то же потом?
   - - Ты красива, но разум твой темен, - сказал он. - Потом - бессмысленное
слово. Есть великое слово - вечность. Великий Тро -  это  Вечность.  Великий
Канал - это Вечность. У него было начало, но нет конца.
   - Так не бывает, - сказала Анастасия. - Людям в конце Концов надоест...
   - Для того, чтобы им не надоело, и существуют Хранители Кнута и Лопаты.
   - Сломаются эти ваши железные...
   - Люди будут рыть руками.
   - А если Канал упрется в море?
   - Мы идем вперед, в направлении, указанном Великим Тро, идем  сотни  лет.
Великий Канал не может свернуть и остановиться. Довольно. -  Он  сжал  плечо
Анастасии. - Пока что тебе прощаются  все  дикарские  глупости,  которые  ты
наговорила. Но завтра они станут ересью, и не советую об  этом  забывать.  В
тебе, мне кажется, есть проблески разума. А потому постарайся понять: у тебя
нет иной судьбы, кроме как стать продолжательницей рода - к твоему  счастью,
рода Хранителей Кнута и Лопаты, а  не  рабочего  быдла.  Единственным  твоим
чувством должна стать благодарность за оказанную тебе милость.
   - Благодарю, - сказала Анастасия. - Надеюсь, меня не заставят  продолжать
род вот прямо сейчас, тут же?
   - Рад, что ты быстро усваиваешь священные истины, - как  ни  странно,  он
начисто не заметил иронии. - Разумеется, состоится  брачная  церемония.  Она
начнется вечером и будет краткой. Тебя подготовят. Нынче же ночью ты  должна
будешь дать жизнь будущим Хранителям Кнута и Лопаты.
   - Благодарю за высокое доверие, - сказала  Анастасия.  Она  почувствовала
себя  гораздо  спокойнее  и  увереннее.  Вряд  ли  этот  сумасшедший  и  его
пустоглазая банда будут торчать вокруг  брачного  ложа,  духовно  сопутствуя
трудам по продолжению рода. Тех, кто ее похитил,  давно  отослали  прочь,  и
вряд ли они найдут время рассказать что ценный трофей не так уж  смиренен  и
слаб, когда у него свободны руки и ноги, - так что  ее  нареченного  ожидают
неприятньи-сюрпризы,   и   брачная   ночь   у    него    выйдет    несколько
нетрадиционной... А там  посмотрим.  Ускользнуть  отсюда  нелегко,  обратную
дорогу отыскать еще труднее,  но  лучше  уж  рискнуть,  чем  превратиться  в
продолжательницу рода этих безумцев, неустанно рожать им новых...
   А потому Анастасия смиренно склонила голову и сказала:
   - Твоя мудрость потрясает меня, о Великий Мастер,  -  и  окинула  угрюмую
шеренгу таким взглядом, что в их  глазах  зажглось  слабое  подобие  чего-то
человеческого. - Я с трепетом жду достойнейшего из вас, о Хранители.
   Оказалось, что достойнейшего они избирают примитивнейшим способом  -  они
по очереди  доставали  шарики  из  золотого  сосуда,  и  вскоре  обнаружился
счастливчик, ничем, правда, свою радость не выказавший. "Болван пустоглазый,
неотличимый от прочих", - подумала Анастасия, прикидывая,  как  лучше  всего
будет приласкать его столь пылко и бурно, чтобы в сознание не  приходил  как
можно дольше.
   Слуги в черном - новые, незнакомые - вывели ее  на  крыльцо.  Смеркалось,
солнце давно скрылось за горизонтом, а по левую руку  от  заката  собирались
тучи, чернотой своей и  густотой  обещавшие  скорый  обильный  ливень.  "Тем
лучше",  -  подумала  Анастасия,  ощущая  пьянящее  щекотанье   предстоящего
опасного дела, отрешенную легкость.
   Ее привели в домик с занавешенными окнами и сдали с рук на руки служанкам
в черно-сером. Они усердно вымыли Анастасию в жестяной  ванне  (она  сердито
подумала, что два купанья за день - уже чересчур), обрядили в голубые  штаны
и белую рубашку с голубым узором, напоминавшим их  пресловутого  шестилапого
жука. Одежда из тонкой мягкой материи, а башмаки из хорошо выделанной  кожи.
Повесили на шею золотую цепочку с золотьм жуком  и  пучком  черных  нитей  -
очевидно, символизировавшим шевелюру вездесущего Тро. Зеркала не оказалось -
то ли зеркала легко разбивались при переездах и от  них  отказались,  то  ли
потомки богов попросту не додумались до зеркал. Анастасия  об  этом  чуточку
пожалела - хотелось все же посмотреть, как она  выглядит  в  брачном  наряде
этих сумасшедших.
   Потом ее отвели в домик, принадлежавший  вытянувшему  счастливый  (с  его
точки зрения) жребий Хранителю. С точки зрения Анастасии, жребий  ему  выпал
насквозь несчастливый.
   Служанки зажгли золотой семисвечник в углу, скупо объяснили,  что  вскоре
сюда явится для свершения брачной церемонии какой-то там их  жрец,  ведя  за
собой счастливого жениха.
   Анастасия слушала их  вполуха.  Едва  за  ними  захлопнулась  дверь,  она
обернулась к стене. Там, под  выкатившим  черные  бельма  неизменным  жуком,
висел меч в богато украшенных ножнах, с драгоценной  рукоятью  и  шестилапым
пауком на крыже; Меч был короче и шире тех, к которым Анастасия привыкла, но
выглядел подходяще.
   Косясь на дверь и навострив уши, Анастасия  обошла  низкое  широкое  ложе
(жди,  как  же!),  осторожно  вытащила  меч,  придерживая  ножны,  чтобы  не
брякнули. Попробовала пальцем лезвие и удовлетворенно хмыкнула - отточено на
совесть. Бедный нареченный. Тихонько вложила меч назад. Улыбнулась.  Просьба
пожаловать, невеста ждет с трепетом...
   Она  присела  на  краешек  ложа  и  попыталась  принять   вид   трепетной
невинности. Жаль, не видит себя со стороны и  не  знает,  насколько  ей  это
удалось. Попробовала рукой упругость мягкого ложа и вздохнула: вот  если  бы
здесь был...
   За окном накрапывал дождь, потянуло  приятным  запахом  влажного  чистого
песка, и вдруг посреди этого мокрого  полумрака  раздался  страшный  грохот.
Пламя свечей качнулось, едва не погаснув, и тут же вылетело оконное  стекло.
Анастасия подскочила от неожиданности, сорвалась с ложа и подбежала к  окну,
топча по дороге куски стекла. Для грома и молнии слишком уж оглушительно,  а
главное - рано, настоящая буря еще вроде бы не подступила к  городуАнастасия
высунулась наружу, рискуя порезаться  о  торчащие  в  раме  острые  осколки.
Слева, довольно далеко, все выше  и  шире  разрасталось  багровое  зарево  -
колышущееся, исполинское, идущее словно бы из-под земли.  Канал,  сообразила
Анастасия. Что-то там загорелось. Весьма кстати!
   Сразу в нескольких местах,  в  разных  концах  города  хрипло  и  страшно
заревели трубы. По улочкам, озаренным пляшущими багровыми отсветами,  бежали
люди - все в  одном  направлении,  к  пожару.  Никакой  сумятицы.  Анастасия
разглядела - их, словно стадо, гонят всадники  в  черном,  пешие  в  черном,
слышно, как свистят плети, полосуя по спинам и головам.
   Один за другим  прогрохотали  еще  два  взрыва,  зарево  разрасталось  на
полнеба.
   Анастасия осторожно втянула назад голову. Самое время.  Улочка  опустела,
направление она помнит, коней тут много, меч есть...
   И тут в прихожей  затоптались,  нашаривая  ручку.  "Ну,  долой  трепетную
невинность", - сказала себе Анастасия. Выдернула меч из ножен, задула  свечи
и прижалась к стене. Багровые отсветы проникали внутрь, и вошедший сразу  бы
ее увидел, но это не меняло дела - до двери один бросок,  и  жить  вошедшему
осталось всего ничего...
   Дверь рывком распахнулась, но никто не вошел. Анастасия  напрягла  глаза,
всматриваясь в темную прихожую. Отвела руку с мечом, изготовилась  к  удару.
Оттуда, из темноты, сказали напряженно-радостно:
   - Таська, брось железку, порежешься!
   Ноги у нее подкосились. Она выпустила меч и бросилась  на  шею  Капитану,
ткнула губами куда-то в ухо. Капитан обхватил ее так, что ребра хрустнули.
   - Задавишь, - выдохнула она, счастливо смеясь.  -  Откуда  ты  такой?  Да
говори же!
   На нем была эта омерзительная черная одежда, с золотым жуком на груди, но
под ней ощущалась кираса. И автомат висел на плече.
   - Да подарил тут один одежонку, - сказал Капитан. -  разговорчивый  такой
попался, гнида, все растолковал - что к  чему,  где  что  лежит...  Горючка,
Настенька, потому так и названа, что горит...
   - Так это ты? - обернулась она к окну, к багровому зареву.
   -  Мой  грех.  -  Он  отпустил  Анастасию,   выглянул   наружу,   хмыкнул
удовлетворенно. - Обормоты, кто ж так горючку держит -  -  неогороженной,  с
одним вертухаем... Ну, пошли!
   Они выскочили под дождь. Вдали, вокруг пожарища стоял  страшный  шум,  но
ближайшие улочки были пусты. Они бежали меж рядов темных  повозок  и  темных
домиков. Капитан схватил ее за руку и уверенно тащил за собой. Меч Анастасия
все-таки прихватила со стены, но второпях не забрала ножны, и бежать с мечом
в руке было неудобно, он только мешал.
   - Да брось ты его! - крикнул Капитан.
   Анастасия послушалась. Кто-то шарахнулся из проулка им наперерез,  ничего
еще не  сообразив,  выставил  секиру.  Капитан  выпустил  руку  Анастасии  и
отшвырнул его ударом ноги под горло. Снова ухватил ладонь Анастасии и  увлек
в противоположном от пожара направлении. Вдруг застыл, прислушался:
   - Стоп!
   Толкнул Анастасию к ближайшей повозке:
   - Быстро туда!
   Сам запрыгнул следом, опустил полог. Они оказались  на  каких-то  жестких
угловатых тюках. И  тут  же  совсем  рядом  промчались  всадники,  протопало
множество человеческих ног. Анастасия перевела  дух  и,  вглядываясь  в  его
неразличимое почти во тьме лицо, спросила:
   - Как ты меня нашел?
   - А ты думала, тебя так и бросили? - Он ощупью нашел плечо  Анастасии.  -
Десант своих не бросает, княжна... Горна благодари. Пустили  его  по  следу,
быстренько на хвост им сели, потом я издали в бинокль увидел, как ты с  ними
мило беседуешь. Засели на холмах... А потом все было просто.  Пошел  в  этот
гуляй-город,  притормозил  там  одного  с  топором,  а  он  болтун  оказался
жуткий... - Капитан осторожно коснулся ее щеки. - Больно  стукнули?  Там,  у
холмов?
   - Чепуха, - сказала Анастасия.
   - Чего они от тебя хотели? В гарем сватали?
   - Детей им, дуракам, рожать, - сердито  сказала  Анастасия.  -  Таких  же
дураков, землекопов свихнувшихся...
   - Действительно, чего захотели... - Он помолчал и вдруг решительно шепнул
ей на ухо: - А мне бы согласилась?
   Анастасия замерла, стоя на коленях  на  жестком  тюке.  Почувствовала  на
губах его губы, медленно подняла руки и положила ему на плечи. Зажмурилась в
темноте и долго не открывала глаз.
   - Чудо ты, Таська, - защекотал ей ухо  горячий  шепот  Капитана.  -  Чудо
несусветное в кольчуге...
   Анастасия улыбнулась в темноте, глаза защипало - но почему,  ведь  сейчас
ей было невыносимо хорошо? Загадочная это вещь оказывается, слезы -  большая
и сложная тайна, пока что непонятная ей.
   - Пошли отсюда? - сказала она тихо, коснулась его щеки, провела  ладонью.
- Здесь так страшно...
   Вокруг снова не было ни души. Они спрыгнули на землю и, держась за  руки,
спокойно пошли быстрым шагом к окраине города. Никто не бросался  наперерез,
никто не гнался - все сгрудились вокруг пожара. Ливень усиливался. Время  от
времени они, уже далеко отойдя от страшного кочевого города, оглядывались на
пожарище - оно заметно при-гасло, багровые отсветы словно уходили  в  землю,
погружались на дно Канала.
   - Тушат помаленьку, - сказал Капитан. - Тушат-тушат, не потушат, заливают
- не зальют. Эх, я сюда обязательно вернусь...
   Анастасия улыбнулась ему. Она промокла насквозь, одежда облепила тело, но
холода Анастасия не чувствовала - она была на  свободе,  и  безумцы,  рывшие
столетиями свою исполинскую канаву, хочется верить, навсегда уходили  из  ее
жизни.
   - Разобраться бы с ними как следует, - сказал Капитан. -  Черт,  и  нечем
тебя укутать, сам мокрехонек, как мышь в ведре...
   Анастасия зажала в  кулаке  золотого  жука  и  рванула  цепочку.  Цепочка
лопнула, и Анастасия зашвырнула ее подальше, далеко-далеко, чтобы улетела на
другой конец света. Раскинула руки  и  закружилась  под  дождем,  зажмурясь,
закинула голову, подставила лицо косьм струям, крикнула:
   - А жизнь прекрасна!
   - Точно. Сам начинаю верить. - Капитан  поймал  ее  в  охапку  и  сказал,
словно бросаясь в воду. - Настенька, я ведь не шучу...
   - Я знаю, - тихо сказала  Анастасия.  -  Я  тоже.  Только...  я...  ты...
как-то... если...
   Она безнадежно запуталась и  замолчала  в  полной  растерянности.  Что-то
старое рушилось, уходило, исчезало, что-то новое никак не могло заступить на
его место, и Анастасия замерла в его объятиях, уткнулась  в  плечо,  чуточку
жалобно попросила:
   - Ну не надо меня торопить, я...
   - Настенька, я понимаю. - Капитан погладил ее по мокрым волосам. - Только
я серьезно и насовсем...
   - Я тоже, кажется, - сказала Анастасия так тихо, что он, быть может, и не
расслышал.
   Вскоре они добрались до места, где ждала Ольга с лошадьми. Горн, радостно
гавкая, прыгал вокруг, а Ольга бросилась ей на шею. Дождь  на  ее  лице  или
слезы - разобрать под этим косым ливнем было невозможно.
   - Что там было? - спросила Ольга наконец.
   - Да  пустяки,  -  сказала  Анастасия  и  впервые  за  этот  вечер  зябко
передернулась - и от пережитого, и прохладу дождя ощутила. - Чуть замужем не
оказалась, только и всего.
   Верстовой столб 13
   Сон о ржаных апостолах
   Так полуострова дрейфуют к океану
   от торжествующих земных кавардаков.
   А. Рембо
   Анастасия ехала во главе своего маленького отряда хмурая, как туча.  Даже
Росинанту передавалось настроение хозяйки, не говоря уж об Ольге с Капитаном
- они и не пробовали завязать разговор, и в глазах у  них  Анастасия  видела
неприкрытое недоумение. Но никак  не  находила  нужных  слов  и  подходящего
случая, хранила угрюмое молчание, отчего злилась  еще  больше.  И  получался
замкнутый круг.
   Если честно, ей больше всего хотелось  оказаться  вдвоем  с  Капитаном  в
каком-нибудь уединенном месте, взяться за руки и выговориться  начистоту.  О
том, что они все же люди из разных миров, и нужно вместе, долго  и  вдумчиво
ломать голову над тем, как же им все-таки подогнать,  притереть,  совместить
эти  миры,  чтобы  родилось  что-то  новое,  не  ранившее  ничьей  гордости,
самолюбия и устоявшихся взглядов на жизнь. О том, чем каждый из  них  должен
поступиться, и нужно ли поступаться чем-то. И вообще, можно ли до завершения
их поездки в неизвестность разрешить все сложности раз и навсегда?
   Временами ей казалось, что и Капитан ломает  голову  над  тем  же  самым.
Наверняка. Быть может, его мысли  были  отражением  мыслей  Анастасии.  Быть
может, он точно так же искал случая.
   А случая все не подворачивалось. Леса кончились, они третий день ехали по
равнинам, перемежавшимся редкими невысокими  холмами.  И  эти  равнины  были
самым неподходящим местом для серьезного  разговора.  Так  иногда  бывает  -
позарез необходимы деревья над головой,  лесная  поляна,  комната,  галерея,
старая стена... А вот так вот взяться за руки и уйти подальше  от  разбитого
на равнине лагеря - не получается, хоть ты тресни.  Больше  всего  Анастасию
мучила мысль, что он может подумать, будто она бросилась ему тогда на шею из
одной лишь благодарности  за  спасение.  Чтобы  покончить  хотя  бы  с  этим
недоразумением, вставшим меж ними или выдуманным ею,  она  придержала  коня,
подождала, когда поравняется с ней чалый Капитана и тихо спросила:
   - Не сердишься?
   - За что, господи? -  но  в  его  голосе  звучала  нотка  грусти.  -  Все
нормально...
   - Вот уж нет, -  сказала  Анастасия,  не  глядя  на  него.  -  Только  не
сердись... Я размышляю, и мне тяжело.
   - Странное совпадение, - сказал Капитан уже веселее. - Я тоже  размышляю,
и не над самыми простыми вещами. Не подумать ли нам вместе и вслух?
   - Подождем, - сказала Анастасия. - Только не сердись, ладно? Подождем...
   И отъехала. Словно камень с души свалился, и увесистый.
   Она погнала Росинанта легким галопом, волосы развевались  из  под  шлема,
увенчанного золотым серпом-и-молотом.
   Где те времена, когда жизнь казалась ей не лишенной тягостных загадок, но
довольно простой, без крупных  неожиданностей?  Где  времена,  когда  она  и
подумать  не  могла,  что  потрясение  основ  -  столь  мучительная   штука?
Анастасия, светлая  княжна  отрогов  Улу-Хема  из  рода  Вторых  Секретарей,
отважный рыцарь, пустившийся в поход  за  Знаниями  -  ах,  каким  легким  и
прекрасным виделся поначалу тот поход...
   Она остановила коня  -  вокруг  были  возделанные  поля!  Пшеница  стояла
золотой упругой стеной, чуть колыхавшейся под ветерком. Анастасия  спрыгнула
с  седла,  сорвала  колос,  размяла  в  ладонях,  попробовала  зерна.  Самая
настоящая пшеница и на вид, и на вкус.
   Подъехали Капитан с Ольгой. Анастасия молча обвела  рукой,  показывая  на
золотящиеся до горизонта поля.
   - Ну, по  крайней  мере,  не  Канал,  -  сказал  Капитан.  Все  прекрасно
понимали, что означают эти золотые колосья. Необозримые пшеничные поля - это
государство. Вот только чье, и как здесь относятся к путникам?
   Оставалось ехать вперед, что  они  и  сделали.  Скоро  обнаружили  торную
дорогу и двинулись по ней. И прошло не так  уж  много  времени,  прежде  чем
Капитан, случайно оглянувшись, вскрикнул:
   - Черт!
   Анастасия ничего не  спросила.  Все  и  так  было  ясно.  Далеко  позади,
поблизости от дороги, по которой  они  проехали  с  час  назад,  поднималась
тоненькая струйка дыма. Прервалась. Вновь  потянулась  к  небу.  Прервалась.
Возникла снова. Рядом с ней выросла еще одна.
   - Поздравляю, - сказал Капитан. - Мы в мешке. Может быть, они уже знают -
те, впереди - сколько нас тут есть.
   - Приятная весть, - сказала Анастасия. - Что ж, деваться некуда...
   - Давно что-то мы ни с кем не дрались, - .добавила Ольга не без азарта.
   - Нашла о чем горевать! - фыркнул  Капитан.  -  Ну  вот,  едут!  Проверка
документов и багажа!
   Над  дорогой  стояла  туча  пыли  -  навстречу  скакал  конный  отряд   и
немаленький - человек двадцать. Анастасия положила руку на рукоять меча.
   Они стояли в ряд посреди дороги и молча ждали. Клубилась  пыль,  вот  уже
можно различить красные щиты, разноцветные плащи...
   Всадники  осаживали  разогнавшихся  коней.  Все   они   были   мужчинами,
голубоглазыми и русобородыми, но во всем остальном чрезвычайно  походили  на
Анастасию - кольчуги, остроконечные шлемы (только без символов на  шишаках),
мечи, копья. Разве что щиты иной формы, овальные и  заостренные  внизу,  без
гербов, да у некоторых воинов - булавы, в Империи почти не  употреблявшиеся.
Анастасия не знала, радоваться такому сходству или оно сулит новые  хлопоты,
а потому на всякий случай вытянула меч из ножен - чуть-чуть, на ладонь.
   Они разглядывали друг друга любопытно  и  настороженно,  потом  Анастасия
тронула коня вперед, так, чтобы оказаться на  корпус  впереди  спутников,  и
сказала:
   -  Я  -  Анастасия,  княжна  отрогов  Улу-Хем,  рыцарь  из  рода   Вторых
Секретарей. А кто вы?
   Точно так же, как она, на корпус вперед выдвинулся всадник в алом  плаще,
с золотой цепью на шее и посеребренной булавой на руке и ответил:
   -  -  Я  -  воевода  Бобрец,  порубежной  стражи.  С  чем  идете?  Почему
единственный мужик - в столь паскудном облике, а девицы - в доспехах?
   - Так уж у нас заведено, - сказала Анастасия не без вызова.
   И он этот вызов понял, сказал дерзко-увещевающе:
   - Такого быть не может, синеглазая. А если бы и  было  -  стоило  бы  вас
ремешком отходить по нежным сиденьям.
   - А ты попробуй, - сказала Анастасия, вытаскивая меч до середины.
   - Таська, не заводись, - тихо посоветовал Капитан. - Монастырь тут чужой,
треба оглядеться.
   Воевода Бобрец, играя плеткой с резной ручкой,  разглядывал  Анастасию  с
любопытством и насмешкой, и хвататься за меч не собирался. От него  исходила
спокойная  уверенность,  вполне  понятная  для  человека  с  двум  десятками
всадников за спиной, стоявшего к тому же на своей земле.
   - Ну? - сказала Анастасия, чувствуя себя все же не очень уверенно.
   - Ты откуда такая прыткая? - спросил Бобрец с интересом.
   - Оттуда, где все такие, - сказала Анастасия, гордо задирая подбородок.
   - Положим, ты этой железкой владеешь хорошо, - сказал Бобрец. -  Пол