поместив этот знак на штандарты, щиты и туники самого Артура
и многочисленных рыцарей Круглого Стола. - Примеч. авт.>.
      Я отнюдь не ищу неопровержимых доказательств тому, что
Артур  был язычником, ибо даже при всем желании не нашел  бы
таковых. В V и VI веках Ирландия и Британия были уже  твердо
христианскими.  Св. Патрик (390 - 461-й), патрон  и  апостол
Ирландии, начал миссионерскую деятельность в Ольстере в  432
году,  а  св.  Ниниан Сольвейский (360?  -  432-й),  апостол
шотландский, обращал пиктов в истинную веру уже на  переломе
IV  и  V  веков.  Святой Колумба (521 -  597-й),  основатель
знаменитого  монастыря  на острове Иона,  продолжатель  дела
Ниниана, был почти современником Артура. Жил в одно время  с
Артуром  и  был  почти столь же легендарным,  как  и  Артур,
патрон  и епископ Уэльский святой Давид, который умер  около
шестисотого года. Британская церковь уже в III веке имела  и
почитала  своих  мучеников:  святого  Альбана  (?  -  303?),
обезглавленного римлянами в Веруланиуме, на том  месте,  где
сейчас  расположено аббатство святого Юлия и святого Аарона.
На   переломе   III   и  IV  веков  в  Британии   подвизался
полулегендарный святой Георгий. Однако легенда  об  убийстве
им дракона возникла лишь в VI веке, да так эффективно, что с
XIV  века  Георгий  быстро  возвышается  до  уровня  патрона
Англии.  Легенда  легендой, но в IV веке британская  церковь
была  уже  настолько сильна и признана, что ее представители
ездили на синоды в Арле (313 год) и в Римини (359 год). Теми
же   годами  датируется  епископство  в  Эбуракуме  (Йорке),
вероятнее  всего,  самое старое в Англии.  Христианизация  и
распространение веры протекали в Британии - по  утверждениям
историков   -   очень  разумно,  прямо-таки  ловко,   вполне
приемлемым и легким для приятия варварами-кельтами методами.
Миссионерам  мало  мешали  старые  боги,  они  даже  считали
полезным,  когда слушатель, внимая словам Евангелия,  стоял,
прислонившись   к   кромлеху.   Языческих    верований    не
преследовали и не отвергали скопом. Яснее всего это видно на
примере  тонкой и тактичной деятельности святого  Колумбы  с
острова  Иона, обращавшего пиктов в 563 - 590  годах.  Видя,
что  пикты  одаряют божескими почестями источники  и  ключи,
святой муж не вопиял, не плевался, не проклинал и не пытался
пикетировать источники. Он втихую кропил их святой  водой  и
изгонял  дьявола.  Таким  манером  он,  как  утверждают  его
агиографы,  окрестил  триста  различных  источников.   Пикты
продолжали  почитать источники, не подозревая,  что  те  уже
давным-давно  не  языческие, а освященные!  Хитро?!  Методом
святого  Колумбы,  который я предлагаю  назвать  "родниково-
ключевым", Бригита, гоидельская богиня огня, превратилась  в
святую  Бригаду  из Килль Дара, Бран - в  святого  Бриана  и
святого  Брендана-морехода,  а  его  сестра  Бранвен   -   в
национальную  христианскую святую  Бринвен,  покровительницу
влюбленных.  Кстати сказать, национальных святых  понаделали
несметное  множество:  были  Кадог,  Коллен,  Дифан,  Эйгам,
Мохими, Таило, Кильгеран, Ллаудог, Кинидр, Тавлидогг  и  так
далее.  Беатификации  (национальной,  разумеется)  дождались
$  &%.., два рыцаря короля Артура - Герайнт и Мабон.  Только
два,  других  я не обнаружил, а жаль. "Святой  Ланселот",  к
примеру, тоже звучало бы прелестно.
      Шутки  в сторону - из сказанного следовало то,  что  я
считаю   бесспорным   историческим   фактом:   обращение   в
христианство  и  его  распространение в  Британии  проходило
спокойно,    терпеливо,   бесконфликтно,   поразительно    и
беспрецедентно терпимо. В других уголках мира веру в  Христа
внедряли   мечом   и   дубинкой,   от   идолопоклонничества,
политеизма   и  культа  "старых  богов"  отучали   смертными
казнями,  за  нарушение поста выбивали  зубы,  идолы  (порой
вместе с их почитателями) сжигали. В Британии этого не было.
Ибо  следует  знать, что христианство в Британию  пришло  не
непосредственно  из Рима, а из Ирландии.  Веру  насаждала  в
Британии очень нетипичная христианско-кельтская церковь и ее
кельтские миссионеры <Ирландия (в соответствии с легендой  и
традицией) была крещена св. Патриком в V веке, но  известно,
что  уже  до Патрика на Изумрудном Острове подвизались  иные
ревнители  веры,  в  том  числе известный  епископ  Паладий.
Патрик  пришел  на  подготовленную почву  и  просто-напросто
довершил  дело  предшественника. Очевидно,  что  из  этих-то
предшественников  и  набирались миссионеры,  которые  еще  в
римские   времена  отправлялись  в  Британию  и   Шотландию,
например, вышеупомянутые св. Ниниан и ев Колумба. -  Примеч.
авт.>.
       Таким   образом,  в  доартуровской  Британии   именно
кельтские христиане обращали кельтских же язычников, потому-
то дело у них шло так славно и эффективно.
      Уже  упоминавшийся  монах  Гильдас  (вернее,  конечно,
Гильда!) пишет (в VI веке) о "языческих верованиях, идолах и
друидах" как о давно минувших, забытых и канувших в  небытие
явлениях. В VI веке Британия, если верить Гильдасу, была уже
полностью  христианской. Судя по самым старшим из  известных
версиям  легенды, у Артура был придворный епископ  по  имени
Бедвини.  Джефри же Монмаутский именует придворного епископа
Артура  Дубрицием  и идентифицирует его со святым  Дифригом,
фигурой  вроде  бы аутентичной. И Артур мог - повторяю:  мог
Артур  быть  христианином, причем образцовым.  Борьба  же  с
саксами  могла  также  означать  Крестовые  войны  -  борьбу
прибывшего из кельтской Ирландии Христа с Вотаном, явившимся
из-за  Северного  моря чужаком-агрессором. Вполне  возможно,
что   Гильдас   и   Беда,  вопреки  мнению   англосаксонских
историков,  могли  умалчивать  об  Артуре  по  совсем  иным,
внерелигиозным причинам.
      Как было в действительности, мы не знаем и никогда  не
узнаем.  Можем  только предполагать, и в этом  нам  помогают
авторы артуровских фэнтези, например, Марион Зиммер Брэдли в
своих  "Туманах Авалона". К этой книге мы еще  обратимся  не
раз.
      Если  же  руководствоваться текстами "Вульгаты",  либо
"Смерти Артура", то все сомнения должны рассеяться. Все, что
совершали  Артур и его рыцари, они творили  с  именем  Бога.
Бога  просили. Бога благодарили. Богом клялись и ругались  -
словом,   находились  на  грани  тяжкого  нарушения   второй
'  /."%$(.  Они  бесконечно бегали в  часовню  и  падали  на
колени.  Мало  того,  за  ценными  указаниями  обращались  к
архиепископу Кентерберийскому, что довольно забавно в  свете
двух  фактов:  географического и  исторического.  Кентербери
(Durovernum Cantiacorum) лежит в Кенте, рядышком с  Дуврским
проливом,  а  во времена Артура эта территория  принадлежала
саксам,  так  что если там и существовал какой-то  храм,  то
скорее   всего   -   капище  Вотана.  И  во-вторых,   первым
архиепископом   Кентерберийским   стал   святой    Августин,
впоследствии   патрон  Артура  в  бою  под   Камланном.   Но
"трудился" святой Августин в скромной церквушке, потому  что
знаменитый  собор-то  построили лишь  в  1017  году.  Причем
построил его отнюдь не Артур, а.., именно саксы, вернее,  их
потомки,  не  исключено, что на месте давнего храма  Вотана.
Поскольку   язычники-саксы  побили  христианских  (возможно)
бриттов, но вскоре после этого приняли христианство.  Однако
на сей раз уже не от Ирландии, а от Рима. По чисто римскому,
непорушенному    "кельтизмом"   канону   <Крещение    саксов
инициировал  папа  Григорий II.  В  597  году  с  миссией  в
Британию  отправился св. Августин (? - 631). Этого  святого,
патрона  Англии,  не  следует смешивать  со  знаменитым  св.
Августином  (354 - 430), тем, который "породил" августинцев.
Св. Августин Английский вскоре по прибытии на Остров крестил
Этельберта,  короля Кента, и заложил собор в  Кентербери.  В
604  году  возник  епископат в  Рочестере.  В  том  же  году
крестили  королевство  восточных саксов  (Эссекс)  и  начали
строительство кафедрального собора Св. Павла  в  Лондоне.  В
625  году  Этельборга, дочь Этельберта из христианского  уже
Кента,  вышла  замуж за Эдвина, языческого пока  что  короля
Нортумберленда, и принудила его принять христианство, да так
эффективно,  что  он  даже попал  в  святые.  Святым  был  и
наследник Эдвина, король Освальд, который в компании со  св.
Алданом   и   св.   Катбертом   укрепил   в   Нортумберленде
христианство и построил знаменитый, существующий по сей день
монастырь в Линдесфарке.
      Но  даже крещеные саксы не забыли своих давних  богов.
Тиу,  Вотан, Тор и Фрея дожили в английском языке  до  наших
дней   -   в  названиях  дней  недели:  Tuesday,  Wednesday,
Thursday, Friday. - Примеч. авт.>.
      Очередным  примером  набожности Артура  и  его  свиты,
который  можно при желании отыскать в "Вульгате" и у Мэлори,
является   то,  что  все  серьезные  события   и   торжества
происходили  в  церковные  праздники  либо  накануне  их   -
доминирует  День  Очищения и Троицын  День  (Пятидесятница).
Согласен. Так, конечно, могло быть, да скорее всего так  оно
и было. Только дело-то в том, что, например. День Очищения -
это  кельтский  Имболк  (Imbolc) - праздник  приближающегося
конца зимы, а Троицын День - это кельтская мистерия Бельтайн
(Beltaine),   торжественная   церемония   полного   расцвета
весенней  природы.  Имболк  и  Бельтайн,  равно  как  Самайн
(Samhain)  -  то есть День всех святых - конец ноября  <В.В.
Эрлихман   в  примечаниях  к  своему  переводу  "Мабиногион"
называет другую дату праздника Самайн - 1 ноября.>, и Ламмас
(Lughnascad  -  начало августа, то есть День Успения  Божьей
Lатери), в кельтских легендах имеют символическое значение -
большинство имеющих последствия мифологических и легендарных
событий  случались именно в эти дни. Поэтому (независимо  от
истинной  даты  коронации) в оригинальных песнях  валлийских
бардов  Артур становится королем во время мистерии Бельтайн.
Языческую  же  мистерию  Бельтайн  миссионеры  превращают  в
Троицын  День.  Нам это уже знакомо - это и есть  тот  самый
"родниково-ключевой"    метод,   "запатентованный"    святым
Колумбой.
      Ну  и  что, скажут некоторые, возможно, Мэлори малость
переусердствовал с архиепископом, может, у него перепугались
Кентербери   с  Гластонбери,  может,  он  спутал   церковные
праздники  и  языческие обряды! Но в том, что  благочестивый
рыцарь  был  набожным,  Мэлори  не  преувеличивал.  А  ежели
малость  и преувеличил, то были тому причины, ибо  Мэлори  с
ностальгией   вспоминает  времена,  когда  по   прекрасному,
счастливому, солнечному Альбиону разъезжали на своих рысаках
благочестивые  и набожные рыцари... Ох тосковал  сэр  Томас,
тосковал, и не без повода.

                 ИДЕАЛ БЛАГОЧЕСТИВОГО РЫЦАРЯ

      Я  уже  говорил о том, что "Смерть Артура" возникла  в
"часы  презрения",  которые принесла  Англии  кровопролитная
гражданская  война Йорков с Ланкастерами.  Мэлори  описывает
благочестивых, благородных рыцарей, может быть,  потому  что
на   его   глазах   разыгрывается  ужас  войны   Двух   Роз,
цареубийство,  убийства  тайные,  убийства  на   эшафоте   и
убийства   на   поле   боя,  продажность  и   предательство,
осквернение трупов побежденных противников, нарушение  слова
чести,  пактов  и законов войны, измывательство  над  правом
убежища в церквах, невообразимая жестокость.
      Не  лучше  было  и  во  времена  возникновения  баллад
Кретьена  де  Труа,  "Вульгаты"  и  героических  эпосов.   В
континентальной    Европе   бушевали    войны    и    царило
предательство. Папы выкалывали глаза антипапам и приказывали
возить покалеченных противников по городу, чтобы каждый  мог
полюбоваться. На юге Франции сотнями тысяч гибли альбигойцы,
Прованс   и  Лангедок  превратились  в  дымящиеся  пепелища,
изумительная культура этого региона вырубалась  под  корень.
Вся  Центральная  Европа  обратилась  в  бурлящий  котел,  в
котором  исходили  паром попеременно папские  армии,  войска
гвельфов   и  гибеллинов,  германцев  и  англичан,  Фридриха
Барбароссы, Филиппа Швабского и дьявол знает кого  еще.  Эти
армии  воевали  между собой, но истинный кошмар  выпадал  на
долю жителей сел и городов.
      От  этого  кошмара имелось психическое  противоядие  -
идеализированный образ благочестивого рыцаря  без  страха  и
упрека,  несшего ковчежец с мощами на груди и Бога в сердце.
Рыцарь,  который  перед  боем молится,  а  после  боя,  лежа
крестом,  всю ночь проводит в часовне, с уважением относится
к поверженному противнику, не поднимает руки на безоружного,
не обидит ни женщины, ни ребенка... К тому, чтобы рыцарь был
именно   таким,  призывали  Джон  Уикли,  Ян  Гус  и  Бернар
Jлервоский.  А  значительно  раньше  смутьянов,  недостойных
называться рыцарями, поносил уже знакомый нам Гильдас  -  им
он  посвятил  свое произведение, ибо они-то  и  были  "горем
Британии" в названии его труда.
     Однако Гильдас имел в виду несколько иной тип рыцаря. В
его времена рыцарство Британии воспринималось совершенно по-
другому. Тип средневекового рыцаря и рыцарский кодекс чести,
обычай  или  церемониал - материи абсолютно чуждые  исходной
версии  Артуровской легенды. Эти элементы были привнесены  в
легенду  очередными  переработками, совершенными  уже  после
нашествия  и  захвата  Острова Вильгельмом  Завоевателем.  В
таких  переработках первоначальная концепция разворачивалась
на  180  градусов.  Бойцы Артура перестают  быть  кельтскими
патриотами, героями борьбы за национальное дело, за спасение
страны  от  натиска чуждой, захватнической сакской культуры.
Они   превращаются   в  "универсальных  рыцарей",   а   идея
становится с ног на голову - бойцы Артура не потому  рыцари,
что  в  них  нуждается  страна, а как  раз  наоборот  -  они
дерутся,  ибо так положено: ведь они же рыцари, а  рыцарь  -
если  только он рыцарь истинный - должен быть послушен  воле
Бога,  сеньора и уложениям священного рыцарского права.  Его
национальные и личные взгляды не имеют никакого значения. Он
обязан быть "правильным" рыцарем. Конец. Точка.
     И по заказу Бернара Клервоского о "благородных рыцарях"
написан  цикл  романов "Вульгаты", именно  о  таких  слагали
романсы  труверы  и  трубадуры.  Но  при  этом  нельзя  было
обойтись  без легенд и мифов, поскольку в реальной-то  жизни
таких   рыцарей  не  было.  Рыцарь  из  армии   Йорков   или
Ланкастеров,  рыцарь  Барбароссы  либо  Филиппа   Швабского,
рыцарь  из-под Тьюксбери или Босворта, Леньяно  либо  Бовина
был,   как   правило,   тупым  и  невежественным   мясником.
Тащившийся  же  с  Крестовым походом на  альбигойцев  рыцарь
Симона  де  Монфора и Доминика Гузмана был самым что  ни  на
есть обычнейшим бандитом. Убийцей.
     Возникали романы о рыцарях, к которым притесняемые дамы
слезно  обращались за помощью и помощь эту получали, хотя  в
действительности   при  виде  приближающихся   рыцарей   все
население  -  а дамы в первую очередь - в панике  убегало  в
леса.  Писали о верных вассалах, о рыцарях, на слово которых
можно  положиться, хотя в действительности  предательство  и
отступничество   были  основными  элементами   стратегии   и
тактики.   Описывали  рыцарей  набожных,  благочестивых,   в
действительности же... Да, что говорить...
      В  1170 году Томас Бекет, архиепископ Кентерберийский,
громит   с   амвона   объявленные   королем   Генрихом    II
Плантагенетом  так  называемые  кларендонские   конституции,
ограничивающие  привилегии  Церкви.  Король   перед   своими
верными  рыцарями  обрушивается  на  "бессовестного   попа".
Четверо  из  этих  рыцарей - Реджинальд  Фицурс,  Уильям  де
Тресси,  Хьюг  де  Морвилль  и  Ришард  Брайто  -  правильно
понимают   и   интерпретируют  свой  рыцарский  долг   перед
сюзереном.  29  декабря,  то есть  вскоре  после  Рождества,
архиепископа убивают на ступенях алтаря.
      В  1208  году  посвященные в рыцари  крестоносцы  сэра
Qимона де Монфора захватывают город Безье в Лангедоке,  один
из  центров "еретиков" - катаров, или альбигойцев.  Какой-то
рыцарь спрашивает присматривающего за акцией папского легата
Арнольда   Амори,  как  отличить  "наших"  от  "отщепенцев".
"Приканчивайте  всех, - говорит тот. - Бог  распознает  свою
паству". Убивают пятнадцать тысяч человек, в основном женщин
и детей.
     В 1327 году король Эдуард II Плантагенет был низложен и
заключен  в  замок  Беркли. Его жене Изабелле,  ее  фавориту
Мортимеру  и епископу Винчестера Орлетону живой  король  был
неудобен. Два благородных рыцаря - барон Джон Мальтраверс  и
сэр  Томас Гурней - получают приказ: Эдуард должен  умереть,
но  нельзя,  чтобы на его теле остались следы насильственной
смерти.  Верные  и благородные рыцари Мальтраверс  и  Гурней
убивают   короля,   вколотив  ему   в   анальное   отверстие
раскаленный железный прут.
      В  1369  году  Эдуард по прозвищу Черный  Принц,  внук
убитого  в  замке  Беркли  Эдуарда  II,  герой  неисчислимых
"рыцарских"   сказок  для  детей,  которого  Фруассар   <Жан
Фруассар  (1337  -  1410), французский  поэт  и  историк,  в
частности, автор "Chronique de France, d'Angetere,  d'Ecosse
et  de  Bretagne".  Материалы к истории войн  он,  наверное,
получал  от  очевидцев описываемых событий. - Примеч.  авт.>
называл  "благороднейшим  и  достойнейшим"  рыцарем,   какие
только жили со времен короля Артура, ведет войну с Францией.
Захватив город Димож, "истинный рыцарь Черный Принц"  дарует
жизнь и свободу всем взятым в плен рыцарям. Как ни говори  -
рыцарская  солидарность  обязывает.  Остальные  шесть  тысяч
защитников  и  жителей Лиможа (в том числе женщины  и  дети)
перебиты.
      В  1427  году рыцарь Стивен де Виньоль, известный  под
прозвищем  Ла  Гир, один из командиров в армии Жанны  Д'Арк,
перед  атакой на англичан обращается к капеллану с  просьбой
отпустить ему грехи. Исповедоваться он не хочет,  на  это  у
него  нет  ни  времени, ни желания. "Хотя  бы  помолись",  -
предлагает  священник. И Ла Гир, не слезая с коня,  обращает
очи  к небу и восклицает: "Господи Боже, я требую, чтобы  Ты
помог  мне в бою! По принципу взаимности! Ибо если б Ты  был
Ла Гиром, а я Тобой, то я б Тебя поддержал!"
      Вот  всего несколько примеров. Но типичных.  Очень.  И
однако   же   в   наше   время  слово   "рыцарь"   неизменно
воспринимается позитивно - мы говорим о "рыцарственности"  и
"рыцарском поведении", "рыцарском слове", "рыцарском  духе".
У  нас  -  в  Польше  - были "рыцарские  кружки"  в  прежних
кавалерийских  хоругвях  и в давнем сейме.  Рыцарская  школа
и..,  пан  Володыевский, Малый рыцарь. До  сих  пор  рыцарем
становится офицер, к погонам которого прикоснулась сабля  во
время  церемонии  присвоения звания.  Человек,  награжденный
орденом  Виртути Милитари, становится "кавалером" (chevalier
<рыцарь  (фр.).>), кавалером также именовался юноша, который
"по-рыцарски" - учтиво и благородно относился  к  девушке  и
был ее опекуном и защитником. И именно "Спящие Рыцари", а не
Спящие - например - уланы ожидали в Татрах (в Польше  или  в
других  местах  -  в  мире)  Дня Великой  Битвы.  Нам  также
/`%*`  a-.  известно - наша история об этом  позаботилась  -
понятие "рыцарская смерть".

     К памятнику твоему придут народы,
     Надпись сию сохранят камни:
     Здесь покоится рыцарь, что бился без страха
     И жил без упрека.
     Юлиан Урсин Немцевич

     Что касается вошедшего в поговорку "рыцаря без страха и
упрека"  (chevalier sans peur et sans reproche), то  неплохо
было  бы  знать,  что первым историческим  носителем  такого
титула был известный французский рыцарь Арнольд Вильгельм де
Барбазон  (1360  -  1431), вторым же - еще более  знаменитый
Пьер дю Таррель, известный как Баярд (1473 - 1524).
      Так какими же - могут спросить - были рыцари на самом-
то,  деле? Ежели действительно столь уж жестокими, как хочет
сказать автор, то как попали эти "рыцарские" элементы в нашу