ся коридор, в котором мы, и ночь по бокам, и черная тень
впереди...
   Первая - Инта, за ней я, а Альд топает позади, что-то случилось,
подумал он, только я не пойму... Нечего понимать, подумал он.
Накрылось одно вранье, пойдет другое.
   Светлый коридор и черная башня, обозначенная светом в ночи, и
кто-то стоит и ждет.
   Они прошли мимо серых, и серые козырнули, а Инта только кивнула
в ответ.
   Круглая штука легла под ноги, выпустила лепестки из брони и
унесла нас наверх.
   Наверху были черные, они козырнули, и Инта кивнула в ответ. Пол
потек под ногами, понес вперед, а черные смотрят вслед.
   "Инта", хотел он сказать, но не смог - не было Инты, был
коммодор. Или была? подумал он, нет, все равно, не она и не он -
черная фигура с шевронами на рукаве, и встречные молча
вытягиваются во фрунт, и тоска, от которой впору завыть: нет ее.
Я ее потерял.
   - Твой корабль? - спросил Альд из-за спины, и она не оглядываясь
кивнула. Ее корабль и ее экипаж, и упругая тяжесть спокойной
воли: мы
   не смеем уйти, и никто не смеет спросить, кто мы такие и как мы
сюда попали.
   Круглый отсек, полный людей и приборов, черные с золотом,
офицерье, подумал Алек, злоба и торжество: пяльтесь, скоты, все
равно это меня она любила. Хоть на минуточку - но меня.
   - Слушаю,- сказала Инта.
   Они докладывают один за другим, а мы стоим у нее за спиной, и в
глазах у Альда черный огонь. Вот дурачок, подумал Алек, нашел на
кого сверкать. Тоже тени, такое же трупье, как и мы...
   - Хорошо,- сказала она.- Занять места по стартовому расписанию.
Готовность - 10 минут. Останьтесь, Джарг,- сказала она им в
спины, и рослый с одним шевроном вернулся назад.
   - Вы ознакомились с последней депешей из штаба? - очень холодно
спросила она. Джарг покосился на нас.
   - Это уже безразлично,- сказала она, и Джарг опустил глаза.
   - Я принял депешу, но она зашифрована вашим личным кодом.
   - Который вам сообщили в четвертом отделе,- равнодушно сказала
она.- Так вот, Джарг, этот приказ я выполнять не намерена. Я
остаюсь у Ордалена. Как вам будет удобнее умереть: на боевом
посту или в карцере?
   Он глядел на нее с ненавистью и восторгом, и ни капли сомнения
не мелькнуло на жестком лице.
   - Если позволите, на посту.
   Повернулся, чтобы идти, и Инта негромко сказала в след:
   - По боевому расписанию ваше место в этом отсеке.
   - Я знаю свое место, коммодор. Я обязан уничтожить...
   - Оставьте, сказала она с усмешкой.- О н и это сделают сами.
Вместе с крейсером.
   
   * * *
   
   - Это было действительно необходимо? - спросил ее Альд.- столько
людей...
   - С гарнизоном форпоста 370 человек. Да.
   Люди сидели у стен, уткнувшись в свои приборы, и каждый был
занят делом или казалось, что занят.
   - Джарг, связь.
   - К-2 и К-3 на связи.
   - Хейнке,- сказала она, и мужской голос ответил прямо из воздуха
рядом с ней:
   - Да, коммодор.
   - Они выходят три-семь-точка-два. Уходите за Ордален. Атака без
связи, импульс - один, сдвиг - по сетке. Все понятно?
   - Да, коммодор,- ответил бесплотный голос.- Атака без связи,
импульс - один, сдвиг - по сетке.
   - Конрад?
   - Ясно,- буркнул сердитый воздух.
   - Прощайте, Кон,- сказала она чуть добрей, и воздух буркнул:
   - До встречи в аду!
   - Я в боевом, сказала Инта, и вот он, другой отсек, и люди молча
сидят у стен, уткнувшись в свои экраны, и тоненький запах страха
колышется возле них.
   - Да,- сказала Инта,- необходимо.- Она говорила для нас, и
все-таки больше для них. Для тех, что как будто не слушали нас.-
Эти с-стратеги из Главного штаба рассовали весь флот по
форпостам. Направление на главные планеты открыто. Ничего,-
сказала она,- нам ведь только их задержать. Был приказ всем
кораблям немедленно вылететь к месту сбора. Наши враги не умнее
нас,- сказала она,- они не оставляют форпосты в тылу.Я не верю в
планетную защиту,- но Ордален их отвлечет, а мы немного
пощиплем. Надо только не промахнуться... Марден!
   - Двадцать пять кораблей,- сказал один из тех, кто сидел к нам
спиной.- Семь - класс ноль, одиннадцать - класс - три, остальные
- крейсера.
   - Крейсера идут к Ордалену,- сказал другой.- Ничего. Марден, вы
определили флагман?
   - Да, коммодор.
   - Успеваем?
   - Один залп.
   - Ничего,- опять сказала она.- Огневые! Всю мощность. Без
резерва. Носовые - на поражение. Рубка! Полный!
   
   * * *
   
   И опять разомкнулось Ничто, выпуская нас. Слишком много
смертей,- вяло подумал Альд. Он был один в своей темноте, надо
открыть глаза, и за веками будет новая ложь, не хочу, подумал
он, и открыл глаза.
   И новая ложь приняла его. Свинцовое небо и грифельная вода, и
волны, шипя, ползут на песок...
   - Ну что, наигрался? - спросил его Алек. Он первый пришел в
себя, сидит возле Инты и смотрит на бледное лицо, где сейчас
лишь покой...
   - А ты не хочешь попробовать?
   - Нет,- сказал Алек.- Мне ни к чему.
   - А Инта?
   А Инта уже открыла глаза.
   - Что я? - спросила она, села и стала вытряхивать песок из
волос.
   - Хочешь еще поиграть?
   - Нет,- сказала она.- Надоело.
   Спокойный лоб и спокойный взгляд, и улыбка, где только покой.
   - Какая ты действительно ты? - угрюмо спросил ее Альд.- Ты, что
там, или ты, что здесь?
   - А знаешь, мне и самой интересно. Наверное, обе. а ты все
молчишь, Алек?
   Молчит. Сидит и смотрит на волны.
   - И все-таки я не вру, сказала она.- Все правда, даже когда я
думаю, что соврала.
   - Я понял,- угрюмо ответил Алек. Опять они были вдвоем, далеко
от меня, как будто бы отгороженные стеною.
   - Но, может быть...
   - Нет,- сказал Алек,- теперь уже все. Не успеем.
   - Почему? - спросил Альд, и Алек взглянул на него и ответил так,
словно это все объясняло:
   - Это Последняя Коса.
   - Почему последняя?
   - А за ней нет ничего.
   - Это не честно! - сердито сказал ему Альд.- Если ты знаешь...
   - Нет. Вспоминаю помаленьку.
   - Значит это не в первый раз?
   - Да,- сказал он угрюмо.- Я через Город раз пять проходил. А
иногда не проходил. А после Города всегда по-разному.
   - А дальше? - спросила Инта.- Что будет потом?
   - Легион,- ответил он хмуро.- Не знаю, что дальше, но в конце
всегда Легион.
   А серые волны шипя ползут на песок...
   Вот и конец прогулке, подумал Альд. Я не вернусь в Легион,
подумал он, эта дурацкая игра не для меня. Может быть, я на миг
и поддался войне, но отдать ей себя целиком...
   - Должен быть выход,- сказал он вслух.- Система не может быть
герметичной. Если есть выход - должен быть выход.
   - В реальной Вселенной,- заметила Инта.
   Это тоже реальность, подумал он, и дрянная реальность.
   - Я не вернусь в Легион,- сказал он им.- Вы - как хотите, а я не
вернусь. Это не для меня. Человек должен драться, защищая свой
мир, своих близких и свою свободу. Но драка как способ
существования...
   - Ну и что? - спросила с усмешкой Инта.- Если существования...
   - Существования, но не жизни,- мягко ответил он.- Не знаю, как
вам, но мне это не подходит. Если не жизнь...
   -Так смерть?
   - Да,- сказал он просто,- наверное так. И это будет правильно,
Инта. Когда-то мы выбрали смерть. Нас ведь никто не принуждал.
Мы выбрали ее потому, что это было единственное решение. Мы
умерли - и это было честно, раз этот выбор мы сделали сами. А
эта мнимая жизнь - нечестно. Нам ее навязали вместе с ее
несвободой...
   - Опять несвобода! - сердито сказала она.- Ты просто зациклился
на этом дурацком слове! Человек, живущий в обществе, не может
быть свободен!
   - Да - если понимать свободу как право творить что угодно. Нет -
если свобода только право самому определять свои поступки и
самому за них отвечать. Хотя нет. Это все-таки гораздо шире. Как
я могу объяснить? - спросил он грустно.- Это как здоровье или
жизнь. Только, когда ты болен, ты сумеешь ответить, отчего и как
нездоров. Хочешь, я объясню, почему и как несвободен?
   - Нет!
   - Но ты хочешь вырваться или нет?
   - Не знаю,- тихо сказала Инта.- А ты, Алек?
   - Я не хочу в Легион,- ответил Алек.- Я забуду тебя,- сказал он
Инте и с тоской поглядел ей в лицо.- Мне казалось: вот чуть-чуть
- и я опять человек. И я смогу тебя оживить. А мы уже пришли,-
угрюмо сказал он ей,- и я опять тебя потеряю. А если найду - так
это будем не мы. Не хочу,- сказал он с тоской,- не надо!
   - А если мы просто умрем?
   - Не знаю ,- сказал он ей.- Я не хочу, чтоб ты умерла. Если ты
пойдешь в Легион, так и я пойду... чтоб тебя искать.
   - Значит дело только за мной? - она невесело засмеялась.- Вот
видишь, Альд, а ты говоришь о свободе! Я не очень хочу
исчезать,- задумчиво сказала она,- но я тоже не хочу в Легион. В
конце-концов, что такое смерть по сравнению... с этим? Если бы я
могла отыскать того, кто изобрел этот мир! Я просто не верю,-
сказала она.- Если есть выход... Альд,- сказала она,- кажется, я
понимаю! Выход есть, но он... Хорошо,- сказала она и вскочила с
песка.- Пусть так и будет. Идем на прорыв!
   
   * * *
   
   Опять мы идем неизвестно куда, и серое небо смешалось с тяжелой
водой. по серому сквозь серое и кругом ничего. Вот тебе твоя
правда, подумал Алек, вот она тебе, твоя проклятая правда. В
который раз? угрюмо подумал он, и сколько раз здесь опять
проходить, если опять не вырвусь?
   По серому сквозь серое и серо внутри, и все просвечено до конца
безрадостным светом. И где-то там, вдалеке, лежит его жизнь,
нелепая и жестокая жизнь - от скудного детства до смерти.
Дурацкая выдалась жизнь, подумал он, сперва убивал, потом убили
меня, и все началось сначала. Зачем это было надо? подумал он.
Зачем я родился, за что я убит, и для чего я мотаюсь в проклятом
кругу?
   ...Я стояла возле окна, и дождь лупил по обвисшему саду, и на
дорожках лопались пузыри. Дождь и домик в саду. О боже! подумала
она, так вот что это такое! Я даже не помню, как его звали, я
помню только, как я его любила. Он глядел на меня и молчал - что
можно сказать, когда тебя предают? Я любила его и я его предала.
Я всегда предавала, подумала она, чаще себя, но достаточно часто
и других. И не стыжусь, сказала она себе. Если бы не предавала,
я бы не стала тем, что я есть, тем единственным, чем мне стоило
стать.
   Там, внизу, лежала вся ее жизнь, короткая и безмерно большая.
Все уместилось в ней: сражения и любовь, холодное честолюбие и
ночная тоска, задушенная нежность и вечная жажда боя.
   - Я стала тем, что я есть,- сказала она себе,- а смерть
зачеркнула меня и оставила мне Легион. Но чем эта ложная жизнь
отличается от настоящей, от той, которую мне пришлось дожить?
   ...Мгновенная жизнь выступала из пустоты щемящим и красочным
облаком воспоминаний. Друзья, лица девушек, трепетный луч маяка,
зыбкие детские улочки Тайра-зо и лестница, уходящая прямо в
море. Он оттолкнулся от скользкой ступеньки и нырнул, ушел в
зеленую сочную глубину и плыл под водой, пока хватило дыхания. А
когда он вынырнул, берег был далеко, и тяжелое красное солнце
садилось в воду, а от солнца прямо к нему тянулась сияющая
полоса, дробящаяся, текущая желтым и алым.
   Он был один - маленький мальчик в огромном море, и это море
принадлежало ему. И весь этот мир принадлежал ему, и вся его
жизнь - от первого до последнего вздоха - принадлежала только
ему.
   И даже, когда все угасло, робость еще трепетала в нем, потому
что его смерть принадлежала только ему...
   - Альд! - закричал Алек, когда их швырнуло назад и покатило по
серому, как опавшие листья.
   - Альд! - закричал он, кидаясь навстречу второму удару, и опять
его сшибло назад, как букашку с руки. Но он зарычал и снова
пошел вперед, опять и опять, пока не очнулась Инта.
   - Оставь,- сказала она.- Некого звать. Он уже свободен.
   Маленькая фигурка, черная на сером, спокойная, как всегда.
   - Иди сюда,- сказала она.- Я так и думала, что мы не пройдем.
Просто не хотела ему говорить. Он бы нас не оставил.
   - Почему? - спросил Алек.- Почему? - У него были бешенные глаза,
и она погладила его по руке.
   - Потому, что мы - это мы, и нам не нужна свобода. Мы - это мы,-
опять сказала она,- что бы мы делали со своею свободой? Я не
хочу ничего стыдиться...
   - А я не стыжусь,- ответил Алек,- я давно за все заплатил.
   - А я нет,- задумчиво сказала она.- Я ведь привыкла думать, что
вся моя жизнь чем-то определена - войной, воспитанием,
традициями семьи, воинским долгом, присягой - и в этой
заданности я казалась себе свободной. А если бы мне в каждом
случае был дан выбор - чем тогда окажется вся моя жизнь? Цепью
предательств - больших и малых, ненужных жертв и бесцельных
убийств. Значит, я должна презирать себя? Зачем мне такая
свобода, Алек?
   Они стояли, держась за руки, и что-то уже мерцало внизу. Сквозь
серое, словно река сквозь тучи, изменчивый, будто рябь на воде,
текучий узор из серебряных точек. Вот так мы смотримся со
стороны: цепочки из белых искр и красные вспышки.
   - Это... он?
   - Да.
   - А если вернуться назад?
   - Назад не вернешься,- угрюмо ответил Алек.- Я пробовал.
   - А вперед?
   - Нет, Инта. Только вниз.
   Она поглядела вниз, на яркие огоньки ненастоящего боя. Когда-то
я часто играла в такие игры. Мне нравилось в них играть.
Наземные операции, деблокада планеты, высадка десанта с
нестабильных орбит...
   Бездарные игроки, подумала вдруг она, четвертая цепь под ударом,
сейчас ее просто выжгут. Она уложила цепь, и смутное
сопротивление... нет, воспоминание. Вот так бывает, когда неясен
Сигнал, и ты не знаешь, как быть в середине боя.
   Она уложила цепь, и залп пронесся над ней, а цепь полыхнула
огнем, и встречная цепочка искр распалась на редкие блестки.
   И тогда она подняла цепь и повела на прорыв, а пятая черт знает
где, и надо ее подтолкнуть...
   Что-то случилось. Лопнуло, оборвалось, рассыпалось на осколки, и
пустота до крика...
   Она подняла глаза. Все тот же изменчивый мир никакой,
тускло-серый - и пустота. До крика.
   - Алек! - сказала она. "Алек," - сказали ее губы, но Алека нет,
хоть он и стоит рядом с ней. Что-то лопнуло, разорвалось,
разбилось, и между ними стена из каменеющей пустоты.
   - Алек! - кричала она, но он уже уходил. Медленно и устало по
невидимому склону. Уходил, уменьшался, исчез.
   И еще одна искорка загорелась внизу...
   

   (C) Елизавета Манова, 1996.


   Елизавета Манова
   
   К ВОПРОСУ О ФЕНОМЕНЕ ДВОЙНИКОВ
   
   Секретно
   Индекс: ИВК
   Шифр: НБО41238
   Тема: Феномен двойников.
   Сообщения по теме: документ N1
   Примечание: копия снята до
   вручения адресату.
   
   						Рафла II, Нгандар
   						кислородный ярус
   						Генри О. Стирнеру
   
   Дорогой Генри!
   Простите, что запросто, но ведь вы, можно сказать, у меня на
глазах выросли. Восемь лет я летал с Полем Стирнером, и глядел,
как меняется ваша карточка у него в каюте. Так вы до двадцати
лет доросли, таким для меня и остались.Не сердитесь за
многословие, старики - народ болтливый, а я на три года старше
Пола. Имя мое, думаю, теперь вам известно. Александр Хейли, Алек
Хейли, системщик с "Каролины", и был я с вашим отцом до самого
последнего дня. Почему раньше не написал? Если честно, так и не
стал бы писать, не узнай ненароком, что вы прилетели на Старый
Амбалор. И - не выдержал. Я ведь знаю, что вы значили для Пола,
не могу, чтобы для вас его имя осталось замаранным.
   Сразу вам скажу, молодой человек, писать я не мастер. Кроме
отчетов сроду ничего не писал, да и от того отвык за двадцать
лет, но все, что пишу - чистая правда. Будь здесь нотариус,
пошел бы и заверил: я, Алек Хейли, землянин, в здравом уме и
полной памяти, единственный уцелевший из экипажа "Каролины",
излагаю вам истинную историю этого дела.
   Наша "Каролина" была посудина не из последних. Тяжелый грузовик
типа Е, дальник. Вы у стариков спросите, они вам объяснят, что к
чему. Знаете, последний корабль - как последняя любовь. Первый
вспоминаешь с улыбкой, последний - со слезами. Всех нас не
радость привела на "Каролину", а все-таки я ее и теперь
вспоминаю, как бессильный любовник: всю, до последней
переборочки, до последнего кристаллика в схемах. На ощупь ее
помню - до дрожи в руках, до комка в горле. Ну да это так,
старческая слезливость, а одно верно: и корабль, и капитан - что
надо. Дело ведь не в том, что я Полу всем обязан - он меня в
самую черную мою минуту в кабаке, извините, подобрал и опять
человеком сделал - а просто так оно и было.
   И что он в Колониальный флот пошел - так это не вина его, а
беда. Деться было некуда, вот и пошел. А почему - это вы у
матери спросите, если Марион Стирнер еще жива, кому и знать, как
не ей, а я, извините, промолчу.
   Ну вот, а теперь я начну, наконец. В **** году "Каролину"
откомандировали в распоряжение Федерации Амбалор. До этого мы
ходили с грузами на Логор и Ксантос, нормальная работа - и на
тебе, такой поворот. Было бы нам куда уходить, все бы ушли, а
так только штурман дверью хлопнул - мог себе позволить, всего
тридцать пять лет.
   Экипаж у нас давно сросся: кэп, я, Джо Ньюмен - генераторщик и
Перри Гальдер - трюмач. Всем много за сорок, а Перри вдобавок с
Манара, чистое дитя природы - ничего не знает, зато все умеет, а
культуры - только, что виски от джейла отличит.
   А штурмана у нас не держались - вот и Льюк ушел. Мы даже
обрадовались на минутку. Сразу решили: рейс дальний, без
штурмана нельзя. Потянем время, авось что-то переменится. Только
начальство на это не клюнуло - сразу отвечает, что штурман
будет. Кандидатура - пальчики оближешь: мальчишка-стажер с
вылетом по третьему классу, меньше, чем ничего, если вам
интересно. Переглянулись и решили, что он у нас не задержится.
   Ладно, появляется. Штурман-стажер Джек Корн. Двадцать три года,
глаза нараспашку, рот до ушей. Хотите точнее? Возьмите вашу
карточку, где вам двадцать лет, только волосы темнее. Так и
остался он у нас. Думайте как хотите, а только Пол каждого из
нас в свое время из дерьма вытащил, так что его слово на
"Каролине" все решало.
   Ну ладно, штурмана получили, отговариваться нечем, загрузились и
пошли.
   Тут опять надо кое-что объяснить - не от болтливости, просто не
поймете иначе. Это ведь теперь корабли ходят напрямик:
взламывают пространство где угодно и об энергии не думают. Мы же
каждый мегаэрг считали, просачивались в местах гравиодеформаций.
Теперь кораблевождение - работа, тогда это было искусство,
творчество. Прикинг-ходы редко ведут куда надо, а если попал в
систему "черная-белая", так и выскочишь прямиком в центр звезды.
Тут кроме расчетов еще чутье нужно было, талант, и у Пола этого
хватало, можете поверить. Я до "Каролины" шестнадцать лет на
дальних ходил, знаю, что говорю.
   Путь до Амбалора Пол рассчитывал сам. Три прокола, первый выход
возле одной звезды. Ни типа, ни номера указывать не стану, и вы
время зря не тратьте: к созвездию Треугольника она никак не
относится. У Пола была своя система - картина пространственных
сот, так сказать,- он ее двадцать лет составлял по графикам
пространственных деформаций. Тут свой расчет: еще когда мы
прокачивали прикинг-ходы, Пол обмолвился, что по его картинке у
этой звезды есть планетная система. А по инструкции в таком
случае положено сделать предварительный осмотр, а если найдется
перспективная планета - пробную высадку. Ну, а там - чем черт не
шутит! - велят разведать, а Амбалор побоку.
   К звезде мы вышли удачно - в поле деформации юпитероподобной
планеты. Почему и как - вопросы технические, вам вряд ли
интересно, просто выход был оптимальный. Подробности о системе
ни к чему, а планета перспективная там была. Масса 0,8 земной,
атмосфера, энергетический баланс очень приличный. Правда,
атмосфера эта... Чуть не все химические элементы, даже те,
которых там и быть не может - зато кислорода 18%.
   Должен сказать, Полу эта планета сразу не понравилась. Сутки
болтался на орбите, прежде чем сесть. Чутье, молодой человек!
Этого не купишь - от Бога.
   Сели. Первая неприятность: видимость ноль. Туман, как сироп,
локаторы не берут. Ну, уд