рд  Эшли  подробно
расскажет, где и в каком состоянии он нашел каждый из документов.
     Шеф Анри посмотрел на командора:
     - Не могли бы вы представить письменный  рапорт,  включающий  в  себя
эскиз, на котором было бы  изображено,  где  лежали  бумаги...  ну  и  все
прочее?  -  Он  был   весьма   задет   тем,   как   вольно   представители
военно-морского флота  обращаются  с  уликами  по  делу  об  убийстве,  но
прекрасно понимал, что бороться с подобным  обращением  -  все  равно  что
плевать против ветра.
     - Я буду рад представить страже такой рапорт, - сказал командор Эшли.
     -  Премного  благодарен,  ваше  лордство!..  -  Шеф  Анри   помолчал,
раздумывая.  -  Скажите,  не  показалось  ли  вам,  что  бумаги   были   в
беспорядке... как-то разбросаны?
     Командор слегка нахмурился:
     - Нет. По-моему, они не были раскиданы как попало. Но и не сложены  в
стопку. Я бы сказал, на столе наблюдался этакий... ну  что  ли  -  рабочий
беспорядок. Вы понимаете, что я имею в виду. Как будто Барбур просматривал
бумаги перед смертью.
     - Или их просматривал кто-то _е_щ_е_, - задумчиво произнес шеф Анри.
     - Да, такое, конечно, возможно, - согласился командор. -  Вот  только
было ли у убийцы на это время?
     -  Представьте,  что  убийца  искал  один  или,   скажем,   несколько
документов, - медленно сказал шеф. - И представьте, что он  был  знаком  с
ними в достаточной степени,  чтобы  опознать  их  по  внешнему  виду.  Ему
потребовалось бы на поиски всего несколько секунд, не так ли?
     Командор и адмирал переглянулись.
     - Да, - быстро сказал командор, - пожалуй...
     - А нет ли у вас каких-нибудь  предположений  насчет  характера  этих
бумаг? - спросил шеф Анри с наигранным равнодушием.
     - Нет! - твердо сказал адмирал. - Честное слово, я ничего не скрываю.
Местная канцелярия даже о существовании этого  Жоржа  Барбура  понятия  не
имела, и поэтому мы не имеем ни малейшего представления ни  о  направлении
его деятельности, ни о характере находящихся у него документов. Впервые мы
узнали о нем только сегодня, а из Лондона ничего пока больше не поступало.
Впрочем, Лондон еще и не знает, что Барбур мертв...  Придет  время,  когда
какой-нибудь волшебник сумеет  придумать  способ  организовать  телесонную
связь через Канал, но до тех пор нам  придется  полагаться  на  курьерскую
службу.
     - Понятно. - Шеф Анри нервно потер руки.  -  Надеюсь,  ваши  лордства
понимают, что я лишь  исполняю  свой  долг.  Совершено  преступление.  Оно
должно быть раскрыто. Я обязан  приложить  все  усилия,  чтобы  установить
личность убийцы и привлечь его к ответственности. Закон требует,  чтобы  я
предпринял определенные действия...
     - Мы все понимаем, шеф Анри, - сказал адмирал.
     Шеф проглотил остаток бренди:
     - Наша служба не  имеет  ни  малейшего  желания  мешать  флоту,  как,
впрочем, и разглашать каким-либо образом информацию, которая  может  пойти
на благо врагам Отечества.
     - Разумеется. - Адмирал согласно кивнул.
     - Однако дело представляется мне достаточно сложным, - продолжал  шеф
Анри. - Благодаря свидетельству консьержки, время убийства нам известно  с
точностью до десяти минут. Мы знаем, что Барбур провел в этой комнате  всю
ночь и что он ушел утром примерно в девять ноль пять, а вернулся  примерно
в десять двадцать. Остальные  жильцы  работают  и  отправились  на  службу
гораздо  раньше.  В  здании  в  это  время  находились  только  Барбур   и
консьержка... Казалось бы, неплохое начало,  но  дальше  следуют  сплошные
"не". Мы понятия не имеем, что из себя представлял  этот  Барбур.  Нам  не
известен круг его знакомых. Мы не знаем, с  кем  он  встречался  и  с  кем
находился в деловых отношениях. У нас нет никаких идей  о  том,  кому  мог
принадлежать нож, которым его зарезали. Нож, кстати, совершенно обычный...
А когда сюда приплетаются  еще  и  сложности,  связанные  с  международным
положением, я вынужден сделать вывод, что происшедшее не по моему рангу. В
подобных  случаях  я  обязан  уведомить   следственный   департамент   Его
Королевского Высочества в Руане.
     Адмирал Бренкорт кивнул:
     - Все ясно. Думается, любое  должностное  лицо  из  департамента  Его
Высочества будет готово оказать вам содействие. Можем ли мы еще чем-нибудь
помочь страже?
     - Да, милорд адмирал! Если это вас не затруднит... Наверняка  кое-кто
в Лондоне об убитом кое-что знает. Если в этом не будет  нарушения  режима
секретности, я бы хотел узнать о Барбуре все, что только возможно. Мне  бы
очень хотелось получить информацию из Лондона.
     - Конечно, шеф Анри, - сказал адмирал.  -  Я  сделаю  все  возможное.
Командор Эшли в ближайшие часы  возвращается  в  Англию.  Надо  немедленно
уведомить о случившемся Канцелярию лорда Верховного адмирала. Я отправлю с
командором письмо, запрашивающее нужную вам информацию.
     И тут шеф Анри, не сумев сдержаться, осклабился:
     - Черт возьми! Все-таки лорд Дарси никогда не ошибается!
     - Дарси? - Адмирал моргнул. - Кто это?... Ах  да!  Вспомнил!  Главный
следователь Его Высочества. В прошлом году он вроде бы оказался на высоте,
здесь, в Шербуре. Дело "Проклятие Атлантики"... Ведь это был он?
     Шеф Анри деликатно кашлянул:
     - Можно выразиться и так. Я не имею права обсуждать детали!
     - Да-да, конечно! Но с чего вы взяли, что он никогда не ошибается?
     - Потому что я ни разу не слышал о таких случаях! - резко сказал  шеф
Анри. - Когда я связался  с  Руаном  и  проинформировал  его  лордство  об
убийстве, он  сказал,  что  сразу  выехать  не  сможет  и  пришлет  своего
заместителя, сэра Элиота Меридита. Тот будет заниматься делом до  прибытия
самого лорда Дарси. Он также сказал, что вы несомненно почти сразу пошлете
курьера в Лондон,  и  поинтересовался,  не  буду  ли  я  любезен,  по  его
выражению, попросить милорда адмирала, чтобы  курьер  доставил  в  столицу
специальное послание лорда Дарси.
     Адмирал Бренкорт удовлетворенно хмыкнул:
     - Проницательный джентльмен, этот лорд Дарси! Мы так и поступим.  Что
в послании?
     -  Главный  судебный  маг  лорда   Дарси,   мастер   Шон   О'Лохлейн,
присутствует на конвенции в  Королевском  управлении  стражи.  Лорд  Дарси
хотел бы, чтобы вы  передали  мастеру  О'Лохлейну:  он  должен  немедленно
покинуть Лондон, вернуться в Нормандию и отправиться прямо сюда, в Шербур.
     - Непременно, - сказал адмирал. - Если вы напишете письмо, лорд  Эшли
доставит его сразу по прибытии в Лондон. Королевское  управление  недалеко
от Адмиралтейства.
     - Благодарю вас, - сказал  шеф  Анри.  -  Почтовый  пакетбот  покинет
Шербур только вечером, и письмо вручили бы адресату не раньше  завтрашнего
полудня. Помощь курьера сэкономит массу времени.  Могу  я  воспользоваться
вашей ручкой и бумагой?
     - Да, конечно.
     Шеф Анри окунул адмиральскую ручку в чернильницу и начал писать.



                                    2

     Шон  О'Лохлейн,  мастер-тауматург,  член   Королевского   колдовского
общества  и  главный  судебный  маг  Его   Высочества   Ричарда,   герцога
Нормандского, прилагал все усилия,  чтобы  не  показать  окружающим  своей
злости.  Усилия  эти  увенчались  полным  успехом:  сказалась  многолетняя
тренировка в качестве служителя закона. Конечно, если бы он дал волю своей
ирландской крови, она бы давно превратилась в пар, но  маг  обязан  строго
контролировать свои чувства.
     Конкретного адреса его злость не имела. И уж  во  всяком  случае,  он
злился не на себя. Он был в ярости на судьбу, случай и совпадение,  а  это
не те персоны, на  которые  следует  изливать  гнев.  Поэтому  мастер  Шон
обуздал свою ярость, трансформировал ее и  позволил  ей  проявиться  милой
улыбкой и изысканными манерами. И тем не менее он не  столько  слушал  его
лордство епископа Винчестерского,  сколько  думал  о  работе,  на  которую
потратил почти полгода. Полгода ежедневного каторжного  труда  -  и  вдруг
выясняется, что тех же  самых  результатов  достиг  не  ты  один.  И  пока
епископ, который был не только превосходным чародеем  и  целителем,  но  и
жутким занудой, насиловал своим брюзжанием правое  ухо  О'Лохлейна,  глаза
мастера Шона ощупывали толпу в главном выставочном зале. Мастер Шон уделял
голосу собеседника ровно столько внимания, чтобы к  месту  вставлять  "Да,
милорд" и "Конечно, милорд". Впрочем, епископу большего и не требовалось.
     Значительная  часть  присутствующих  в  зале  была  в  светло-голубых
одеяниях, соответствующих  званию  мага,  но  встречались  и  клерикальные
черные, и даже епископальные пурпурные цвета. В  углу  четыре  целителя  в
одеждах  раввинов  с  жаром  беседовали  с  архиепископом  Йоркским,   чьи
всклокоченные белые волосы образовывали некое  подобие  нимба  вокруг  его
пурпурной ермолки. Возле двери с потерянным видом торчал командор флота, в
полной парадной форме - китель  с  золотым  галуном  и  узенький  парадный
клинок с позолоченным эфесом. Интересно, что мог забыть в  такой  компании
флотский офицер? Тоже с докладом или просто гость?
     Мастер Шон недолго ломал  голову  над  этим  вопросом:  его  внимание
переключилось на ботаническую секцию выставки. Ему вдруг  показалось,  что
он узнал человека, стоящего перед рядами горшочков с травами.
     - А _э_т_о_т_-_т_о_ что здесь делает? - пробормотал он вслух.
     - М-м-м? - Епископ повернулся к нему. - О ком вы?
     -  О,  прошу  прощения!  Мне  показалось,  там  стоит  коллега  моего
начальника, лорда Дарси... Но я не уверен - он стоит к нам спиной.
     - Где? - Епископ обвел глазами зал.
     - Вон там, на ботанической выставке... возле трав... Не лорд  ли  это
Бонтриомф, главный следователь Лондона? Уж очень похож!..
     -  Да,  полагаю,  это  он...  Вам,  наверное,  известно,  что  маркиз
Лондонский в свободное время занимается  выращиванием  экзотических  трав.
Вероятно, он послал Бонтриомфа посмотреть выставку. Ведь сам милорд маркиз
редко покидает дворец... Уже десятый час?! Боже, я и  не  думал,  что  так
поздно! В десять я должен произносить речь и обещал моему  целителю,  отцу
Куинну, поговорить с ним перед выступлением. Простите, мастер Шон, но...
     - Разумеется, милорд! Было  очень  приятно  побеседовать  с  вами.  -
О'Лохлейн наклонился и поцеловал кольцо на протянутой руке епископа.
     - Беседа с вами, мастер Шон, была в высшей степени содержательной. До
свидания!
     - До свидания, милорд!
     "Врачу, исцелися сам", - ехидно подумал мастер  Шон.  Фраза  устарела
только в том смысле, что целители больше  не  ограничиваются  "врачебными"
методами лечения. Когда в XIV веке гениальный Хилари Роберт  сформулировал
законы магии, "лекари" и "целители" услышали в звоне  колокола  маленького
монастыря в Уолсингеме, где обитал Святой Хилари, похоронный звон по самим
себе. Далеко не каждый мог использовать на практике законы Святого Хилари,
они подчинялись лишь тем, у кого был Талант.  С  этого  времени  процедура
наложения рук стала считаться  столь  же  надежной,  сколь  ошибочной  она
считалась ранее. Однако и доныне было легче заметить соринку в глазу брата
своего, чем бревно в собственном. К тому же, милорд епископ был уже  очень
старым человеком, а старость и смерть по-прежнему оставались  неизлечимыми
недугами - даже для самых лучших целителей.
     Мастер Шон снова взглянул в сторону горшочков с травами, но, пока они
с епископом обменивались любезностями, лорда Бонтриомфа и след простыл.  И
сколько толстячок-ирландец ни вглядывался в толпу, все было тщетно.
     Конвенцию целителей и магов, проводимую каждые три года,  мастер  Шон
ожидал, уже  заранее  предчувствуя  блаженство  от  будущего  триумфа,  но
блаженство оказалось изрядно подпорченным. Чему радоваться,  если  работа,
над которой ты корпел целых три года  и  которую  писал  в  течение  шести
последних месяцев, практически продублирована другим? Впрочем, ничего  уже
не изменишь, и к тому же, сэру Джеймсу Цвинге приходится расстраиваться по
этому поводу не меньше, чем Шону О'Лохлейну.
     - Доброе утро, мастер Шон! - раздался резкий сухой голос. -  Надеюсь,
вы хорошо спали?
     Мастер Шон обернулся и отвесил поклон средней глубины:
     - Доброе утро, гроссмейстер! Я спал вполне прилично. А вы?
     Мастер Шон спал неважно, и гроссмейстер знал  не  только  это,  но  и
причину его  бессонницы.  Однако  даже  мастер  Шон  О'Лохлейн  не  станет
перечить сэру Лайону Гандолфусу Грею, магистру естественных наук,  доктору
богословия,  мастеру-тауматургу,  гроссмейстеру  древнейшей  и  славнейшей
гильдии магов.
     - Я спал не хуже вас, - сказал сэр Лайон, но в моем возрасте было  бы
легкомысленным  ожидать  хорошего  сна...  Хочу  представить  вам   весьма
многообещающего молодого человека.
     Гроссмейстер выглядел весьма внушительно - высокий, изможденный, но с
яркой аурой силы, как физической,  так  и  психической.  Его  волосы  были
серебристо-седыми, как и длинная борода -  предмет  его  особой  гордости.
Глубоко посаженные глаза с пронзительным взглядом, тонкий  орлиный  нос  и
кустистые, нависающие над глазами брови довершали картину.
     Однако мастер Шон слишком давно знал гроссмейстера, чтобы  любоваться
его внешностью,  и  потому  с  интересом  разглядывал  молодого  человека,
стоящего рядом с сэром Лайоном.
     Тот был среднего роста - выше коротышки-ирландца, но много ниже  сэра
Лайона Грея. Рукава голубого одеяния незнакомца были окантованы белым,  и,
в отличие от серебра мастера, это означало, что  перед  Шоном  О'Лохлейном
стоит ученик-тауматург. Внимание  мастера  Шона  привлекло  лицо  молодого
человека. Его кожа была темного красно-коричневого цвета, нос - широким  и
рельефным, практически черные радужки почти  скрыты  за  тяжелыми  веками.
Незнакомец мило улыбался.
     - Мастер Шон, - сказал сэр Лайон. - Позвольте представить  вам  лорда
Джона Кецаля, четвертого сына Его Высочества герцога Мечиканского.
     -  Рад  познакомиться  с  вашим  лордством!  -  мастер   Шон   слегка
поклонился.
     Лорд Джон Кецаль поклонился заметно глубже - так, согласно приличиям,
ученик должен кланяться мастеру.
     - Я очень ждал этой встречи, мастер, - сказал он на почти безупречном
англо-французском.
     Шон О'Лохлейн заметил лишь легкое присутствие акцента Мечики - одного
из южных герцогств Новой Англии, расположенного  к  северу  от  перешейка,
соединяющего этого материк с Новой Францией. Впрочем, было бы удивительно,
если бы у отпрыска семьи Моктесумы вообще отсутствовал местный акцент.
     - Лорд Джон Кецаль решил  обучиться  судебной  магии,  -  сказал  сэр
Лайон. - Полагаю, он добьется на этом поприще замечательных  успехов...  А
теперь, с вашего позволения, я должен пойти в подготовительный  комитет  и
проверить повестку дня.
     Мастер Шон, оставшись с  лордом  Джоном  Кецалем  наедине,  улыбнулся
молодому человеку своей лучшей ирландской улыбкой:
     - Я вижу, ваше лордство, вы не только достаточно сообразительны, но и
обладаете могучим Талантом.
     На лице молодого мечиканца отразилось испуганное благоговение.
     - Вы можете определить это на взгляд? - спросил он почти шепотом.
     Улыбка О'Лохлейна стала шире.
     - Нет, я просто вычислил это.
     "Слышал бы меня сейчас лорд Дарси", - подумал он.
     - Вычислили? Каким образом?
     - Да как  вам  сказать!  -  Мастер  Шон  усмехнулся.  -  Гроссмейстер
охарактеризовал вас достаточно красноречиво. Он назвал вас  многообещающим
молодым человеком и сказал: "Полагаю, он добьется замечательных  успехов".
Должен заметить, что сэр Грей и самого короля не представит  так,  если  у
него не окажется достойного Таланта. А раз  вы  произвели  впечатление  на
гроссмейстера, значит, вы действительно  хорошо  себя  зарекомендовали.  К
тому же, вы не из тех, кому похвала кружит голову, иначе  гроссмейстер  не
говорил  бы  таких  слов  в  вашем  присутствии.  -  Мастер  Шон   заметил
откровенное смущение молодого человека и тут же сменил тему разговора. - В
чем вы специализируетесь?
     Лорд Кецаль сглотнул:
     - Ну... э-э-э... в черной магии.
     Мастер Шон  вытаращил  глаза.  Его  бы  меньше  шокировало  заявление
целителя, сказавшего, что он специализируется в отравлении людей.
     Молодой мечиканский аристократ несколько  секунд  выглядел  таким  же
ошарашенным, но тут же взял себя в руки.
     - Я не имел в виду, будто я _з_а_н_и_м_а_ю_с_ь_ черной магией... Боже
правый! - Он оглянулся, словно испугавшись, что кто-нибудь услышал о такой
мерзости, но убедившись в отсутствии поблизости любопытных, вновь  обратил
свое внимание на мастера Шона. - Я не сказал, что _п_р_а_к_т_и_к_у_ю_  ее,
- повторил он почти шепотом. - понимаете, я изучаю черную  магию  с  целью
борьбы с нею. Я знаю, что в Европе  она  встречается  не  часто,  но...  В
общем, Мечика  -  это  не  Европа.  Даже  спустя  четыреста  лет  все  еще
существует   последователи   Древней   Религии,   в   особенности   культа
Хицилопочетля, древнего бога войны. Не в городах, конечно,  и  даже  не  в
большинстве сельских областей...  Но  в  отдаленных  районах,  в  горах  и
джунглях.
     - И что же он за  бог,  этот  самый  Как-Его-Там?  -  поинтересовался
мастер Шон.
     - Хицилопочетль. Это бог, весьма популярный у варварских  народов,  в
особенности,  воинственных.   От   его   почитателей   требуются   высокая
дисциплина, крайний аскетизм,  добровольные  лишения  и  жертвы,  то  есть
налицо типичное сатанинское  преувеличение  добродетельности  воздержания,
бедности и повиновения. Принесение жертвы сопровождается вырезанием сердец
у живых людей... Хицилопочетль - это злобный кровавый дьявол!
     -  Человеческие  жертвы  или,  по   крайней   мере,   их   пропаганда
небезызвестны и здесь, - заметил мастер Шон.
     Лорд Джон Кецаль кивнул:
     - Да, да, я понимаю.  Вы  имеете  в  виду  так  называемое  священное
братство Туманного Альбиона. Его главарей вычистили, насколько я помню,  в
мае тысяча девятьсот шестьдесят пятого... или в начале июня.
     - Увы, - сказал мастер Шон, - если бы от них  можно  было  избавиться
подобным  образом!  Черная  магия  распространена  гораздо  шире,  чем  вы
думаете. Есть истории, не ставшие достоянием публики... К примеру,  будучи
учеником гильдии, вы могли читать о деле  лэйрда  Дункана  из  Дункана,  в
шестьдесят третьем.
     - О да! Я читал ваше изложение этого дела в  "Протоколах".  Оно  было
связано с таинственной смертью графа д'Эвро... Хотелось бы  мне  оказаться
там, когда лорд Дарси раскрывал это  преступление!  -  Обсидиановые  глаза
молодого мечиканца загорелись.
     - А с чем связан  ваш  интерес  к  черной  магии?  -  поинтересовался
ирландский волшебник.
     - Ну как я уже сказал, культ Хицилопочетля достаточно распространен в
отдельных районах герцогства... по сути, чем дальше к югу, тем шире. Моего
благородного кузена, герцога Юкатанского, такое положение очень беспокоит.
Если бы это было обычное крестьянское суеверие, мы бы так не  волновались,
но у многих из этих людей -  самый  настоящий  Талант...  А  некоторые  из
наиболее образованных нашли возможность применить Законы Магии к культовым
ритуалам Хицилопочетля. И всегда со злыми намерениями.  Это  черная  магия
самого худшего пошиба, - голос лорда  Кецаля  дрогнул,  -  и  я  собираюсь
приложить все свои силы, чтобы  искоренить  ее.  Последователи  культа  не
ограничивают свою активность  отдаленными  районами,  где  расположены  их
храмы. Агенты являются в деревни и терроризируют  крестьян,  а  в  городах
пытаются  выступать  против  правительства.  Это  безобразие  должно  быть
прекращено, и я своими глазами увижу, как оно будет прекращено!
     - Что ж, ваши амбиции похвальны! Вы не...
     - Э, да тут мастер Шон, - донесся масляный голос  из-за  спины  лорда
Кецаля.
     Шон О'Лохлейн  обратил  внимание  на  мастера  Юэна  Макалистера  еще
минутой раньше и очень надеялся - как