Александр Бушков.
   Анастасия.


   Верстовой столб 1


   Поединок не по правилам

   Когда иссякнут наши времена,
   и в пламени сгорят все наши знаки,
   цифры, имена,
   и люди потеряют ключик
   от нынешнего нашего прогресса...
   Н. Гильен

   Путь близился  к концу. Анастасия  рассчитала все точно - и аллюр ко-
ней,  и переходы,  и  ночлеги. Недолгий,  но нешуточный опыт путешествий
сказался - Лик Великого Бре еще ослепительно сиял высоко над горизонтом,
и багровая  Луна  еще  не всплыла, невесомая и загадочная,  не поднялась
из-за Края  Земли, а черепичные крыши башен Тома уже показались впереди,
и Пять Звезд на шпиле храма сверкали ясным золотом. Дорога, плавно изги-
баясь вправо, скрывалась в высоких распахнутых воротах,  чтобы растечься
там на десятки улиц и переулочков, уйти в тупики, как уходит в песок во-
да. Желтые поля простирались по обе стороны дороги - Том славился своими
благодатными нивами  и хлеботорговлей  на  всю Счастливую Империю. Шесть
подков Росинанта мерно ударяли оземь, клубилась пыль, вороной гигант ле-
гко нес хозяйку, ножны меча, кожаные с серебряной оковкой, позванивали о
стремя, мир был безоблачен,  чист и свеж, и Анастасия вопреки всем печа-
лям последних  дней  вдруг окунулась в щемящую радость - оттого, что мир
именно таков, что  она молода и красива,  что на свете есть рыцари и она
по праву к ним принадлежит. Она мотнула головой, чтобы разметались воло-
сы, рванула золотую с рубинами застежку, распахнув алую Рубаху на груди,
озорно свистнула  и пустила  Росинанта  галопом. Желто-палевые  близнецы
Бой. и Горн,  обрадованные Резкой сменой монотонного аллюра, с лаем при-
пустили вслед, Далеко обогнали,  вернулись, заметались вокруг, подпрыги-
вая и  ловко уворачиваясь от копыт. Росинант надменно косил на них лило-
вым глазом, Анастасия  неслась  вскачь,  золотые волосы бились по ветру,
стелился за спиной синий плащ с бельм единорогом, щеки пылали, и не ста-
ло печалей, не было тревог,  все растворялось в ритмичном гуле галопа, и
Анастасии даже показалось на миг, что она счастлива, что скачка навстре-
чу ветру будет продолжаться вечно.
   Потом она натянула широкие, шитые золотой канителью  повода,  и  Росинант
взбороздил копытами землю, взмахнул в воздухе  передними  ногами.  Анастасия
оглянулась, смеясь, дунула, отбрасывая с разгоряченного лица пушистые пряди.
Ольга скакала к  ней,  следом  на  чембуре  поспешал  заводной  конь,  звеня
объемистым вьюком с доспехами и припасами.
   Анастасия мимоходом подумала, что с Ольгой ей повезло. Оруженосец  должен
быть для рыцаря почти сестрой, он не просто спутник рыцаря и слуга.  Бывает,
и жизнь твоя зависит от оруженосца. И не  так  уж  редко.  Правда,  у  самой
Анастасии,  к  счастью,  не  выпадало  пока   что   случая   получить   тому
подтверждение, но все равно, с Ольгой ей повезло (а все  Ольгины  странности
делу не помеха, наедине с собой можно сознаться, что Анастасия тоже  не  без
греха). Жаль будет расставаться по истечении положенного. срока. В  утешение
можно вспомнить, что девочка получит золотые рыцарские шпоры еще  не  скоро.
Через год самое малое.
   Бой и Горн подскакивали на шести лапах, как мячики. Разрумянившаяся Ольга
осадила коня.
   - Ну вот мы и у цели, хвала Великому Бре, - сказала Анастасия. -  И  путь
наш лежит к "Золотому Медведю".
   - Слушай, а что такое медведь? В нашем княжестве я про него не слышала.
   - Легендарное чудище, - авторитетно сказала Анастасия. - Крылатое  такое,
с двумя головами. Оно налетает и похищает прекрасных  юношей,  а  рыцари  их
потом освобождают.  Говорят,  когда-то  оно  во  множестве  водилось.  Потом
пропало.
   Она  погрустнела  чуточку  -  потому  что  Оленька,  оруженосец   верный,
чернокудрый и черноглазый, не имела еще золотых шпор, зато носила  на  плече
сине-красную ленту цветов своего Прекрасного Юноши.  Сине-красная  лента  на
левом плече, надежно приколотая золотой булавкой. Пусть  даже  ходят  слухи,
что с обеих сторон нет никакой любви, и дело, как сплошь и рядом  случается,
в непреклонных матерях, ради сложных политических расчетов обручивших  детей
еще до их  рождения.  Все  равно.  У  Анастасии  нет  ленты.  А  рыцарь  без
Прекрасного Юноши, в чью  честь,  согласно  старинным  канонам,  совершаются
подвиги и звенят клинки на поединках, - это, если  честно,  полрыцаря.  Так,
половиночка. А битвы и победы над  чудовищами  -  полславы.  Особенно,  если
вдобавок пополз шепоток, что Анастасия - мужественный рыцарь...
   Анастасия сердито прикусила губу. Возвращалась душевная непогода.
   - Тень набежала на твое чело, - сказала Ольга шутливо, но тут  же  поняла
что-то и опустила глаза. - Ничего, на Обедню  соберется  весь  Том,  и,  как
знать...
   - Да ладно, - отмахнулась Анастасия. - Вперед!
   И  вскоре  тень  зубчатых  каменных  стен  упала  на   кавалькаду.   Двое
стражников, как полагалось по древнему ритуалу,  встали  в  пустых  воротах,
загородили, скрестив начищенные до жаркого блеска ажурные лезвия алебард,  и
сероглазая с серебряной бляхой  начальника  стражи  спросила,  едва  скрывая
скуку, как спрашивала тысячу раз на дню:
   - Не враги ли вы Великого Бре?  Не  еретики  ли?  Не  диссиденты  ли?  Не
вкушали ли кукурузы?
   - Мы верные слуги Великого Бре, Пяти Путеводных Звезд, Сияющего  Лика,  -
ответила Анастасия, строго соблюдая  ритуал.  -  Никогда  не  давали  приюта
еретику, не оскверняли свой взгляд видом диссидента, а уст - мерзким  вкусом
кукурузы. Я - княжна Анастасия с отрогов Улу-Хем, из рода Вторых Секретарей.
Все разумные и неразумные живые существа, каких ты видишь перед собой, -  со
мной.
   - Да ниспошлет Великий Бре разумным и неразумным Светлое Завтра!
   - Аминь!
   Алебарды раздвинулись, и Анастасия тронула коленями теплые конские  бока.
Копыта затопотали по брусчатке - богатый город Том, Хозяин Житниц, мог  себе
позволить мощеные улицы. А в остальном он был, как прочие города  -  высокие
узкие дома с резными ставнями,  Пять  Звезд  над  каждой  дверью  (медные  у
горожан среднего достатка, золоченые у тех, кто побогаче, из чистого  золота
у дворян и  особо  тщеславных  богатеев),  чистенькие  тротуары  и  прохожие
обычные - вот  мускулистая  кузнец  в  прожженном  фартуке,  вот  голосистая
пирожник в белых штанах и рубахе Цвета муки, с лотком на шее, полным румяных
пирогов, вот осанистая купец с золотой  четырехугольной  гривной  на  Шее  -
гильдейским знаком.
   На Анастасию с Ольгой особого внимания не обращали  -  рыцарей  к  Обедне
съехалось изрядно, и они примелькались.
   - Пирога хочется... - совсем по-детски вздохнула Ольга. - Давай купим?
   -  Оруженосец  на  улице  лопать  не  должен,  -  наставительно   сказала
Анастасия. - Забыла?
   - А хочется...
   - Капризная ты у меня, Олька, как мужик, - бросила Анастасия рассеянно.
   - Смотри, смотри! Вон тот, рыженький, весьма даже ничего!
   Анастасия повернула  голову  так,  чтобы  движение  выглядело  небрежным,
проследила за взглядом верного оруженосца. Рыженький с завитой бородой  и  в
самом деле был ничего, но чересчур крикливые наряды его и спутников,  обилие
дешевых перстеньков на руках с головой выдавали их занятие.
   - Олька, это ж публичные мужчины, - сказала Анастасия, наморщив нос. -  Я
против  смазливых  слуг  ничего  не  имею,   дело   житейское,   рыцарю   не
возбраняется, но с этими...
   - Уж и посмотреть нельзя. Говорят, другие рыцари...
   - Вот когда получишь шпоры, прижимай кого угодно, хоть этих. А пока ты  у
меня в оруженосцах...
   - Поняла. Молчу.
   - То-то. Нам вот сюда, где калач над лавкой, потом налево.
   Они остановили коней. Вывеска "Золотого Медведя" была искусной  работы  и
впечатляла - на синем фоне, символизирующем поднебесные выси, летел  золотой
двуглавый медведь - пасти щерились, мощные крылья распростерты во всю доску.
В лапах он нес прекрасного юношу в ярком наряде, но в левом углу,  как  знак
грядущего скорого возмездия, изображен крохотный рыцарь, скачущая  вдогонку.
Анастасия вновь ощутила мимолетный сердечный укол.
   Служанки выбежали к ним, повели коней в стойла, псов на псарню,  потащили
наверх вьюк с доспехами и одеждой. Дебелая трактирщик кланялась в дверях, по
обычаю всех трактирщиков расхваливала свое заведение в голос и  с  чувством,
особенно упирая на то, что еще матушка Анастасии, светлая княгиня, частенько
проводила здесь не худшие дни своей жизни.
   Анастасия  глянула  поверх  ее  широкого  плеча.  Там   стоял   слуга   и
зарумянился, поймав ее взгляд. Как раз в ее вкусе - волосы  золотые,  как  у
нее, глаза синие, как у нее. Это Ольке  все  равно,  какого  цвета  глаза  и
волосы, кидается на любую стройную фигурку, а вот Анастасия - нет, таков  уж
ее вкус - чтобы глаза и волосы мужчины были того же цвета, что у нее. Ну,  и
фигурка, понятно.
   А  посему  Анастасия,  когда  входили  следом  за  дебелой  трактирщиком,
подтолкнула Ольгу локтем и шепнула:
   - Чур, мой!
   - Ну вот, вечно ты вперед успеваешь...
   - Станешь рыцарем, отведешь душу, - безжалостно ответила Анастасия.
   К лестнице на второй этаж нужно  было  пройти  через  огромный  зал  -  с
камином, сложенным из громадных  камней,  гербами  на  стенах,  закопченными
потолочными балками. Гомон там стоял  неописуемый  -  полным-полно  рыцарей.
Анастасия ощутила вдруг, как укол концом  копья,  чей-то  злой,  ненавидящий
взгляд и поняла, что без стычки не обойдется.  Ну  и  пусть,  когда  это  мы
уклонялись?
   Слуга ойкнул на лестнице - Олька его все-таки  ущипнула,  улучив  момент.
Анастасия на сей раз промолчала - пытаясь сообразить, кто мог на нее так зло
пялиться. Знакомых лиц в зале хватало, а  враги  у  нее  имелись  в  немалом
количестве, это уж как водится... Или на  сей  раз  какие-то  хитросплетения
родовой вражды, до поры неизвестные? Иногда и такое бывает.
   У двери своей комнаты (Олька покладисто исчезла в  своей)  Анастасия  так
многозначительно глянула на красавчика слугу, что того бросило в краску,  до
ушей побагровел. Потом попросила перед тушением огней принести ей квасу и не
сомневалась, пожав значительно его тонкие пальчики, - принесет. Затворила за
собой дверь,  задвинула  кованую  щеколду.  Переодевание  с  дороги  -  дело
ответственное, почти ритуал, новоприбывшему рыцарю следует достойно войти  в
зал, где уже собралось множество дворян, любая небрежность  в  наряде  будет
подмечена.
   Ванна. Вместо дорожных брюк - синие джинсы, дозволенные только  дворянам,
безукоризненно сшитые ремесленниками в материнском замке. Рубашка -  красная
же, только с сапфировыми застежками; Вместо грубых дорожных сапог  -  мягкие
красные (но кинжал Анастасия, понятно, сунула за голенище).  Черный  пояс  с
золотыми  геральдическими  серпами-и-молотами.  Меч  на  пояс,  конечно.   В
последнее время некоторые рыцари переняли у мужчин моду носить  перстни,  но
Анастасия этому глупому поветрию следовать не собиралась - если честно,  еще
и оттого, что и так поползли слухи, приписывающие  ей  мужественность.  Зато
серьги с бриллиантами и золотая цепь на шее - это по-рыцарски, кто упрекнет?
Анастасия глянула в зеркало и осталась собой довольна. Вот если бы она могла
еще пришпилить к плечу цвета Прекрасного Юноши...  Ладно,  перемелется...  И
вообще зеркало врет, это отражение взгрустнуло, живя самостоятельной  жизнью
там, у себя, в таинственном Зазеркалье, а хозяйка отражения ни при чем...
   Отражение  взгрустнуло.  А  рыцарь  Анастасия,  княжна  отрогов  Улу-Хем,
степенно спускается по лестнице в зал, и голова ее поднята гордо, и на  лице
довольство жизнью читается явственно даже для неграмотного.
   Звенели кубки. Звенел женственный рыцарский хохот. Звенели монеты за теми
столами, где играли в кости. Шмыгали с подносами стройные юноши.  В  углу  с
воодушевлением горланили древнюю боевую песню рыцарей Носиба:
   Как ныне сбирается Вечный Олег
   отмстить неразумным базарам.
   Горкомы и нивы за буйный набег
   обрек он мечам и пожарам...
   Если честно, никто из нынешних рыцарей не знал толком, что это за племя -
базары. Говорили, что эти свирепые дикари  жили  в  седой  древности,  когда
земля только-только отделилась  от  Мрака,  по  свету  бродили  четвероногие
лошади    и    другие     чудовища,     вскоре     истребленные     славными
предками-основателями, комиссарами в кожаных латах и пыльных шлемах. В седой
древности, когда возводились первые замки-горкомы и возникали первые родовые
гербы. Потом базаров, видимо, тоже кто-то истребил, но в летописях  об  этом
ни слова.
   Анастасия  прошла  по  залу,  приветствуя  знакомых,  уселась  за   стол.
Задумчиво поднесла к губам кубок, отпила. Чисто машинально шлепнула по  заду
пробегавшего слугу. Удивиться, отчего  соседние  столы  притихли  вдруг,  не
успела - резкий, неприятный голос тут же поставил все на свои места:
   - Катерина, пусть  меня  утащит  Гологоловый  Хру,  если  среди  нас  нет
переодетых мальчиков!
   Анастасия обернулась - медленно, не роняя достоинства. Так и  есть.  Двое
за соседним столом громко переговаривались,  не  обращая  будто  бы  на  нее
внимания:
   - Ну да, рыцарская одежда еще не делает мальчика рыцарем.
   - Хоть он колец и не надел.
   - А вот серьги не забыл...
   - И уши у него распухли - только что  проколол,  бедняжка,  непривычен  к
женским украшениям...
   - И меч, как у рыцаря, с гербом, посмотри...
   - И единорог в гербе, надо же...
   Теперь у Анастасии были законные основания для ссоры. Единорог на  ножнах
меча был гербом,  принадлежавшим  лишь  их  роду.  И  оскорбление  его  было
оскорблением всего рода, вкупе с поколениями славных  предков.  Все  же  она
медлила,  приглядываясь.  Эти  рыцари,  как  и  их  гербы,  Анастасии   были
незнакомы. Рослые рыцари, женственные - мускулы так и играют.
   - Кого вы назвали мужчиной,  благородные  рыцари?  -  спросила  Анастасия
громко.
   - Того, кто мужчина наверняка и есть, тоненький  такой,  стройненький.  -
Катерина смотрела теперь ей в глаза. - Хоть и прицепил на меч единорога...
   - От  диссидентов  слышу,  -  сказала  Анастасия.  Увидев,  как  их  лица
вспыхнули  от  гнева,  щедро  плеснула  масла  в  огонь,  закончив  страшным
оскорблением, которого не стерпел бы никто: - Сдается мне, такие вот и  спят
с Косматым Тро.
   И тут же вскочила, отпрыгивая назад, ногой  отшвырнув  табурет,  -  перед
самым ее лицом сверкнули два длинных меча. Тишина расходилась по  залу,  как
круги от брошенного в воду камня, и  этим  камнем  был  ее  стол.  Анастасия
молниеносно выхватила меч, чуть повела острием вправо-влево.  Лицо  Катерины
ей доверия не внушало - такие способны на любое нарушение кодексов поединка,
самое беззастенчивое. Впрочем, не выйдет  -  слишком  много  здесь  рыцарей,
чтобы Катерина рискнула  нарушить  кодексы.  Жаль,  что  нет  Ольги  -  увы,
оруженосцы не смеют сидеть за  одним  столом  с  рыцарями  и  уж  тем  более
вмешиваться в их споры...
   - Благородные рыцари, вы все свидетели, - громко  сказала  Анастасия.  Не
сводя глаз с противников, нагнулась, левой рукой  выхватила  из-за  голенища
кинжал. - Милорды, прошу свободного места и напарника для боя.
   Теперь все  зависело  от  того,  куда  повернет  общественное  мнение,  -
вообще-то ситуацию можно было истолковать двояко... Если  присутствующие  не
согласятся, что первой начала Катерина, Анастасии придется драться  сразу  с
двумя. Но нет, все в порядке  -  рядом  с  Анастасией  встала  светловолосая
девушка в белой рубашке с желтыми рукавами,  ее  меч  скрестился  с  клинком
подруги Катерины. Понеслось. Столы во мгновение ока были растащены к стенам,
и рыцари взобрались на них,  вскрикивая  без  особого  воодушевления  -  все
понимали, что предстояла заурядная схватка до первой крови.
   Анастасия рубилась хладнокровно. Не  впервые.  Она  уже  прикинула,  куда
ткнет острием - в правую руку, повыше локтя. И первая кровь будет, и меч эта
нахалка не сможет держать пару недель самое малое.
   Нехорошую странность происходящего Анастасия поняла  быстро,  сообразила,
что удары Катерины сыплются сплошь рубящие в шею, в голову.  А  единственный
колющий  шел  в  сердце.  Первая  кровь  Катерину  никак  не  устраивала.  И
действовала она весьма коварно - со стороны ее никак не могли заподозрить  в
рубке насмерть. Анастасия могла поклясться чем угодно, что герб Катерины  ей
абсолютно незнаком. Полузабытая родовая месть? Но о таком положено объявлять
сразу... Тогда? Снова целит в голову! И опять!
   Теперь Анастасия не сомневалась -  перед  ней  весьма  искусные  в  своем
ремесле наемные убийцы. Метод испытанный - колющие  удары  на  первую  кровь
убийца  наносит  намеренно  неуклюже,  зная,  что  они  будут  отбиты,  а  в
смертельные вкладывает все умение. При надлежащей сноровке можно все сделать
так, что никто ничего и не заподозрит, а убийца  рано  или  поздно  добьется
своего.  Случайность.  Поединок  есть  поединок.  У  Катерины  эта  сноровка
безусловно была. А у Анастасии - нет. Она умела драться либо насмерть,  либо
на первую кровь. Что-то одно. И если она сейчас  начнет  отражать  серьезные
удары всерьез, все рыцари  решат,  что  начала  рубиться  насмерть  как  раз
Анастасия - и ей согласно кодексу предстоит в случае смерти Катерины драться
с большинством здесь присутствующих. Конечно, кто-то из  знакомых  вступится
за нее, но все равно катавасия будет та еще.  Так  что  же  делать?  Подруга
Катерины уже вышла из боя - стоит  у  стены,  зажав  кровоточащее  запястье.
Ситуация нелепейшая  -  Анастасии  предстоит  из  кожи  вон  вылезти,  чтобы
оцарапать противника, который твердо намерен ее убить...
   Не парируя удар, она уклонилась, ушла. И снова. И еще раз.  Звон  и  лязг
мечей, острое мелькание клинков. Бой. Анастасия краем глаза заметила  чье-то
удивленное лицо - неужели начинают догадываться и понимать? Что же делать?
   А вот что - нужно обернуть против Катерины ее же женственность,  то  есть
силу. Катерина выше,  массивнее,  а  она,  Анастасия,  наверняка  проворнее.
Уклоняться, Уходить. Изматывать. Затягивать. Вот так - пируэт на каблуке.  И
еще. Этот удар парируем, от двух уходим... Пусть дылда злится,  недоумевает,
уже злится, уже, сейчас откроется... Держи!
   Колющий удар по всем правилам  фехтовального  искусства  и  непогрешимого
кодекса. И темное пятно на голубом рукаве, кровь на запястье  противника.  И
ненавидящие глаза.
   Анастасия, тяжело отдуваясь, выпрямилась и отсалютовала мечом:
   - Конец, милорды!
   И тут же упруго выгнулась в сторону, взмахнув мечом, почти не  рассуждая.
И успела отбить лезвием, держа  его  плашмя,  короткий  кинжал  -  дружескую
любезность от подруги Катерины,  неслыханное  нарушение  кодекса  поединков.
Нарушительницу уже  держали  несколько  рук,  но  дело  не  кончено,  что-то
нехорошее затевалось - Катерина  перебросила  меч  в  левую  руку  и  готова
драться, два-три рыцаря явно собираются принять ее сторону, а другие  готовы
им помешать. Там и сям, в разных углах сверкнули клинки,  вот-вот  наметятся
враждующие пары, вот-вот завяжется нешуточная кутерьма...
   - Спокойно, милорды! Первый, кто начнет... Обнаженные  клинки  растерянно
опускались, а иные так и  не  покинули  ножен.  На  середину  зала  вышла  с
обнаженным мечом Сандра из долины Мину -  седые  пряди  в  волосах,  суровое
женственное лицо пожилого рыцаря, - один из лучших мечей Счастливой  Империи
и неустанная блюстительница кодекса чести. Гомон стих мгновенно.
   - Что-то сдается мне, не похоже все это на  честный  поединок.  Никак  не
похоже. - Она глянула на подругу Катерины так, что попятилась не только  та,
но и оказавшиеся рядом. - У вас что, родовая вражда?
   - Нет, - хмуро выдавила подруга Катерины.
   - Тогда почему?  Ты  что,  не  знаешь,  что  за  такие  выходки  придется
предстать перед городским советом рыцарей?
   - Знаю, - процедила та сквозь зубы.
   - Тогда?
   - Я отвечу, - шагнула вперед Катерина. - Потому что  такие