шевелятся губы, полные, мягкие и блестящие...
     - Ты не в себе, капитан? - внезапно спросила она.
     - Я? Нет, все хорошо. Вы хотите околдовать меня, госпожа?
     - Если я это и делаю, то ненамеренно, - холодно отрезала она.
     Пробный Камень хмыкнул, и этот звук отрезвил Талабана, точно ключевая вода.
     - Обычно я не столь глуп. Прошу меня извинить.
     - Тебе не за что извиняться, Талабан. Но скажи: разве подобный поворот событий не удивляет тебя? Какого ты мнения о новом союзе с вагарами?
     - Сам не знаю, - искренне ответил он. - Уж слишком неожиданно это произошло. - Он посмотрел ей в глаза и порадовался тому, что это не нарушило ясность его мысли. - Когда море затопило Параполис, наш конец сделался вопросом времени, и теперь это время, похоже, вышло.
     - Тебя это печалит?
     - Нет, - ответил он и с удивлением понял, что это правда.
     - Хорошо. Но большинство аватаров, боюсь, не согласятся с тобой. Когда кристаллы перестанут питаться человеческими жизнями, с вашим бессмертием будет покончено. Вы начнете стариться, как все прочие люди.
     - Нет, если Ану достроит свою пирамиду. Она будет черпать энергию от солнца и питать кристаллы без человеческих жертв.
     - Подвижник Ану - великий человек, но его пирамида не поспеет к сроку, чтобы спасти ваши города. Спасать их придется таким людям, как ты и Раэль.
     - Согласен, госпожа, - кивнул он.
     - Однако что-то тебя тревожит.
     - Да. Вы говорите, что поможете нам, но эта Алмея, судя по вашим словам, намного могущественнее вас. И ее армия сильнее, чем та, которую способны собрать мы. Я не вижу возможности победить.
     - Я, по правде говоря, не уверена, что мы одержим победу.
     Но со злом нужно бороться независимо от того, достижима победа или нет. Притом сила моя некоторое время будет расти. Кто знает, чего мы достигнем? Теперь ступай и приготовься к заседанию нового Совета. Ты не будешь против, если Пробный Камень останется здесь? Нам с ним надо поговорить.
     Талабан ощутил укол ревности, но заставил себя улыбнуться и поклонился Софарите.
     - Изумительная женщина, - заметил Ро, провожая его до двери.
     - Что верно, то верно.
     Ро удержал его за локоть.
     - Не слушайте Раэля, Талабан. В ней нет зла.
     - Вы любите ее, Ро?
     - Всем своим существом.
     Бору сидел в тюремной камере.
     - Мне здесь не нравится, - сказала, прижавшись к нему, его маленькая дочка. - Давай уйдем.
     Бору погладил ее кудряшки. До чего мягкие, нежные - точно из солнышка сотканы.
     - Придется нам посидеть здесь еще немного. Дверь заперта.
     - Зачем они нас заперли?
     - Тихо, малышка. Усни.
     - Не хочу я спать. Хочу уйти отсюда.
     - Не все можно, что хочется.
     Мысленно Бору обзывал себя глупцом, думающим только о себе. Он знал, что его могут схватить, но все так долго сходило ему с рук, что он стал беспечным. Он уже несколько лет разъезжал между городами, собирал сведения, передавал паджитам послания от Анвара и дошел в своей самонадеянности до того, что начал брать с собой Шори. Когда стража у восточных ворот задержала его, ему и в голову не пришло, что он попался.
     Но оказавшись здесь, Бору понял, что дело плохо. Они умрут оба, и виноват в этом только он. Девочка, забравшись к нему на колени, перебирала его желтую с серебром бороду.
     - Не грусти.
     - Я люблю тебя, малышка, и сожалею о том, что сделал.
     - Почему? Разве ты сделал что-то плохое?
     - Да. Надо было мне оставить тебя у тетушки.
     - Но я люблю с тобой ездить! Люблю переправляться через реки.
     Дверь открылась. Бору перевел дух, взял Шори на руки и встал.
     Увидев Межану в сопровождении двух аватарских солдат, он удивленно моргнул.
     - Ведите его, - сказала она и пошла прочь по коридору.
     Бору с Шори на руках, с солдатами по бокам, двинулся следом за ней и поднялся по лестнице. Межана все так же шла впереди, не говоря ни слова. Наконец они пришли в большую высокую комнату, где за огромным столом сидели около тридцати человек. Не меньше половины из них составляли аватары, но остальные были вагарами, и Бору многих знал как паджитов.
     Он стал как завороженный, ничего не понимая. Что здесь происходит?
     Аватар во главе стола, стройный, с острым взглядом и коротко стриженными синими волосами сделал Бору знак приблизиться. Стражник толкнул Бору в спину, и он нетвердым шагом подошел к столу.
     - Ты и есть Бору, агент Аммона? - спросил аватар.
     - Да.
     - И тебе знакомы некоторые люди, сидящие здесь.
     - Нет.
     - Это не вопрос, Бору, а утверждение. Никакого подвоха тут нет, и вагары, которых ты видишь, - не пленники, а новые члены Высокого Совета. Я Раэль, подвижник-маршал.
     - Чего тебе надо от меня? - с неприкрытой враждебностью спросил Бору.
     - Лично я хотел бы увидеть тебя на кристаллах, но это более невозможно.
     - Я уже лежал на них, аватар. Они отняли у меня тридцать лет.
     - Если сделаешь, что велят, получишь свои годы обратно.
     - Я скорее сгорю в аду, чем стану служить вам.
     Сердитые слова отца напугали Шори, и она расплакалась.
     - Хочу уйти! Хочу уйти!
     Бору прижал ее к себе и поцеловал в макушку.
     - Все хорошо. Мы просто поспорили немного. Это ничего. - Девочка притихла, и Бору повернулся к аватару:
     - Я слушаю тебя.
     - Столица Аммона осаждена врагом. Победа алмеков сделает рабами нас всех. Я уже послал людей к Аммону, предлагая ему свою помощь. Хочу, чтобы ты тоже отправился к нему и убедил его привести свое войско в Эгару, главный оплот нашей обороны.
     - И за это ты вернешь мне молодость?
     - Да.
     - Как получилось, что ты жива, женщина? - спросил Бору у Межаны, занявшей место рядом с вагарским купцом. - Мой удар был верен.
     - Меня спасли, вероломный ты пес, - ледяным тоном ответила она. - Так что же - выполнишь приказ подвижника-маршала или тебе голову отрубить?
     - Хочешь верь, хочешь нет, Межана, но я рад, что ты жива, - усмехнулся он. - Прямо диву даешься, глядя, как вы все сидите бок о бок с врагами. Видно, мы в жизни только то и делаем, что уступаем. Ладно, - сказал Бору Раэлю, - я попробую найти Аммона. Но знай, что тебе я враг и останусь им, покуда жив.
     - Ты лишил меня сна и покоя. Твою повозку сейчас приведут к дому. Дочь можешь оставить у госпожи Межаны.
     - Ну уж нет! Шори поедет со мной.
     - Здесь ей будет безопаснее, чем на поле боя. Но если ты настаиваешь, я могу казнить вас обоих и найти другого посланника. Выбирай, да побыстрее.
     Бору, поняв, что побежден, отдал ребенка Межане.
     - Она - это все, что у меня есть на свете.
     Лицо женщины смягчилось.
     - Я сберегу ее, что бы ни случилось. Обещаю тебе.

Глава 21

     Огненные шары градом сыпались на город.
     - Надо уходить, государь, - сказал Анвар молодому царю. - Царская гвардия их не остановит.
     Аммон, одетый в роскошный голубой атлас с золотым шитьем, повернулся к советнику:
     - Где мое новое войско, Анвар? Где мои солдаты?
     - Они проходят учения в северных холмах, государь, но боюсь, что и они не выстоят против этих.., дикарей.
     Огненный шар угодил во дворец, и с потолка царской опочивальни рухнул кусок цветной штукатурки. В воздухе повисла пыль.
     - Право же, государь, пора.
     Аммон злобно посмотрел в окно на золотые корабли. Три стояли у самого берега, меднокожие воины в золотых доспехах бежали вниз по сходням. Пятьдесят царских гвардейцев преградили им путь, и вражеские солдаты вскинули к плечам свои короткие черные дубинки. Сверкнуло пламя, грянул гром - первая шеренга гвардейцев повалилась, остальные бросились бежать.
     На берег высадились уже сотни вражеских воинов. Аммон отвернулся от окна.
     - Куда же мы пойдем, друг мой?
     - Куда угодно, лишь бы подальше от них. Скорее, государь!
     Анвар вывел царя по узкой лестнице через заднюю дверь.
     Под окном кухни жался молодой раб.
     - Сюда, парень! Живо! - крикнул ему Анвар. - Снимай одежду. - Парень стащил через голову серую дерюжную рубаху, и Анвар вручил ее царю. - Надень это, государь.
     - Ты хочешь, чтобы я нацепил эти лохмотья?
     - Я хочу, чтобы ты дожил до конца этого дня.
     Царь скинул свой атласный наряд и переоделся. Анвар посмотрел по сторонам. Из города потоком струились беженцы. Вот в толпу упал огненный шар, взметнув в воздух троих мужчин и женщину и швырнув их о стену дворца. Анвар и царь присоединились к бегущим, которые держали путь в южную часть столицы.
     Старик задыхался, ноги у него подгибались, и Аммон вел его, обхватив рукой. Впереди раздались испуганные крики - из переулка выскочили огромные двуногие звери в черных ремнях, перекрещенных на мохнатой груди. Они накинулись на людей, терзая их зубами и когтями. Уцелевшие в ужасе пустились в бегство.
     Анвар увлек царя влево, в пустой переулок. Аммон удержал его за руку.
     - Отдохни немного. Ты совсем обессилел. - Старик, замотав головой, рванулся вперед, но Аммон его не пустил. - Ты слишком дорог мне, Анвар. Если будешь так надрываться, тебя удар хватит. Давай-ка пойдем потише.
     - Это кралы! - сказал старик. - Я видел одного такого, когда путешествовал в южные земли. Тот был мертвый, но все равно страшный.
     Узкую улочку усеивали нечистоты. Из-под ног Анвара шмыгнула крыса, и старик отшатнулся.
     - Хорошие места ты выбираешь для прогулки, - заметил Царь.
     С проезжей улицы снова донеслись крики, и на этот раз царь сам повел своего советника через путаницу переулков и опустевшую торговую площадь. На крыльце одного из домов заливался плачем крошечный, не старше годика, ребенок. Аммон подхватил его на руки.
     - Что ты делаешь? - вскричал Анвар.
     - Не оставлять же его тут! Он не тяжелый.
     Анвар не находил слов. В своем ли царь уме? Быть может, вражеское вторжение лишило его рассудка?
     - Пойдем дальше, государь, - только и сказал он.
     На следующем углу они снова влились в поток беженцев, идущих к южным воротам. Внезапно царь остановился.
     - В чем дело? - спросил Анвар.
     Они находились сейчас на возвышенном месте, и царь указал за городскую стену. Там раскинулись веером вражеские солдаты. Малыш, обессилев от плача, уснул на плече Аммона.
     - Вот что нам нужно, - сказал Аммон. - Найти место, где можно поспать.
     - Они прочешут весь город, разыскивая тебя.
     - В городе тридцать шесть тысяч домов. Это займет время.
     Они снова углубились в узкие улочки бедняцкого квартала.
     Здешние жители никуда не стали бежать. Грязные, в лохмотьях, с безучастными глазами, в парше, они сидели на порогах своих жалких хибар. Тощая как палка женщина заступила дорогу Анвару.
     - Пройти хочешь, богатей? Тогда плати за проход, - потребовала она, протянув грязную руку.
     - У меня нет при себе денег.
     - Ну так отдай ей перстень, Анвар, - вмешался царь. - Я тебе другой куплю.
     - Послушай своего красавчика, старик. - Женщина достала ножик и приставила к горлу Анвара.
     Аммон, держа малыша на левой руке, выбросил правую и вывернул женщине запястье. Нож звякнул о булыжник. Аммон подобрал его и снова кинул хозяйке.
     - Вижу, вторжение врага тебя не слишком пугает, - заметил он.
     Женщина потерла запястье.
     - Чего пугаться-то? Нас они убивать не станут - на что мы им сдались? Что вы, что они... - Она пожала плечами. - От такой жизни и помереть не жалко. Давай сюда перстень.
     - Сперва покажи нам дорогу в гончарную слободу.
     Женщина ухмыльнулась, продемонстрировав черные обломки зубов.
     - Вазу заказать хотите?
     - И пару кубков. Проводи нас, и я хорошо тебе заплачу.
     Женщина покосилась на серую дерюжную рубаху Аммона.
     - Что-то кошелька не видать.
     - Она права. Ты что-нибудь припрятал, Анвар?
     - Мне кажется, теперь не время и не место обсуждать...
     - Давай сюда.
     Анвар достал из-под пурпурного кафтана небольшой, но увесистый кошелек.
     - Веди нас, прекрасная госпожа, - сказал Аммон.
     - Чудной ты. - Женщина мигнула мужчине, который до сих пор держался в тени, и зашагала вперед. Аммон, передав спящего ребенка Анвару, последовал за ней. Мужчина, увязавшийся за ними, его, по-видимому, нисколько не беспокоил, но Анвар пугливо посматривал на незнакомца и жался к царю.
     Около получаса они шли через зловонные, полуразрушенные трущобы. Вдалеке по-прежнему слышались взрывы и приглушенные крики. Наконец женщина вывела их к извилистому ручью с каменным мостиком.
     - Вон она, слобода, на том берегу. Плати давай.
     Аммон раскрыл набитый золотом кошелек и дал женщине две монеты. Мужчина вышел вперед.
     - Мы, пожалуй, заберем все, - сказал он, доставая длинный кинжал.
     - Нехорошо быть жадным, - заметил Аммон. - Вы получили столько золота, сколько в жизни не видывали, довольно с вас.
     Меня ждут другие дела, и я не хочу, вас убивать. Прощайте.
     - Как думаешь, голубка, довольно с нас будет? - спросил мужчина.
     - Не-е. Зарежь его, Бели.
     Аммон отразил удар ножа правым предплечьем и двинул ребром ладони по чумазому лицу Бели. Удар пришелся под самым носом, грабитель без единого звука рухнул наземь. Женщина упала на колени рядом с ним и потрясла его.
     - Зря стараешься, - сказал Аммон. - Он мертв.
     - Ты убил его, ублюдок! - завизжала она.
     Аммон рубанул ее ребром ладони по шее. Раздался хруст, и она повалилась на своего дружка. Аммон, присев, забрал у нее два золотых.
     Малыш проснулся и снова расплакался. Аммон взял его у Анвара и прижал к себе.
     - Тихо, маленький, тихо. В слободе мы найдем для тебя какую-нибудь еду.
     - Твое воинское мастерство изумляет меня, государь.
     - Мастерство измеряется достоинством противника. Здесь о таковых говорить не приходится.
     - Все равно. Где ты этому научился?
     - Помнишь того милого юношу, что приезжал к нам с севера - высокого, с желтыми волосами?
     - Помню.
     - Это он меня научил. Все дело в том, что противник поначалу действует медленно и его можно опередить.
     - Ты преуспел в этой науке, государь, но дружеский поединок - одно дело, а настоящий бой - совсем другое.
     - Это верно. Настоящий бой гораздо занимательнее. - Аммон стал спускаться к ручью.
     - Зачем ты искал эту слободу, государь? - спросил Анвар.
     - У меня там друг.
     - У тебя есть друг-горшечник?
     - Ну, не то чтобы друг, однако он обязан мне жизнью.

***

     Весь день Садау-горшечник изнемогал от страха. Взрывы в северной части города, толпы беженцев, толки о нашествии - от этого у него все нутро переворачивалось. Его самого от бегства удерживала мысль, что врагу, каков бы он ни был, без горшков тоже не обойтись. Он, Садау, человек маленький, в большие господа никогда не лез - авось теперь это обернется ему на пользу.
     Переодетый царь, внезапно возникший у него на пороге, чуть вконец его не уморил. Садау разинул рот, не в силах слова вымолвить.
     - Что ж ты гостей в дом не приглашаешь? - спросил Аммон, проходя мимо него. За царем шел старик с малым ребенком на руках.
     - Чего тебе надобно тут.., государь? - выговорил Садау.
     Царь уселся на плетеный стул в его хижине.
     - Пристанища на ночь, какой-нибудь еды и молока для дитяти, Садау стоял столбом, пытаясь собраться с мыслями. Царя непременно будут разыскивать, и тому, кто его спрячет, уж верно несдобровать. Просто дурной сон какой-то.
     - Как.., как вы меня нашли? - спросил он.
     - Постучался к твоим соседям.
     - Соседи знают, что ты тут?
     - Не думаю, чтобы они меня узнали. Беднякам редко предоставляется случай лицезреть царя. Ну, любезный, прояви же немного гостеприимства. Принеси нам поесть.
     - Нельзя тебе здесь оставаться, государь. Тебя будут искать.
     - Вряд ли им придет в голову искать меня в твоей хижине. - Царь встал и положил свои тонкие руки на плечи Садау. - Судьба милостива к тебе, горшечник. Ты бросил голову моего брата в Луан и при этом сохранил жизнь. Теперь тебе дается возможность заслужить царскую благодарность. Мне бы только выбраться из города и найти свою армию - тогда я отвоюю свое царство назад, а ты получишь знатную награду.
     - Не нужна мне твоя награда. Я жить хочу!
     - Достойная цель, горшечник. Однако все по порядку.
     Перво-наперво дай нам поесть.
     Садау, порывшись в ларях, достал ковригу свежего хлеба и миску с виноградом.
     - Молока нет, не взыщите.
     - Попроси у соседей. Да поторопись - по городу звери рыщут.
     Садау, как в тумане, отворил дверь и вышел на освещенную закатными лучами улицу. Вокруг было тихо, и ему страстно захотелось убежать, забиться в какой-нибудь темный угол, закрыть глаза и помолиться, чтобы все это оказалось горячечным сном. Тут издали снова послышались крики, сопровождаемые жутким воем, и горшечник припустил к дому своего двоюродного брата Ориса. Домик стоял темный, с закрытыми ставнями. Горшечник постучался и крикнул:
     - Это я, Садау.
     Ему открыли. Ориса дома не было, а его жена Рула сидела в темноте с двумя детьми, держа на коленях младенца.
     - Что ж нам, помирать теперь? - дрожащим голосом спросила она. Рула была тихая как мышка, согнутая, вечно усталая женщина - оно и неудивительно, с таким-то мужем.
     Лодочник Орис, здоровенный, шумливый детина, нежно любил своих друзей, а домашними помыкал, как прислужниками. Его измены и бесконечное вранье совсем измотали Рулу.
     - Рано еще помирать. Где Орис?
     - Как ушел утром на реку, так и нет его. Что мне делать, Садау? Что будет с детишками, если он умер?
     Ее причитания снова разбудили страх Садау, а заодно и его неприязнь к этой женщине.
     - Пошли ко мне. Будем ждать Ориса там. Он жив, я уверен. - "Прячется, поди, у какой-нибудь шлюхи", - добавил Садау про себя. Неся одного ребятенка и держа за руку другого, он привел все семейство к себе домой. Рула немного приободрилась, но детей было просто не узнать - до того притихли.
     Войдя к Садау, Рула замерла на пороге.
     - Да у тебя тут кто-то есть. Лучше бы я дома осталась.
     - Ничего. Это мои заказчики. - Садау спустил с рук ребенка и запер дверь. Девочка, сидя на полу, стала плакать, и Аммон опустился на колени с ней рядом.
     - Не плачь, малютка. Это просто игра такая. Как тебя звать?
     - Сарис. У моего батюшки река есть.
     - Какое совпадение. У моего тоже была река. - В хижине теперь стало тесно, и подобранный Аммоном малыш тоже начал хныкать. - Он голоден, - сказал Аммон, поглядев на Рулу. - Может, покормишь его?
     Она, кивнув, отдала собственного младенца Садау, взяла на колени чужого и выпростала из-под платья большую грудь.
     Малыш с жадностью стал сосать.
     Около часа они провели в молчании, а потом в дверь постучали. Садау чуть дурно не стало от страха.
     - Кто там? - спросил он.
     - Орис. Рула у тебя?
     Садау открыл дверь и впустил брата. Рула бросилась к мужу и обняла его.
     - Я так боялась!
     - А я-то! В городе страх что творится. Всюду мертвецы.
     Теперь-то вроде тихо стало. Говорят, царь погиб, и все его вельможи тоже убиты либо разбежались. Когда заваруха только началась, я думал, что аватары, ан нет. Эти краснокожие. А дворец-то весь разрушен.
     - Ты говоришь, царь погиб? - спросил Аммон.
     Орис посмотрел на него с подозрением.
     - Заказчики мои, - пробормотал Садау.
     - Да, погиб. Его тело приволокли на главную площадь и повесили.
     - Как они узнали, что это тело царя?
     - Понятия не имею. Будто бы его нашли во дворце, разодетого в шелк и атлас.
     - Жаль, - сказал Аммон. - Он мне всегда нравился.
     - Пойдем-ка мы лучше домой, - решил Орис. - Одни боги ведают, что будет завтра.
     Аммон спросил Рулу, не возьмет ли она найденыша к себе.
     Она согласилась, и Аммон дал ей золотой, который женщина тут же вручила Орису. Лодочник пристально посмотрел на царя.
     - Я тебя раньше нигде не видал?
     - Может, и видал. Я часто плаваю по Луану.
     - Понятно. Да хранят вас боги. И нас всех.
     Садау закрыл за ними дверь и с облег