тобы подойти к старику и проверить, но не смог. Тогда он стал думать о своем отце, о том, как Меттарин Фонарщик помогал ему вставать, когда он падал. Много раз отец приходил к нему ночью и успокаивал, когда Вику снились кошмары из-за книг, прочитанных во время учебы в Литературной Академии. Отец показал ему, как ухаживать за светлячковыми червями, как собирать их сок. А когда у Вика появился интерес к фонарям, отец обучил его своему делу.
     Теперь, очутившись в загоне для рабов по другую сторону океана, Вик понял, как отец помог ему стать тем, кем он стал. А он остановился на библиотекаре третьего уровня, да так с этим и смирился.
     Вик спрашивал себя, что бы он сделал по-другому, если бы у него появился шанс, и решил, что все, от начала и до конца. Он был себялюбив и самонадеянно считал, что и в самом деле вносит вклад в работу Библиотеки. Вот почему Великий магистр Лудаан так его и не повысил, а Великий магистр Фролло постоянно упрекал.
     Он вспомнил эмбир и как он заставил ее страдать, рассказав ей о смерти родителей и братьев и о том, как лорд Харрион опутал ее злыми чарами. Вик горевал о ней, вспоминая боль на прекрасном детском лице эмбир. Он столько всего сделал неправильно!
     Вик отчаянно пытался припомнить, когда последний раз он провел с кем-нибудь счастливое мгновение.
     Рабы продолжали заходить в загон, заполняя все свободное пространство, но Вик уснул задолго до того, как внутрь втолкнули последнего раба.
     На Мыс Повешенного Эльфа опустилась ночь. Джурджан Быстрый и Дерзкий мчался по звездным небесам во всей своей алой красе, а Геза Прекрасная таинственно улыбалась. Вик стоял у щели, глядя на город. Несмотря на поздний час, город не спал. Гоблины и люди ходили по улицам и ездили верхом при свете огромных жаровен, служивших фонарями.
     Отец Вика рассказывал ему о таких жаровнях. Их использовали в качестве фонарей в Рассветных Пустошах в первые дни Постройки. Размером они были с хорошую корзину, и в них лежали дрова, пропитанные жиром. Светлячков тогда было мало - первые двеллеры привезли с собой всего несколько червяков. Только через многие годы были изготовлены настоящие фонари и стало хватать червей, чтобы заполнить их соком.
     По улице медленно ехала тележка, которую влекли два осла. Правил упряжкой гоблин, а три двеллера сбрасывали поленья из тележки в жаровни. Из жаровен, в которые они подкладывали дрова, в воздух взлетали яркие оранжевые искры.
     Вик невольно посмотрел наверх, привлеченный звуками шагов охранника на стене. На стене тоже стояли жаровни, не позволявшие теням заползти в загоны. Но все равно в загоне Вика почти все спали, прижавшись друг к другу для тепла. Им не дали ни постелей, ни новой одежды. Вик знал, что на это пришлось бы тратить чью-то прибыль.
     Жаль только, что ему было не уснуть. Вик устал, но его мозг, как всегда, не желал признавать необходимость отдыха и в нем непрерывно кружились мысли, которые Вик не в силах был отогнать. Потом он все-таки задремал, а когда очнулся, ему показалось, что события последних нескольких дней были всего лишь кошмаром, - но один взгляд на каменные стены разрушил эту надежду.
     - Не спится? - спросил Харран.
     - Нет, - тихо ответил Вик, не желая мешать тем, кто все-таки сумел заснуть.
     - Лучше бы ты все-таки поспал.
     - Я знаю. Я пробовал. - Как только Вик проснулся, он немедленно задумался об угрозе, которую Мыс Повешенного Эльфа представлял для всего, что было ему дорого. Рано или поздно гоблинский корабль наткнется на остров, скрытый туманами Кровавого моря и охраняемый чудовищами и пиратами. Он не знал, когда это может случиться, но эта мысль не давала ему уснуть. - Не могу поверить, что люди здесь ходят рядом с гоблинами.
     - Да, здесь так, - заметил Харран.
     - До Переворота гоблины держались особняком от всех остальных народов.
     - Это было давно, - ответил Харран, - если это вообще правда.
     - Это правда.
     Харран прислонился к стене и посмотрел на Вика. Похоже было, что он хотел что-то сказать, но передумал.
     - Здесь все по-другому, Вик. Не так, как там, откуда ты, - в Блюдце Орсина.
     - Да, - ответил Вик, сожалея об этой лжи. Харран был слишком умен, чтобы в нее поверить.
     - Здесь, в Мысе Повешенного Эльфа, - сказал Харран, - все по-другому, как мне рассказывали. На окраинах города есть поселения людей, гномов и эльфов, а не только гоблинов, и всем им нужен бесплатный труд рабов-двеллеров.
     Это привело Вика в ужас.
     - Здесь люди, гномы и эльфы держат двеллеров в рабстве?
     - Да. Это все знают даже в Перекрестке Лоттара.
     - Я не знал, - сокрушенно сказал Вик. Он задумался, все больше и больше расстраиваясь. - Во время Переворота люди, гномы, эльфы и двеллеры объединились, чтобы уничтожить лорда Харриона. Как они могли допустить порабощение нашего народа?
     - На Разрушенном Берегу, - сказал Харран, - большинство людей считает, что двеллеры вроде саранчи, которую нужно держать под присмотром. Рабство - один из способов контроля.
     - Так что же, люди, гномы и эльфы приезжают сюда, чтобы купить рабов-двеллеров?
     - Да. Живут здесь только гоблины - у Орфо Кадара с этим строго. Но золото он возьмет с кого угодно.
     Снаружи донесся громкий смех. Люди, гоблины и гномы вывалились из таверны на улицу, шатаясь и перекрикиваясь. Эльфы держались сами по себе.
     - Не для этого Старые Боги сотворили двеллеров, - сказал Вик.
     - Это ты про легенду о Дагуане Выжившем? - отозвался Харран. - Я ее совсем забыл.
     Вик кивнул и стал рассказывать легенду, которую впервые услышал от отца и которая стала одним из основных положений в Хранилище Всех Известных Знаний.
     - Старые Боги создали двеллеров, чтобы те жили в укромных уголках. Старые Боги были мудры и знали, что двеллеры потребуются для того, чтобы во время Переворота и битв с лордом Харрионом знания не пропали. Они знали, что двеллеры переживут любые трудности, но сохранят достаточно скромности и не воспользуются могуществом, которое они хранили.
     - Не можем мы пережить любые трудности, - тихо сказал Харран - В шахтах двеллеры мрут как мухи. - В его голосе слышалась горечь.
     - Это из-за гоблинов, - сказал Вик.
     Харран покачал головой.
     - Не только гоблины держат нас в рабстве, Вик. Гномы, люди и эльфы тоже больны себялюбием. Время от времени они захватывают в плен и друг друга, но мы для них - главная добыча.
     Вик отвернулся, потому что не мог больше смотреть в глаза Харрану. Тот говорил правду, как сам ее понимал, но так ведь не могло быть, верно? Люди, гномы, эльфы и двеллеры всегда вместе выступали против гоблинов. Лорд Харрион не принял этого во внимание. Вик снова посмотрел сквозь щель на улицу, по которой шагали бок о бок те, кому следовало быть врагами.
     Эти люди забыли не только злодейства лорда Харриона, подумал Вик. Они забыли, как близко этот мир подошел к гибели, хотя они и живут на одном из самых больших могильников, оставшихся после катаклизма.
     Он долго сидел без сна и разговаривал с Харраном, хотя горло у него пересохло. Они говорили обо всем и ни о чем конкретно. Наконец Харран уснул. Вик достал из-под рубашки дневник и начал писать оставшимся угольком. Он сидел под самой стеной, и свет луны едва позволял ему видеть страницу. Вик помнил об охранниках наверху и старался не попадаться им на глаза. Больше он не думал о том, чтобы уничтожить дневник. Это был важный документ Он записал все, что узнал с тех пор, как прибыл в Мыс Повешенного Эльфа, об Орфо Кадаре, гоблинских кораблях и собирающейся армии Великий магистр Фролло и остальные должны были узнать эти страшные новости.
     Закончив, он закрыл дневник. Завтра, если получится, он хотел найти еще угля и продолжить работу. Даже если он не сможет выбраться из гоблинского города, надо было найти способ передать дневник в Рассветные Пустоши.
     И тут сквозь щель в стене до Вика донесся шепот. Тон был холодный и вежливый, это был голос человека, привыкшего командовать.
     - Что это ты там делаешь?

13. ЧЕЛОВЕК В ЧЕРНОМ.

     Удивленный Вик попятился. Сквозь щель он увидел в тени у стены человека среднего роста, одетого в черное.
     - Н-ничего, - выговорил Вик, заикаясь. Сердце его отчаянно застучало.
     - Нет, делаешь, - обвиняющим тоном сказал человек в черном. Он просунул сквозь щель руку в перчатке. Из-под капюшона плаща виднелось его длинное изящное лицо с тонким носом. На глубоко посаженные черные глаза падала темная челка. Верхнюю губу и подбородок скрывали коротко подстриженные усики и бородка. - Ты рисовал. Я видел!
     Вик ничего не ответил и отступил еще на шаг назад. Наверху по железу зазвенели шаги гоблинов.
     - Стой, идиот, - прошептал человек в черном. Его слова прозвучали как команда, и Вик замер.
     - Двинешься дальше, - сказал человек в черном, - и тебя обязательно заметят громилы на стене.
     Вик невольно попытался определить его акцент. Вообще-то библиотекарей этому учили, но сейчас у Вика ничего не получалось.
     Человек в черном улыбнулся, показав очень белые зубы.
     - Ни ты, ни я этого не хотим так ведь?
     - Не хотим, - нервно согласится Вик.
     - Гоблины ведь не знают, что у тебя есть альбом? - спросил человек в черном.
     Вик не ответил, крепче прижимая к себе дневник.
     - Конечно не знают, - довольно улыбнулся человек в черном. - У тебя есть секрет!
     Вик молчал. Он видел, что по улице за спиной человека в черном едет фургон с дровами, приближаясь к тому месту, где стоял незнакомец. Прикрепленный к фургону горящий факел отчасти разогнал тени на улице.
     Человек в черном двигался быстро и с почти кошачьим изяществом. Хотя факел и стирал тень, освещая улицу, человек растаял где-то в оставшейся темноте. Когда фургон проехал, он снова просунул руку в щель.
     - Я люблю секреты, - сказал он, и его черные глаза загорелись. - Особенно чужие. - Он посмотрел на книгу у Вика в руках. - Хочешь рассказать мне свой секрет?
     - Нет у меня никаких секретов, - ответил Вик. Человек в черном снова улыбнулся.
     - И ложь я тоже люблю, мой маленький друг. Ложь напоминает секрет в запертой шкатулке. Если внимательно прислушиваться к тому, как кто-то лжет, то научишься добывать секреты вне зависимости от того, насколько крепко другие за них держатся.
     Вика охватил ужас.
     - Откуда ты взялся?
     Его собеседник взмахнул рукой в черной перчатке.
     - Из города. Я как раз запасался чужими секретами. - Он пожал плечами и скривился, будто укусил зеленое яблоко. - И немножко золотом. Совсем немножко добыл при тех усилиях, что потратил.
     По стене наверху прошел гоблин, и они оба замолчали. Вик быстро оглянулся, проверяя, не проснулся ли кто-нибудь.
     - Здесь кто-нибудь знает твой секрет? - спросил человек в черном.
     - Да, - ответил Вик.
     Человек в черном приподнял брови с довольным видом.
     - Ты соврал!
     - Нет-нет, - уверил его Вик. - Я...
     - Соврал! - радостно воскликнул его собеседник. Он беззвучно захлопал в ладоши, так что Вик услышал только тихий скрип черной кожи перчаток. - Ты соврал, и теперь я узнал две вещи. - Он стал загибать пальцы. - Во-первых, у тебя все-таки есть секрет - ты сам сказал, что кое-кто из остальных его знает. А во-вторых, я теперь знаю, как ты выглядишь, когда врешь.
     Вик быстро понял, что совершил ошибку. Он хотел отвлечь внимание человека в черном, отрицая саму возможность секрета. Вик так устал после плавания на гоблинском корабле и подъема в город, что едва соображал.
     - Ну так как, расскажешь мне? - спросил человек в черном.
     - Кто ты такой? - спросил Вик.
     - А это мой секрет, малыш. Может, поменяемся? Тайна за тайну.
     - Ты соврешь.
     Человек в черном усмехнулся и кивнул.
     - Конечно. Это один из лучших способов хранить секреты. Теперь видишь, почему я так люблю узнавать чужие тайны? Это самая интересная игра на свете. В нее все играют, только не у всех одинаково хорошо получается.
     Над ними снова прошел гоблин-охранник. Вик молча смотрел, как человек в черном опять отступает в тень.
     - Ты художник? - спросил он.
     - Да, - мгновенно ответил Вик.
     - Хмм, - человек в черном постучал пальцами в перчатке по подбородку. - Это полуправда, не больше того. Значит, ты рисуешь, но ты не художник. Ты устал, но твое дело для тебя важнее отдыха, к тому же тебе приходится скрываться ото всех... Интересно.
     Вик молчал, гадая, не подослан ли человек в черном гоблинами в качестве проверяющего. Но он быстро отказался от этой идеи. Для гоблинов затея выглядела слишком сложной.
     - Зачем тебе секреты раба?
     - А откуда у раба секреты, о которых не знают его охранники? - ответил вопросом человек в черном. Потом он вздохнул и презрительно пожал плечами. - Конечно, это же гоблины. Смекалки у них не больше, чем у гусей. - Он снова посмотрел на библиотекаря - Кому ты показываешь свои рисунки?
     - Никому.
     - Тогда ты рисуешь для себя?
     Вик промолчал, тщетно надеясь, что человек в черном исчезнет наконец с той же внезапностью, с какой появился.
     - Художник, восхищенный собственными рисунками, - задумчиво произнес человек в черном. Подумав немного, он покачал головой. - Нет, тоже неправда. Тогда бы ты рвался показать их, а ты - сама таинственность. - Внезапно он прижался лицом к щели, наклонив голову и разглядывая Вика левым глазом. - А может, ты шпион, двеллер?
     - Чей шпион? - спросил Вик.
     - Вот именно, - согласно отозвался человек в черном. - Чей шпион? У Орфо Кадара хватает врагов и недовольных подданных. Говорят, что с короной на голове спокойно не уснешь. Может, кто-то специально заслал тебя к рабам, чтобы побольше узнать о Мысе Повешенного Эльфа?
     - Неужели шпион согласился бы на такое? - сказал Вик, подходя ближе к щели в стене. Вблизи от человека в черном он меньше ощущал опасность, чем когда стоял вне прикрытия перехода у него над головой. - Это глупо.
     - Глупо, говоришь? - Человек в черном улыбнулся. - Ты когда-нибудь задумывался над тем, что отделяет глупость от гениальности? - Он вытянул руку в черной перчатке с плотно сжатыми указательным и средним пальцами. - Они так же близки друг к другу, как эти два пальца. Разница тут проста: то, что приводит к неудаче, называют глупостью. По-моему, это не совсем честно. Ведь если самый глупый план срабатывает, его называют блестящим.
     - Уходи, - сказал Вик.
     - Почему? - отозвался человек в черном. - Мы только начали знакомиться.
     - Я даже не знаю, как тебя зовут.
     - И я тоже не знаю твоего имени. Но тебе очень хочется узнать мое, так?
     Вик промолчал. Ему ужасно хотелось ответить отрицательно, но он боялся, что человек в черном поймает его на очередной лжи. А потом молчание слишком затянулось, чтобы вообще что-то отвечать.
     Человек в черном снова ухмыльнулся, сверкнув белыми зубами.
     - Видишь? У нас уже есть кое-что общее. Ты хочешь узнать мое имя не меньше, чем я хочу узнать твое. - Он заколебался. - Во всяком случае, пока мне кажется, что я этого хочу. Может, в тебе только то и интересно, что ты считаешь необходимым что-то зарисовывать.
     Вик заставил себя выпрямиться, не желая больше бояться человека в черном.
     - А если я позову охранников и скажу им, что ты здесь?
     - А может, у меня есть законный повод быть здесь, - возразил человек в черном. - Об этом ты подумал?
     - Подумал, - сказал Вик. - Но мой секрет доказывает, что и у тебя есть секрет.
     - Да? И почему это?
     Вик наклонился поближе, глядя на своего собеседника снизу вверх и надеясь, что, несмотря на эту позу, его страх не слишком заметен.
     - Если бы тебе полагалось здесь быть, то ты бы приказал гоблинам схватить меня и отнять мой... мой альбом.
     - Ну и что в этом интересного? - спросил человек в черном. - Куда интереснее украсть у кого-нибудь тайну, чем выбить ее кулаками. Пока ты добьешься своего побоями, человеку уже станет все равно, знаешь ты его секрет или нет.
     Внезапно человек в черном рванулся вперед, к щели в стене. Рука в перчатке метнулась к дневнику Вика. Вик отпрыгнул, ударив человека в черном по руке. Сердце у него в груди отчаянно заколотилось, а в голове пульсировала боль от проколотого уха.
     На лице человека в черном появилась гримаса, в которой смешались гнев и восхищение.
     - А ты быстро движешься, мой друг. Мало кто бывает таким шустрым. - Он убрал руку. - Конечно, я тут в невыгодном положении.
     - Я позову стражу, - предупредил Вик. Человек в черном без тени испуга снова подошел к стене.
     - Ну так зови. Чего ты боишься - что я так быстро убегу, что стражники меня не заметят и побьют тебя за напрасное беспокойство? - Он наклонил голову вбок. - Или ты за меня переживаешь?
     Вик ничего не ответил. Теперь время было на его стороне. Чем дольше человек в черном тут задержится, тем скорее гоблины его заметят.
     - Ты меня заинтересовал, маленький художник, - сказал человек в черном. - Я с удовольствием разгадаю твои загадки. - Он глянул через плечо. - Но сейчас мне пора. - Он с улыбкой повернулся к Вику. - Поболтаем в другой раз.
     На глазах у изумленного Вика человек в черном исчез, будто его никогда тут и не было. Вик подошел к стене и выглянул наружу сквозь щель, но так и не увидел, чтобы таинственный незнакомец перешел улицу.
     Усталый и встревоженный, Вик сел на землю, продолжая наблюдать за происходящим. Теперь размеренные шаги гоблинов наверху казались ему успокаивающими.

***

     Библиотекарю казалось, что он совсем не хочет спать, но скоро он провалился в темные глубины сна.
     На следующее утро Вик проснулся от грохота железных прутьев. Он заснул возле стены, свернувшись в клубочек для тепла. Вик сел, с трудом разгибая ноющие конечности. Вчерашнего загадочного посетителя не было видно, а дневник надежно спрятался у него за пазухой.
     Наверху гоблины-охранники затопали над коридором, в который выходили загоны для рабов. Длинные цепкие пальцы на ногах позволяли гоблинам крепко держаться за сетки и перекладины, так что они молча и уверенно опускали вниз на веревках горячий котел.
     Вик потянул носом и понял, что в котле была та же самая каша, которой их кормили на "Дурном ветре", но на этот раз в нее, похоже, были добавлены кусочки яблок. Ни мисок, ни ложек им так и не дали, так что двеллерам пришлось брать густую кашу руками. Потом в загон опустили котел с тепловатой водой и одним-единственным черпаком.
     Вик разбудил Харрана - тот проспал прибытие завтрака. Потом Вик нашел глазами Миннигера. Тот лежал на земле в той же позе, в которой уснул вчера. Вика пробрала нервная дрожь. Потом он все-таки медленно поднялся на ноги. В голове у него гудело, лицо со стороны продырявленного меткой уха горело. Не обращая на это внимания, Вик побрел к Миннигеру. Он опустился на колени рядом со стариком, подавив стон боли - после вчерашнего подъема по лестницам его колени отказывались сгибаться. Вик тронул старика за плечо и слегка потряс его.
     - Миннигер! - позвал он и тут заметил, как застыла рука старика. О нет! Он перевернул Миннигера на спину, и тот уставился в голубое утреннее небо невидящими глазами.
     Вик чуть не закричал, когда понял, что случилось, глаза наполнились слезами - от печали и одновременно от осознания безнадежности своего положения.
     - Вик? - окликнул его Харран, подходя ближе. - В чем дело? Что случилось?
     - Миннигер, - прошептал Вик. - Он умер.
     Харран опустился на колени рядом с Виком и посмотрел на старика.
     - Он умер во сне, Вик. Это спокойная смерть, и здесь любой бы от такой не отказался.
     - Я знаю, - ответил Вик. - Но он не хотел умирать. Он хотел вернуться к семье и делать лучшее вино из ягод разалистин.
     Двеллеры по соседству пугливо попятились от покойника. Это опечалило Вика. В Рассветных Пустошах смерти не боялись. Никто не хотел умирать, конечно, но старикам и больным давали спокойно скончаться в своих постелях, в окружении людей, которые их любили. Друзья и родные разговаривали с умирающими даже тогда, когда те уже не могли от