было сработать после его ухода и вызвать взрыв. Но  полиции
не удалось  найти  ничего  такого.  Устройство,  видимо,  было  уничтожено
взрывом.
     Убийца проскользнул через черный ход и  к  тому  времени,  когда  дом
взорвался,  был  уже  далеко.  Две  модели  "Медиума"   были   уничтожены.
Специалист в области  электронной  техники,  исследовав  то,  что  от  них
осталось, сделал вывод, что некоторых  блоков  не  хватает.  Он  не  знал,
каково назначение моделей,  никогда  не  видел  ничего  подобного.  А  без
недостающих блоков назначение устройств определить не смог... Думаю,  если
убийца заставил папу открыть для него сейф, отец должен был его знать.
     Здесь Карфакс не смог удержаться.
     - Не обязательно. Он мог быть в маске и изменить голос.
     - Конечно. Но свидетелей не было, тогда зачем беспокоиться? Во всяком
случае, кто бы это не сделал, стоял за  ним  Вестерн.  А  может,  даже  он
сам... Кто еще  мог  знать,  над  чем  работает  папа?  И  это  не  просто
совпадение, если учесть, что Вестерн объявил о своем общении с покойниками
всего через полгода после смерти отца.  Я  знала,  что  именно  он  выкрал
папины чертежи, но не могла это доказать - не было ни одной улики, которую
можно было бы предъявить суду. Но и сидеть сложа руки я  не  собиралась  -
убийца должен понести наказание. Поэтому первое, что  я  сделала,  получив
страховку -  переехала  в  Лос-Анджелес  и  заключила  договор  с  сыскным
агентством, чтобы как можно больше разузнать о Вестерне.
     Печать и телевидение  уделяют  ему  очень  много  внимания,  поэтому,
думаю, у вас есть  общее  представление.  Он  имеет  степень  бакалавра  в
области администрирования, унаследовал от своего отца  семь  магазинов  по
продаже  радиоэлектронных  и  телевизионных  товаров.  Прослушав   большое
количество  технических  курсов  в   колледже,   Вестерн   получил   права
радиооператора первого класса. Но у него нет  ни  достаточных  знаний,  ни
способностей, чтобы изобрести...
     - Извините, но я должен опять перебить вас, - сказал Карфакс.  -  Для
того, чтобы быть  изобретателем  или  первооткрывателем  новых  принципов,
вовсе не обязательно иметь степень доктора наук.
     - Вы правы, - согласилась Патриция, глаза ее потемнели от гнева. - Но
Вестерн после окончания колледжа, по-видимому, не занимался  ничем,  кроме
бизнеса, игры на бирже и охоты  на  женщин.  Вы  не  знаете,  что  это  за
человек! После похорон отца я решила выяснить, что же  их  на  самом  деле
связывало,  и  позвонила  ему.  Он  пригласил  меня  в  ресторан,  где  мы
пропустили по несколько рюмок. Затем он предложил продолжить беседу в  его
квартире, там, видите ли тише и спокойнее.  Я  согласилась,  понадеявшись,
что, выпив достаточно, он последует характерной для мужчин тенденции много
говорить в присутствии хорошенькой женщины - у меня отсутствует  фальшивая
скромность - и сболтнет что-нибудь лишнее.
     Глаза ее расширились; в голосе больше не было печали.  В  нем  звучал
нескрываемый гнев.
     - Он предложил мне лечь  к  нему  в  постель!  Своей  сестре!  Дочери
убитого им человека! Вот тогда-то  я  и  потеряла  рассудок.  Влепила  ему
пощечину и пообещала воздать за все, что он совершил - за  убийство  отца,
за кражу чертежей... Если это не удалось полиции, то удастся мне!
     Никогда я не видела  такой  быстрой  перемены  в  человеке.  Какое-то
мгновение мне казалось, что он убьет меня  на  месте.  Но  нет,  этот  тип
слишком умен. Взяв себя в руки, причем очень  быстро,  он  заявил,  что  я
должна сейчас же уйти, что не должна больше попадаться ему на глаза  и  уж
ни в коем случае не должна говорить об этом с другими  людьми,  а  то  ему
придется позаботиться о том, чтобы я замолчала. Нет, он  не  обещал  убить
меня, что вы. Только  сказал,  что  заставит  замолчать.  Но  у  меня  нет
уверенности в том, что это будет сделано законным образом. Словом, я  ушла
оттуда как можно быстрее.
     Позже я выяснила, с помощью своего агентства, разумеется, что Вестерн
позволяет красивым женщинам пользоваться  "Медиумом"  бесплатно  -  просто
покупает их. Какая грязь!
     Карфакс невольно подумал  о  том,  что  для  такой  сделки  требуется
согласие обеих сторон. Да и цена, честно говоря, не маленькая...
     -  Интересно,  откуда  ваше   агентство   добывает   подобного   рода
информацию? - спросил он. - Не думаю, чтобы женщины болтали об этом.
     -  У  агентства  есть  свой  человек  в   персонале   Вестерна.   Ему
рассказывала об этих женщинах одна из секретарш. Вообще-то персонал  очень
предан своему шефу, но секретарша состоит в любовной  связи  с  агентом...
потом, она уверена, что все эти разговоры остаются  между  ними...  Работа
детектива - довольно грязное дело, не так ли?
     - Да. Но в любом деле мало чего достигнешь чистыми руками.
     - Кроме того, существуют еще женщины, которые отвергли домогательства
Вестерна. И уж они-то не молчат!
     Карфакс хмыкнул. Она пристально посмотрела на него.
     - Вы, наверное, задумались, почему за  эти  восемь  месяцев,  которые
прошли после того разговора, Вестерн ничего  со  мной  не  сделал.  Честно
говоря, ему давно уже следовало бы меня убить. Ведь он знает, что я  слежу
за ним - руководители агентства поставили меня в известность, что получили
совет по телефону отказать мне в услугах. Это случилось вскоре после того,
как они обнаружили, что моя телефонная  линия  прослушивается,  а  в  доме
установлена  подслушивающая  аппаратура.  Им  удалось   также   установить
личность тех,  кто  следит  за  мной  -  это  оказались  люди  из  другого
агентства, которое, конечно же, не сообщит фамилии своего клиента.
     - Назовите мне ваше агентство и то, другое.
     - Мое - "Форчун и Торндайк".  Вестерн  прибег  к  услугам  "Агентства
Магнуса по расследованиям и обеспечению безопасности".
     Карфакс кивнул.
     - "Форчун и Торндайк" расположено в Западном Голливуде. "Магнус" -  в
центральной части Лос-Анджелеса, принадлежит Вальмонту. Я довольно неплохо
знаю всех троих, поскольку работал на них в разные периоды своей жизни.
     - Что заставило вас стать профессором истории? - спросила Патриция. -
Я могу понять, почему вы бросили профессию частного детектива. Это, должно
быть, грязное и скучное занятие, лишь  иногда  приносящее  удовлетворение.
Разумеется, ваш кризис...
     Он пожал плечами, но она была настойчивой:
     - Ведь это было напечатано в "Тайм" - что, работая над  одним  делом,
вы заполучили нервное расстройство, и что оно еще  усугубилось,  когда  вы
едва не погибли, попав под грязевой  поток  во  время  ужасных  дождей.  И
еще...
     - Некоторое время я провел  в  частном  санатории,  затем  лечился  в
клинике Маунт-Синай в Беверли-Хиллз. Мне посчастливилось - а может,  и  не
посчастливилось - попасть к психиатру, который был мастером своего дела.
     - Не посчастливилось?
     - А что вас удивляет? Доктор Слоко убедил меня, что я на  самом  деле
тронулся и испытал целую  серию  мучительных,  совершенно  необычных  и  в
высшей степени реалистичных галлюцинаций. Выздоровление мое пошло быстрыми
темпами, но я и сейчас еще не вполне уверен...
     - Вы обязательно должны рассказать мне когда-нибудь об  этом.  Сейчас
меня заботит другое. Боюсь, Вестерн имеет в этой игре очень сильный козырь
- если сочтет нужным, то всегда сможет сослаться на ваш  душевный  кризис,
или хотя бы намекнуть, что сейчас вы переживаете другой, и что поэтому  не
стоит обращать особого внимания на вашу научно-фантастическую теорию...
     Карфакс скривился.
     - Я вполне осознаю это. Вы...
     Он запнулся. Ему не хотелось говорить, что  два  лица,  у  одного  из
которых прежде были определенные нарушения  психики,  а  другое  стоит  на
пороге психического расстройства, вряд ли будут хорошими партнерами.
     - Мы поговорим об этом позже, - сказала она. - Я  обратилась  к  вам,
потому что вы  являетесь  моим  родственником,  не  являетесь  сторонником
Вестерна, в прошлом являлись сыщиком и...
     - Ладно, пусть будет так, - оборвал он перечень,  во  время  которого
она разве что не загибала пальцы. - Настало время поговорить начистоту.
     - Что?
     - Это я спрашиваю - что. Так что я должен  сделать  во  время  своего
визита к Вестерну?
     - Ответ напрашивается сам собой, не так ли? -  спросила  она,  близко
наклонившись к нему. - Я понимаю, что не имею никакого права  просить  вас
об этом... Вам ведь будет предоставлен только  один  сеанс...  Вы,  скорее
всего,  пожелаете  поговорить  со  своей  женой,  или  родителями,  или  с
кем-нибудь еще, кто вам дорог. Или, может  быть,  вам,  как  преподавателю
истории, захочется  выяснить...  ну,  скажем...  был  ли  замешан  военный
министр Стентон в убийстве Линкольна...
     - Над этим  уже  работает  Лассаль  из  Чикагского  университета.  Он
получил государственную субсидию. Но выяснение того, был или не  был  убит
ваш отец, было ли это убийство умышленным и кто его совершил, кажется  мне
более важным, чем убийство Линкольна. По  сути,  это  может  стать  вообще
наиболее важным из всех дел об убийстве.
     - Так вы согласны! - выпалила она.
     - Подумаю.
     Коварно замаскированным побочным эффектом этого разговора, подумалось
ему, явилось то, что его исподволь подвели к решению, противоречащему  его
собственной теории. Вместо  того,  чтобы  придерживаться  мнения  об  этих
существах, как о живых, но не имеющих ничего общего  с  людьми,  он  начал
думать о  них,  как  об  умерших  людях.  Патриция,  взывающая  о  помощи,
Патриция, убежденная в истинности утверждений Вестерна...



                                    5

     Когда-то  давно  Гордон  Карфакс  решил  никогда  не  возвращаться  в
Лос-Анджелес.
     И вот он уже на борту реактивного  лайнера,  совершающего  посадку  в
международном аэропорту "Риверсайд".
     Сверху  кажется,  что  территория  Западной  Аризоны  окутана  густой
серо-зеленой дымкой. Очертания гор размыты - так выглядят океанские хребты
в окне подводной лодки. Где-то там расположен заповедник  Кофа,  где  еще,
как  сообщают,  бродят  последние   дикие   североамериканские   пумы   со
слезящимися от смога глазами и непрерывно кашляющие. Там же произрастают и
последние  гигантские  кактусы.  Правда,   в   их,   почти   повсеместном,
исчезновении виновато не только загрязнение атмосферы.
     Президент обещал, что  в  течение  десяти  лет,  каковы  бы  ни  были
затраты, смог будет уменьшен до уровня 1973 года.
     Пока Гордон размышлял, самолет, приземлившись, подкатился к одной  из
вышек. Телескопический переход соединил его салон со зданием  аэровокзала.
Карфакс прошел в это, похожее на кондиционированную пещеру, здание и сразу
же узнал высокого худого мужчину с широким лицом  и  коротко  остриженными
седыми волосами - Эдварда Тоурса,  с  которым  говорил  по  видеотелефону,
когда звонил Вестерну.
     Встречающий  и  прибывший  обменялись  рукопожатиями  и   несколькими
короткими фразами о погоде. Насколько  все  не  любили  смог,  он  все  же
представлял собой нечто такое, о чем можно было всегда поговорить.
     От смога они как-то незаметно перешли к повышению налогов, к  пляжам,
куда  пускали   только   участников   конкурсов   красоты,   вспомнили   о
филадельфийском побоище, иранском кризисе и снижении  уровня  грамотности.
Когда они поговорили на эти темы (по крайней мере,  пробежались  по  ним),
багажный автомат выплюнул два чемодана  Карфакса.  Небольшая  трехколесная
тележка-робот  подкатилась  под  чемоданы,  поднятые  в  воздух  стальными
манипуляторами; захваты опустились, ставя их плашмя; тележка покатилась  к
Карфаксу и стала в полуметре от него.  Он  опустил  в  прорезь  на  пульте
тележки свой пластиковый жетон, и двое молодых  парней  подхватили  багаж.
Тележка развернулась и укатила.
     Тоурс, как и оба его сотрудника, был  одет  в  ярко-оранжевый  летний
деловой костюм. На серебряной цепочке висел большой серебряный медальон, в
верхней части которого кружком была обведена золотая буква "М" - "Медиум".
     Карфакс заметил, что такой же фирменный знак выдавал принадлежность к
"Медиуму" почти половины толпившихся в здании людей.
     -  Нам  придется  воспользоваться  монорельсом,  -  сказал  Тоурс.  -
Извините, но теперь запрещено ездить неэлектрическими  видами  транспорта.
Особенно  за  пределами  аэропорта.   Мало   того,   что   нас   заклеймят
отравителями. Придется еще уплатить штраф. Поймите...
     - Я и не ожидал увидеть лимузин с  водителем,  -  улыбнулся  Карфакс.
Кроме того, монорельс развивает большую скорость, нежели автомобиль.
     Они прошли в вестибюль станции монорельсовой дороги.  Минутой  позже,
скрипя и шипя тормозами, к перрону подкатился голливудский  экспресс.  Они
вошли в один из яйцеобразных вагончиков, и еще через несколько  минут  уже
мчались со скоростью 250 километров в час. Карфакс, заняв  место  у  окна,
осматривал местность.
     Смог оказался далеко не таким густым, как это представлялось с высоты
двенадцати тысяч  метров,  и  пока  что  не  доставлял  особых  неудобств,
поскольку в вагоне работали кондиционеры.
     Городские кварталы продвинулись еще почти на 35 километров на восток.
Теперь там, где раньше были выжженные солнцем пустыни, простирались  улицы
с громадными жилыми домами и  другими  бетонными  сооружениями.  В  старой
части города небоскребы еще больше вытянулись ввысь, а многие улицы  стали
двухъярусными и имели несколько уровней для транспорта. Некоторые  из  них
исчезли под зданиями. Почти все пешеходы украсили свои лица  противогазами
или кислородными масками. В остальном же город изменился мало.
     Через   пять   минул   экспресс   уже    остановился    на    станции
"Хайлэнд-Сансет". Карфакс отметил, что бульвары Сансет  и  Голливуд  стали
двухъярусными.
     Все четверо с Тоурсом во главе спустились эскалатором в пластмассовый
туннель, который  вывел  их  на  верхний  ярус  улицы.  Внутри  небольшого
павильончика они сели в  ожидающий  такси-кэт  -  новинку,  работающую  на
топливных элементах, колеса которой  имели  индивидуальный  электропривод.
Вся одежда бритоголового водителя состояла  из  ядовито-голубых  шортов  и
ярко-красного платочка на шее.
     С  невероятным  трудом  машина  втиснулась  в  медленно  ползущую  по
путепроводу  через  Никольс-Каньон  прямо  на  частную  объездную  дорогу,
которая шла вдоль горного  склона  к  особняку  Вестерна.  Примерно  через
полкилометра машина  остановилась  возле  домика  охраны  перед  подъемным
мостиком. Тоурс вложил  кодовый  жетон  в  прорезь  опознающего  аппарата,
шлагбаум поднялся и мост опустился. Они поехали дальше.
     Путепровод поддерживали  массивные  опоры.  Он  огибал  крутую  гору,
разветвляясь на множество дорог, которые  оканчивались  перед  особняками,
возведенными прямо на склонах.  Естественная  красота  этих  склонов  была
изрядно подпорчена пластиком, металлом и бетоном, которые, однако, большей
частью покрывал плющ.
     Сквозь  густое  ограждение  вдоль  дороги  Карфакс  различил  большую
автостоянку у подножья горы, расположенную рядом  с  высоким  белым  жилым
домом. Множество людей, разбившись  на  четыре  гру