- ответил Эйнар. - Ты не шуми, ладно, пусть мальчик поспит.
Это ведь твоя комната,  Сарт,  неизменная  -  где  Предстоятели  этого,  с
перстнем, хоронили... если Дом не врет.  Выбрали,  в  общем,  заново  -  и
Грольн, и я. И ты. Хотя ты уже давно выбрал...
     Части реальности, ограниченной стенами  сумасшедшего  Дома,  внезапно
слились в одно целое, и я со стоном схватился за  голову.  Я  помнил  все.
Все, что с таким упорством  вколачивал  в  меня  Дом-на-Перекрестке  -  но
помнил это все-таки Я.
     Я. И это была моя комната.
     - Вы здесь давно? - спросил я  у  Эйнара,  потому  что  молчать  было
больно.
     - Второй день. Грольну спасибо - я его почти  на  пороге  подобрал...
невменяемого. Он дверь на себя дергал, а она внутрь открывается,  и  замок
хилый... ты уж прости, Сарт, я починю потом... Он кричать начал - а у меня
как раз просветление. Услышал, прорвался... Спит  он  все  время,  я  даже
бояться начал...
     - Не сплю я, - Грольн слабо заворочался на кровати, и  мы  с  Эйнаром
повернулись на голос. - Он только этого и ждет...
     - Кто ждет? - удивился Эйнар.
     - Дом. Дом ваш...  Это  же  зверь,  животное!..  Он  и  Предстоятелей
сожрал, и вас сожрет, и меня! Я помню, что Он мне нашептывал... все помню!
Один только ушел, удрал, и тот - Таргил,  убийца,  гад...  ничего,  найду,
достану...
     Я положил ладонь на потный лоб  юноши,  и  Гро  затих,  лишь  изредка
всхлипывая. Потом я попытался встать, и меня тут же повело в сторону.
     - Сарт, тебе плохо? - мгновенно встрепенулся Гро,  и  я  успокаивающе
похлопал  его  по  щеке,  другой  рукой  намертво  вцепившись  в  косяк  и
постепенно привыкая к головокружению.
     - Ты знаешь, Эйнар, - пробормотал я, - а в чем-то я признателен  Дому
за нынешнюю прогулку. Я ведь тоже ничего не забыл, и  теперь  я  их  лучше
понимаю - Предстоятелей... Все мы, наверное, отчасти Предстоятели,  только
одни это знают, а другие - нет...
     - Что их понимать, - хмуро процедил Эйнар, комкая край  покрывала,  -
дело нехитрое... Верят люди в какого-нибудь бога, Инара  там  или  Эрлика,
душу в это дело  вкладывают,  надежды  свои...  молятся,  небось,  поклоны
бьют... А жрет - Предстоятель. Жрец, так сказать... Упыри они, вот и  все!
Раньше хоть чудеса творили... Да и мы не лучше, Сарт, раз на них пашем...
     Я зажмурился и ясно представил себе гудящую ауру  над  человечеством,
ауру чувств, страстей, желаний; и свои течения внутри нее, большие и малые
потоки, и - узловые Перекрестки. Вдобавок - культовая окраска: вера-страх,
вера-ярость...
     Вот почему в толпе неизбежно заражаешься ее порывом; или в храме,  на
службе. Или в балагане. Фарс - дрянь, а хохочешь за компанию...
     - Вот как оно, значит, - бессмысленно прошептал я.
     Эйнар вяло махнул рукой, но даже этот жест в его исполнении  выглядел
устрашающе.
     - Кончай казниться, Сарт. Не за что. Это  они  пусть...  Жрать-то  им
хочется всегда, а тратить накопленное на всякие  чудеса  или  мотаться  по
Перекресткам, свой хлеб отвоевывать - тут уж дудки! И тогда...
     - И тогда пять Предстоятелей создали Дом, - бесцветно сообщил  Грольн
с незнакомыми интонациями. - И они сделали Дом  -  чуждую,  нечеловеческую
сущность - преемником умирающего Авэка ал-Джубб Эльри, и  его  голод,  его
непреодолимая тяга к  Перекресткам  оживили  неживое,  но  научили  только
одному - брать. Брать, ничего не давая взамен. И родился неразумный Зверь,
рыщущий на Перекрестках в поисках веры, вытянувший в мир  пять  щупалец  -
пять Предстоятелей Пяти Культов...
     Грольн вдруг осекся, закашлялся и судорожно втянул в себя воздух.
     - Сарт, - испуганно спросил он,  -  что  я  говорил?  Ведь  я  что-то
говорил? Мне кажется... это не я. Это  МНОЮ  говорили...  это  Авэк...  он
хочет вырваться, он не виноват...
     Я смотрел в пол и молчал.
     - Я тоже хочу вырваться, - тихо сказал Эйнар. - Только не знаю - куда
и как... и без вас не пойду. Собственно, нам даже из этой комнаты выходить
нельзя - Дом тут же опять примется нас переделывать.  А  второго  раза  мы
можем и не выдержать.
     Я оторвался от косяка и сделал шаг. Вроде, ничего... Еще один. И еще.
Маленькая, однако, у меня комната - девять шагов вдоль, семь -  поперек...
Мне всегда было легче  думать  во  время  ходьбы.  Странное  свойство,  но
все-таки...
     Здесь, в этой  знакомой  неменяющейся  комнате,  мне  не  требовалось
усилий, чтобы оставаться самим собой, но где-то внутри сохранялась  память
о тех, кого Дом  упрямо  прогонял  через  мой  мозг,  как  каторжников  по
Имширской дороге.  Лайна,  Махиша,  Варна...  Трайгрин...  ну,  этот,  как
всегда, в тени... Таргил-еретик...
     Я словно играл в "холодно-горячо".  Словно  некто  стоял  у  меня  за
спиной, некто, удержавший эту комнату  в  неприкосновенности  под  напором
метаморфоз Дома; он стоял и пытался подсказать.
     - Авэк, - прошептал я - и почувствовал тепло, жар смоляного костра  и
запах горелой плоти. - Авэк ал-Джубб Эльри. Если это ты - я открыт.  Войди
и ответь.
     И тут он вошел. На один миг - но мне хватило. Так хватило, что...
     ...Они ничего не заметили. Ни Эйнар, ни Гро. Я даже не успел  упасть,
хотя мне показалось, что прошла целая вечность. И еще половина вечности.
     Я опустился на пол рядом с Эйнаром и закрыл глаза. Спасибо, Авэк... Я
знаю теперь - это ты говорил через Грольна. Но у Грольна еще не  было  для
этого своих слов. А я могу говорить сам.
     - Предстоятель Таргил покинул Дом, - я пробовал каждое слово на  вкус
и произносил лишь те, что горчили. - Он вырвался, и Дом  потерял  одно  из
кормивших Его щупалец. Кроме того, пищи становилось  все  меньше:  в  мире
начали исчезать мифы. Культы - кроме Пяти  -  вырождались;  люди  заменили
веру привычкой, убив искренность... Пищи для  Дома  стало  еще  меньше.  А
потом начали гибнуть Мифотворцы. Пища почти исчезла. Что из этого  следует
с точки зрения голодного животного - Дома?
     - И что? - вяло поинтересовался Эйнар.
     - А то, что это Он вызвал нас из  Фольнарка,  Эйн...  И  выгнал  всех
Предстоятелей  к  нашему   приезду.   Дом   хочет   сделать   НАС   своими
Предстоятелями - вместо тех, старых, износившихся...  Ведь,  кроме  них  и
нас, Он, в общем-то, и не знает других  людей.  И  Он  будет  -  вне  этой
комнаты - изо всех сил вбивать в нас троих Пять Имен. Чтобы мы стали  ими.
Чтобы мы получили дар, который передается от Предстоящего к его  преемнику
в час смерти  дарителя.  Дом  не  понимает,  что  то,  что  Он  задумал  -
противоестественно!  Последствия  Его  не  интересуют.  Или  у  Него  есть
какие-то свои соображения. Хотя я понятия не имею, какие у Него могут быть
соображения, и чем Он соображает...
     - Вне этой комнаты? - Эйнар думал о чем-то  своем,  тоже  не  слишком
радостном, и это ясно читалось на его лице. - Вне... А внутри? Впрочем, не
сидеть же нам тут всю жизнь...
     - Я наружу хочу! - голос Грольна чуть дрогнул. - Я не хочу - тут...
     - И Дом не хочет, чтобы мы - тут, - я  попробовал  улыбнуться,  но  у
меня ничего не вышло. - И я не  хочу.  Я  хочу  -  там...  Я  хочу  искать
Предстоятелей.  И  в  первую  очередь  -  убийцу   Мифотворцев,   Таргила,
Предстоятеля Хаалана-Сокровенного. Он объявил войну Предстоящим, живущим в
Доме, и, похоже, добился  своего  -  Дом  пуст.  А  я  боюсь,  что  пустой
Домна-Перекрестке, не сумевший переделать нас,  созреет  для  того,  чтобы
впустить Единственного... Кем бы он ни оказался.
     Я подозревал, кем он может оказаться.
     - Ты что-то понял, Сарт, - Эйнар зашевелился и шумно вздохнул.  -  Ты
всегда соображал лучше меня. Нет, не всегда - но часто. По крайней мере  -
быстрее. Я уже не слеп, но чего-то еще не вижу... Могу я  узнать  то,  что
знаешь ты? Хотя я согласен поверить тебе на слово...
     - Можешь, Мифотворец Эйнар. Расслабься, развороши весь тот хлам,  что
набросал в тебя Дом, и вспомни - кого наши милые Предстоятели убивали всей
оравой вот в этой самой комнате? Ты должен вспомнить, Эйн...  и  тогда  он
заговорит с тобой, как до того - со мной...
     ...И я тоже ничего не успел заметить. Эйнар  закрыл  глаза  и  открыл
глаза. Но это были совсем  другие  глаза.  Еще  раз  спасибо,  Авэк...  за
одну-единственную комнату в огромном, бесконечном Доме... Как  это  иногда
много, неизмеримо щедро - девять шагов вдоль,  семь  -  поперек...  девять
шагов передышки.
     - Когда мы уходим, Сарт? - без лишних предисловий  спросил  Эйнар.  -
Сейчас? И, знаешь - пусть боги дадут нам подольше оставаться такими, какие
мы есть.
     - Мы  уходим  сейчас,  -  у  Гро  снова  прорезался  тот  бесцветный,
скрипучий голос, от которого меня передернуло. - Дом выпустит нас. Он  уже
знает, что мы скорее разобьем себе головы, чем... Выпустит,  и  до  порога
проводит - когда почувствует, что мы идем искать Его Предстоятелей.  А  мы
пойдем искать...
     Я знал, что - пойдем. И в первую очередь -  лжебиблиотекаря  Таргила,
Предстоятеля Хаалана-Сокровенного. Единственного, кто...
     Единственного.
     Я встал, зацепив  стол,  и  с  давно  увядшего  цветка  в  вазе  упал
последний сморщенный лепесток. Я взял его и долго вертел в пальцах.
     - Одни веселые дороги, - невпопад сообщил я. - И в этом мире  полюбил
одни веселые дороги.
     - А я тоже знаю эту песню, - неожиданно улыбнулся Грольн.  -  Честное
слово, помню...
     - Какую? - спросил Эйнар.
     - Откуда? - спросил я.
     -  Не  помню...  папа  пел,  что  ли...  или  слышал   где...   Среди
бесчисленных светил я вольно выбрал мир наш строгий, и в этом мире полюбил
одни веселые дороги...
     Эйнар хрюкнул и совершенно неприлично расхохотался.
     - А дальше? - поинтересовался он, отфыркиваясь. - Еще веселее?
     - Ведь это было так давно, - я подмигнул Грольну, и мы на два  голоса
закрутили совершенно немыслимую руладу. - И где-то там за небесами...
     Мы  сидели,  глядя  перед  собой  в  неизменные  стены,  за  которыми
пульсировал голодный Дом-на-Перекрестке, за которым  жил,  любил,  умирал,
ВЕРИЛ почти незнакомый нам мир; мы сидели, три Мифотворца - два больших  и
один поменьше - на распутье всех возможных и невозможных Перекрестков;  мы
сидели, три случайных человека,  единицы  из  множества,  три  человека  и
комната, где некогда не дали спокойно умереть мятущемуся  творцу  "Раги  о
Предстоящих"...
     Мы сидели и знали, что скоро нам - идти.
     Из Дома.
     Чем прорастешь, Дом, Дом-на-Перекрестке?..

                       Ведь это было так давно,
                       И где-то там за небесами,
                       Куда мне плыть - не все ль равно,
                       Куда мне плыть - не все ль равно,
                       И под какими парусами...



                       ВО ИМЯ ХААЛАНА-ЗАПРЕЩЕННОГО

                                           Будьте сами себе светильниками,
                                           на себя полагайтесь, на других
                                           не полагайтесь.
                                                                   (Будда)

                                           Сунув трубку в угол рта,
                                           Он сидел без дела
                                           У окна, и пустота
                                           Взглядом черного кота
                                           На него глядела.
                                                          (Э.Р.Транк)


                                    18

     Ну вот, и что нам теперь делать?
     Очень не люблю риторических вопросов. Тем более,  что  слишком  много
всяких подробностей совершенно неясны - ни в целом,  ни  в  мелочах.  Ясно
одно: надо искать Таргила, Предстоятеля Хаалана-Сокровенного.  Подробность
первая: где  искать?  Неясно.  Подробность  вторая:  как  искать?  Неясно.
Подробность третья...
     И так далее. Плюс ждущий Дом за спиной.
     Точно так же неясно, что нам делать с Таргилом, когда (или если?)  мы
его найдем. Эйнара этот вопрос, похоже не волнует. И Грольна не волнует  -
он твердо знает, что надо делать с Таргилом, и это меня пугает.  Возможно,
он прав; даже скорее всего - прав.
     И, тем не менее...
     А еще я не знаю, на что мы,  все  трое,  будем  жить.  Нет,  конечно,
отчасти я об этом позаботился - уходя из Дома, я прихватил с  собой  вазу.
Наверное, инстинктивно. В Доме она весьма  смахивала  на  золотую,  но  на
поверку оказалась бронзовой - правда,  с  тончайшим  орнаментом  старинной
работы. Некий подозрительный ювелир предложил мне за  нее  полторы  дюжины
связок монет - хотя на самом деле ваза стоила раз в десять дороже.  Ну  да
ладно, на первое время хватит.
     Вдобавок непонятно, куда разбежались  все  Предстоятели.  Ах,  Лайна,
Лайна... И также неясно... ой,  сколько  же  всего  этого  -  неясного!  И
выяснять все это придется не кому-нибудь...
     Можно, конечно, плюнуть. Нет, нельзя. Какая-то зловещая тень  нависла
над миром - словно сверху не небо, а крыша; и если не мы - то кто же?..
     Что, Сарт, отставной Мифотворец, снова лезешь в спасители мира? Тайны
сокровенные покоя не дают?! Проникнуть хочешь?
     Один раз уже проник.  И  оказался  здесь.  Ничему-то  тебя  жизнь  не
научила! Снова рвешься стать единственным, кто... Нет,  это  Таргил  хочет
стать Единственным, а я хочу не дать ему стать...
     И не дам.
     Огромная, словно высеченная из камня ладонь возникла передо мной, как
из небытия. Два пальца осторожно подцепили мой кубок и подняли его  вверх,
на недосягаемую для меня высоту.
     Вторая ладонь тяжело опустилась на мое плечо.
     - Хватит пить, Сарт, - прогудел Эйнар. - Ночь уже. Давай спать...



                                    19

     ...Мы сидели в очередном притоне, делая вид, что незнакомы. Я и Эйнар
тешили душу недорогим и крепким вином со скудной закуской (деньги были уже
на исходе), а Грольн в углу  задумчиво  перебирал  струны  своего  лея,  и
тихие, грустные звуки бродили между грубо сколоченными столами; постепенно
смолкала ругань пьяных  матросов,  и  какая-то  девица  поспешно  оборвала
визгливый смех, почувствовав его неуместность в той странной  и  печальной
атмосфере, что исподволь овладевала таверной.
     А я продолжал незаметно изучать  сидящих  вокруг  людей.  Уже  неделю
искали мы чернокнижников - Мифотворцев Искушенного  Халла  -  но  они  как
сквозь воду провалились! Я не сомневался, что люди Таргила  где-то  здесь,
рядом, что они наверняка видят меня, всех нас - но я их не видел.
     Видно, не набрал еще Таргил той силы, чтобы выступить в открытую - да
и не пристало выступать в открытую адептам культа Тайного знания. Что-что,
а тайны хранить они умели, ничего не скажешь... Но ведь  и  Таргил  должен
чем-то питаться! Ему тоже нужна  вера  -  значит,  его  Мифотворцы  должны
проявлять себя, создавая новые мифы...
     - Эй, щенок, не трави душу!.. Сбацай-ка лучше  что-нибудь  повеселее!
"Ветер из бочонка" знаешь? - слегка подвыпивший матрос хлопнул Грольна  по
спине и расхохотался.
     Я хорошо видел лицо Льняного Голоса, и выражение этого лица мне очень
не  понравилось.  Эйнар  тоже  почуял  неладное  и   принялся   потихоньку
выбираться из-за стола. Только этого матроса нам еще не хватало, косматого
детины, подогретого вином и...
     Грольн впился взглядом в нависшего над ним  моряка  и  вдруг,  как-то
странно  заулыбавшись,  кивнул.  Его  пальцы  метнулись  вдоль  грифа,   и
безудержное веселье расплескалось  по  таверне.  Довольный  матрос  уселся
напротив, прижав тощую  шлюху,  и  вскоре  добрая  дюжина  осипших  глоток
горланила "Ветер из бочонка", а я все никак не мог понять, что происходит.
Ведь я знал, что творится сейчас в душе у Гро -  но  он  играл,  играл  по
заказу портового забулдыги, да еще как играл!
     Эйнар медленно опустился на свое место - его  вмешательства  явно  не
требовалось.
     ...Гро в последний  раз  ударил  по  струнам,  и  таверна  взорвалась
восторженными криками.
     -  Еще!  Еще!  "Волчье  море"!  "Жену  капрала"  давай!   "Шкиперку"!
"Веселого Хэма"!.. Давай, леер!..
     И Грольн дал. Казалось, он знает любую песню. Я слыхал  некоторые  из
них - но ни разу не слышал, чтобы их ТАК играли! Лей в руках Гро плакал  и
смеялся, выл ветром в рвущихся парусах и ревел в упоении битвы.  И  горели
глаза у завсегдатаев притона, никогда  не  умевшие  толком  петь  матросы,
бродяги, воры и шлюхи безошибочно попадали  в  такт,  выравнивая  пропитые
голоса - а волны очередной песни неудержимо заливали таверну...
     И это была именно песня,  а  не  привычные  нестройные  вопли,  какие
звучат в подобных заведениях. Давай, Гро, несостоявшийся Мифотворец... или
состоявшийся - да только к чему оно теперь?!
     - Заткнитесь, ублюдки! Я хочу, чтобы щенок играл для меня!  Для  меня
одного! Молчать, скоты!.. Или  будете  иметь  дело  с  Косматым  Тэрчем...
Молчать, клянусь темной задницей Мамы Ахайри!
     Я вздрогнул. Столь фамильярное обращение к божеству,  да  еще  такому
злопамятному,  как  Мать  Ахайри...  Впрочем,  чего  еще  ожидать?   Вера,
переставшая рождать мифы, рождает анекдоты...
     Кричал  тот  самый  здоровенный  матрос,  который  первым  подошел  к
Грольну. На мгновение я увидел лицо моряка, перечеркнутое  косым  багровым
шрамом, из-за чего край верхней губы был приподнят, и казалось,  что  Тэрч
все время скалится.
     Тэрч... Косматый Тэрч...  Гро  в  Фольнарке  рассказывал  мне  что-то
такое, о своем детстве, об отце, убитом матросом по имени...
     О, боги!
     Шум смолк на удивление быстро. Видимо, Тэрча тут знали и предпочитали
с ним не связываться.
     - А теперь, парень, сыграй что-нибудь для души. Для МОЕЙ души. Понял?
Играй!..
     Глаза Грольна на миг полыхнули черным огнем, и  он  кивнул.  И  снова
взялся за лей.
     Тихие, шепчущие звуки поползли по залу, и все окончательно  притихли.
Я и не подозревал, что из  обычного  лея  можно  извлечь  подобные  звуки!
Медленно, очень медленно мелодия набирала силу,  обретая  свой  внутренний
ритм, - и я заметил, что сидящий напротив Грольна  Тэрч  начал  потихоньку
раскачиваться,  повинуясь  этому  ритму,  как   змея   повинуется   флейте
заклинателя.
     Остальные посетители тоже понемногу принялись впадать в транс, хотя и
не так глубоко, как Косматый Тэрч. Вкрадчивая мелодия действовала даже  на
меня, и я с трудом сопротивлялся оцепенению, которое она навевала.
     А Гро все играл и играл. В музыке возник нервный надрыв, ухо резанули
несколько визгливых, диссонансных нот.  Тэрч  уже  не  раскачивался  -  он
дергался, словно в припадке падучей, на губах матроса выступила пена.
     Лей звучал сильнее, увереннее - видимо,  события  подходили  к  некой
кульминационной точке, известной одному Гро.
     Юноша встал, не прекращая играть. Теперь уже он нависал над Тэрчем, и
Грольн Льняной Голос  был  высоким  и  страшным,  а  сидящий  матрос  -  с
ежившимся и жалким. Гро смотрел ему в лицо, перебирая струны, и стеклянные
глаза матроса стали постепенно наполняться мутной водой страха.
     Все это я скорее чувствовал, чем видел, и еще я чувствовал настроение
замерших посетителей: затишье перед бурей. Ну что ж, на то я и Мифотворец,
и не из самых плохих...
     Грольн  заговорил.  Чужим  голосом.  Хриплым  и  властным.  Звук  шел
отовсюду, отражаясь от стен, потолка, пола - и  я  никак  не  мог  убедить
себя, что это - всего-навсего иллюзия.
     - Ты помнишь меня, Тэрч?! О, да, я вижу - ты помнишь меня...
     - Я помню тебя, - послушно выговорил матрос. - Ты - тот самый упрямый
музыкант... Я убил тебя пять лет тому назад.
     - А сегодня я убью тебя!
     - Убьешь меня... - повторил Тэрч и кивнул.
     - Именем Хаалана Сокровенного, покровителя певцов, я играл для  твоей
души, убийца, и тем же именем я забираю у тебя душу. Она - МОЯ!
     И резкий аккорд, больше похожий на грохот  рушащейся  скалы,  оборвал
мелод