ь.
     - Я не собиралась! Просто нас заметили!
     Да-да, силуэт всадника на холме, сменившийся ритм бега...
     - Чага, а от кого мы убегали?
     Она отвернулась и с озабоченным видом принялась развязывать  мешочек,
как бы  желая  проверить,  хороша  ли  заработанная  Седым  соль.  Мешочек
почему-то никак не желал развязываться. Влад уставился  на  ставшие  вдруг
неумелыми пальцы Чаги, и его наконец озарило.
     - За нами вообще гнался кто-нибудь? - спросил он, понизив голос.
     - Нет,  -  сдавленно  ответила  она,  не  оборачиваясь.  -  Просто  я
испугалась, что ты уйдешь. Так никто  не  делает...  Все  боятся,  что  их
оставят в степи, сам никто не уходит... А ты другой. Я иногда  боюсь  тебя
сильнее, чем  металла.  Не  уходи  больше!  -  внезапно  попросила  она  и
обернулась.
     - Господи, Чага, - только и смог выговорить Влад.



                                    21

     Они действительно ушли ночью. Никем не  преследуемые  и  ни  разу  не
потревоженные металлом, они покачивались в седлах среди обильных  звезд  и
высоких шуршащих трав. Потом небо  стало  бледнеть,  прорисовалась  черная
гряда холмов, потянуло зябким утренним ветерком, -  и  пришлось  поплотнее
закутаться в колючие одеяла из шерсти зверя.
     Потом  взошло   солнце.   Тускло   взблескивающая   речушка   потекла
расплавленным металлом. Другой воды нигде видно не было,  и  Влад,  хорошо
запомнивший вчерашний совет Армая, забеспокоился.
     - Чага, а где же озера?
     - Там. - Она не глядя махнула рукой куда-то на запад.
     - Как?.. - Влад растерялся. - Но  ведь  там  же  этот...  родственник
Матери... Если он действительно примет нас обоих...
     Вместо ответа она затянула свою кошмарную песню.
     - Чага!
     Она оборвала ноту и усмехнулась.
     - Камах - родственник Имки, это правда, - сказала она. - Но он еще  и
родственник Калбы. Хороши бы мы с тобой были, явившись к нему с Седым!..
     Влад вникал в сказанное минуты две. А когда вник, закутался в  одеяло
еще плотнее. Зазнобило всерьез.
     - Так это что же? Выходит, Армай посылал нас на смерть?
     - Выходит, так...
     - Но зачем?! Может быть, он просто не знал?
     - Может быть, -  сказала  Чага.  -  Какая  разница?  Главное,  что  я
знала...
     Снова заклубились серо-зеленые, похожие на спутанную проволоку  рощи,
над северным горизонтом вставало, подобно айсбергу, пришедшее  со  стороны
океана облако. Так, глядишь, и промочит. Дожди здесь короткие, но  бурные.
Все равно что постоять под водопадом? - эффект тот же...
     Правда, нет худа без добра: в грозу металл не летает, видимо,  велики
помехи... Влад нагнулся поправить мягкое кожаное стремя, и в  этот  момент
за рощей справа сверкнула на небосклоне вертикальная мгновенная царапина.
     - Чага!
     Она даже не повернула головы.
     - Да, - сказала она. - Металл просыпается. Пока  он  только  смотрит.
Роиться начнет дней через пять. Но мы уже тогда будем далеко...
     Привал устроили в полдень на берегу, поросшем чудовищным, как бамбук,
камышом. После вычесывания зверей, омовения и прочих обязательных  обрядов
Влад рассудил, что до начала земляных работ у него еще есть час свободного
времени. Скинув куртку и похожие  на  мокасины  башмаки,  он  перепоясался
потуже и начал тренировку.
     Честно говоря, он был уверен,  что  Чага  немедленно  это  безобразие
прекратит, причем самым простым и надежным способом,  а  именно  забросает
распоряжениями, как  она  это  делала  всегда,  завидев  у  него  в  руках
нелюбимый ею блокнот. Однако, к удивлению Влада, Чага  лишь  поглядела  на
него с интересом и, взяв костяную лопатку, пошла рыть окопчик. Сама.
     То же самое произошло и на следующем привале,  и  простенькая  истина
открылась наконец Владу: если мужчина оттачивает боевое мастерство, мешать
ему не следует. Трудно, правда, сказать, как Чага воспринимала  невиданную
здесь капоэйру, но каждый раз, когда Влад доходил  до  наиболее  эффектных
акробатических приемов, она бывала несколько озадачена  и  долго  потом  с
сомнением качала головой.
     А дождавшись конца тренировки, доставала свои кистени  и  принималась
круто замешивать ими гудящий воздух.
     - Слушай, Чага, - осторожно начал Влад, глядя, как мечутся,  настигая
воображаемого врага, певучие дырчатые булыжники. -  Помнишь,  когда  мы  с
тобой поссорились, ты сказала: сначала отбери у меня камни... И Армай тоже
что-то такое говорил... Что это значит?
     Чага пустила оба камня по кругу, наматывая ремни на ладони. Испытующе
посмотрела исподлобья на Влада.
     - Кто отберет у женщины камни, - негромко,  но  как-то  по-особенному
отчетливо проговорила она, - станет ее мужчиной.
     - Так мы же вроде уже... - растерянно сказал Влад.
     - Это ничего не значит, - бросила Чага, и смуглое лицо ее снова стало
неподвижным, чуть ли не враждебным.
     Ну вот! Как ночь, так  извольте  на  кошму,  а  теперь,  оказывается,
ничего не значит!.. Хотя все правильно:  сейчас  он  любовник,  а  отберет
кистени, - станет мужем... Ой, Влад, а нужен ли тебе этот законный брак?..
Влад пригляделся и понял, что, кажется, нужен: видя  его  колебания,  Чага
уже была готова с презрением отвернуться, а этого он перенести не мог.
     - Кто-нибудь еще должен  это  видеть?  -  спросил  он,  чтобы  просто
потянуть время.
     - Зачем?
     Ну ясно. Значит, свидетелей не требуется... Жених с невестой да  пара
кистеней... Влад вздохнул.
     - А прямо сейчас?
     Фыркнули, слетая с ладоней, спели, натянувшись рывком, ремни,  взвыли
просверленные насквозь камни. Видно, дырки в них были  сделаны  не  только
для крепления, но и для устрашения тоже...
     Ну что ж, надо  решаться...  Влад  чуть  пригнулся  и,  пританцовывая
по-боксерски, двинулся навстречу,  ловя  момент,  когда  в  этом  яростном
камнепаде возникнет хотя бы намек на брешь. Не дождавшись  такого  намека,
он сделал резкое обманное движение и, пропустив камень над плечом, кинулся
к Чаге...
     Она бы не тронула его. В конце концов,  так  всегда  поступают,  если
видят, что нравящийся тебе мужчина не может прорвать заслон из  мелькающих
камней. Тем более заслон, поставленный Чагой, которая владела кистенями не
хуже Матери... Но он сделал какое-то  странное  непредсказуемое  движение,
уклоняясь от обманного броска, как-то неловко сунулся  головой  вперед,  и
тяжелый гладкий камень пришелся ему прямо в лоб, причем  с  таким  звуком,
что Чага обмерла, а потом бросилась к опрокинувшемуся навзничь Владу.
     Хвала металлу, он был жив: ерзая по земле  локтями,  пытался  встать.
Увидев над собой испуганное лицо Чаги,  заставил  себя  криво  улыбнуться,
хотя боль была, честно говоря, ошеломительной.
     - Кажется, не слишком удачное сватовство, а?..



                                    22

     Их  перехватили  на  четвертый  день   возле   излучины,   точнее   -
подстерегли. Три мускулистых голых до пояса туземца выехали  им  навстречу
из-за шевелящейся стены похожего на бамбук  тростника.  Непонятно,  почему
они не подпустили путников поближе,  но,  надо  полагать,  из  спортивного
интереса, чтобы не лишать себя радости  погони,  исход  которой  был  ясен
заранее: звери преследователей не были навьючены,  и  уйти  от  них  можно
было, лишь скинув на ходу поклажу. То есть лишившись всего...
     Именно так перехватили когда-то Стрый и Натлач  молодого  изгнанника,
прикинувшегося потом калекой: догнали и сбили с  седла,  пока  он  пытался
отвязать полные водой мехи...
     Чага избавилась от поклажи мгновенно, и освобожденная от груза  Рыжая
полетела вдоль бамбуковых зарослей, далеко  выкидывая  голенастые  сильные
ноги. Седой отставал - Влад никак  не  мог  распустить  узел,  связывающий
левый тюк с правым. Топот, храп и ликующие  крики  за  спиной  неотвратимо
надвигались,  а  из  синего  неба  равнодушно  смотрел  на  людскую  возню
пробуждающийся паутинчато взблескивающий металл.
     Наконец узел поддался, тюки глухо ударились о землю где-то позади,  и
в  этот  миг  Седой  резко  сменил  направление  бега,  пытаясь   обогнуть
притаившийся невдалеке овражек. Влада не выбросило, а  скорее  вынесло  из
седла, он довольно удачно упал боком и, кувыркнувшись пару раз, вскочил.
     Они даже не стали преследовать Чагу - какой смысл?  Вернется  -  куда
денется! В одиночку не спасешься... Поднявшись на  ноги,  Влад  обнаружил,
что с двух сторон гарцуют на храпящих зверях весело скалящиеся туземцы,  а
с третьей чуть  присел  в  боевой  стойке  главарь  -  старый  знакомец  с
рассеченным лбом. Поигрывая сухими звериными  мышцами,  он  тоже  улыбался
насмешливо и явно приглашал Влада напасть первым.
     Выручай, капоэйра! Влад упал на руки  и  ударил  ногой.  Вряд  ли  он
промахнулся, скорее уклонился противник. Поспешно  вернувшись  в  исходную
позицию, Влад увидел, что главарь несколько озадачен.
     Хищник, боевая машина - одни мышцы, ни единого  грамма  жира.  Босой.
Вместо обычной одежды - кожаная юбочка с бахромой. На  тех,  что  остались
верхами, - тоже. Военный наряд, надо полагать...
     Главное, не попасться на захват. Влад  попытался  провести  еще  один
удар и был пойман на лету за пятку.  В  мгновение  ока  его  руки  и  ноги
оказались  оплетены  руками  и  ногами  противника,  и  бойцы  покатились,
наматывая на себя голенастые стебли. Хрустнул  взятый  на  излом  коленный
сустав, прострелило болью. Влад рванулся  что  было  сил  и,  к  удивлению
своему, каким-то чудом  вывернулся.  Противник  уже  ждал  его  в  стойке.
Прозрачно-серые,  как  у  Чаги,  глаза  смотрели  на   Влада   с   веселым
любопытством.
     - Сталь тебя порази... - поднимаясь, процедил Влад, и всадники обидно
захохотали.
     Главарь неуловимым движением  скользнул  к  Владу  и,  ухватив  руку,
слегка повернул. Степь  крутнулась  перед  глазами,  и  в  следующую  долю
секунды Влад вкололся  в  землю  плечом  и  челюстью.  В  глаза  полыхнуло
ослепительной зеленью,  потом  что-то  стиснуло  ему  ноги  и  теперь  уже
захрустел перегибаемый позвоночник. "Ну, все..." - только и успел подумать
Влад, как вдруг стальная хватка вновь ослабла, и он, откатившись,  остался
лежать на земле. "Играют...  -  понял  он,  задохнувшись  от  ненависти  и
отвращения. - Тешатся... Как кошка с мышкой..."
     На этот раз он поднимался на ноги медленно, сознавая, что делает  это
скорее всего последний раз в жизни. Он многое успел запомнить, поднимаясь:
мечущегося без седока, испуганно трубящего Седого, искаженное яростью лицо
скачущей на выручку Чаги, пристальное мерцание металла в синем небе.
     - За что? - хрипло спросил он по-русски. - Что я вам сделал?
     Противник переступил мягко,  по-кошачьи,  босая  нога  его  попала  в
подсыхающую  лужицу,  и  между  чистыми  пальцами  выдавилась   полужидкая
лоснящаяся грязь. Почему-то именно это потрясло Влада больше всего. Сейчас
его сомнут, продавят между пальцами, как  эту  грязь,  и  тщательно  потом
отмоют с  золой...  Его,  хорошего  простого  парня,  никому  в  жизни  не
желавшего зла и даже сюда-то явившегося ради  них,  жестоких,  безмозглых,
маниакально чистоплотных животных с прозрачными серыми глазами...
     Влад почувствовал, как кровь отлила у него от лица. Он выпрямился  и,
сунув руку за пазуху, с ненавистью уставился на  противника.  Видимо,  это
его и спасло - туземец удивился и подарил ему еще одну секунду...
     ...Стальное лезвие бесшумно выскользнуло из рукоятки, и все  в  степи
замерло, отпрянув...
     С сияющей смертью в руке Влад шагнул вперед,  но  сделать  ничего  не
успел. Не потратив зря ни мгновения, всадники развернули зверей и  погнали
их прочь. А спустя секунду в седле оказался и противник Влада.
     - Йо!..  -  И  коричнево-черный  зверь  рванул  с  места  размашистым
стремительным шагом.
     Не  помня  себя  и  чуть  не  плача  от  пережитого  унижения,   Влад
размахнулся и кинул нож в спину туземцу - в ненавистную, оплетенную сухими
мышцами спину. Нож не был предназначен для метания, да Влад, впрочем, и не
надеялся поразить противника, -  метнул  скорее  от  избытка  чувств,  как
камень. Клинок влепился плашмя между лопатками, но в это  миг  над  степью
сверкнуло, взвизгнуло, и подоспевший металл, промахнувшись по ножу, ударил
туземца в голову.
     Коричнево-черный зверь, всхрапнув от ужаса,  резко  подался  вниз,  к
земле, и мертвый всадник завис на секунду в воздухе с раскинутыми ногами и
с наполовину снесенным  черепом.  Металл  ударил  еще  раз,  не  дав  ножу
долететь до земли каких-нибудь пары  дюймов,  а  Влад  даже  не  догадался
залечь, стоял и, не веря, смотрел на дело рук своих...
     Потом из травы поднялась Чага и подошла,  волоча  за  собой  кистени.
Седого и Рыжей видно не было - не решались встать без команды. Чага  взяла
за повод коричнево-черного  зверя,  и  он  поднялся,  дрожа  и  косясь  на
распростертое тело хозяина. Повернулась к Владу, и тот растерялся,  увидев
ее глаза. Впервые Чага смотрела на него со страхом.
     - У тебя больше ничего нет? - спросила она.
     - Ничего, - сказал он. - Честное слово... Ты прости меня,  Чага.  Так
получилось...
     В молчании они подобрали скинутый во время  погони  скарб,  навьючили
зверей, избавив Седого и Рыжую от лишнего груза.
     - Чага, - сказал Влад. - Ну что ты, глупая? Главное, живы...
     - Нас теперь никто не примет, - проговорила она. - Ни одно семейство.
К нам теперь даже никто не посмеет приблизиться... Мы теперь  для  всех  -
Приручившие металл...
     - Можно подумать, мы с тобой раньше никогда не прикасались к металлу?
- хмуро сказал Влад.
     - Прикасались... Но об этом никто, кроме нас, не знал.
     Влад взял Чагу за  плечи,  повернул  к  себе  лицом,  и  она,  к  его
удивлению, не вырвалась, подчинилась.
     - Чага, - сказал он. - Да не все так плохо! Они  нас  теперь  боятся,
понимаешь?.. Прости, но, в конце концов,  лучше  неправильно  выжить,  чем
правильно умереть!
     Закусив губу, она смотрела с тоской в сторону серо-зеленой  припавшей
к земле рощи.
     - Жить одним тоже неправильно, - сказала она.



                                    23

     И лишь к вечеру, когда добрались до привала, Влад понял, что  Чага  в
чем-то, пожалуй, права: небольшая балка была не  просто  пуста,  она  была
покинута только что. В костре тлели угли, возле купальной ямы,  вырытой  у
ручья, лежал брошенный кожаный ковшик.
     - Ничего не понимаю, - признался Влад, озираясь. - Здесь  что,  стало
опасно?
     - Нет, - сказала Чага. Подняла ковшик, осмотрела. Ковшик был хороший,
новый. Вернулась к разложенному на земле скарбу, положила находку рядом.
     - А чего же они тогда испугались?
     - Нас, - негромко отозвалась Чага, развязывая тюк.
     - Не может быть! - поразился Влад. - Когда ж они узнали?..
     Чага вздохнула.
     - В степи не скроешься...
     Так... Система оповещения у них, надо признать,  на  уровне.  Видимо,
тут же разослали гонцов по  всем  семействам...  И  те,  в  свою  очередь,
тоже... Влад еще раз оглядел балку и почувствовал себя  неуютно.  Все-таки
одно дело, когда ты сам избегаешь  людей,  и  совсем  другое,  когда  люди
избегают тебя... Милые, славные люди, готовые в любой момент изломать тебя
голыми руками...
     Ясно,  как  воочию,   он   снова   вдруг   увидел   грязь,   медленно
продавливающуюся  между  чистыми  пальцами  хищно  ступающей  ноги,  и  от
ненависти потемнело в глазах... Хватит! Побегал я от  вас!  Теперь  вы  от
меня побегайте!.. Балка была брошена, как  селение,  отданное  завоевателю
без боя...
     Прихрамывая (все-таки повредили коленку, мерзавцы!), Влад  подошел  к
купальной  яме  бросить  в  загоревшееся  лицо  горсть  воды,  но,  увидев
отражение, задержал руку. Хорош! Лоб рассажен кистенем,  щека  ободрана...
Завоеватель. Железный хромец.
     Запрокинул  голову,  осмотрел  кроны  и,  выбрав  дерево,  полез   за
топливом. Сбрасывая хорошую сухую ветвь, увидел  сквозь  разрыв  в  листве
Чагу. Низко опустив  голову,  она  сидела  на  корточках  возле  гаснущего
костра, и в руке у нее был обломок ветки, о котором она, кажется,  забыла.
Бедная девочка... Угораздило же тебя связаться...
     Впрочем, когда он доволок ветвь до места, костер уже исправно  пылал,
а сама Чага усердно вычесывала Седого.
     - Слушай, - сказал он, отбивая  сучки  рубилом.  -  Объясни  мне  вот
что... Ты взяла в руки металл, и тебя оставили в степи, так?  А  в  других
семействах об этом знали?
     Костяной гребень на  секунду  замер,  потом  двинулся  снова  -  чуть
медленней.
     - Наверное, нет, - сказала она. - Наши никому не успели передать...
     - А если бы успели? - спросил Влад. - Вот ты изгнанник. Ты  едешь  по
степи, а навстречу тебе  другое  семейство.  И  оно  знает,  за  что  тебя
оставили... Они от тебя убегают?
     - Нет, - сказала Чага. - Они меня убивают.
     - Почему? Ты же Приручившая металл!
     Чага обернулась.
     - Ты не понимаешь, - сказала она. - Приручившие  -  это  не  те,  что
прикоснулись к металлу. Это те, кого металл слушается.
     - Что?! - Влад выпрямился, едва не выронив рубило.
     Чага повторила сказанное и  снова  повернулась  к  Седому.  Несколько
секунд Влад приходил в себя.
     - А ты их хоть раз видела?
     - Нет, - сказала Чага. - Они вообще не кочуют. Они живут под  землей.
В предгорьях на юге.
     - Так что же ты раньше молчала? - закричал Влад.
     - Ты не спрашивал, - спокойно ответила она.
     Влад бросил рубило, подошел, прихрамывая,  к  свернутой  кошме,  сел.
Чага наблюдала за ним искоса. Влад сидел, уставив незрячие глаза в костер.
Мир,  в  который  он  попал,  прояснялся,   становясь   еще   страшнее   и
непригляднее... Значит,  до  сих  пор  сидят  в  бункерах  и  нажимают  на
кнопочки... Сволочи, ах, сволочи!..
     - Чага! А что про них еще говорят? Кто они? Откуда взялись?
     Она  опустила  гребень,  помолчала  и  с  неохотой  начала   нараспев
очередную легенду:
     - Быстрый, светлый, разящий без промаха пролетал над степью и  увидел
троих мужчин с оружием в руках. Он разгневался  и  сказал:  "Все  мужчины,
кроме вас троих, бросили оружие. Или  вы  надеетесь  укрыться  от  меня  в
прямых ямах?" Мужчины ответили: "Мы не будем рыть прямые  ямы,  мы  выроем
извилистые и глубокие, и ты не сможешь поразить  нас  в  них".  И  металлу
стало весело. "Если я не смогу поразить вас (так он сказал!),  то  выполню
все, что вы мне прикажете". Мужчины  вырыли  извилистые  глубокие  ямы,  и
металл ничего не смог им сделать. "Приказывайте, - сказал он в гневе, - но
знайте: никто из вас уже не выйдет из этих  ям,  таких  глубоких  и  таких
извилистых. И лишь в последние дни мира я разрешу детям детей ваших  выйти
из-под земли и кочевать вместе с остальными...
     Чага умолкла. Влад  был  откровенно  разочарован:  легенда  содержала
гораздо меньше информации, чем он надеялся. Если их с Чагой  принимают  за
этих выходцев из-под земли, стало быть, конец света ожидается  со  дня  на
день. Вот, пожалуй, и вся информация. Остальное - образы...
     Влад поднялся, сморщившись от боли в коленке.
     - Чага! - решительно сказал он. - А ты знаешь, как добраться до  этих
предгорий?
     Чага медленно повернулась к нему, и  Влад  увидел,  что  лицо  у  нее
бледное, как пепел.
     - Там смерть, - еле вымолвила она.
     - Здесь повсюду смерть, Чага, -  ответил  он.  -  Мне  нужно  с  ними
встретиться. С Приручившими металл.
     - Зачем?
     Подошел, прихрамывая, взял за плечи, твердо взглянул в глаза.
     - Надо.



                                    24

     Что-то случилось с Чагой. С того самого дня,  как  повернули  на  юг,
молчала целыми днями.  Не  возражала  уже,  если  Влад  доставал  при  ней
блокнот, командовать перестала вообще. Правда, Влад давно  не  нуждался  в
понуканиях, отдыха себе не давал: рубил, копал,  вычесывал.  Сам  ловил  и
умерщвлял  сусликов,  надеясь  хоть  этим