" выступает как "Ивейн Великий", у  Мэлори
как   "Увейн".  Учитывая  родственные  связи  с   предателем
Акколоном,   любовником  Морганы,  он  на  некоторое   время
изгоняется из Камелота, хотя с заговором мачехи  у  него  не
было  ничего  общего,  и даже совсем наоборот  -  именно  он
сорвал  ее  предательское  покушение  на  Уриенса,  которого
Моргана тоже пыталась лишить жизни.
     У Кретьена он именуется Ивейном (Yvein). У Гартмана фон
Ауэ - Ивайном (Ivein). Забрел он даже в chansons de geste  -
меж  паладинами  Карла  великого  тоже  есть  какой-то  Ивен
(Iven). Еще он известен под прозвищем Рыцарь Льва, поскольку
когда-то  избавил  это  животное  от  драконьих  когтей,   а
спасенный от смерти лев потом верно служил рыцарю.
      Увейн был рыцарем исключительно высокой квалификации и
специализировался  в  спасении  и  освобождении   от   забот
прекрасных  дамоселей. Таковых, как утверждает  легенда,  он
избавил  триста с лишком. На одной из спасенных  вдов  (мужа
прикончил?)   Увейн  женился  -  ну  и  началась   кутерьма.
Вдовушка,  по имени Лаудина (хозяйка Фонтана),  без  особого
восторга воспринимала походы и рыцарские "quest" - а Увейна,
полагая  не  без  оснований, что какая-нибудь  из  очередных
спасенных    дам    может   показаться   избавителю    более
привлекательной,  нежели  законная  супруга.   Однажды   она
сказала  себе,  что ежели Увейн не возвернется  точно  через
год, после того как отправится в рыцарский поход, то она  не
подпустит его к себе. Рыцарь припозднился. Совсем ненамного.
На  два  года.  Лаудина сдержала слово. Много,  очень  много
времени   потребовалось  на  то,  чтобы   Увейн   обрел   ее
благорасположение вновь. Но обрел. Потом они  жили  долго  и
счастливо.
       Мэлори   не   упоминает  вышеприведенной   валлийско-
d`  -fc'a*.-немецкой  версии событий  и  судеб  сына  короля
Уриенса.  Ни слова о Лаудине и фонтане, даже приключение  со
львом в "Смерти Артура" оказывается уделом Персиваля,  а  не
Увейна (Ивейна). Зато из Мэлори (и "Вульгаты") мы узнаем  об
обстоятельствах смерти рыцаря. Во время поисков Грааля Увейн
без  всякого резону схватился с Гавейном (рыцари не признали
друг  друга),  был  тяжело ранен копьем и умер  в  ближайшей
одинокой   обители.  Это  убийство  окончательно   исключило
Гавейна из числа особ, достойных лицезреть Грааль.

                           ГЕРАЙНТ

      Он  -  князь Дифнейта (Девона). У Кретьена де  Труа  и
Гартмана   фон   Ауэ  выступает  под  именем   Эрек.   Мария
Французская  в  своих лэ (бретонских балладах)  именует  его
Грэлентом  (Graelent),  а  один из  паладинов  короля  Карла
зовется Жерин (Gerin).
      В  соответствии  с  так называемой "Черной  книгой  из
Кормартена", собранием валлийских баллад XII века,  Герайнт,
сын Эрбина, сложил голову в схватке с саксами, конкретно - в
девятой  из  двенадцати проведенных Артуром и  перечисленных
Неннием   битв.   Если   так,   то   Герайнт   не   дождался
окончательного  триумфа  под Бадоном,  расцвета  Камелота  и
Круглого Стола.
      У  Мэлори  его  нет  вообще. А вот в  "Мабиногион"  он
оказывается  героем ветви "Герайнт и Энида"  ("Герайнт,  сын
Эрбина"). В этом повествовании Герайнт завоевывает сердце  и
руку красивой девушки Эниды, но ни с того ни с сего начинает
ее  подозревать  - совершенно беспочвенно  -  в  неверности.
Поводом  были подслушанные слова, в которых Энида сетует  на
то,  что  муж-де  не принимает участия ни в  каких  походах,
манкирует  рыцарскими обязанностями и что только  в  спальне
отважен и боевит ну прямо-таки сверх меры. Как видим,  Энида
порицает Герайнта за нечто совершенно противоположное  тому,
за что Лаудина ругала Увейна.
     Задетый за живое Герайнт решает отправиться в рыцарский
поход  -  вместе  с  женой.  Велит  Эниде  одеться  в  самые
скверные,  рваные  одежды  и  ехать  впереди.  Запрещает  ей
обращаться  к  себе хотя бы единым словом. Сам  тоже  молчит
надувшись. Энида в отчаянии.
      Едучи  в  авангарде, Энида то и дело наталкивается  на
подлых   рыцарей,  которые  точат  зубы  на  ее  мужа.   Она
предостерегает Герайнта. Герайнт "пришивает" налетчиков.., и
жестоко   отчитывает  Эниду  за  нарушение  мужнина  приказа
молчать,  обостряя  тем самым супружеский конфликт.  Наконец
все  оканчивается добром - любовь восстанавливается, Герайнт
и  Энида  примиряются, возвращаются ко двору Артура и  живут
долго и счастливо, как самая что ни на есть образцовая пара.
      Не исключено, что "Герайнт", стравестированный в более
поздних  норманнских  и  французских  версиях  ("Li  Loheren
Gerin",   "Gerin  Le  Lorraine"),  дал  толчок  к   созданию
Лоэнгрина, "Рыцаря Лебедя".

                      ПЕЛЕАС И ЭТГАРДА

      Пелеас  Островной  был зверски  влюблен  в  прекрасную
девицу   Эттарду.  В  ее  честь  выигрывал  турниры,  осыпал
презентами,  умолял, рыдал, стоя на коленях,  признавался  в
любви  - все впустую. Эттарда была непробиваема. Мало  того,
все время подсылала рыцарей, чтобы те вступали в поединки  с
постоянно кружащим близ ее замка Пелеасом. Ради того,  чтобы
только увидеть ее, Пелеас, хоть и был мастером копья и меча,
позволял себя побеждать на ристалищах и доставлять в замок в
путах.  Коварная  Эттарда унижала его  как  только  могла  -
велела  даже привязывать к конскому хвосту и так водить,  ко
всеобщей потехе.
      Однажды  в округе появился Гавейн. Он выслушал  жалобы
Пелеаса  и предложил взять его доспехи и явиться  с  ними  к
Эттарде, объявив ей, что он-де буквально час назад прикончил
влюбленного  в  нее  рыцаря.  Ложь  должна  смягчить  сердце
холодной девы.
      Сказано  - сделано. Гавейн взял экипировку  Пелеаса  и
явился   к   шатру  Эттарды.  Эттарда  равнодушно  выслушала
сообщение  о  "смерти" конкурента, поглядела  на  рослого  и
красивого Гавейна.., и осклабилась. Не прошло и минуты,  как
оба   вошли  в  шатер,  где  Эттарда  (как  говорит  Мэлори)
"согласилась  исполнить его желание".., и "они  возлегли  на
ложе  вдвоем". Гавейн, достойный сынок своего  папы  Лота  с
Оркад,  утолял свои и Эттардовы желания две ночи и  два  дня
кряду.
     На третий день Пелеас не выдержал и явился глянуть, что
там  творится...  Заглянул в шатер и  обмер.  Понял,  что  в
сердечных  делах просить друзей о помощи не следует.  Прежде
чем  уехать, он положил на спящих изнуренных любовников свой
обнаженный меч.
      Гавейн  и  Эттарда  наконец проснулись,  увидели  меч.
Эттарду  охватило  отчаяние. Гавейн же вдруг  вспомнил,  что
очень, ну очень спешит.
      Пелеас бродил по лесу и выл, но тут встретил чародейку
Нимуэ.  Та как раз возвращалась после визита к томящемуся  в
узилище Мерлину, к которому забегала время от времени, чтобы
чародею  не  было  тошно в темнице одному.  Нимуэ  выслушала
стенания   Пелеаса,  глянула  на  него  томным  взглядом   и
спросила: "А что такого ты нашел в этой Эттарде, чего бы  не
было  у меня?" Рыцарь присмотрелся повнимательнее и вынужден
был  признать,  что ничего, а как знать, не совсем  ли  даже
наоборот.  После  краткого разговора ни о чем  оба  "взаимно
утолили   свои  желания",  да  так  тщательно,  что   решили
проделывать это чаще. Прямо-таки регулярно. Пелеас  вынужден
был забросить обязанности рыцаря Круглого Стола, ибо Нимуэ -
Владычица  Озера - не желала, чтобы любовник рисковал  своим
драгоценным  здоровьем  и жизнью и  терял  время  на  всякие
глупости, вместо того чтобы заниматься утолением ее желаний.
Пелеас  - как учит "Смерть Артура" - жил король королем  под
бочком у чародейки до конца дней своих, наслаждаясь отдыхом,
едой, вином и прелестями ложа. А Эттарда?
      Узнав  о  случившемся, отчаялась вконец,  захворала  и
умерла, обливаясь слезами. Бойтесь судьбы Эттарды, девочки.

                          САГРАМОР

      Рыцарь с таким именем часто появляется и у Мэлори, и в
"Вульгате". Ничем особенным он не отличался, и я б  не  стал
им  заниматься,  если б не прозвище... Саграмор-Потаскун  <В
одном из переводов "Смерти Артура" Саграмор назван "Саграмор
Желанный" >.
      Чего  ради  рыцарь получил такое "почетное"  прозвище,
неизвестно. Об этом - ни слова. Удар может хватить.  Лот  из
Оркад склочничает и озорничает, как говорится, "от пуза",  а
прозвище  не  заслужил. Гавейн, его сынуля, днями  и  ночами
"роскошно удовлетворяет желания" разных дамуазелей, и  никто
не  дает  ему  какого-либо подходящего "nom de querre"  (или
скорее "d'amour"), а Саграмор оказывается Потаскуном.  Можно
себе  представить его альковные похождения, сравнимые  разве
что  с  военными  деяниями  Артура  под  Бадоном  (девятьсот
экземпляров трупов!).
      Фи, сэр Томас, нехорошо, братцы цистерцианцы. Выкатить
такую  пушку и не дать ей ни разу выстрелить? Так порядочные
люди не поступают!
      "Вульгата" говорит, что Саграмор-Потаскун пал  смертью
храбрых в борьбе со стакнувшимися с Мордредом саксами.

                 ТАРКВИН И ДРУГИЕ ПРОКАЗНИКИ

        Паскудный    рыцарь-ренегат   Тарквин    внимательно
посматривал  со  своей сторожевой вышки, не приближается  ли
какой  "добрый  рыцарь". А когда такового замечал,  нападал,
побеждал,  грабил, истязал и возвращался восвояси. Слабачком
он  не  был, запросто покопал и заключил в темницу "тридцать
четыре" рыцаря, в том числе Лионеля, Эктора Окраинного, Кэя,
Бранделя, Галихуда (не путать с Галахадом), Алидука, Бриана-
Островитянина  и даже Моргольта - бойца оба вошли  в  шатер,
где  Эттарда (как говорит Мэлори) "согласилась исполнить его
желание"..,  и  "они  возлегли  на  ложе  вдвоем".   Гавейн,
достойный  сынок  своего папы Лота с Оркад,  утолял  свои  и
Эттардовы желания две ночи и два дня кряду.
     На третий день Пелеас не выдержал и явился глянуть, что
там  творится...  Заглянул в шатер и  обмер.  Понял,  что  в
сердечных  делах просить друзей о помощи не следует.  Прежде
чем  уехать, он положил на спящих изнуренных любовников свой
обнаженный меч.
      Гавейн  и  Эттарда  наконец проснулись,  увидели  меч.
Эттарду  охватило  отчаяние. Гавейн же вдруг  вспомнил,  что
очень, ну очень спешит.
      Пелеас бродил по лесу и выл, но тут встретил чародейку
Нимуэ.  Та как раз возвращалась после визита к томящемуся  в
узилище Мерлину, к которому забегала время от времени, чтобы
чародею  не  было  тошно в темнице одному.  Нимуэ  выслушала
стенания   Пелеаса,  глянула  на  него  томным  взглядом   и
спросила: "А что такого ты нашел в этой Эттарде, чего бы  не
было  у меня?" Рыцарь присмотрелся повнимательнее и вынужден
был  признать,  что ничего, а как знать, не совсем  ли  даже
-  .!.`.b.  После краткого разговора ни о чем  оба  "взаимно
утолили   свои  желания",  да  так  тщательно,  что   решили
проделывать это чаще. Прямо-таки регулярно. Пелеас  вынужден
был забросить обязанности рыцаря Круглого Стола, ибо Нимуэ -
Владычица  Озера - не желала, чтобы любовник рисковал  своим
драгоценным  здоровьем  и жизнью и  терял  время  на  всякие
глупости, вместо того чтобы заниматься утолением ее желаний.
Пелеас  - как учит "Смерть Артура" - жил король королем  под
бочком у чародейки до конца дней своих, наслаждаясь отдыхом,
едой, вином и прелестями ложа.
     А Эттарда?
      Узнав  о  случившемся, отчаялась вконец,  захворала  и
умерла, обливаясь слезами. Бойтесь судьбы Эттарды, девочки.

                          САГРАМОР

      Рыцарь с таким именем часто появляется и у Мэлори, и в
"Вульгате". Ничем особенным он не отличался, и я б  не  стал
им  заниматься,  если б не прозвище... Саграмор-Потаскун  <В
одном из переводов "Смерти Артура" Саграмор назван "Саграмор
Желанный".>.
      Чего  ради  рыцарь получил такое "почетное"  прозвище,
неизвестно. Об этом - ни слова. Удар может хватить.  Лот  из
Оркад склочничает и озорничает, как говорится, "от пуза",  а
прозвище  не  заслужил. Гавейн, его сынуля, днями  и  ночами
"роскошно удовлетворяет желания" разных дамуазелей, и  никто
не  дает  ему  какого-либо подходящего "nom de querre"  (или
скорее "d'amour"), а Саграмор оказывается Потаскуном.  Можно
себе  представить его альковные похождения, сравнимые  разве
что  с  военными  деяниями  Артура  под  Бадоном  (девятьсот
экземпляров трупов!).
      Фи, сэр Томас, нехорошо, братцы цистерцианцы. Выкатить
такую  пушку и не дать ей ни разу выстрелить? Так порядочные
люди не поступают!
      "Вульгата" говорит, что Саграмор-Потаскун пал  смертью
храбрых в борьбе со стакнувшимися с Мордредом саксами.

                 ТАРКВИН И ДРУГИЕ ПРОКАЗНИКИ

        Паскудный    рыцарь-ренегат   Тарквин    внимательно
посматривал  со  своей сторожевой вышки, не приближается  ли
какой  "добрый  рыцарь". А когда такового замечал,  нападал,
побеждал,  грабил, истязал и возвращался восвояси. Слабачком
он  не  был, запросто поконал и заключил в темницу "тридцать
четыре" рыцаря, в том числе Лионеля, Эктора Окраинного, Кэя,
Бранделя, Галихуда (не путать с Галахадом), Алидука, Бриана-
Островитянина и даже Моргольта - бойца из первой десятки. Но
наконец  нашла коса на камень: Тарквин нарвался на Ланселота
Озерного.
      Но  даже у Ланселота дело пошло не просто - после того
как они сломали копья и повалили обеих лошадей, пеший бой на
мечах  длился  больше  двух часов, и  Ланселот  уже  истекал
кровью  от многочисленных ран. Однако наконец Тарквин ослаб,
и  Ланселот могучим ударом разрубил ему шлем. Тарквин рухнул
-  колени, а следующим ударом Ланселот снес ему голову.
      Тарквин,  как  и  другие  не  праведные  рыцари  (Брюс
Безжалостный,  Колгреванс из Горе,  растлитель  и  насильник
Перис  из  Дикого  Леса, Карадос, Сэп из Мопаса,  Рыцарь  из
Черной  Страны,  Зеленый  Рыцарь, Красный  Рыцарь,  Персиант
Индийский), просто необходим для развития сюжета  -  ведь  с
кем  же  бороться праведным рыцарям, если нет не  праведных?
Однако  и  черные  характеры тоже верно отображают  реальную
историческую картину рыцарства и рыцарской эпохи.  Тарквинов
и  рыцарей-разбойников было гораздо больше, чем Ланселотов и
Галахадов.

                          МЕДЕГАНТ

      Очередной  проказник. Был князем - сыном  Багдемагуса,
короля  Горе и кузена короля Уриенса. Втайне алкал  королевы
Гвиневеры и пылал порочной похотью. Когда Гвиневера по весне
выбралась  в лес праздновать Бельтайн, Мелегант похитил  ее,
запер  и  собирался  взять  силой.  Классический  ирландский
aithed - похищение женщины.
      Королеву  вызволил (примчавшийся на телеге!) Ланселот,
даровав развратнику князю жизнь. Мелегант отблагодарил лучше
не  придумаешь: что было духу кинулся к Артуру и донес, что,
мол, освободитель Гвиневеры Ланселот воспользовался выпавшей
возможностью  и,  прежде чем вернуть освобожденную  королеву
законному супругу, "роскошно с ней удовлетворялся"  в  замке
Мелеганта,  не вылезая из ложа королевы ни днем,  ни  ночью.
Что, кстати сказать, полностью соответствовало истине.
      Так что все это могло иметь серьезные последствия  для
Гвиневеры  и  Ланселота,  но ведь,  к  счастью,  существовал
рыцарский  кодекс  и обычай. "Лжешь, сукин  сын,  -  холодно
бросил Ланселот Мелеганту. - И сей же час я докажу это в бою
на  мечах".  В  начавшемся поединке  Ланселот,  гроссмейстер
ристалищ,  разделал более слабому Мелеганту  голову  на  две
половинки. Сим действием он неопровержимо доказал, что закон
и  правда на его стороне, покойник лгал, а Гвиневера  чиста,
как лилия.
      Приключение  с Мелегантом - тоже отсылка  к  кельтской
мифологии,  очередная триада, причем в системе  "Ланселот  -
Гвинбвера  - Мелегант" именно Ланселот играет роль  "старого
короля", способность которого безуспешно подвергает сомнению
"юный    претендент".   В   древних   валлийских   преданиях
похитителем Гвенвифары был злой гигант, а ее освободителем и
убийцей "претендента" - сам король Артур.

                           ПАЛОМИД

      Интересный рыцарь, ибо заморский. Он сарацин, язычник.
"Как   так?   -   могут   спросить.  -  Сарацин,   неверный,
поклоняющийся Магомету, и вдруг среди христианских  рыцарей?
Меж  элиты  и цвета рыцарства? За общим (круглым)  столом  с
Галахадом,  Персивалем  и  Борсом?  Сарацин,  носящий  титул
"сэр", как все другие рыцари, самой священной обязанностью и
заповедью которых являются, как ни говори, защита веры?  Эй,
gb.-то тут не так!"
      Все  тут так. Придумывая сэра Паломида, Томас  Мэлори,
вероятно,  обратился к французским романам о  рыцарях  Карла
Марлета - Молота, героически остановившего арабскую агрессию
в  VIII  веке,  и  к  chansons de qeste,  то  есть  песне  о
паладинах  Карла  Великого, который вел  в  IX  веке  бои  с
маврами эмира Кордовы. В рыцарских романах сарацины и  мавры
обычно показаны "коллективным героем", образуют дикую  орду,
жаждущую    христианской    крови.    Однако    порой     их
"индивидуализируют",  и  тогда  относятся  как  к  равным  и
достойным  противникам. Как к рыцарям со  всеми  вытекающими
отсюда   последствиями,  то  есть  кодексом   и   принципами
рыцарской   борьбы.   Это  исторически  обоснованно:   воины
Магомета, особенно испанские мавры, часто подражали рыцарям-
гяурам,  восприняв частично их "атрибутику" - одежду,  латы,
оружие,  а  также кодекс чести. То же самое было во  времена
Крестовых   походов.  Саладин,  показавший  массу   примеров
рыцарского поведения, воспринимался крестоносцами как рыцарь
и вызывал их восхищение.
     Так что Мэлори, создавшему образ сэра Паломида, было от
чего  оттолкнуться.  Однако  если  мы  попытаемся  подогнать
"магометанского   рыцаря   Круглого   Стола"   к    реальным
историческим  датам, получится чудовищная,  поразительная  и
захватывающая дух глупость. Ведь Магомет родился в 571  году
в  Мекке.  Пророком Аллаха он провозгласил себя в 611  году.
Так  называемая хиджра (бегство Магомета из Мекки в  Медину)
свершилась в 622 году. Для магометан это нулевой год, с него
отсчитывается развитие ислама и его экспансия,  или  джихад.
Поэтому рыцарь Круглого Стола (515 - 540 годы), исповедующий
ислам, выглядит не менее комично, чем, например, современный
епископ, стоящий с крестом на стенах Трои.
      Ну  что ж, у легенд свои законы, а сарацинский  рыцарь
Паломид  в Артуровской легенде оказывается фигурой настолько
интересной, что есть смысл посвятить ему несколько слов.
      С Паломидом мы знакомимся в Ирландии, при дворе короля
Ангвиесанса, когда туда прибывает Тристан. Сарацин влюблен в
Изольду,   между   ним  и  Тристаном  сразу   же   возникает
соперничество.   На  устроенном  королем  Ирландии   турнире
Тристан  и Паломид выступают в качестве противников. Сарацин
-  мужественный  и умелый воин, но проигрывает  бой  второму
после  Ланселота. Тристан требует от поверженного противника
рыцарского  обета:  Паломид должен  отказаться  от  Изольды,
поклясться,  что  никогда  не подойдет  к  ней  и  не  будет
досаждать ухаживаниями. Забудет о ней навсегда.
      С  того  дня  Тристана и Паломида  связывают  странные
отношения   -   смесь   враждебности,  зависти,   ненависти,
восхищения   и..,  дружбы.  Порой  оба  рыцаря   оказываются
противниками  в  бою,  иногда же  один  помогает  другому  и
спасает  жизнь. Они даже вместе сидят в темнице,  схваченные
"плохим рыцарем" - и верно и честно поддерживают друг  друга
в  неволе <В "Смерти Артура" то и дело кто-нибудь попадает в
темницу, в результате предательства сидит в яме и так далее.
Не  надо  забывать, что сэр Томас Мэлори, работая над  своим
произведением,  сидел  в  каталажке. Апологеты  неоднократно
/kb  +(al оправдать автора, ссылаясь на "бурные времена",  в
которые  он  жил. Однако историки докопались до  рукописного
пояснения приговора, не оставляющего сомнений: рыцарь  Томас
попал в узилище за вооруженное нападение, убийство и насилие
над женщиной. - Примеч. авт.>.
      Однако  сарацин  нарушает клятву и продолжает  активно
любить  Изольду. Разумеется, это очередная кельтская триада,
в  которой  теперь роль "старого короля