щемся  напасть   на   четверку   золотых
суперсуществ.  Напасть  и  победить.  А  потом,  как  и  положено,  спасти
прекрасную даму.
     Год назад, всего какой-то год тому  назад,  ему  даже  присниться  не
могло нечто подобное - а кому могло бы? Все, что с ним происходило, вообще
напоминало  сон  -  с  трехмерным  изображением,  натуральными  цветами  и
стереофоническим звуком.
     Покончив с грязью, Авери осторожно вернулся к вражескому  лагерю.  Он
не стал снова залезать на дерево. Теперь в этом не было необходимости. Под
покровом темноты он обошел лагерь кругом, выбирая место для прыжка.  Найдя
его, Авери проверил, что ножи и один из томагавков крепко держатся у  него
за поясом, и уселся на землю. Он ждал. Левой  рукой  он  прижимал  к  себе
охапку сухой травы  и  веток,  в  правой  держал  свой  любимый  томагавк.
Возможно, ему придется ждать несколько часов, но ни то, ни другое Авери не
хотелось класть  на  землю.  Скорчившись  в  темноте,  заляпанный  грязью,
сгорающий от холодной ярости, Авери ощущал себя странным злым  гномом.  Он
пытался расслабиться, но  ничего  не  вышло  -  и  это  раздражало  Авери,
понимавшего, что сидеть ему тут еще очень и очень долго.
     Он видел Барбару, явно замерзшую, жмущуюся поближе к костру. Он видел
трех золотых людей - двух мужчин и женщину. Они что-то  пили  из  большого
кувшина. Авери от всей души  надеялся,  что  это  какой-нибудь  опьяняющий
напиток. Во всяком случае,  понемногу  они  делались  все  более  и  более
шумными. Потом один из мужчин предложил выпить Барбаре. Сделал  он  это  в
общем-то даже вежливо. Барбара отказалась. Тогда другой мужчина схватил ее
за волосы и, захохотав, силой заставил ее выпить. Она повалилась на землю,
кашляя и отплевываясь. На шум из домика вышла вторая золотая женщина.  Она
подошла к Барбаре, наклонилась, как будто утешая ее,  и  присоединилась  к
своим сородичам. Через некоторое время Барбара, несколько  придя  в  себя,
взяла свой камень и отодвинулась подальше от мужчин.
     Авери до боли сжал  в  руке  томагавк.  Кое-кто  дорого  за  все  это
заплатит.
     Время шло. Оно тянулось так медленно, что Авери начал уже  опасаться,
что золотые люди решили устроить вечеринку на всю ночь -  в  ознаменование
своей победы на существами низшей расы.
     Но под конец один мужчина встал, потянулся и вместе с одной из женщин
скрылся в домике.  Осталось  двое.  Авери  молил  Бога,  чтобы  оставшийся
мужчина тоже отправился спать, предоставив женщине  первое  дежурство.  Ко
всем  чертям  джентльменство!  С  женщиной,  возможно,  справиться   будет
полегче.
     Одно время казалось, будто они собираются сидеть у костра вдвоем.  Но
потом женщина все-таки  ушла.  Остался  мужчина...  и  Барбара.  Время  от
времени  мужчина  вставал  и  обходил  лагерь,  пристально  вглядываясь  в
темноту. Порой он что-то говорил Барбаре. Один раз он остановился  у  рва,
прямо напротив Авери. Он стоял, что-то высматривая, и  Авери  занервничал.
Он боялся, что его заметили, хотя с расстояния в  тридцать  ярдов  увидеть
скорчившуюся  в  тени   кустов   фигуру,   измазанную   грязью,   казалось
просто-напросто невозможным. Кроме того, хотя луны уже и взошли,  но  небо
было затянуто облаками.
     Постояв немного, мужчина повернулся и подошел к  Барбаре.  Он  рывком
поднял ее на ноги, ткнул пальцем в символы, начертанные у нее на  груди  и
на животе, что-то сказал и засмеялся. Потом он  вновь  уселся  за  стол  и
налил себе из кувшина новую порцию напитка.
     Он сидел спиной к Авери,  и  тот  почувствовал,  что  время  ожидания
кончилось.  Авери  встал,  сделал  несколько  быстрых  движений,  разминая
затекшие руки и ноги, внимательно в последний раз осмотрел дорогу до  рва.
Он мог только надеяться, что там нет никаких ям.
     Затем он покрепче зажал под  мышкой  пучок  сухой  травы  и  веток  и
бросился вперед.
     К счастью, подход  ко  рву  оказался  достаточно  ровным.  Авери  так
сконцентрировался на разбеге, что чуть не пропустил спуск к воде. И вот он
прыгнул...
     Авери  приземлился  на  той  стороне  рва,  и  сразу  же  все   пошло
наперекосяк. Прежде всего Барбара приглушенно вскрикнула: внезапно вылетев
из ночного мрака, он наверняка походил на самого настоящего демона.
     Барбара закричала, Авери ворвался в лагерь, а золотой  мужчина  начал
поворачиваться. В итоге удар томагавка, вместо того, чтобы  раскроить  ему
череп, лишь скользнул по голове. Но и этого хватило, чтобы мужчина  рухнул
на землю.
     Авери не стал  тратить  время  на  исправление  этой  оплошности.  Не
отвлекся он и на Барбару. Кинув на нее всего один взгляд, он сунул в огонь
свою охапку травы и веток. Заставив  себя  выждать  целую  вечность,  пока
пламя занялось, он бросился к домику, куда ушли золотые мужчина и женщина.
Он швырнул горящий пук на пороге и с удовлетворением услышал,  как  весело
загудело пламя, увидел, как повалил густой дым. Получилось даже лучше, чем
он рассчитывал.
     Тем временем Барбара уже поняла, что, собственно говоря,  происходит.
Она судорожно пыталась  развязать  кожаный  ремешок,  привязывавший  ее  к
камню. И тут весь план Авери развалился,  как  карточный  домик.  Ведь  он
находился так близко к Барбаре... после мучительной  неизвестности,  после
бесконечного  ожидания,  в  общем,   вместо   того,   чтобы   окончательно
разобраться с оглушенным мужчиной и прикончить  женщину,  которая  вот-вот
должна была выбежать из дома, он занялся  совсем  другим.  Он  мог  думать
только о Барбаре. О том, что ей необходимо  помочь.  Расположенный  в  его
голове компьютер наконец-то сдался, побежденный чувствами и гормонами.
     Подбежав к Барбаре, Авери выхватил нож и, встав на  колени,  принялся
резать упругий ремешок. С момента начала атаки он не обменялся с  Барбарой
даже парой слов. Прошло всего около десяти секунд.
     И тут она подняла глаза. И первые ее слова перешли в крик:
     - Осторожно, Ричард!
     Выронив нож, Авери бросился в сторону. В землю,  где  он  только  что
стоял, вонзилось копье.
     Одним  движением  Авери  вскочил  на  ноги  и  выхватил  из-за  пояса
томагавк. Он и сам не заметил, что рычит, словно  дикий  зверь.  Он  видел
только высокую фигуру своего могучего противника -  золотого  мужчины,  по
голове которого струилась кровь. Мужчины со злобой  и  болью  в  глазах  и
копьем в руке. До него было всего два шага и он готовился нанести удар.
     Его персональный компьютер попытался вмешаться.
     "Подойди поближе, - подсказывал  он,  -  подойди  поближе,  или  твоя
песенка спета".
     Копье ринулось  ему  навстречу,  но  Авери  ухитрился  отбить  его  к
сторону. С яростным криком, высоко подняв над головой томагавк, он ринулся
в атаку. Но то, что произошло дальше, было совершенно неожиданным и  имело
прямо-таки катастрофические последствия. Вместо  того,  чтобы  как  ожидал
Авери, отбить удар томагавка или попытаться увернуться  от  него,  золотой
мужчина согнулся пополам.
     Остановиться Авери не мог. Беспомощно перелетая  через  спину  своего
противника, Авери попытался нанести удар томагавком... и промахнулся.
     В этот миг мужчина резко выпрямился  и  всей  силой,  спиной  швырнул
Авери прочь. Со всего размаху упав на спину, землянин  на  мгновение  даже
потерял сознание. Потом он увидел копье, а чуть выше - искаженное злобой и
болью лицо.
     Мужчина  занес  копье  для  смертоносного  удара...  Но  вдруг  рядом
появился кто-то еще. Женщина. Не Барбара.
     Она что-то кричала. Но мужчина ее  не  слушал.  Его  лицо  исказилось
злорадной усмешкой.
     И вдруг Авери узнал эту женщину.
     - Злитри!
     Он и сам не знал, зачем выкрикнул ее имя. Этому не было объяснения.
     Копье понеслось вниз,  но  тут  женщина  схватила  его  и  дернула  в
сторону. Она перестаралась. Мужчина тоже не рассчитал. Копье повернулось и
вонзилось женщине прямо в живот.
     С тихим удивленным криком она рухнула на колени.  Мужчина  глядел  на
нее ничего не понимающими глазами.
     Компьютер отдал приказ, и Авери  воспользовался  представившимся  ему
случаем. Он вскочил, что есть силы  ударив  мужчину  головой  в  солнечное
сплетение. Он вложил в этот удар все, что у него было,  и  его  противник,
охнув, согнулся пополам. Мощным ударом по шее Авери помог ему оказаться на
земле.
     Бросившись  на  распростертое  тело  своего  противника,  Авери   как
сумасшедший принялся бить его головой об землю. Он ни о чем не  думал,  он
бил, бил и собирался бить, пока его не покинут силы.
     Барбара с трудом оттащила его  прочь.  Все  это  время  она  отчаянно
перерезала ремешок, пока, наконец, не очутилась на свободе.
     - Ричард, Ричард! - кричала она. - Надо уходить! Ради всего святого!
     Авери глядел на нее, не понимая, о чем она говорит.  Но  потом  разум
вернуться к нему, и он отпустил голову, к этому  времени  уже  впавшего  в
беспамятство, мужчины. Золотая женщина лежала рядом в луже  крови  и  едва
слышно стонала. Авери знал, что она спасла ему жизнь. Он хотел помочь  ей,
но... Он  не  мог  себе  этого  позволить.  Ради  Барбары  он  должен  был
уходить...
     - Злитри, - тихо прошептал он. - Злитри.
     Повинуясь внезапному порыву, он  коснулся  ее  лба  -  как  тогда,  у
дерева-клетки,  сделала  она.  Потом  покосился  на  горящий  домик.   Его
обитатели в любой момент могли выскочить сквозь горящую дверь.
     - Ко рву! - крикнул он,  хватая  Барбару  за  руку.  -  Нам  придется
прыгать. Разбегайся что есть мочи! Это совсем не трудно!
     Барбара, нагая и босая, на мгновение заколебалась. Затем  разбежалась
изо всех сил и прыгнула. Она немного не рассчитала и приземлилась как  раз
на край рва - так, что ноги ее очутились в воде. Она  сильно  ударилась  и
начала уже соскальзывать в ров, но тут Авери, прыгнувший  секундой  позже,
подхватил ее под руки и вытащил на берег.
     Он как раз помогал Барбаре выбраться из рва, когда увидел  обитателей
горящего домика, наконец-то сообразивших прыгнуть сквозь пламя, бушевавшее
в дверном проеме. Они появились немного обгорелые, озадаченные и, судя  по
всему, здорово напуганные происходящим.
     Тем временем Барбара, похоже, потеряла сознание.  Авери  взял  ее  на
руки и двинулся в благословенную темноту. Он  утешался  тем,  что  погоня,
если она вообще состоится, вряд ли начнется немедленно. На сей раз золотые
люди оказались в положении, выбраться из которого им будет не  так  уже  и
легко.
     Ярдов сто Авери преодолел трусцой, но потом силы его вдруг кончились,
и он упал. Вместе со своей бесчувственной ношей.
     Падение, похоже, привело Барбару  в  чувство.  Несколько  секунд  они
лежали рядышком, голова к голове, постанывая, жадно ловя прохладный ночной
воздух широко раскрытыми ртами. Затем Авери сел и прислушался.  Но  ничего
подозрительного  не  услышал.  Только  легкий  ветерок  шуршал  в   кронах
деревьев.
     - Ты можешь идти? - прохрипел он.
     - Я... наверно, смогу. Только не спеша. Они отняли у меня сандалии.
     - Обними меня за шею, - посоветовал Авери, вставая. - И опирайся,  не
бойся. Я чуть-чуть отдохну и снова тебя понесу. Мы  должны  отойти  от  их
лагеря как можно дальше... Ты не ранена?
     - По-моему, нет. А ты?
     - Нет. Пошли скорее. Потом будем утешать друг друга.
     - Дорогой, - прошептала Барбара.
     Так радостно вновь слышать эти слова. Что еще здесь можно сказать?
     Некоторое время они брели, и Барбара опиралась на плечо Авери.  Потом
Авери ее немного пронес, и они опять побрели дальше в глубь леса.
     Казалось, прошло очень много времени (хотя преодолели они, по  оценке
Авери, всего несколько миль), и вдруг Барбара расплакалась.
     - Что случилось?
     - Извини, Ричард... Я не могу больше идти.
     - Тогда я тебя понесу.
     - Не надо. Пожалуйста... Я... мне как-то не по себе.
     - Ну и времечко ты, однако, выбрала,  -  с  неожиданным  раздражением
воскликнул Авери. - Двигай ногами, черт тебя подери! Или, по крайней мере,
дай  мне  тебя  нести.  Завтра  я  стану  весь  из   себя   культурный   и
цивилизованный, но сегодня извини! Сегодня вопрос только в том, мы их, или
они нас.
     Тогда она согласилась, чтобы он ее нес. Но плакать она не  перестала.
Наконец, он опустил ее на землю.
     - Ну, в чем дело? - грубовато спросил  он.  -  Черт  возьми,  у  тебя
что-то болит?
     - Милый, - простонала она. - Со мной все в порядке. Я  не  ранена.  У
меня ничего не болит. Мне так хотелось тебе рассказать... но не так... как
странно, и... - она разрыдалась.
     - Любимая, в чем дело, - голое Авери дышал нежностью. -  Мы  почти  в
безопасности. Если хочешь, мы даже можем здесь и  остаться  на  ночь.  Мне
почему-то кажется, что они не станут нас преследовать этой ночью, у них  и
так полон рот забот...
     - Милый, - сказала Барбара. - Дело в том, что я  беременна.  И  очень
боюсь за ребенка... - она содрогнулась. - Я чувствую себя как-то не так...
Словно что-то произошло.
     Он крепко обнял ее за плечи. Он обнимал ее и шептал  на  ухо  нежные,
бессмысленные слова.
     - Не бойся, любовь моя, - прошептал он наконец, хотя ему самому  тоже
было страшно. - Мы отдохнем здесь, а как только рассветет, я  отнесу  тебя
домой.
     Слово "дом"  уже  не  резало  им  слух.  Дом  -  это  место  любви  и
безопасности, уголок комфорта,  знакомых  запахов  и  повседневных  забот,
превратившихся в традиции. Дом - это Лагерь Два. Это Том и Мэри. Дом - это
понятие, смысл которого он постиг только на  далекой-далекой  планете,  во
многих световых годах от Земли.
     Этой ночью они не спали. Авери рассказал Барбаре, как Том вернулся  в
лагерь, и как он вытащил у Тома из плеча копье. Затем, чтобы хоть  немного
отрешиться от земных проблем, они разглядывали звезды - теперь уже  родные
и близкие. Они делили их на  созвездия,  а  потом  играли,  придумывая  им
названия... А еще они думали об  их  ребенке,  и  молились,  чтобы  им  не
пришлось его потерять...
     О чем только они не говорили в  ту  ночь,  обо  всем,  кроме  золотых
людей. С первыми лучами солнца они побрели в сторону Лагеря Два.
     Ощущение беспокойства в животе  у  Барбары  мало-помалу  прошло,  она
сразу стала значительно веселее. Но когда она вдруг заметила  нарисованные
на ее теле странные символы, ей стало плохо до рвоты.



                                    24

     До Лагеря Два они добрались только к  полудню.  Авери  отдал  Барбаре
свою испачканную грязью рубашку. В путь они  вышли  еще  до  рассвета,  но
усталые, закоченевшие и эмоционально измотанные, они не могли идти быстро.
Вместо того, чтобы двигаться прямо в  лагерь,  они  направились  к,  морю.
Барбаре до смерти хотелось умыться. И суть была даже не в том, чтобы смыть
с себя голубые символы, "украшавшие" ее тело. Во всяком случае, не  только
в этом. Купание  представлялось  ей  своего  рода  очищением  после  всего
перенесенного  ею  в  лагере  золотых  людей.  Авери  же  испытывал  чисто
физическую потребность окунуться в море. Он весь (лицо, руки, ноги,  тело,
даже волосы) был покрыт  коркой  засохшей  грязи.  И  все  это  неимоверно
чесалось. У него слюнки текли при одной мысли о прохладной морской ванне.
     Понемногу их настроение улучшилось Они даже начали подсмеиваться друг
над другом. Теплый солнечный  свет  рассеял  их  усталость,  словно  тень.
Вскоре  они  совсем  пришли  в  себя  и  вновь  могли  радоваться   полной
приключений жизни.
     Наконец они вытри к морю - золотому в лучах  восходящего  солнца.  Не
помня себя от радости, они ринулись в его воды, смывая с  себя  весь  ужас
прошедшей ночи.
     Прошло довольно много времени, прежде чем Барбаре  удалось  смыть  со
своего тела синие символы - и то не до конца.  Через  несколько  минут  ее
груди и живот стали красными, но все равно  на  натертой  коже  проступали
голубые очертания.
     Потом они пошли вдоль берега, предоставив солнцу и ветру высушить их.
Затем Барбара вновь надела рубашку Авери, и они наконец-то  направились  в
Лагерь.
     А там их ожидал приятный сюрприз. Том из лежачего превратился (как он
сам себя назвал) в ходячего и говорящего больного. Его организм,  окрепший
от физической нагрузки и  здорового  образа  жизни,  быстро  оправился  от
полученного ранения. Год назад подобное свалило бы его с ног  надолго.  Но
пока Том все равно оставался домоседом - у него все еще не было ни сил, ни
решимости спуститься по лестнице.
     Увидев Авери и Барбару, идущих по берегу, он радостно закричал, махая
руками - что стоило ему нескольких  неприятных  минут.  Мэри  выбежала  им
навстречу. Двигалась она с некоторым трудом - сразу было видно, что она  в
положении. Они с Барбарой крепко обнялись, плача  и  смеясь  одновременно,
как это принято у женщин в подобных случаях. Авери с улыбкой  наблюдал  за
ними. Том бессильно и нетерпеливо кипятился на вершине скалы.
     Авери и Барбара, как оказалось, ужасно проголодались. Так как мясо  в
лагере кончилось, они до отвала  наелись  фруктами.  Затем,  пока  Барбара
рассказывала о том, что с ними произошло, Авери отправился собирать крабов
на обед (быстрее и проще всего). Ну, а потом, приготовив и с  наслаждением
умяв сочное крабовое мясо, они позволили себе  по  стаканчику  виски.  Его
оставалось не так уж и много, а тут еще Том в их отсутствие расправился  с
парой бутылок - как он объяснил, в "чисто медицинских целях".
     Но Барбара больше не нуждалась  в  виски  для  опоры.  Теперь  у  нее
появилось нечто получше.
     Мэри на удивление точно выразила обуревавшие их всех  чувства,  когда
(не только под влиянием второго стаканчика) провозгласила тост:
     - За нас четверых и за любовь, у которой четыре корня.
     Авери этот тост показался необыкновенно глубоким.  Действительно,  он
не мог любить, Мэри или Тома так же, как любил Барбару, и тем не менее, он
их любил. В этом не было ни малейшего сомнения. Они  стали  его  друзьями,
его семьей. Они принадлежали ему. Без них, он это чувствовал всеми  порами
своего тела, он не был бы человеком в полном смысле этого слова.  И  он  с
радостью признавал эту свою зависимость от них, высоко поднимая бокал.
     Вечером Авери отправился на охоту, чтобы пополнить запасы мяса.  Хотя
он никому ничего не говорил и хотя он все еще не мог окончательно придти в
себя от радостного  изумления,  что  ему  и  впрямь  удалось  благополучно
доставить Барбару в лагерь, он  не  сомневался,  что  история  с  золотыми
людьми на этом не закончится. Да, им здорово  досталось,  и  один,  точнее
одна из них погибла, или, во всяком случае, была  тяжело  ранена.  Однако,
как  Авери  казалось,  золотые  люди  вряд  ли  смирятся  с   существующим
положением дел. Заносчивые и самонадеянные, они упивались своей физической
силой и свысока смотрели на тех, кого считали низшими существами. От того,
что произошло этой  ночью,  они  пострадали  не  только  физически,  но  и
морально. Теперь они наверняка захотят расквитаться.  Для  них  это  будет
выглядеть как всего, лишь второй раунд своего рода спортивного состязания,
проиграть в котором они  просто-напросто  не  могут.  Иначе  они  потеряют
уважение к себе.
     По дороге к колонии кроликоподобных Авери только  об  этом  и  думал.
Добыв четырех зверьков  (это  больше  напоминало  казнь,  чем  охоту),  он
направился обратно в лагерь. Он шел совсем не так, как  раньше  -  упругий
шаг уверенного в себе человека. Он крался, словно  каждую  секунду  ожидая
нападения. Ему было страшно, и Авери понимал, что для этого страха у  него
есть все основания.  Пока  существует  напряженность,  пока  они  либо  не
заключат мир с золотыми людьми, либо не разобьют их  наголову,  обитателям
Лагеря  Два  придется  привыкать  к  тому,  что  они  живут   в   условиях
непрекращающейся  войны.  Дважды  Авери,  возвращаясь  по  своим   следам,
устраивал засаду тем, кто мог бы за  ним  следить.  Но  так  никого  и  не
увидел. Никого, только его собственные страхи