Она говорила так, будто обсуждала вчерашний телефильм.
   - Хотя Тед не использовал всех  тех  вещей,  о  которых  он  говорил,
ничего дурного не произошло. Я не залетела, вообще ничего не случилось.
   Красная краска постепенно охватывала  шею  и  лицо  Теда.  Однако  он
сохранял безразличный вид.
   - Потом он извинялся за свою неосторожность. Я была обеспокоена, хотя
и не слишком. Он говорил, что женится  на  мне,  если  что.  И  выглядел
сильно озадаченным. Я посоветовала: "Не будем об этом раньше времени, не
беспокойся, Тедди". А он сказал:  "Не  называй  меня  так,  что  еще  за
детское имя".  Наверное,  он  и  сам  удивлялся  тому,  что  между  нами
произошло. Но я не забеременела. Даже странно... Иногда я чувствую  себя
какой-то нереальной. И мир вокруг нереален. Я что-то  делаю,  расчесываю
волосы, хожу на занятия, но все это как бы не всерьез. Вы  понимаете,  о
чем я? Все это фальшиво. Иногда мне  кажется,  что  стены  моей  комнаты
рухнут, словно картонные декорации, а за ними  обнаружатся  режиссеры  и
постановщики, готовящие следующую сцену. И трава, и небо - все это будто
нарисованное. Фальшивое.
   Она взглянула на меня:
   - Ты разве никогда не ощущал этого, Чарли?
   Я подумал, прежде чем ответить:
   - Нет, Сандра. Это никогда не приходило мне в голову.
   - А у меня это почти никогда не выходит из головы. После того  случая
с Тедом это еще усилилось. Я думала, что непременно должна забеременеть,
потому что слышала, что это случается со всеми  после  первого  раза.  Я
пыталась себе представить, как буду сообщать  такую  новость  родителям.
Отец будет в ярости и  захочет  узнать,  кто  этот  сукин  сын.  А  мама
заплачет и скажет: "Я думала, мы вырастили  тебя  порядочной  девушкой".
Это было бы... Настоящее, реальное, понимаете? Но через некоторое  время
я уже не думала  об  этих  вещах.  Ничего  не  произошло.  Я  уже  стала
забывать, что это было за ощущение. Тогда я снова пошла на тот каток.
   В комнате стояла гробовая тишина. Миссис  Андервуд  никогда,  даже  в
мечтах, представить себе не могла такую тишину  и  такое  внимание  всей
аудитории к рассказчику.
   -  Меня  подцепил  тот  самый  парень,  с  которым  подрался  Тед.  Я
специально позволила ему это сделать. Я одела свою самую короткую  юбку,
голубую, и тонкую блузку. Через некоторое время мы ушли с катка.  И  это
было реальным.  Это  не  было  разукрашенной  фальшивкой.  Он  не  ломал
комедии, ничего не строил из себя... Вообще, я ничего о  нем  не  знала.
Возможно, он  был  маньяк.  Или  наркоман.  Может,  у  него  был  нож  в
кармане... Я чувствовала себя живой, понимаете, живой и настоящей.
   Тед глядел на Сандру широко раскрытыми глазами. Вся  сцена  выглядела
как отрывок кошмарного сна.
   - Была суббота, громко играла музыка. На стоянке автомобилей, куда мы
пришли, музыка с катка была слышна, но уже тише.  С  задворок  роликовый
каток смотрится не так заманчиво: всюду валяются пустые коробки, бутылки
из-под колы, но эта картина тоже меня  возбуждала.  Он  тяжело  дышал  и
сжимал мою руку так, как будто боялся, что  я  убегу.  Он...  Тед  будто
поперхнулся. Мне было странно, что кто-то может быть затронут  до  такой
степени происшествием иным, чем смерть родителей. Это  вызывало  у  меня
уважение.
   - У него была старая черная машина, и мне вспомнилось, как в  детстве
мама говорила : "Если незнакомые мужчины предлагают тебе сесть в машину,
ни в коем случае не соглашайся!" И это меня тоже возбуждало. А что, если
он украдет меня, думала я. Он открыл дверцу, мы влезли внутрь, и там  он
начал целовать меня. У него были жирные губы, он ел  перед  этим  пиццу.
Там, на катке, продавали пиццу по двадцать центов кусок. Он прижался  ко
мне, начал ощупывать, и я ощутила, как он размазывает остатки  пиццы  по
моей блузке. Затем мы легли, я задрала юбку...
   - Заткнись! - дико заорал Тед. Он стукнул кулаком по парте  так,  что
многие подпрыгнули. - Ты не понимаешь, что такого  не  рассказывают  при
всем народе! Закрой свой рот или я его тебе закрою!
   - Это ты заткнись, Тедди, или я выбью к чертям все твои зубы, холодно
произнес Дик Кин. - Ты уже получил свое, не правда ли?
   Тед недоуменно уставился на  него.  Они  часто  совершали  совместные
выезды в свет на машине Теда, и их можно  было  вдвоем  видеть  в  клубе
Харлоу. Не знаю, останутся ли они  теперь  близкими  приятелями.  Сильно
сомневаюсь. - От него не слишком приятно пахло, - продолжала Сандра, как
будто ничего не произошло. - Но он был таким большим. И тяжелым.  Больше
Теда. И у него было... Ну, эта штука... Такая огромная, что  я  боялась,
что он мне что-нибудь повредит, хотя уже была  не  девственница.  Еще  я
думала,  что  на  стоянке  нас  может   заметить   полиция,   они   ведь
прохаживаются там, чтобы следить за порядком. И от  этой  мысли  у  меня
захватывало дух. И тут со  мной  начала  происходить  странная  вещь.  Я
почувствовала такое удовольствие, даже до того, как он снял мне трусы. Я
никогда не ощущала себя такой... Настоящей. Что самое забавное,  у  него
даже не получилось войти в меня. Он пробовал, я пыталась ему  помочь,  и
все соскальзывало, и тут... Ну, вы понимаете.  Он  еще  полежал  на  мне
минуту и сказал: "Ты это специально подстроила, сучка". Вот и все.
   Она встряхнула головой:
   - Но это было  реальным.  Я  до  сих  пор  помню  все  до  мельчайших
подробностей: музыку, запах, звук расстегивающейся молнии, все.
   Она улыбнулась задумчиво.
   - А то, что происходит сейчас, может быть, даже лучше, Чарли.
   Странное дело, я не  мог  понять,  вызвал  ли  у  меня  этот  рассказ
неприятные  эмоции  или  нет.  Не  думаю,  хотя  сложно  сказать.  Когда
сворачиваешь  с  колеи,  можно   увидеть   много   интересного   вокруг.
"Интересно, как люди определяют, что они реальны", -  прошептал  я  себе
под нос.
   - Что, Чарли?
   - Ничего.
   Я внимательно оглядел всех присутствующих. Они не  были  удрученными,
никто из них. Я думал: "Как она могла рассказывать все это?" Но не видел
подобного вопроса в глазах у кого-нибудь из  ребят.  Такие  мысли  могли
быть у Филбрека. Или  у  старого  доброго  Тома.  Но  здесь...  Пиг  Пэн
разглядывал свой карандаш. Сюзанн Брукс мило улыбалась. Дик Кин сидел  с
наполовину заинтересованным, наполовину отсутствующим  выражением  лица.
Корки вертел головой. Грейси выглядела слегка удивленной, но  не  более.
Ирме Бейтц, похоже, не было дела до этого всего. Наверное,  она  еще  не
отошла после того момента, как в  меня  выстрелили.  Неужели  эта  жизнь
взрослых настолько  скучна,  что  рассказ  Сандры  произвел  бы  на  них
убийственный эффект? Или мои одноклассники такие странные и  извращенные
люди, что для них такое в порядке вещей? Мне не хотелось сейчас думать о
вопросах морали, и я оставил эту тему.
   Один Тед выглядел шокированным, но он не в счет.
   - Я не знаю, что должно произойти, -  обеспокоенно  произнесла  Кэрол
Гренджер. - Я боюсь  всех  этих  перемен.  Мне  нравится  привычный  ход
событий, я не хочу, чтобы все вот так рушилось.
   Что я мог на  это  ответить?  События  вышли  из-под  контроля.  Было
бессмысленно пытаться вернуть все  в  привычное  русло.  Неожиданно  мне
стало смешно, все это слишком смахивало на шоу.
   - Мне нужно в уборную, - неожиданно произнесла Ирма.
   - Потерпи, - ответил я. Сильвия засмеялась.
   - Вернемся к нашей игре, - предложил я. - Я обещал рассказать  вам  о
своей сексуальной жизни.  Рассказывать  особо  нечего,  разве  что  одна
небольшая история, которую, возможно, вы найдете интересной.
   И я начал свое повествование.
 
Глава 26 
 
   Летом прошлого года мы с Джо поехали на выходные в Бэнгор.  Брат  Джо
подрабатывал там на каникулах. Питу МакКеннеди был  двадцать  один  год,
что мне тогда казалось глубокой старостью,  и  он  специализировался  на
языках в университете.
   Намечался великолепный уик-энд. Уже в пятницу вечером мы с Джо, Пит и
пара его друзей как следует напились. Я напился первый раз в  жизни,  но
никаких особых последствий наутро не было, даже голова не болела. Пит по
субботам не работал, и с утра он повел нас осматривать окрестности. Было
довольно безлюдно. Пит объяснил нам, что летом всегда  так.  Большинство
студентов уезжает на озеро... А местечко было действительно  чудное.  Мы
собирались  уже  возвращаться  с  прогулки,  когда  Пит  увидел   парня,
шагающего к лодочной станции, и закричал:
   - Скрэг! Эй, Скрэг!
   Скрэг был громадным малым в вылинявших джинсах и голубой рубашке.  Он
курил ужасно выглядящую короткую  черную  сигару,  которая  воняла,  как
могло бы вонять только грязное тлеющее белье.
   - Как жизнь? - спросил он.
   - Нормально, - ответил Пит. - Это мой брат Джо и его  приятель  Чарли
Деккер. Скрэг Симеон.
   - Привет!
   И Скрэг пожал нам руки. Затем, тут же забыв  о  нашем  существовании,
повернулся к Питу:
   - А что ты делаешь сегодня ночью?
   - Мы втроем собираемся в кино.
   - Не делай этого, дитя мое. Мой тебе совет, - усмехнулся Скрэг.  -  А
ты можешь предложить что-нибудь получше? - спросил Пит, тоже усмехаясь.
   - Дана Коллет устраивает  сегодня  вечеринку  на  базе,  которую  эти
ребята снимают около Чудик-пойнт. Там будет  сорок  миллионов  свободных
девочек. Принеси травки.
   - У Мюллера еще есть?
   - Насколько я знаю, у него сейчас этого дела завались.  Всех  сортов.
Пит кивнул:
   - Хорошо, мы будем, если ничего не произойдет.
   Скрэг помахал рукой на прощание, бросил "До скорого!" и удалился.
   Мы отправились к Джерри Мюллеру, который (по словам Пита) был главным
поставщиком наркотиков во всей окрестности. Я, конечно, напустил на себя
небрежный вид, будто каждый день только и делал, что общался с  дельцами
наркобизнеса. Но на самом деле я с трудом  мог  скрывать  возбуждение  и
любопытство.  Мне  представлялось,  что   сейчас   я   увижу   безумного
обнаженного типа с венами,  перетянутыми  резиновым  шнуром  и  огромным
шприцем, торчащим прямо из руки. Или что-то в этом роде, не помню точно,
но воображение мое рисовало самые потрясающие картины.
   У Джерри был небольшой домик  в  Олд  Тауне,  рядом  со  студенческим
городком.   Олд   Таун   -   типичный   провинциальный   город,    среди
достопримечательностей  которого  можно  назвать  разве   что   бумажную
фабрику,  лодочную   мастерскую   и   настоящую   индейскую   резервацию
неподалеку. Я видел этих индейцев. Почти все глядели на вас  так,  будто
прикидывали, что лучше:  сделать  настоящее  скальпирование  или  взамен
повыщипывать вам волоски из задницы.
   Джерри  оказался  невысоким  парнем,  постоянно  улыбающимся,  вполне
нормально одетым, в здравом уме и твердой  памяти.  Более  того,  вместо
Рави Шанкара и его  Невообразимого  ситара  Джерри  предпочитал  слушать
музыку "блю грасс". Когда я увидел альбомы "Гринбрайар Бойз", я спросил,
не любит ли он "Тарр Бразерс".  Мы  тут  же  нашли  общий  язык.  Джерри
сворачивал косяк, болтая о музыке, Пит и Джо скучали.
   - Держи, закуривай, - наконец  сказал  Джо,  протянув  свое  творение
Питу. Пит поджег эту штуку, выглядящую почти как обыкновенная  сигарета,
только без фильтра и в более  плотной  бумаге.  Пит  глубоко  затянулся,
затем откинулся на спинку стула и  передал  косяк  Джо.  Я  почувствовал
странный запах, сладковатый, скорее приятный,  чем  отвратительный.  Джо
закашлялся. Джерри обернулся ко мне:
   - Ты слышал когда-нибудь "Клинч Маунтин Бойз"?
   Я отрицательно покачал головой:
   - Нет, не приходилось.
   - Послушай обязательно, это потрясающе.
   Он поставил пластинку. Мне передали косяк.
   - Ты обычные сигареты курил? - покровительственно спросил Джерри.
   Я ответил, что не курю.
   - Втягивай в себя дым медленно, осторожно, а то закашляешься, и  весь
кайф пропадет.
   Я медленно затянулся, ощутив, как сухой сладковатый дым заполняет мои
легкие. Я задержал дыхание и, передав косяк Джерри, стал  прислушиваться
к музыке.
   Полчаса спустя мы слушали "Флэт энд  Скрагз".  Мы  выкурили  еще  два
косяка к этому времени. Я собирался спросить, когда же эта трава наконец
подействует,  как  вдруг  понял,  что   слушая   музыку,   я   отчетливо
визуализирую струны банджо. Они казались мне яркими светящимися  нитями,
колеблющимися  и  подергивающимися  в  такт   аккордам   музыки.   Образ
становился ярче, когда я на нем концентрировался. Я попытался  объяснить
Джо, что я вижу, но Джо уставился на меня как идиот, явно не понимая  ни
одного из произнесенных  мною  слов.  Мы  рассмеялись.  Пит  внимательно
разглядывал открытку с Ниагарским водопадом, висящую на стене.
   Мы вышли от Джерри около пяти часов, и я чувствовал, что меня  сильно
пробрало. Пит купил травы, чтобы принести на вечеринку. Настроение  было
превосходное. Джерри стоял на пороге, махал  нам  рукой  на  прощанье  и
приглашал меня заходить еще послушать музыку. Кажется, я  был  тогда  на
вершине блаженства. Мы долго ехали по побережью. Слава Богу, у  Пита  не
возникало проблем с координацией движений, и он спокойно вел машину.  Но
все трое были не в себе после  травки,  и  любые  попытки  о  чем-нибудь
разговаривать приводили к приступам неудержимого смеха. Помню, я спросил
Пита, как выглядит Дана, к которой мы едем, и он  неожиданно  злобно  на
меня взглянул. Это показалось мне настолько забавным, что я  хохотал  до
боли в желудке. В голове моей попрежнему раздавались звуки банджо.
   Пит был здесь прошлый раз  весной,  он  плохо  помнил  дорогу,  и  мы
пропустили поворот, так что пришлось возвращаться.  Мы  ехали  последние
несколько миль по узкой гравийной дороге. Уже здесь была слышна  громкая
музыка, и стояло такое количество  припаркованных  автомобилей,  что  мы
вынуждены были вскоре остановиться, найти место для нашей машины и  идти
пешком.
   Я начинал понемногу приходить в себя. В голову лезли неприятные мысли
о том, каким молодым и глупым я покажусь ребятам из  колледжа.  Я  решил
держаться Джо, побольше молчать и делать безразличное лицо.
   Как только мы вошли в помещение, в нос мне  ударил  запах  марихуаны,
винных паров и потных тел. Вокруг было множество  парней  и  девушек,  и
каждый был либо пьян, либо накурен, либо  то  и  другое  вместе.  Громко
звучала рокмузыка, и цветные огни прыгали по стенам,  красные  и  синие.
Люди подходили друг к другу, разговаривали, смеялись. Откуда-то появился
Скрэг и стал махать нам рукой.
   - Пит! - воскликнул кто-то прямо у меня над ухом. Я обернулся и  едва
не проглотил язык.
   Передо мной была невысокая девушка, очень симпатичная. Волосы ее были
обесцвечены. На ней было самое короткое  платье,  которое  я  когда-либо
видел в своей жизни. Яркая оранжевая ткань переливалась и блестела.
   - Привет, Дана! - прокричал Пит. - Это мой брат Джо  и  его  приятель
Чарли Деккер.
   Дана поприветствовала нас.
   - Не правда ли, крутая у меня вечеринка? -  обратилась  она  ко  мне.
Когда она двигалась и поворачивалась, из-под платья выглядывали трусики.
   Я подтвердил, что вечеринка великолепна.
   - Ты принес что-нибудь, Пит?
   Пит усмехнулся и вытащил из кармана спичечный  коробок  с  травой.  У
Даны загорелись глаза. Она стояла так близко ко мне,  что  я  чувствовал
тепло ее тела. Возбуждение мое нарастало.
   - Пойдемте, покурим, - предложила она. Мы нашли укромное  местечко  в
углу за одной из колонок, и Дана достала лист плотной бумаги  с  книжной
полки, на которой были книги Гессе, Толкиена  и  кипа  журналов  "Ридерз
Дайджест". Мы забили косяк и пустили его по  кругу.  Я  чувствовал  себя
великолепно, голова моя была словно воздушный шар, наполненный гелием. К
нам постоянно подходил народ, не прекращались знакомства и  рукопожатия.
Все имена я, конечно, тут же забывал. Но ситуация нравилась мне тем, что
Дана все время вскакивала с места,  чтобы  обнять  какого-нибудь  своего
приятеля или подругу, и тогда я мог отчетливо видеть ее  самые  интимные
места сквозь прозрачные нейлоновые трусики. Народ вокруг разговаривал  о
Микеланджело,  Курте  Воннегуте  и  последних  новинках  рока.  Какая-то
девушка спросила меня, читал ли я Сюзанн Браунмиллер. Я ответил, что  не
читал.  Она  стала  горячо  убеждать  меня,  что  это  потрясающе,   это
убийственно. Я смотрел  на  картинку,  висящую  на  стене.  На  ней  был
изображен парень у телевизора с огромной дебильной улыбкой и  вылазящими
на  лоб  глазами.  Надпись  внизу  гласила;  "Черт!  И  как  это  я  так
накурился!"
   Я смотрел на Дану.  Она  то  скрещивала  ноги,  то  вновь  раздвигала
колени. Несколько темных волосинок торчали из-под трусов. Я  никогда  не
чувствовал  себя  таким  возбужденным.  Не  знаю,  повторится   ли   это
когда-нибудь еще. Я был вне себя, и всерьез уже начинал беспокоиться, не
лопнут ли на мне штаны. Дана разговаривала с Питом и с  каким-то  типом,
которого, кажется, не представили. И вдруг, совершенно  неожиданно,  она
повернулась ко мне, и желудок мой сжался  в  комок.  Она  наклонилась  к
моему уху, обдав его горячим дыханием, и прошептала:
   - Сейчас выйдешь  через  заднюю  дверь.  Вот  туда.  -  Она  показала
пальцем. В это было невозможно поверить. Как во сне я смотрел на  дверь.
Она была реальна. Дана тихонько рассмеялась и прошептала:
   - Весь вечер ты заглядываешь мне под платье. К чему бы это?
   И прежде чем я успел что-нибудь сказать, она поцеловала меня в щеку и
слегка подтолкнула к двери.
   Я встал и оглянулся в поисках Джо, но его нигде  не  было.  Ноги  мои
затекли от долгого  сидения,  и  мне  захотелось  пройтись  по  комнате,
размять их. Еще мне хотелось прокричать на всю комнату, что я не в своем
уме. А еще - прикрыть чем-нибудь огромную выпуклость ниже  пояса,  чтобы
никто не догадался о моем истинном состоянии.
   Но ничего этого я не сделал, а просто пошел к двери.
   Это был выход на пляж. Вниз вели ступеньки, я едва не упал и вынужден
был передвигаться медленно, старательно держась за перила. Музыка  здесь
была едва слышна, ее заглушал шум волн, бьющихся  о  берег.  Дул  легкий
прохладный ветерок. Прямо передо мной простирался Атлантический океан, и
луна отбрасывала серебряные блики на темную  водную  гладь.  Пейзаж  был
великолепен, и на секунду мне показалось, что я нахожусь на картине,  на
черно-белой  открытке.  Домик  с  музыкой,  людьми,  марихуаной  казался
далеким сном. Вдали  слева  различался  силуэт  какого-то  островка.  На
верное, на всем побережье сейчас не было никого. Только легкий  ветерок,
ритмичный звук набегающих волн, только я и океан... Не знаю,  как  долго
длилось мое ожидание. Часов у меня не было, и я был еще под воздействием
травы, так что понятия  не  имел  о  времени.  Я  чувствовал,  как  меня
захватывает и поглощает тихая печаль. Не знаю,  то  ли  сплетение  теней
деревьев на песке, то ли шум ветра, то  ли  легкий  холодок,  но  что-то
сильно подействовало на меня. Может быть, безмерность  океана.  Но  факт
остается фактом,  настроение  мое  сильно  изменилось.  И  еще...  Проще
говоря, у меня пропала эрекция. Полностью пропала к  тому  времени,  как
рука Даны легла на мое плечо.
   Она повернула меня к себе и поцеловала.  Я  ощущал  ее  нежную  кожу,
тепло ее бедер, но уже не мог возбудиться.
   - Я видела, как ты на  меня  смотришь.  Ты  такой  милый.  Все  будет
хорошо, да?
   -  Я  попытаюсь,  -  ответил  я,  ощущая  себя  полным  кретином.   Я
притронулся к ее груди, погладил шею. Бесполезно.
   - Только не говори Питу, он убьет меня, - произнесла Дана.
   Она взяла меня за руку, и мы  отошли  на  несколько  шагов  вверх,  к
соснам. Трава блестела в лунном свете. Тело Даны казалось  неестественно
прекрасным, словно сошедшим с фламандских  полотен,  когда  она  снимала
платье...
   - Это так чудно, - произнесла она, и  по  голосу  я  понял,  что  она
возбуждена.
   Она подошла  ко  мне  и,  пока  я  расстегивал  негнущимися  пальцами
пуговицы рубашки, запустила руки в ширинку. Я сжался от страха: никакого
возбуждения, никаких признаков эрек