елая свита) и провожали ее в отведенные  ей  покои,  а
король  Перекориль  и  его  приближенные  устраивались  лагерем   где-нибудь
поблизости. Было решено, что по прибытии в столицу они сразу обвенчаются,  и
архиепископ Бломбодингский уже получил  предписание  быть  готовым  к  тому,
чтобы исполнить сей приятный обряд. Депешу отвез светлейший Атаккуй вместе с
приказом заново выкрасить королевский дворец и богато его обставить.  Герцог
Атаккуй схватил бывшего премьер-министра Развороля и заставил его возвратить
все деньги, которые этот старый прохиндей выкрал из казны  своего  покойного
монарха. Еще он запер в темницу Храбуса  (который,  между  прочим,  довольно
давно  был  низложен),  и,  когда  свергнутый  властелин   попробовал   было
возражать, герцог объявил:
     - Солдат, сударь, знает одно: приказ; а у меня приказ  -  посадить  вас
под замок вместе с бывшим королем Заграбасталом, коего я доставил  сюда  под
стражей.

                                                Полюбуйтесь, вот два вора.
                                                Возгордился принц наш скоро!

     Итак, обоих свергнутых монархов на год поместили в смирительный дом,  а
потом принудили постричься в Бичеватели - самый суровый из  всех  монашеских
орденов, - там они проводили дни в постах, бдении и  бичевании  (а  бичевали
они друг друга смиренно, но истово) и, разумеется, всячески выказывали,  что
каятся в содеянном зле и беззаконии и иных преступлениях против  общества  и
отдельных лиц.
     Что же касается Развороля, то этого архиплута отправили  на  галеры,  а
там попробуй-ка что-нибудь укради!



Глава XVIII,
     в которой все прибывают в Бломбодингу

     Черная Палочка, которая,  разумеется,  немало  содействовала  воцарению
наших героев, - каждого в своей стране, - частенько появлялась рядом с  ними
во время их торжественного шествия в Бломбодингу; превращала свою палочку  в
пони, трусила рядышком и давала  им  добрые  советы.  Боюсь,  что  монаршему
Перекорилю немножко надоела фея с ее  наставлениями:  ведь  он  считал,  что
победил Заграбастала и сел  на  престол  благодаря  собственным  заслугам  и
доблести; боюсь, что он даже стал задирать нос перед своей  благодетельницей
и лучшим другом. А она увещевала его помнить о справедливости,  не  облагать
подданных высокими налогами, давши слово, держать его и во  всех  отношениях
быть образцовым королем.
     - Не беспокойтесь, фея-голубушка!  -  успокаивала  09  Розальба.  -  Ну
конечно же, он будет хорошим королем. И слово  свое  будет  держать  крепко.
Мыслимое ли дело, чтобы мой Перекориль поступил недостойно? Это так на  него
не похоже! Нет, нет, никогда!  -  И  она  с  нежностью  глянула  на  жениха,
которого считала воплощенным совершенством.
     - И что это Черная Палочка все пристает ко мне с  советами,  объясняет,
как мне править страной, напоминает, что  нужно  держать  слово?  Может,  ей
кажется, что мне не хватает благородства и здравомыслия? - строптиво говорил
Перекориль. - По-моему, она позволяет себе лишнее.
     - Тише, мой милый, - просила Розальба, - ты же знаешь, как была  к  нам
добра Черная Палочка, нам негоже ее обижать.
     Но Черная Палочка, наверно, не слышала строптивых речей Перекориля: она
отъехала назад и сейчас трусила на  своем  пони  рядом  с  ехавшим  на  осле
Обалду;  вся  армия  теперь  любила  его  за  добрый  и   веселый   нрав   и
обходительность. Ему ужасно не терпелось увидеть  свою  милую  Анжелику.  Он
снова считал ее краше всех. Черная Палочка не стала  объяснять  Обалду,  что
Анжелика так нравится ему из-за подаренной ей волшебной розы. Фея  приносила
ему самые  отрадные  вести  о  его  женушке,  на  которую  беды  и  унижения
подействовали весьма  благотворно;  волшебница,  как  вы  знаете,  могла  во
мгновение ока проделать на своей палочке сотню миль в оба  конца,  доставить
Анжелике весточку от Обалду и вернуться с любезным ответом  и  тем  скрасить
юноше тяготы путешествия.
     На  последнем  привале  перед  столицей  королевский  кортеж  поджидала
карета, и кто бы, вы думали,  в  ней  сидел?  Принцесса  Анжелика  со  своей
фрейлиной. Принцесса едва присела пред новыми монархами и кинулась в объятия
мужа. Она никого не видела, кроме  Обалду,  который  казался  ей  несказанно
хорош: ведь  на  пальце  у  него  было  волшебное  кольцо;  а  тем  временем
восхищенный Обалду тоже не мог оторвать глаз от Анжелики, потому что  шляпку
ее украшала чудодейственная роза.
     В столице прибывших государей ждал праздничный завтрак, в котором также
приняли участие архиепископ, канцлер, герцог Атаккуй,  графиня  Спускунет  и
все прочие наши знакомцы. Черная Палочка сидела  по  левую  руку  от  короля
Перекориля рядом с Обалду и Анжеликой. Снаружи доносился радостный  перезвон
колоколов и ружейная пальба: это горожане палили в честь их величеств.

                                                     Обалду счастливей нет.
                                                     Козни строит Спускунет!

     - Отчего так странно вырядилась эта старая  карга  Спускунет?  Ты  что,
просила ее быть подружкой у нас на свадьбе, душечка? - спрашивает Перекориль
свою невесту. - Нет, ты только взгляни на Спусси, она уморительна!
     Спусси сидела как раз напротив  их  величеств,  между  архиепископом  и
лорд-канцлером, и была в самом деле  уморительна:  на  ней  было  отделанное
кружевом белое шелковое платье с большим декольте; на  голове  -  венчик  из
белых роз и великолепная кружевная фата, а морщинистая желтая шея была увита
нитями бриллиантов. Она так умильно взирала на короля, что  тот  давился  от
смеха.
     - Одиннадцать! - вскричал  Перекориль,  когда  часы  на  бломбодингском
соборе пробили одиннадцать раз. - Дамы и господа, нам пора! По-моему, вашему
преподобию надо быть в церкви еще до полудня.
     - Нам  надо  быть  в  церкви  еще  до  полудня!..  -  томно  прошептала
Спускунет, прикрывая веером свою сморщенную физиономию.
     -  И  я  стану  счастливейшим  из  смертных,  -  продолжал  Перекориль,
отвешивая изящный поклон зардевшейся как маков цвет Розальбе.
     О мой Перекориль! Мой королевич!.. -  закудахтала  Спускунет.  -  Ужель
наконец наступил долгожданный час?..
     - Наступил, - подтвердил король.
     - ...И я скоро стану счастливой супругой моего обожаемого Перекориля! -
не унималась Спускунет. - Кто-нибудь, нюхательной соли!.. А то я от  радости
лишусь чувств.
     - Что такое, вы - моей супругой?! - вскричал Перекориль.
     - Супругой моего принца?! - воскликнула бедная Розальба.
     - Что за вздор! Она рехнулась! - возмутился король.  А  на  лицах  всех
придворных читалось недоверие, изумление, насмешка и полное замешательство.
     - Кто же, как не  я,  здесь  выходит  замуж,  хотела  бы  я:  знать?  -
завизжала Спускунет. - И еще я хочу знать,  господин  ли  своему  слову  его
величество  Перекориль  и  чтут  ли  в   Пафлагонии   справедливость!   Ваше
преосвященство, и вы,  лорд-канцлер!..  Неужто,  господа,  вы  будете  молча
смотреть,  как  обманывают  бедное,  доверчивое,  чувствительное  и  любящее
создание! Или, может быть, августейший, Перекориль  не  обещал  жениться  на
своей милой Барбаре? Или это не его собственноручная подпись?  И  разве  эта
бумага не подтверждает, что он мой и только мой?!
     С этими словами она вручила его преосвященству документ, который  принц
подписал в тот вечер, когда у нее на пальце было волшебное кольцо и он выпил
лишнего. И тут старый архиепископ надел очки и прочитал:
     -  "Сим  подтверждаю,  что  я,  Перекориль,  единственный  сын   короля
Пафлагонии Сейвио, обязуюсь взять в жены прелестную и добродетельную Барбару
Гризельду,  графиню  Спускунет,   вдову   усопшего   Дженкинса   Спускунета,
эсквайра".
     - Хм, - пробурчал архиепископ, -  документ  есть  документ,  ничего  не
попишешь.
     - Но его величество подписывается иначе, - заметил лорд-канцлер.
     И в самом деле, поучившись в Босфоре, Перекориль весьма  продвинулся  в
каллиграфии.
     - Твоя подпись, Перекориль? - громко спросила Черная Палочка, и лицо ее
обрело устрашающую суровость.
     - Д...д...да... - еле слышно пролепетал бедный король. - Я совсем забыл
об этой проклятой бумаге. Неужели старуха предъявит на  меня  права?!  Проси
чего хочешь, старая ведьма, только отпусти меня на свободу. Да  помогите  же
кто-нибудь королеве, ей дурно!..

                                                     Дрожь от этакого клада,
                                                     А жениться все же надо!

     - Отрубите голову старой ведьме! | кричали хором
     - Придушите ее!                  | вспыльчивый
     - Утопите в речке!               | Атаккуй,
                                      | Смит Горячка
                                      | и верный Джонс.

     Но Спускунет уцепилась за шею архиепископа и так громко и  пронзительно
выла: "Лорд-канцлер, я требую правосудия!.." - что все замерли на месте. Что
до Розальбы, то статс-дамы вынесли ее вон без чувств; и если  бы  вы  знали,
сколько скорби было в глазах Перекориля, когда унесли его милую,  свет  очей
его, его радость, любовь и надежду, а  рядом  с  ним  появилась  эта  мегера
Спускунет и снова завопила: "Правосудия! Правосудия!"
     - Заберите все деньги, что украл Развороль, - предложил ей  Перекориль.
- Двести восемнадцать миллионов или около того. Немалая сумма.
     - Я и так получу их, когда выйду за тебя! - отвечала Спускунет.
     - Я дам в придачу все бриллианты короны, - еле выговорил король.
     - Я и так их надену, когда стану королевой! - отвечала Спускунет.
     - Ну возьми половину, три четверти, пять шестых, девятнадцать двадцатых
моего королевства, - умолял дрожащий монарх.
     - Предлагай всю Европу - без тебя не возьму, мой милый!  -  воскликнула
Спускунет и осыпала поцелуями его руку.
     - Но я не хочу, не могу, не в силах!.. Я лучше откажусь от престола!  -
кричит Перекориль, пытаясь вырвать у нее свою руку; но  Спусси  держала  ее,
как в клещах.
     - Я ведь успела кое-что прикопить, дружок, - говорит она, -  и  вообще,
нам с тобой будет рай и в шалаше. Король почти обезумел от ярости.
     - Не женюсь я на ней! - выкрикивает он. - Фея, добрая  фея,  посоветуй,
как мне быть!.. - И он стал в растерянности оглядываться по сторонам  и  тут
увидел строгое лицо Черной Палочки.
     - "И что эта Черная Палочка все пристает ко мне с советами, напоминает,
что  нужно  держать  слово?  Может,  ей  кажется,   что   мне   не   хватает
благородства?.." - повторила фея кичливые речи Перекориля.
     Он не выдержал ее пристального взгляда; он понял: никуда ему не уйти от
этой пытки.
     - Что ж, ваше преосвященство, - сказал он  таким  убитым  голосом,  что
святой отец вздрогнул, - коли фея привела меня на вершину блаженства  только
затем, чтобы низринуть в бездну отчаяния, коли мне судьба потерять Розальбу,
я, по крайней мере, сберегу свою честь.  Встаньте,  графиня,  и  пускай  нас
обвенчают; я сдержу свое слово, только мне после этого не жить.
     - Перекориль, миленький! - закричала Спускунет, вскакивая с места. -  Я
знала, знала, что твое слово крепко, знала,  что  мой  королевич  -  образец
благородства. Скорее рассаживайтесь по каретам, дамы и  господа,  и  едем  в
церковь! А умирать не  надо,  дружочек,  ни-ни.  Ты  позабудешь  эту  жалкую
камеристку и заживешь  под  крылышком  своей  Барбары!  Она  не  хочет  быть
вдовствующей королевой, разлюбезный мой  повелитель!  -  Тут  старая  ведьма
повисла на руке бедного Перекориля и, поглядывая  на  него  с  тошнотворными
ужимками, засеменила рядышком в своих белых атласных туфельках и впрыгнула в
ту самую карету, которая должна была везти в церковь его и Розальбу. И опять
загремели пушки, затрезвонили все  колокола,  люди  вышли  на  улицу,  чтобы
кидать цветы под ноги жениху и невесте, а из окна  раззолоченной  кареты  им
кивала и улыбалась Спусси. Вот ведь мерзкая старуха!



Глава XIX,
     в которой разыгрывается последние действие нашего спектакля

                                                     Рано, Спусси, ты поешь,
                                                     Не всегда поможет ложь.

     Бесчисленные превратности судьбы, выпавшие на долю Розальбы, необычайно
укрепили ее дух, и скоро эта благородная юная  особа  пришла  в  себя,  чему
немало  способствовала  замечательная  эссенция,  которую  всегда  носила  в
кармане Черная Палочка.
     Вместо того чтобы рвать на себе волосы, тужить и плакать и вновь падать
в обморок, как поступила бы на ее месте другая девица,  Розальба  вспомнила,
что должна явить подданным пример мужества; и, хотя она больше жизни  любила
Перекориля, она решила не вставать между ним  и  законом  и  не  мешать  ему
выполнить обещание, о чем и поведала фее.
     - Пусть я не стану его женой, но я буду любить его до гроба, -  сказала
она Черной Палочке. - Я пойду на их венчание, распишусь в книге  и  от  души
пожелаю молодым счастья. А потом я вернусь к себе  и  поищу,  что  бы  такое
получше подарить новой  королеве.  Наши  фамильные  драгоценности  чудо  как
хороши, а мне они уже не понадобятся. Я  умру  безмужней,  подобно  королеве
Елизавете, и перед смертью завещаю свою корону Перекорилю. А сейчас  пойдем,
взглянем на эту чету, милая фея; я хочу  сказать  его  величеству  последнее
"прости", а потом, с твоего позволения, возвращусь в свои владения.
     Тут фея с особой нежностью поцеловала Розальбу и мигом превратила  свою
волшебную палочку в поместительную карету четверней со степенным  кучером  и
двумя почтенными лакеями на запятках;  уселась  вместе  с  Розальбой  в  эту
карету, а следом за ними туда влезли и Обалду с Анжеликой.
     Что касается нашего честного Обалду, то он плакал  навзрыд,  совершенно
убитый горем Розальбы. Сочувствие доброго принца очень растрогало  королеву,
и она пообещала вернуть ему конфискованное поместье  его  отца,  светлейшего
Заграбастала, и тут же в карете пожаловала его  высочайшим  званием  первого
князя Понтии.
     Карета продолжала свой путь, и так как она  была  волшебная,  то  скоро
догнала свадебный кортеж.
     В Пафлагонии, как и в других странах, существовал обычай,  по  которому
до венчания жениху  с  невестой  надлежало  подписать  брачный  контракт,  и
засвидетельствовать его должны были канцлер,  министр,  лорд-мэр  и  главные
сановники государства.
     Так вот, поскольку королевский дворец в  это  время  красили  и  заново
меблировали и он  был  еще  не  готов  к  приему  новобрачных,  те  надумали
поселиться поначалу во дворце принца - том самом, где жил Храбус до  захвата
престола и где появилась на свет Анжелика.
     Свадьба подкатила ко дворцу; сановники вышли  из  экипажей  и  стали  в
сторонке; бедная Розальба высадилась из кареты, опираясь на руку  Обалду,  и
почти в беспамятстве прислонилась к ограде, чтобы в последний раз посмотреть
на своего милого Перекориля. Что же касается  Черной  Палочки,  то  она,  по
обыкновению, выпорхнула каким-то чудом в  окно  кареты  и  сейчас  стояла  у
порога дворца.
     Король поднимался по дворцовым ступеням об руку со своей ягой  до  того
бледный, словно всходил на эшафот. Он только взглянул исподлобья  на  Черную
Палочку: он был зол на нее и думал, что она пришла посмеяться его беде.

                                                   Плутни все тебе не впрок:
                                                   Жив твой первый муженек!

     - Прочь с дороги, - надменно бросает Спускунет.  -  И  чего  вы  всегда
суетесь в чужие дела, понять не могу!
     - Значит, ты решила сделать несчастным этого  юношу?  -  спрашивает  ее
Черная Палочка.
     - Я решила стать его женой, вот так!  Вам-то  какая  печаль?  И  потом,
слыханное ли дело, сударыня, чтобы королеве  говорили  "ты"?  -  возмущается
графиня.
     - И ты не возьмешь денег, которые он тебе предлагал?
     - Не возьму.
     - Не вернешь ему расписку? Ты же  знаешь,  что  обманом  заставила  его
подписать эту бумагу.
     - Что  за  дерзость!  Полисмены,  уберите  эту  женщину!  -  восклицает
Спускунет.
     Полисмены кинулись было вперед, но фея взмахнула своей палочкой, и  они
застыли на месте, точно мраморные изваяния.
     - Так ты ничего не примешь в обмен на  расписку,  Спускунет?  -  грозно
произносит Черная Палочка. - В последний раз тебя спрашиваю.
     - Н И-Ч Е-Г О! - вопит графиня, топая  ногой.  -  Подавайте  мне  мужа,
мужа, мужа!
     - Ты его получишь! - объявила  Черная  Палочка  и,  поднявшись  еще  на
ступеньку, приложила палец к носу дверного молотка.
     И бронзовый нос в ту же  секунду  как-то  вытянулся  рот  открылся  еще
больше и издал такое рычание, что все шарахнулись в  сторону.  Глаза  начали
бешено  вращаться  скрюченные  руки  и  ноги  распрямились,  задвигались  и,
казалось, с каждым движением все удлинялись  и  удлинялись;  и  вот  дверной
молоток превратился в мужчину шести футов росту, одетого  в  желтую  ливрею;
винты отскочили, и на пороге вырос Дженкинс Спускунет, - двадцать  с  лишним
лет провисел он дверным молотком над эти порогом!
     - Хозяина нет дома, - проговорил  Дженкинс  своим  прежним  голосом;  а
супруга его, пронзительно взвизгнув, плюхнулась в обморок, но никто  на  нее
даже не посмотрел.
     Со всех сторон неслось:
     - Ура! Ура! Гип-гип ура!
     - Да здравствуют король с королевой!
     - Вот ведь чудо!
     - Рассказать - не поверят!
     - Слава Черной Палочке!

                                                   Вот и кончен мой рассказ.
                                                   Скоро праздники у нас!

     Колокола  запели  на  все  голоса,  оглушительно   захлопали   ружейные
выстрелы.
     Обалду обнимал всех вокруг;  лорд-канцлер  подбрасывал  в  воздух  свой
парик и вопил как безумный; Атаккуй обхватил  за  талию  архиепископа  и  от
радости пустился отплясывать с ним жигу; что же до короля, то вы, наверно, и
без меня догадались, как он повел себя, и если он два-три раза или  двадцать
тысяч раз поцеловал Розальбу, то, по-моему, поступил правильно.
     Тут Дженкинс Спускунет с низким поклоном распахнул  двери,  в  точности
как делал это раньше, и все вошли внутрь и расписались в  книге  регистрации
браков, а потом поехали в  церковь,  где  молодых  обвенчали,  а  потом  фея
улетела на своей палочке, и больше о ней никто не слыхал.

                На этом и кончается наш домашний спектакль.


ПРИМЕЧАНИЯ

                               Кольцо и роза
                           (The Rose and the Ring)

     Эта сатирическая сказка была написана в Италии, где Теккерей  вместе  с
двумя дочерьми провел зиму 1854 года. К рождеству им были нарисованы смешные
фигурки и сценки, по которым затем  и  создавалась  сказка.  Сам  текст  был
рассчитан на то, что читатель будет видеть перед собой  эти  рисунки.  Книга
вышла в издательстве "Смит, Элдер и Кь" в 1855 году. Над  разворотом  каждой
страницы шло рифмованное двустишье (в наст.  изд.  они  включены  в  текст).
Рождественская сказка Теккерея имела большой успех и в том же году выдержала
еще два издания.
     "Кольцо и роза" - необычная сказка. Это забавное смешение  чудесного  и
реального,  быта  и  мечты,  морали  и  насмешки.  Упоминание  о  газетах  и
дилижансах,  о  Тауэре,  о  Ньюгетской  тюрьме,  о  ваксе  Уоррена   создает
впечатление, что  перед  нами  не  сказочные  герои,  а  простые  английские
обыватели, современники Теккерея, которые вздумали, импровизируя,  разыграть
сказочную пьеску, "нечаянно" привнося в нее свой привычный  быт,  выражая  в
ней свой характер и свои взгляды. Элемент игры, подчеркнутая театральность и
двуплановость заставляют вспомнить сказки Гоцци, Шварца.
     На русском языке "Кольцо и роза" впервые была издана в 1970  году  (М,,
Детгиз,  перевод   Р.   Померанцевой)   с   иллюстрациями   Теккерея   и   с
воспроизведени