выяснилось, напрасно, - что тот  его
не заметит: у мастера Шона хватало проблем и без Макалистера.
     - Мастер Юэн... - натянуто улыбаясь,  начал  О'Лохлейн  с  намерением
представить  Джона  Кецаля,  но  Макалистер,  не  обратив  на  ученика  ни
малейшего внимания, перебил коллегу:
     - Слышал я, Шон, вы вчера поцапались с сэром Джеймсом? Хе-хе...
     - Поцапались - это громко сказано. Мы всего-навсего...
     - Я не имел в виду ссору. О чем вы с ним говорили? Похоже, это никому
не известно.
     - А это никого и не касается! - огрызнулся мастер Шон.
     - Конечно, никого, хе-хе, конечно... Но, думается,  это  было  что-то
серьезное, иначе гроссмейстер не растащил бы вас.
     - Он не растаскивал нас,  как  вы  изволили  выразиться,  -  процедил
сквозь сжатые в фальшивой улыбке зубы мастер Шон.  -  Он  просто  выступил
судьей в нашем споре.
     - Да, хе-хе, естественно. - Долговязый шотландец пригладил  песочного
цвета волосы и улыбнулся во весь рот. - Я  понимаю  вашу  злость  на  сэра
Джеймса: иногда он бывает просто непереносим, хе-хе... Я имею в  виду  его
язвительность. У сэра Джеймса острый язык.
     - Весьма острый! - подтвердил лорд Джон Кецаль. - Я уже  испытал  его
на себе.
     Мастер Юэн Макалистер посмотрел на  молодого  мечиканца  так,  словно
только сейчас его увидел.
     - Не дОлжно ученику перебивать мастеров, - сказал он ледяным тоном. -
А рАвно и критиковать мастера. И в  любом  случае,  надо  быть  достаточно
мудрым, чтобы не критиковать главного судебного мага города Лондона!
     Лицо лорда Джона Кецаля превратилось в деревянную маску. Он церемонно
поклонился:
     - Прошу прощения, мастер! Я  допустил  бестактность...  С  позволения
мастеров, меня ждут. Надеюсь, я могу снова с вами встретиться, мастер Шон?
     - Конечно же! Как начет ленча? Есть определенные  темы,  которые  мне
хотелось бы обсудить с вами.
     - Отлично. Когда?
     - Ровно в полдень. В столовой.
     - Я  буду.  До  свидания,  мастер  Шон...  Мастер  Юэн!  -  Мечиканец
повернулся и ушел с гордым и даже несколько чопорным видом.
     - До свидания, ваше лордство!  -  сказал  мастер  Шон  в  удаляющуюся
спину.
     Мастер Юэн моргнул:
     - Вы сказали "Ваше лордство"? Кто этот парнишка?
     - Лорд Джон Кецаль, - с гнусной улыбочкой ответил мастер Шон. -  Этот
"парнишка" приходится сыном  Его  Светлейшему  Высочеству  Нецуалькойотлю,
герцогу Мечиканскому.
     Мастер Юэн заметно побледнел.
     - О Боже! - прошептал он. - Надеюсь, его лордство не оскорбился...
     - С вашими методами знакомства, - проникновенно сказал О Лохлейн, - у
вас   когда-нибудь   будет   очень   много   высокопоставленных    друзей,
м_а_с_т_е_р_  Юэн. А  теперь  простите  -  меня  тоже  ждут.  -  Он  ушел,
предоставив Макалистеру возможность  смотреть  вслед  мечиканцу  и  кусать
лошадиными зубами нижнюю губу.
     Ох уж этот Макалистер, думал Шон. Каким бы талантливым  магом  он  ни
был, его снобизм не даст ему возможности занять какой бы то ни было пост в
гильдии. У мастера есть полное право отчитать ученика, но за дело, а не по
пустякам. А с другой стороны, уж если ты злоупотребляешь этим правом,  так
нечего дрожать, если у отчитываемого оказываются знатные родственники... И
вообще, надо перебить чем-нибудь привкус во рту от этой встречи.
     Мастер Шон взглянул на часы. Девять  двадцать  две.  До  встречи  еще
остается время - немного, но хватит вполне. Он направился в  частный  бар,
арендованный для участников конвенции и их гостей.
     Через  пять  минут,  с  пинтой  доброго   английского   пива,   уютно
устроившейся в круглом ирландском брюшке,  Шон  поднялся  по  лестнице  на
второй этаж и двинулся по коридору к комнате,  занимаемой  мастером  сэром
Джеймсом Цвинге, главным судебным магом города Лондона.
     Ровно в половине десятого Шон постучал в дверь. Ответа  не  было,  но
ему показалось, что внутри кто-то есть, и он постучал снова, уже погромче.
     На этот раз ему ответили, но ответ оказался совсем не  таким,  какого
он ожидал. И-за двери донесся хриплый, искаженный эхом крик:
     - Мастер Шон! Помогите!
     За криком последовал звук, услышав который, Шон  О'Лохлейн  понял:  в
комнате что-то упало - или кто-то упал - на пол.
     Шон схватился за ручку двери и попытался  ее  повернуть.  Бесполезно:
дверь была заперта.
     Зато распахнулись двери соседних комнат.



                                    3

     Ровно в семь ноль три вечера  лорд  Дарси,  главный  следователь  Его
Высочества Ричарда Нормандского, вышел из кэба у парадной двери  огромного
городского дома-дворца, принадлежащего милорду маркизу Лондонскому. В руке
лорда Дарси был дорожный саквояж, в глазах - целеустремленный блеск.
     Охранник, наряженный в  ярко-желтую  форму  личной  гвардии  маркиза,
поинтересовался, с какой  целью  прибыл  визитер.  Лорд  Дарси  спокойным,
хорошо контролируемым голосом ответил, что  милорд  маркиз  ожидает  лорда
Дарси из Руана.
     Гвардеец посмотрел на высокого симпатичного человека с узким лицом  и
прямыми  каштановыми  волосами   удивленно:   этот   руанец   говорил   на
англо-французском с явным английским  акцентом.  Тут  охранник  заметил  в
глазах незнакомца странный  блеск  и  решил,  что  следует  предварительно
проконсультироваться с лордом Бонтриомфом.
     Не прошло и минуты, как лорд Бонтриомф был у дверей.
     - Это вы, Дарси? Мы вас не ждали, - сказал он, приветливо улыбаясь.
     - Не ждали? - В ответной улыбке лорда Дарси была твердость закаленной
стали. - Должен  ли  я  предположить,  будто  вы  полагаете  что,  получив
послание милорда маркиза, я отправлюсь паломником в Рим?
     Лорд Бонтриомф заметил сдержанный гнев гостя.
     - Мы полагали, что вы вызовете нас по телесону из Дувра, - сказал он.
- К прибытию поезда мы бы отправили на станцию экипаж.
     - Милорд маркиз не сообщил мне, что оплатит все издержки,  -  холодно
ответил лорд Дарси. -  И  поэтому  я  решил,  что  расходы  лягут  на  мой
собственный карман. Сравнив стоимость сообщения по телесону со  стоимостью
поездки в кэбе, я предпочел последний вариант.
     - Хм-м... Понятно... Ладно, проходите в кабинет. Думаю, милорд маркиз
ждет нас.
     Бонтриомф провел гостя по коридору, открыл дверь  и  пропустил  Дарси
вперед.
     Кабинет был просторным и хорошо обставленным.  Здесь  было  несколько
удобных на вид стульев  и  большое,  обитое  красной  мавританской  кожей,
кресло. В углу, на резной подставке, стоял большой  глобус,  а  на  стенах
висело несколько картин, в том числе великолепная репродукция Ванденбосха,
изображающая водопад. Завершали обстановку два больших письменных стола.
     За одним из столов восседал милорд маркиз Лондонский.
     Маркиз занимал чуть ли не половину кабинета.  Это  был  очень  тучный
мужчина с массивным лицом,  тронутым  печатью  задумчивости.  Взгляд  его,
казалось, был погружен в само„ себя. Необъятная туша маркиза  -  не  менее
двадцати стоунов [стоун - единица измерения массы (6,34 кг)] - создавала в
кабинете атмосферу почти королевского величия.
     - Добрый вечер, Дарси, - сказал маркиз,  не  вставая,  но  протягивая
гостю широкую толстую руку, скорее напоминающую плавник тюленя.
     - Милорд маркиз! - Дарси пожал и  отпустил  тюлений  плавник.  Затем,
прежде чем хозяин  успел  что-либо  ответить,  лорд  Дарси  твердо  уперся
ладонями в стол, наклонился и спросил: - А теперь скажите мне, какая часть
из всего этого просто болтовня?
     - Вы смеетесь надо мной, - мрачно проговорил маркиз. - Сядьте, будьте
добры! Мне не нравится необходимость, глядя на вас, выворачивать шею.
     Лорд Дарси, не отрывая глаз от маркиза, угнездился в  кресле,  обитом
красной кожей.
     - Это вовсе не болтовня, - продолжал маркиз. - Я признаю, что у  меня
нет полного перечня фактов, но и имеющихся,  на  мой  взгляд,  достаточно,
чтобы оправдать наши действия. Не соблаговолите ли выслушать доклад  лорда
Бонтриомфа?
     - Соблаговолю! - Дарси повернулся ко второму столу,  за  который  сел
Бонтриомф.
     Лорд Бонтриомф был довольно высоким, приятной  внешности  мужчиной  с
квадратной челюстью,  всегда  хорошо  одетым  и  производящим  впечатление
стопроцентной компетентности.
     - Можете докладывать, Бонтриомф, - сказал маркиз.
     - Обо всем?
     - Обо всем. Разговоры - дословно.
     Лорд Бонтриомф откинулся на спинку стула и на мгновение закрыл глаза.
Дарси приготовился внимательно слушать. У Бонтриомфа были две особенности,
делавшие  его,  в  глазах  маркиза,  незаменимым:  умение  рассказывать  и
эйдетическая   память   [эйдетизм   -   разновидность   образной   памяти,
заключающейся в способности сохранять яркие образы предметов долгое  время
спустя после исчезновения их из поля зрения].
     Бонтриомф открыл глаза и посмотрел на лорда Дарси.
     - По приказу милорда, - начал он, - я отправился на конвенцию магов и
целителей посмотреть выставку  трав.  Его  интересовали  образцы  польской
дьяволовой травы, которую ему...
     Маркиз фыркнул:
     - Чушь! Это не имеет никакого отношения к убийству!
     - А я не утверждал, что имеет...  На  чем  я  остановился?  Ах  да...
которую ему удавалось пока вырастить только из черенков. Он хотел  узнать,
как культивируют проросшие семена.
     Я явился в Королевское управление в самом начале десятого.  Помещение
было битком набито  волшебниками  всех  мастей  и  рангов,  а  священников
хватило бы, чтобы заполнить церковь от алтаря до паперти. Для  начала  мне
пришлось убеждать двух охранников у дверей, что я не обыкновенный  турист,
желающий поглазеть на честнУю компанию, но с ними мне удалось  справиться,
и около десяти минут десятого я уже был  на  выставке.  Довольно  долго  я
рассматривал дьяволову траву - на мой взгляд, она чувствовала себя  совсем
неплохо, -  а  затем  обошел  и  остальную  экспозицию.  Там  нашлось  еще
несколько редких экземпляров, но они вас вряд ли заинтересуют, так  что  я
опущу подробности.
     Я бродил по выставке из чистого интереса, без какой-либо цели,  и  не
встретил ни одного знакомого. Это меня вполне  устраивало,  потому  что  я
отправился туда отнюдь не ради праздных разговоров. Так я гулял до  девяти
двадцати пяти. В девять двадцать пять меня хлопнули по плечу.
     Я обернулся. Предо мной  стоял  лорд  Эшли  собственной  персоной,  в
парадной флотской форме, озирающийся  так,  как  должен  озираться  офицер
военно-морского флота на конвенции магов.
     "Бонтриомф! - сказал он. - Как я рад вас видеть!"
     "Я тоже рад вас видеть, - ответил я. - Как поживает  имперский  флот?
Вы, кажется, переквалифицировались в волшебника?"
     Это была не просто шутка. У Тони есть зачатки Таланта, то,  что  маги
называют "скачкообразные  расплывчатые  способности  к  предвидению".  Эти
способности время от времени помогают ему выбираться из  переделок  да  от
случая к случаю бывают полезны за игровым столом. А в  общем  он  знает  о
магии не больше, чем страус об айсбергах.
     Он немного посмеялся и говорит:
     "Какой из меня волшебник!.. Я здесь  по  заданию  флота.  Ищу  вашего
приятеля, да вот не знаю, как он выглядит".
     "И кого же вы ищете?" - спросил я.
     "Мастера Шона О'Лохлейна. Я узнал у регистрационной стойки номер  его
комнаты, но в комнате его нет".
     "Если он даже и здесь, - сказал я, - то я его не  видел.  Впрочем,  я
его и не искал".
     Я огляделся, но О'Лохлейна  поблизости  не  было.  Зато  я  обнаружил
другого знакомого мне человека.
     "Если кто и знает, где мастер Шон, - сказал я командору Эшли,  -  так
это гроссмейстер сэр Лайон Грей. Подойдем к нему".
     Сэр  Лайон  Грей  стоял  около  одной  из  дверей  и  разговаривал  с
человеком, на котором была одежда какого-то из фламандских  орденов.  Едва
мы подошли к сэру Лайону, монах тут же удалился.
     "Доброе утро, -  сказал  я.  -  Сэр  Лайон,  полагаю,  вы  знакомы  с
командором Эшли".
     "Доброе утро, лорд Бонтриомф,  -  ответил  старый  волшебник.  -  Да,
командор Эшли и я раньше уже встречались друг  с  другом.  Чем  могу  быть
полезен?"
     "У меня послание к мастеру Шону О'Лохлейну, - сказал Эшли.  -  Вы  не
знаете, где его можно найти?"
     Гроссмейстер открыл  было  рот,  но  тут  в  дверь  влетел  маленький
худощавый мастер-тауматург. Он был сильно возбужден -  его  голубые  глаза
вылезали из орбит, а руки  метались,  как  два  подвыпивших  мотылька,  по
ошибке принявших его голову за пламя свечи. Он  быстро  огляделся,  увидел
сэра Лайона и прямиком направился к нам, по-прежнему размахивая руками.
     "Гроссмейстер! - выпалил он сдавленным голосом. -  Гроссмейстер!  Мне
необходимо немедленно поговорить с вами!"
     "Успокойтесь, мастер Нетли, - сказал гроссмейстер. - Что случилось?"
     Мастер Нетли наконец заметил меня и лорда Эшли:
     "Это... э-э... конфиденциально, гроссмейстер".
     Сэр Лайон слегка нагнулся и склонил голову на бок. Мастер Нетли  -  а
он на добрый фут ниже сэра Лайона - встал на цыпочки, сумев таким  образом
дотянуться губами до уха гроссмейстера. Я не мог уловить ни слова из того,
что он шептал, но пока он говорил, глаза сэра Лайона раскрывались все шире
и шире. И тут гроссмейстер уставился на меня.
     Должен сказать, когда гроссмейстер сэр Лайон Гандолфус Грей  начинает
поедать вас своими глазами, у вас появляется страстное желание  немедленно
очистить свою совесть от наиболее  гнусных  грехов,  совершенных  вами  за
последнее время. К счастью, моя совесть оказалась чиста.
     Гроссмейстер выпрямился и перевел взгляд на лорда Эшли:
     "Джентльмены! Произошло нечто серьезное. Не будете ли  вы  добры  оба
последовать за мной?"
     Он  повернулся  и  вышел.  Мы  с  Эшли  двинулись  за  ним.  Едва  мы
перебрались из выставочного зала в коридор, я спросил:
     "В чем дело, сэр Лайон?"
     "Я сам толком не знаю, но, судя по всему, что-то случилось с мастером
Джеймсом  Цвинге.  Нам  повезло,  что  здесь,  в  вашем  лице,   оказалось
королевское правосудие".
     Тут лорд Эшли сказал:
     "Простите, сэр Лайон, но я обязан срочно доставить сообщение  мастеру
Шону".
     "Я это уже слышал! - довольно резко  ответил  старик.  -  Мастер  Шон
находится там, куда мы направляемся. Поэтому я и попросил вас следовать за
мной".
     "Понятно. Прошу прощения, сэр Лайон!"
     Дальнейший наш путь - по лестнице и коридору -  происходил  в  полном
молчании. Нетли семенил рядом, продолжая размахивать руками.
     В коридоре, возле дверей комнаты, которую занимал Цвинге, стояли трое
мужчин и женщина. На двоих мужчинах и женщине были  светло-голубые  одежды
волшебников, третий мужчина был в обычном деловом костюме торговца.
     Одним из волшебников оказался мастер Шон. Второй был высоким  молодым
человеком  с  белой  тесьмой  ученика  на  одежде,  на  вид  -  мечиканец.
Волшебница же выглядела просто великолепно - таких крайне редко  встретишь
в коридорах  гостиниц.  Медововолосая  блондинка,  пышная  грудь,  широкие
бедра, осиная талия и темно-синие глаза. Она всего  на  пару  дюймов  ниже
меня, и...
     - Остановитесь, Бонтриомф! - сказал маркиз Лондонский. -  Нам  совсем
ни  к  чему  сейчас  описание  женских  прелестей.  И  уж  совсем  излишни
т_а_к_и_е_  подробности - Дарси уже встречал Мэри, вдовствующую  герцогиню
Камберлендскую... Продолжайте.
     - Прошу прощения, - извинился Бонтриомф. -  Третий  мужчина  оказался
неким  Луи  Болмером,  генеральным  управляющим  Королевского   управления
стражи. Он примерно на дюйм выше мастера Шона и выглядит так, будто  резко
похудел сразу фунтов на пятьдесят. Обвисшие щеки  придают  его  физиономии
странноватый вид: как будто ее изготовили из ушей гончих собак. Болмер был
обеспокоен и испуган.
     Я сразу спросил, что произошло.
     Мастер Шон сказал:
     "В половине десятого сэр Джеймс ждал меня  у  себя.  Я  постучал,  но
никто не ответил.  Я  постучал  снова.  Послышался  крик  и  звук  падения
тяжелого тела. С тех пор в комнате  больше  ничего  не  происходит.  Дверь
закрыта, и мы не можем попасть внутрь".
     Я посмотрел на Болмера:
     "У вас есть ключ?"
     "Да, ваше лордство, - ответил он, тряхнув щеками.  -  Я  принес  его,
едва мастер Нетли рассказал мне о происшедшем. Но ключ не  поворачивается.
Осмелюсь предположить, что он заклят".
     "Замок блокирован персональным заклинанием, - пояснил мастер  Шон.  -
Думаю, он может быть открыт только ключом самого сэра Джеймса. А поскольку
этот ключ вряд ли нам доступен, то, боюсь, придется вышибать дверь".
     Если вы когда-либо бывали в Королевском управлении, вы знаете,  какие
там двери. Очень толстые, дубовые, работы семнадцатого века.
     "Вы можете снять это заклинание, Шон?" - спросил я.
     "Спрашиваете! - ответил он. - Но на это потребуется  время.  Полчаса,
если повезет, и я сразу пойму его  психическую  структуру.  Два-три  часа,
если не повезет... Это не повседневное коммерческое заклинание, это тонкая
работа. Да и наложено оно самим мастером сэром Джеймсом".
     Я  встал  на  колени  и   заглянул   в   замочную   скважину.   Кроме
противоположной стены комнаты, ничего не было видно.  Скважина  достаточно
велика, но дверь слишком толста: впечатление, что смотришь сквозь туннель.
У этих дверей толщина дюйма  два.  Я  поднялся  на  ноги  и  повернулся  к
Болмеру:
     "Принесите топор. Будем рубить".
     Похоже, он собирался возразить, но сказал только: "Сию  минуту,  ваше
лордство!" - и удалился.
     Пока он отсутствовал, я задал несколько вопросов.
     "Что произошло сразу после того, как вы услышали крик, Шон?"
     "В первые несколько секунд - ничего, - ответил О'Лохлейн. -  А  потом
из своих комнат вышли присутствующие здесь коллеги".
     "Из каких комнат?"
     "Из комнаты Нетли Дейла слева, а лорда Джона Кецаля справа от комнаты
сэра Джеймса, если я не ошибаюсь".
     Нетли, сцепив пальцы и справившись таким образом со своими нетрезвыми
мотыльками, сказал:
     "Верно. Совершенно верно".
     Лорд Кецаль просто кивнул.
     "Лорд Джон Кецаль,  -  проговорил  я,  и  имя  прозвучало,  как  удар
колокола.  -  Вы  приходитесь  четвертым  сыном  Его  Высочеству   герцогу
Мечиканскому, не так ли?"
     Он поклонился:
     "Именно так, милорд".
     Тут я повернулся к медововолосому видению. Тогда я еще не  знал,  кто
она такая,  но,  поскольку  слева  на  ее  груди  красовался  полный  герб
Камберлендов, а не просто корона, я вычислил... - Услышав  фырканье,  лорд
Бонтриомф снова прервал повествование. - Да, милорд?
     - Совершенно необязательно сообщать нам,  каким  путем  вы  дошли  до
очевидного, - сказал с мрачным сарказмом де  Лондон.  -  Дарси  интересуют
факты, а не те детские мыслительные процессы,  с  помощью  которых  вы  их
получили.
     - Не смею возражать, милорд! -  сказал  лорд  Бонтриомф.  -  Так  или
иначе, я правильно установил личность леди.
     "Где остановились вы, ваша светлость?" - спросил я.
     "Напротив", - сказала она.
     Ширина коридора в Королевском управлении - восемь  футов,  и  комната
герцогини располагалась прямо напротив комнаты Цвинге.
     "Благодарю вас! А теперь... - Я оглядел остальных. -  Почему  вы  все
вышли в коридор? Что вас встревожило?"
     Все они назвали одну и ту же причину. Крик. Никто из них  не  слышал,
как стучал Шон: двери слишком толсты для этого. Я  знаю  -  сам  проверял.
Стук в чужую дверь можно услышать, если только специально  прислушиваться,
а крик в другой комнате должен быть просто чертовски громким. Я  установил
также, что единственным, кто мог услышать звук от падения тела на пол, был
Шон. Остальные в тот момент еще не открыли свои двери. Кто из  них  первым
вышел в коридор, я установить не смог  -  никто  не  обратил  внимания  на
такую, с их точки зрения, мелочь. По-видимому, была порядочная суматоха...
     Когда управляющий Болмер вернулся с топором, я взглянул на часы. Было
без двадцати трех м