ессмысленной жизнью. Здесь он мог найти ответы на все вопросы, разгадку всех тайн. Здесь он был свободен от забот и тревог, от борьбы и раздора. Он и подумать не мог, что где-то может существовать такая гармония, такое счастье.
     Время здесь тоже утрачивало смысл, и он продолжал парить, познавая и наблюдая. Чудеса, творящиеся вокруг, наполняли его благоговейным трепетом. Он видел рождение звезд и гибель планет, и вселенский танец все глубже затягивал его в свой круговорот.
     Две луны, произнес вдруг как бы некий голос, но беззвучно. Что это могло означать? Впрочем, Талабан вспомнил, о чем речь. Теперь эта тайна казалась ему мелкой и незначительной, однако разгадать ее все-таки стоило.
     Краски замелькали снова, и он увидел под собой голубую планету. Он помчался к ней, пронзая облака, и повис над высокими горами. Начав снижаться снова, он узнал Параполис и белую пирамиду в центре города. На рыночной площади и вокруг храма толпился народ.
     А на широком храмовом подворье он увидел себя самого рядом с вагарским пророком в изодранной шубе.
     Потом сцена внизу стала мерцать и меняться.
     Он по-прежнему парил над Параполисом, но вместо белой пирамиды там стояла другая - золотая, ступенчатая, с плоской вершиной. Оборванного пророка на этот раз держали несколько стражей. Один из них вынул золотой зазубренный нож и перерезал скитальцу горло.
     Картина снова изменилась, и Талабан поднялся повыше.
     Стояла ночь, над землей дул ураганный ветер. Талабан посмотрел на север - к городу близилась огромная волна.
     В этот миг на небе появилась вторая яркая луна, и город исчез, как только волна обрушилась на него.
     Восторженное состояние, которое только что испытывал Талабан, прошло. Он видел невозможное, и это вновь обратило его помыслы к жизни. Он больше не был праздным созерцателем - он снова стал думать, он вспомнил свой корабль и...
     Пробный Камень!
     Где Пробный Камень?
     Талабан не чувствовал больше его присутствия.
     Усилием воли он сосредоточился на корабле, на своей каюте, на ковре, на своих руках, лежащих на плечах Пробного Камня.
     Вселенная совершила оборот, и Талабана снова швырнуло в собственное тело. Пробный Камень по-прежнему сидел перед ним, подогнув колени. Талабан потряс его и позвал по имени, но анаджо вместо ответа повалился на пол.
     Талабан, попытавшись успокоиться, снова вошел в транс и стал искать дорогу обратно к звездам, но безуспешно.
     Впервые за несколько десятилетий он ощутил признаки паники. Он встал с ковра и напился воды, глядя на распростертое тело анаджо.
     Он доверился тебе!
     Паника нахлынула снова. Талабан выругался, стараясь с помощью гнева побороть темную силу, лишавшую его мужества.
     Ладанка Пробного Камня выпала из его правой руки на пол. В ней помещалось все, что анаджо ценил в этой жизни.
     Пробный Камень верил в ее магию, и Талабан сейчас тоже нуждался в ней.
     Как-то раз он слышал, как Пробный Камень поет у себя в каюте, и благодаря своей аватарской выучке запомнил до мельчайших подробностей и мотив, и слова. Талабан прижал ладанку к своей груди и запел. Краски снова запестрели перед ним: синева летнего неба и все оттенки лесной зелени. Послышались звуки: пение птиц и далекие голоса Озну. Затем в его мозг вошло нечто бесконечное холодное и причиняющее острую боль.
     - Сейчас ты умрешь, - сказал голос еще более холодный и ужасный, чем эта боль.
     - Я должен найти Пробного Камня. Он потерялся, - ответил Талабан.
     - Открой мне свой разум, - повелел голос, и Талабану показалось, будто острые когти рвут его череп. - Не противься!
     Талабан заставил себя подчиниться боли, и холод сменился жаром, исторгшим у него крик. Жгуче-красные волны пронизывали его мозг, въедались в мягкую ткань. Желчь подступила к горлу, и Талабана вырвало на ковер.
     Затем боль утихла, и голос сказал:
     - Найди его.
     - Я не знаю как.
     - Воспользуйся ладанкой. Я провожу тебя назад к Млечной Реке, но лишь тот, в чьих руках ладанка, сможет найти его.
     - Что я должен делать?
     - Повесь ладанку себе на шею и возьмись левой рукой за Пробного Камня, а правую протяни вперед. Когда среди звезд ты нащупаешь что-то твердое, это и будет он. Он не захочет возвращаться, он будет бороться с тобой, кусаться, царапаться и вырываться. Он будет принимать различные формы, но все это только иллюзия. Не отпускай его, что бы ни случилось. Ты понял?
     - Да.
     - Не отпускай его, ибо второй попытки не будет.
     - Я понял.
     - Будь сильным, иначе он убьет тебя.
     - Как может иллюзия убить меня?
     - Боль будет вполне реальна. Если ты поверишь в нее, то умрешь.
     Талабан надел ладанку на шею и сказал:
     - Я готов. Но кто ты?
     - Одноглазый Лис. Возьмись левой рукой за моего внука. Теперь закрой глаза и протяни правую.
     Краски замелькали перед глазами, яркие до боли. Талабан, брошенный в море мучений, хотел закричать, но у него пропал голос. Он падал куда-то сквозь пламя, ловя порой обрывки фраз, выкрикиваемые множеством голосов.
     "Мерзкое отродье. Простых вещей не понимаешь?" (Отец ненавидел меня. Он знал.) "Нет ничего, что ты не мог бы сделать, сынок". (Мать обожала меня. Она была всему причиной.) "Он ни на что не годен. Трудно поверить, что это мой сын".
     "Не воинская доблесть сделала аватаров великими, мальчик. Думай!" (Эндарсен, мой учитель. Без него я пропал бы.) Голоса кричали, шептали, пели. Талабан боролся за свой рассудок. Где они, сияющие звезд? Где музыка вселенной?
     - Все впереди, - сказал голос Одноглазого Лиса. - Сначала ты должен погрузиться внутрь, потом мы полетим к звездам. Прислушайся к голосам. Узнай, кто ты.
     - Я знаю, кто я.
     - Нет. Найди то, что потеряно.
     - Пробного Камня?
     - Сначала найди того, кто пропал внутри тебя, а уж потом ищи Пробного Камня.
     - Я не понимаю! - Но это была не правда. Талабан понял - и погрузился в океан голосов.
     "У человека должна быть мечта, Талабан, - говорил Эндарсен. - Без нее мы всего лишь живые трупы. Мы едим и пьем, но это не идет нам впрок. Мы слушаем и говорим, но не понимаем главного. Мы дышим, но не живем. О чем мечтаешь ты?"
     "Нет ничего, что ты не мог бы сделать, сынок. Ты особенный".
     "Нет у меня мечты! Ничего не осталось. Все мечты и надежды погребены подо льдом".
     "Мерзкое отродье! Простых вещей не понимаешь?"
     "Приди ко мне, Талабан. Я буду твоей и только твоей". (Крисса была лучшей из всех. Она любила меня. С ней я мог бы обрести мечту.) Звуки утихли, и он снова увидел ее в их последнюю встречу, почти утратившую свою красоту, с прозрачной, как стекло, кожей. Никто не знал, откуда берется эта болезнь. Она поражала одного аватара на десять тысяч. Использование кристаллов каким-то образом изменяло химию тела. Мягкие ткани затвердели, и человек сам начинал кристаллизироваться. Средства от кристальной болезни не существовало. Порой она протекала медленно и мучительно, порой быстро и устрашающе. У Криссы, к счастью, это произошло быстро. Талабан сидел у ее постели и не мог взять ее за руку, боясь сломать пальцы. Она уже лишилась дара речи, и только ее чудесные голубые глаза оставались мягкими и влажными. Талабан сказал, что любит ее и будет любить всегда.
     По кристальной щеке Криссы скатилась слеза, потом глаза остекленели, и ее не стало.
     Для Талабана настал конец света, и лишь настоящее крушение мира год спустя немного привело его в себя.
     Боль этого воспоминания ожгла и оледенила его.
     "В тот день я потерял все", - подумал он.
     - Нет. В тот день ты сам все отдал, - сказал Одноглазый Лис. - Сегодня ты вернешь это назад.
     Голоса умолкли. Талабан летел куда-то, кружась в пустоте.
     Под ним, как лампа в ночи, зажглась голубая планета. Он полетел быстрее, и она скрылась вдали. Две кометы пересекли ему дорогу и ушли в грозовые тучи над другой планетой колоссальной величины. Клубы пламени ударили наружу.
     Талабан летел все дальше и дальше.
     Он снова стал слышать музыку сфер, пульс вселенной. Он жаждал раствориться в ней и жить, подчиняясь ритмам вечности.
     - Держись! - велел Одноглазый Лис. - Именно эту дорогу выбрал себе Пробный Камень.
     Талабан отвлекся от музыки и стал шарить правой рукой в пустоте.
     - Закрой глаза и представляй себе ладанку. Пробный Камень сам придет к тебе.
     Кружение остановилось. Талабан неподвижно парил среди звезд. Закрыв глаза, он последовал указанию шамана. Что-то легонько коснулось его пальцев, и он попытался схватить это, но промахнулся. Он повторил попытку и на этот раз уцепился за что-то, и его руку пронзила острая боль. Открыв глаза, он увидел огромную пятнистую змею, вонзившую зубы в его плоть.
     Он чуть не разжал пальцы, но преодолел страх и стиснул круглое тулово еще крепче. Змеиные зубы вонзились ему в лицо, и он почувствовал, как яд сочится в его тело.
     Это только иллюзия, сказал он себе, и раны исчезли бесследно.
     Теперь он держал в руке камень. Из трещины в нем вылезали черви и вгрызались ему в ладонь.
     Талабан, сосредоточившись на ладанке, представил себе корабль и обратную дорогу к нему. Черви въедались в запястье, откладывали личинки в артериях. Он чувствовал, как они кишат в его жилах. Из личинок выводились новые черви. Они наполняли грудь, живот, прорывали кожу.
     Они пожирали его заживо.
     - Помоги мне, шаман! - крикнул он, но не получил ответа.
     Что, если это только хитрость и Пробного Камня здесь нет?
     Что, если его заманили в ловушку?
     Червь, проев его щеку, вывалился наружу.
     Вокруг Талабана вспыхивали радуги, и он продолжал сжимать камень в руке.
     "Скоро буду дома, - думал он. - Еще немного".
     - Ты делаешь мне больно, - сказал голос Криссы. Талабан распахнул глаза и увидел ее, хрупкую, с трещинами, бегущими по кристальной руке от его пальцев. - Зачем ты так?
     - Я не хочу причинять тебе боль, - сказал он.
     - Мне было хорошо среди звезд. Если ты вернешь меня обратно, я рассыплюсь в стеклянную пыль.
     Зажмурившись, чтобы не видеть, Талабан полетел дальше.
     Теперь его уши наполнил рев. Чьи-то когти терзали ему лицо, впивались в левый глаз, полосовали грудь. Лев навалился на него, рвал плечо, глодал кость, но Талабан крепко держался за его черную гриву.
     "Мне конец, - думал он. - От таких ран я ни за что не оправлюсь".
     Голубая планета взмыла ему навстречу, и он стукнулся головой об пол своей каюты.
     Рядом застонал Пробный Камень. Талабан, привстав на колени, потряс его.
     Пробный Камень открыл зеленые глаза.
     - Буду спать, - сказал он и снова повалился на пол.
     Талабан положил рядом с ним его ладанку и вышел на балкон. Никаких следов на теле не осталось, но он еще не опомнился от пережитых мучений.
     "Глуп ты был, что пошел на это", - сказал он себе.
     В его памяти возникла Крисса, и он по привычке хотел прогнать ее образ, но вдруг понял, что больше не страдает от боли потери. Он осторожно стал перебирать воспоминания: прогулки по холмам, покрытым весенними цветами, на которые Крисса старалась не наступать. Как легко и грациозно она выбирала между ними дорогу! Талабан только теперь понял, каким был глупцом. Беспощадно подавляя все мысли о Криссе, он хоронил не только отчаяние, но и радость. Дурак, дурак.
     Светили звезды, а на востоке вспыхнул более яркий свет.
     Талабан посмотрел туда - и увидел на небе вторую луну.
     Море под кораблем заколебалось и стало вздыматься. Талабана швырнуло влево. На верхней палубе кто-то закричал.
     Но тут вторая луна исчезла, и море стало утихать. Тогда Талабан, пригвожденный невиданным зрелищем к месту, испытал новое потрясение.
     В дверях его каюты возникла мерцающая фигура: старик в расшитой костями одежде из оленьей кожи с белыми, оплетенными бусами волосами и всеведущими глазами.
     - В наш мир пришло зло, Талабан, - сказал он и пропал.

Глава 13

     Царь богов Ра-Хелъ встревожился, увидев перемены на небе. Он позвал Молодого Старца и сказал, что хочет услышать его пророчество.
     Молодой Старей, сказал, что настали последние времена и что будет война между богами. Великие падут, с небес прольются слезы, и зло придет на землю. Но он ничего не сказал о Царице Смерти, ибо время ее еще не пришло.
     Из Полуденной Песни анаджо

     Явление двух лун вызвало в городах волнение, а затем и панику: от землетрясения восточная стена Эгару покрылась трещинами, а в Пагару рухнули два ветхих дома. В трех других городах обошлось без повреждений, но в Пагару при падении зданий погибло двадцать шесть человек и еще семьдесят было ранено.
     Подвижник-маршал послал военных патрулировать улицы, вагарские власти созвали добровольцев на разборку руин, где могли еще быть живые люди. Спасатели откопали старуху и двух малых детей.
     В столице грязевиков за Луаном повалилось много глинобитных хижин и обрушилась часть дворца. Илистые воды Луаны, выйдя из берегов, унесли с собой множество жертв.
     Подвижник Ану в долине Каменного Льва велел своим рабочим подняться на взгорье за час до катастрофы. Поэтому никто не пострадал, когда внизу разверзлась земля, изрыгая в ночное небо клубы дыма и пыли.
     Зато на руднике в трех милях от стройки двадцатитонная глыба песчаника отделилась от скалы, задавив шестерых рабочих; и двух продажных женщин. Мужчины, заранее договорившись с девками, не послушались Ану и поплатились за это жизнью.
     К рассвету земля перестала колебаться. Для обсуждения астрономического дива был срочно созван Высший Совет.
     Возглавить заседание надлежало подвижнику-маршалу, но он вместо этого поехал в долину, к Ану.
     Вновь помолодевший подвижник как раз спускался с горы, ведя за собой длинную колонну строителей.
     - Нам надо поговорить, друг мой, - спешившись на лужайке, сказал Раэль.
     - Я вижу, ты сердишься на меня, - произнес Ану.
     - Ты мог бы высказаться более откровенно. Ты ведь знал, что случится. Что это - род иллюзии?
     - Нет.
     Раэль подвел коня к скале и сел на выступ. Ану устроился рядом.
     - Может быть, ты скажешь наконец, почему утаил это от меня?
     - Ты бы мне не поверил, Раэль. Счел бы, что я выжил из ума.
     - Было бы лучше, если бы ты позволил мне судить самому. Ну что ж, теперь это событие - дело прошлое. Что оно означает?
     - Это не так просто объяснить. - Ану взъерошил коротко остриженные подсиненные волосы.
     - Ничего. Время есть.
     - Его у нас меньше, чем ты думаешь, - улыбнулся Ану. - Выслушай меня непредвзято, Раэль, и не задавай пока вопросов.
     Хорошо?
     - Хорошо.
     - В наших мифах рассказывается о богах, которые умели путешествовать во времени и открывать врата в другие миры.
     Помнишь историю о Безаке-громовержце и его братце-близнеце, о котором он не знал? Этот миф меня всегда озадачивал: ведь мать Безака должна была знать, что у нее родилась двойня.
     - Мне сейчас не до мифов, Ану.
     - Терпение, подвижник-маршал. Прежде чем отведать плод, нужно очистить с него кожуру. Я хочу сказать, что на этой земле наряду с нашим существуют и другие миры. И люди, живущие в этих мирах, тоже предвидели Великое Крушение.
     По крайней мере в одном из них прислушались к словам мудрецов и приняли меры, чтобы спастись. Они сделали все, что в их силах, чтобы преградить дорогу приливной волне, и добились успеха - но не так, как предполагали. Предпринятое ими усилие открыло врата между двумя мирами, и их столица вместе с окрестными землями переместилась в нашу действительность.
     Вот почему в небе на несколько мгновений появились две луны.
     Теперь эти люди здесь - далеко на западе, за океаном. В миг появления двух лун там погибли тысячи - кусок чужой земли обрушился на них, как молот, и похоронил их под собой.
     - Ты прав, - кивнул Раэль. - Если бы ты рассказал мне это до того, как я сам увидел две луны, я решил бы, что ты помешался. Мне и теперь с трудом в это верится.
     - У меня было видение. Я знал, что это случится, и знаю, что нам еще предстоит. Через два месяца в гавань Эгару войдет золотой корабль, на котором будут пришельцы с западного континента.
     - Они такие же аватары, как и мы?
     - Нет, Раэль, не такие. Источником энергии для них служит не солнце, а ритуальные жертвоприношения. Они несут с собой зло.
     - Много их там?
     - Тысячи.
     - И у них есть зи-луки?
     - Нет, но они изобрели другое оружие, не менее смертоносное.
     Раэль тихо выбранился и сел на коня.
     - Мы, аватары, боремся за жизнь из последних сил. Враги взяли нас в кольцо, как волки, и ждут случая, чтобы наброситься на нас. Надеюсь, ты дашь мне хороший совет, Святой Муж.
     - Нельзя позволить, чтобы они победили. Они обрекут мир на мрак и гибель.
     - Тогда найди способ победить их.
     - Найду, когда дострою свою пирамиду. А до тех пор, Раэль, тебе придется обходиться своим умом.

***

     Первые дни в Эгару были трудными для Софариты. Прежде она четыре раза бывала в городе с родителями и один раз с мужем. Они всегда останавливались там только на одну ночь, в таверне под названием "Мирный ворон". Но таверна оказалась закрытой, а других мест для ночлега Софарита не знала.
     Когда она назвала свое имя стражникам у восточных ворот, начинало смеркаться. Знай она, что таверна закрыта, она попросила бы их указать ей что-нибудь другое. Теперь она растерянно сидела на своей лошадке перед знакомым домом, который заколоченные окна и двери делали холодным и неприветливым.
     Софарита стала искать вывески других таверн и гостиниц, но ей не попадалось ни одной.
     На улицах делалось все более людно, и лошадка вела себя беспокойно. Она не привыкла к шуму и толчее и взвилась на дыбы, когда ей под ноги бросилась собака. Софарита еле удержалась в седле. Но тут какая-то дородная женщина, пестро разодетая в красные, желтые и золотистые тона, схватила лошадь под уздцы и потрепала по шее.
     - Ну, тихо, тихо. - Софарита поблагодарила ее. - Дальше тебе не проехать, дитя, - сказала женщина. - Верховых вагаров в центр города не пускают. Ты куда направляешься?
     - Сама не знаю. Ищу, где бы переночевать.
     - А деньги у тебя есть?
     - Да, немного.
     - Тогда пошли. - Женщина, ведя лошадь под уздцы, свернула в боковую улочку и через конюшенный двор вышла на маленькую, освещенную фонарями площадь. Там стояли столы, на которых горели свечи. Прислужницы разносили людям еду и напитки. - Все, девочка, слезай, - распорядилась женщина.
     Софарита соскользнула наземь. Спина у нее ныла от долгой езды, и она натерла себе ляжки.
     - Хозяин этого заведения - мой племянник. Он славный парень, и тебя здесь никто не побеспокоит. Ты откуда?
     - Из Пасепты. Это деревня близ границы с эрек-йип-згонадами.
     - Хочешь найти работу в городе?
     - Да.
     - Для этого понадобится разрешение. Без него тебя никуда не возьмут. Вся штука в том, что если у тебя работы нет, то и разрешения ты не получишь.
     - Как же так?
     - Не понимаешь? Я тоже. Аватарские порядки. Понятно или нет, а выполнять надо. - В дверях дома появился коренастый мужчина. Женщина окликнула его, и он подошел. - Отведи лошадь на конюшню, - велела толстуха, - отнеси в дом вещи этой девушки.
     Взяв Софариту за руку, она провела ее между столами. Внутри тоже ужинали, и из кухни шел аромат жареного мяса.
     Высокий молодой человек в белом, запачканном подливкой переднике при виде их расплылся в улыбке и поспешил навстречу.
     - Добрый вечер, тетушка. Пришла поглядеть, как я распоряжаюсь твоим паем?
     - Очень уж ты худ, Бадж, - посетовала толстуха. - Повар должен быть упитанным, чтобы все видели, как он вкусно готовит.
     Трактирщик внимательно оглядел Софариту, и она почему-то смутилась.
     - Никак новенькая, тетушка?
     - Она не из моих девушек. Ехала по проспекту, ища приюта. Она деревенская, на вид - сама невинность. Обращайся с ней уважительно, не то смотри у меня. Можешь также продать ее лошадь. В Эгару ей эта животина не понадобится, зато деньги о