было  речь  о  Коте,  но  Принцесса обожгла  его  яростным
взглядом,  процедила  сквозь  зубы, что ее больше не  проймешь  сказками для
идиотов, и напоследок посоветовала придумать что-нибудь посвежее.

     "16.00"

     Озадаченно потирая  подбородок  и глядя  влево и вниз,  Королев сообщил
Егору,  что Принцесса  настроена  решительно  и однозначно. Более  того, она
срочно  собирается замуж.  Правда,  имени жениха  пока  никому  не  назвала.
Известно только,  что он - человек солидный,  преуспевающий, русский и давно
ее любит; она уже звонила в Москву и ответила на давнее предложение: "Да".

     "20.00"

     Егор  снова  попытался  поговорить  с  Принцессой,   подкараулив  ее  у
спортзала. Все это похоже на бред! Какой еще жених?!. Сломать жизнь легко, в
гневе это даже кайф, но что будет потом?!.
     Принцесса насмешливо ответила, что Егором она наигралась, пора подумать
о  серьезных  вещах.  Егор  вспылил,  но  телохранитель  бдительно  держался
поблизости...
     Сашка  изменилась. Она осунулась и стала еще больше похожа на мальчика,
ершистого и  неприступного; она перекрасила  волосы,  пытаясь попасть в свой
природный  цвет; это  ей  почти удалось, разве что оттенок  получился  более
траурным.
     А еще Принцесса купила и поставила себе дурацкие желтые линзы.
     Ночь со второго на третий день в Лондоне. Дождливо

     Королев  тянул  с отъездом, никак  не  мог  закончить  дела,  в которых
Мельников почти не участвовал. Несмотря на это, Королев не отпускал Егора  в
Москву.
     Мельников метался в гневе и отчаянье, для него было бы лучше уехать. Он
напился "Уокера" вместе с Айгуль, которая пришла вечером в номер узнать, как
дела,  и  не смогла оставить  его одного,  чувствуя некоторую вину  и  решив
провести с  ним целую ночь (без  единого секса).  Айгуль  пожаловалась,  что
куда-то исчез Питер Брауни,  но  скоро утешилась  и  принялась  рассказывать
Егору  безостановочно  и  чуть ли не  одновременно  тысячу почти  одинаковых
причудливых сказок. Правда, одна сказка Егору запомнилась -  китайская,  про
царя и дракона.
     Поздним утром, утомленный волшебным  Востоком, Егор расстался с Айгуль.
Светски целуя его в колючую щеку, она сказала, что все отлично понимает и ни
на чем не настаивает, у нее, собственно, и не успели созреть пылкие чувства.
Таким образом, Айгуль удалилась легко, как шаткий молочный зуб.
     Егор совсем не помнил первой ночи с Айгуль, но  почему-то засомневался,
что ничего  не случилось, его мучили совесть  и что-то еще -  после удаления
ненужного зуба десна какое-то время немного саднит.

     Третий день в Лондоне. Пасмурно; без осадков.
     Позднее утро

     Королев  сделал  последнюю  царственную  попытку  помирить  Принцессу с
Егором, но был вежливо отослан дочерью заниматься нефтяными делами.
     В  приступе отчаяния  Егор  усыпал  двор колледжа  цветами.  Их  быстро
растоптали  ученики  и преподаватели,  в результате  чего двор стал похож на
овощной рынок после закрытия, но до ночной уборки.
     В довершение ко всему выходящая из колледжа Принцесса поскользнулась на
ярко-красном, пустившем сок лепестке какого-то пухлого цветка, нахмурилась и
чуть не упала. Положение спас телохранитель. А Егор позорно бежал.

     День

     Сама Айгуль в перерывах между уроками уговаривала Сашу простить  Егора.
В ответ  Принцесса пообещала  звезде, что если та будет  ее  доставать,  она
порвет  ей голосовые связки,  тем  более что,  судя по  дребезжанию, которое
доносится из  маленькой глотки и называется пением, сделать это будет совсем
нетрудно. Айгуль презрительно фыркнула и рассосалась.
     Егор попробовал отыскать Кота,  но тот не отзывался. Поиски Брауни ни к
чему  не привели, даже  самые  продвинутые наркосейлеры  ничего  не знали  о
марках "Кот в сапогах", поэтому в Замок Егор попасть не сумел.

     Ранний вечер. Небо расчистилось и украсилось густыми кучевыми облаками.
Ярко светило заходящее солнце

     Анализируя  утреннюю  неудачу  с  цветами,  Егор   вдруг  подумал,  что
направление, вероятно, избрано верно, но атмосфера события должна быть иной.
Ведь многие проблемы  и неудачи общения происходят от неумения людей вовремя
улыбнуться, разрядить обстановку; речь не  идет, разумеется, о политике, где
люди  могут  улыбаться   друг  другу,  а  наутро   объявляют   войну   между
государствами;  имеется  в  виду  частное  общение;  он  вспомнил  несколько
ситуаций  из  своей жизни и  повернул их  по-другому,  представив, что  люди
расстаются иначе...
     Такие мысли  к Егору пришли  неспроста: он вспомнил, что в  тот момент,
когда Принцесса поскользнулась  на  лепестке,  на ее  лице мелькнула скрытая
улыбка - мелькнула и тут  же спряталась  за  нахмуренными бровями.  Характер
этой улыбки показался Егору прежним, как до беды с расставанием.
     С замиранием  сердца Егор вдруг подумал, что, возможно, у него еще есть
шанс...

     Когда  Принцесса вышла  из библиотеки, она увидела, что  на улице перед
входом нагло  прохаживается фланелевый, оливкового цвета мышонок  с большими
глазами,  мышонок точно такой, как  в  старом  добром  мультике  про  Тома и
Джерри, только в  средний человеческий  рост. В  руках мышь держал  огромную
мышеловку.
     При виде  Принцессы зверь  демонстративно бухнулся на колени, установил
мышеловку-капкан на тротуаре и положил на нее голову, будто на плаху.
     В этот момент из-за микроавтобуса, припаркованного поблизости, выскочил
серый кот Том под два метра ростом, подбежал к Джерри и стал отнимать у него
нелепое орудие публичного суицида.
     Эта  пантомима   была  неожиданной  и  нелепой.   Громила-телохранитель
отреагировал парадоксально -  его  лицо  расплылось в счастливой  улыбке, он
стал  похож на  карапуза,  сидящего дома  у  телека  с  пакетиком  леденцов,
захлопал в  ладоши и, достав из  кармана монету, швырнул  в пустую картонку,
которая  валялась  недалеко  от  возящихся  персонажей.  Несколько  прохожих
остановились  и с  улыбками  бросили  деньги  артистам,  устроившим  веселое
уличное представление.
     Принцесса сперва оторопела,  а потом не выдержала  и  расхохоталась.  В
этот момент мышь,  словно вязаную шапку, стянул с себя ушастую голову, и под
серой фланелевой маской оказалось виноватое лицо Егора...
     Каких  трудов  стоило  Мельникову  уговорить Королева  поучаствовать  в
уличном шоу, неизвестно.
     Сломавшись,  Королев подсказал,  что  любимыми  Сашкиными  мультиками с
детства  были  истории  про  Тома  и  Джерри,  потом  сам  написал  сценарий
представления, провел единственно возможный в данном случае кастинг, а также
позаботился о костюмах и реквизите.
     Результат показал, что  замысел и продюсинг  были успешными - Принцесса
Егора простила.
     Переодевшись  в  смокинг, счастливый  Королев  укатил  в Кенсингтонский
дворец, а Егор проводил Сашу домой.
     Расстались они тепло, но сдержанно -  решили не торопиться. Когда  Саша
уже скрылась  в подъезде,  Егор услышал звонок.  Подумав, что это сигнал его
комма, Егор вынул аппарат из кармана, но коммуникатор молчал.

     Звонил счастливый жених. Первым желанием Саши было нажать сброс, но она
этого не сделала.
     Приложив  указательный  палец   к  уху  и  чувствуя   все  возрастающую
уверенность,  она  совершенно  спокойно,  с  какой-то  неожиданно  мудрой  и
человечной интонацией стала говорить в микрофон на запястье, что ее согласие
было ошибкой, она попросила прощения и предложила звонящему вечную дружбу.
     Похоже, финал разговора Принцессу не устроил.  Она  раздраженно сорвала
часы-телефон с руки и, придя домой, сразу же  выбросила их  в  мусороглот. А
вслед за ними и линзы.
     Дома Саша с невольной  улыбкой повалялась на диване, подумала-подумала,
вдруг снова встревожилась и  вызвала  такси  - ей захотелось переночевать  в
отеле, в роскошном многокомнатном номере папы.

        "Глава двадцать третья. ПРОГУЛКИ И ПОЦЕЛУИ"

     Егор и Саша,  встретившись на следующий  день  в холле отеля как  будто
впервые, сначала погуляли  по городу.  Они больше  молчали  или обменивались
кроткими фразами,  заново привыкая друг к другу. Потом  как-то  вдруг решили
прокатиться на "чертовом колесе" - "Оке Лондона".
     Наверху  в прозрачной капле-кабинке, будто  прилепившейся после дождя к
исполинскому ободу,  Саша  немного повеселела (до этого она словно  пыталась
справиться  с  какой-то навязчивой мыслью), стала рассказывать об Англии,  о
столице, показывала  сверху  и  объясняла, что  как  называется. Она  любила
Лондон и хорошо его знала.
     - Обожаю  Лондон. Сейчас все тебе покажу. Мы  ведь не  успели... Ладно,
ладно,  забыто... Смотри. Вот это все - Сити,  центр, в Средние века это был
весь Лондон. Вон Стрэнд и Пэлл-Мэлл, крутые места.  А  видишь, такой смешной
человечек  в  витрине  на  набережной  Виктории? Это классный  ресторан. Вон
Мэйфер, где вы  остановились, а там - "пуп земли", Пиккадилли, видишь, такой
дом весь  в рекламе,  на  углу?  Ну,  ты  знаешь,  наверняка  видел.  Фонтан
посредине,  вечером,   когда  много  огней,  около  него  тусуются   всякие.
Трафальгарская площадь мне нравится куда больше. Да  нет, ты туда смотри. Ну
что  ты  смеешься?  А  вон,  видишь,  собор  Святого  Павла.   Классно,  да?
Та-а-а-к... Там, левее, Блумсбери, студенческий район, красивый. Еще левее -
башня Телекома, а там, где много деревьев, видишь, чуть дальше, такие кудри,
это Риджентс-Парк. Лодки  на пруду, зоопарк, театр, сады, розарии - красота,
в  общем. Там еще планетарий  недалеко, и  музей мадам Тюссо - можем сходить
посмотреть.  Фигуры  там  и  правда, как  люди,  даже  страшно, когда  долго
смотришь. Так... вон Гайд Парк, все эти "горлодерики", теперь такое довольно
причесанное местечко, не то что раньше, когда там плюнуть некуда было - одни
иммигранты. Лодки на Серпантине, лебеди в Круглом пруду. Челси мне совсем не
нравится, там сплошные футбольные фанаты, а пабы и кафе грязные, как стадион
после матча.  Кенсингтон - роскошный  район,  музеи, тихие  улочки,  вот там
настоящие  лондонцы и живут.  А в Сохо я  редко бываю - видишь,  за колонной
Нельсона?  - абсолютно отвязное  место. Помнишь  Джекила  и  Хайда? Хайд там
скрывался. Сей-час  там ночные клубы,  рестораны любой кухни, дискотеки,  ну
такие, отстойные, наркота, трансвеститы, в общем, всякая дрянь. А! Вот!  Как
же я забыла! Поверни  голову. Это Тауэрский  мост. Там снова открыли верхние
галереи  и теперь пускают за деньги.  Одиннадцать фунтов. Как  двадцать  лет
назад. Здесь мало что меняется. Мост что-то вроде музея.  Ну и вид неплохой.
Хотя  если  бы это  были  просто галереи  моста,  не застекленные,  было  бы
интереснее. Наверняка.  И чтобы на ночь не  закрывали. Говорят, их  когда-то
закрыли, потому  что с моста часто прыгали  в Темзу влюбленные и самоубийцы.
Гибли  в  основном  влюбленные,  а   самоубийцы  выживали.   По-моему,   это
неправильно.
     Егор смотрел вниз, на  темную воду Темзы, и у него кружилась голова. То
ли медленное движение вверх, то ли  природная боязнь высоты - кто его знает.
Жутковато ему было. Не по себе. Особенно в самом начале.
     Принцесса говорила, и говорила, и говорила. От  Лондона  она перешла  к
своей  жизни, рассказывала о матери, которой не знала,  об отце, об учебе, о
тропических островах. Но вот что странно -  ее болтовня  не доставала Егора,
более того, отвлекала от страха высоты.
     Он отцепился от  поручня,  и  рифленый  пол уже  не казался  ему  таким
тонким, как раньше. Вообще Егор терпеть не мог  девичьих  разговоров. А  тут
поймал себя  на мысли, что,  наверное,  и сам точно так же рассказывал бы об
этих вещах,  примерно  теми же словами и  с теми  же чувствами. Иногда  Саша
увлекалась,  торопилась и  становилась  совсем  беспомощной,  как  маленькая
девочка, потерявшаяся  в  супермаркете. Егор внимательно  слушал,  иногда не
слушал, а разглядывал синие игристые глаза и такие губы! В ее лице было мало
женского, скорее, она  была похожа  на подростка  неопределенного пола,  без
пудры, теней и всяких там румян и помады. Дело тут не в возрасте, просто она
такая,  спонтанная. И умная, без  жеманства и  стервозной женственности.  Но
больше  всего  Егора  удивило,  что  сейчас  в  Принцессе  не  было  обычной
московской тусовочности, она будто  сняла маску и говорила на другом  языке,
без традиционной жвачной оттяжки продвинутых девиц.
     Егор дослушал очередной рассказ и прямо так  и спросил  -  о московской
маске. Принцесса ответила с ходу,  словно тоже об этом  думала.  Там, мол, в
Москве  -  примитивно,  неинтересно,  все  очень  определенные,  одинаковые,
особенно  девки. Если  отличаешься,  тебя не понимают. А здесь  - свободнее,
можно быть собой и одеваться немодно. Он удивился: она так органично и легко
вписывалась в  столичную тусовку.  Принцесса  шутливо обиделась. Егор  снова
смутился.  Саша призналась, что в  Москве  трудновато  без маски. Или  тогда
нужно совсем замкнуться и не высовываться.
     - Ты это знаешь не хуже меня. Правда?
     - Что ты имеешь в виду? - насторожился Мельников.
     Принцесса хитро улыбнулась.
     - Ты же в Москве живешь. Причем неплохо, насколько я знаю. И  тоже  при
помощи маски. Не так?
     Потом она говорила о том, как любит  Москву и жалеет, что великий город
плетется в хвосте у басурманов; как было бы  здорово, если бы  мы не сдирали
все с Запада, а шли своими путями; по улицам Первопрестольной разъезжали  бы
бояре  в санях и соболях; а в Кремле давали бы балы,  праздновали бы Пасху и
Рождество по-русски.
     У Егора голова шла кругом от этих рассказов,  и  он понимал, что совсем
не  знает Принцессу. Он  уже видел  ее не в светлых  широких штанах и модной
рубашке, не с рюкзачком за плечами, а в легкой шубе до пят, надетой на голое
тело, в сбившейся набок собольей шапке, с ярко-красными губами  и блестящими
от шампанского глазами,  игривыми  и дикими,  а в  руке у Принцессы  сверкал
хрустальный бокал.
     Саша тем  временем  уже  перешла  к дирижаблям и  лодьям,  к  усадьбам,
монастырям-крепостям  и  саням-самоходам.  Егор слушал  причудливую повесть,
которая сочинялась тут же, прямо при нем, в жанре альтернативной фантастики.
Постепенно  он  увлекся и  стал что-то  прибавлять  от себя, словно создавая
иллюстрации  к книге,  Принцесса соглашалась или задумывалась,  а потом  они
вдруг начинали спорить.
     Спустившись из лондонского поднебесья, Егор и Принцесса подождали, пока
из соседней капли  выйдет  взволнованный  телохранитель, выслушали  упреки в
том,  что   они  своей  неуловимостью  не  дают  ему  возможности  выполнять
профессиональные  обязанности,  подверглись  экзекуции  в  виде   дословного
пересказа   наставления   о   соблюдении  правил  безопасности  (к  каковому
наставлению  телохранитель приложил  личную  просьбу не  допускать излишнего
сумасбродства), после чего, пожав плечами, снова пошли гулять.
     Обсуждая планы, оба  понимали, что уже не хотят ни в музей мадам Тюссо,
ни в парк с прудами, лебедями и лодками, ни на Тауэрский мост. Поэтому когда
в  поле  зрения  появился  красный  двухэтажный безлошадный омнибус,  им  не
пришлось даже переглядываться.
     - Побежали? - тихо произнес Егор.
     - Ага!..
     И они  рванули к отъезжающему от  остановки электробусу.  Егор подсадил
Сашу на подножку  задней площадки и подтолкнул дальше, в салон, потом взялся
за поручень и прыгнул сам.
     Удивленный  громила-телохранитель  попытался  было  бежать  следом,  но
красненький  уже  набрал  приличную скорость.  На  атлета косились прохожие.
Телохранитель сделал последнюю попытку ухватиться за поручень. В этот момент
Саша взяла у Егора его автоматический зонт и быстро протянула телохранителю;
громила  за него  ухватился, а Принцесса, с миной  ужасного сожаления, вдруг
выпустила  зонтик  из  рук.  Телохранитель  отстал,  досадливо  глядя  вслед
коварной подопечной. Взгляд его был  настолько красноречив, что  для полноты
картины не хватало только, чтобы  охранник философски пожал плечами, раскрыл
у себя над головой зонт и медленно застрелился.
     С трудом  сдерживая смех,  Саша  с  Егором  расплатились  с  темнокожим
кондуктором и полезли вверх по ступенькам.
     - Сейчас ты мне напомнил одного нашего общего знакомого.
     - Да?..
     - Ну не дуйся.
     - Да нет...
     - Ах-ах-ах. "Да нет..." Наш сдержанный английский мальчик. Слушай,  а я
не верю, что вас двое. В это наверняка и многие другие  не верят,  не только
я.
     - С чего ты взяла?
     - Да потому  что вы  никогда нигде  не  появляетесь вместе. Посмотри со
стороны. Неужели это не странно?
     -  Было бы  более странно,  появляйся  мы вместе. Мы  не  хотим  никого
шокировать.
     - Слушай, тебя  ведь не ухватишь! На все есть ответ! Причем  такой, что
не подкопаешься. И Кот - такой  же, как ты. Именно в такие  моменты я больше
всего сомневаюсь, что вас двое!
     - А в другие... хм... моменты?
     - Хам. И все-таки я не верю. Не верю - и все.
     - Правильно! Не верь! Я тоже не верю!.. Слушай, неужели так важно, двое
нас или нет?
     - Важно? Смотря для кого.
     - Для тебя.
     - Для меня? Ну во-первых, мне вполне хватит одного...
     - А во-вторых?
     -  Во-вторых,  я все  равно вам не  верю. Ну,  не двое  вас, и все тут!
Признавайся, где прячешь линзы!
     -  Ладно,  твоя  взяла. Нас не двое.  Любимая,  я давно хотел тебе  все
рассказать...
     - Фигляр!..
     - Причем хамоватый, заметь. Но сдержанный. Как английский мальчик.
     - Стоп. Как ты сказал?
     - Что?..
     - Ты сказал - "любимая"?..
     - Разве? Я так сказал?!.. Не может быть. Это я, наверное, оговорился...
     На  этом  разговор,  собственно,  и  кончился.  Потому что  Саша  Егора
поцеловала. Первые  секунды  он  не отвечал, но  она настаивала,  прямо-таки
впилась в его губы...
     Сперва прячась, стесняясь, а потом ничего  вокруг не замечая, они стали
целоваться.  Саше было почти легко - она уже  проделывала это с Котом. А вот
Егору пришлось привыкать.
     Потом они опять разговаривали.  То есть  не  то чтобы разговаривали, на
бумагу  такая беседа  не ляжет.  Саша что-то шептала  Егору на  ухо,  он  ей
отвечал. О чем именно они там ворковали - никому не известно.
     В такие минуты влюбленные  шепчут друг другу  всякую  чушь,  и если  ее
подслушает  нормальный  здравомыслящий человек, не  имеющий  в данный момент
страстной  сердечной привязанности,  у него, у человека этого  (о животных я
вообще не  говорю),  глаза  вылезут  из орбит  от  невыносимой  неловкости и
нелепости  бытия - словно  по причине отсутствия  кислорода  в  атмосфере, -
настолько   конфузные  тексты   выдают   бесконтрольные   губы   влюбленных,
единственный вектор желания которых направлен  в  уединенное уютное место, в
какой-нибудь этакий  уголок, где они  смогут нашептаться сколько  их молодым
организмам угодно.
     Единственное, что можно  сказать определенно: Егор все-таки  спросил  у
Саши  о   таинственном  женихе,  не  выдержал.  Принцесса  на  миг  замерла,
посмотрела спутнику  прямо в  глаза, потом  легонько ущипнула  Егора  где-то
внизу и молча впилась в его губы.
     Как-то  незаметно  Егор  и  Принцесса  выплеснулись  из  электробуса  и
оказались в знакомых местах.

     Блаженно  растянувшись на шелковых простынях, Королев с  улыбкой слушал
женский  шум  воды  в  душе,  прислушивался   к  мужскому  плеску  ликования
успокоенной плоти в себе,  неторопливо  и  с  удовольствием запивал  все это
шампанским  и  предавался чудесным воспоминаниям  об общении  с юной  старой
знакомой, знаменитой лондонской  фотомоделью  (кстати,  датчанкой),  которая
несколько минут назад ненадолго превратилась в русалку.
     Излишне говорить, что  Королеву было  хорошо.  Он сделал  дела,  сделал
успешно.  Теперь можно  отлично расслабиться. И  это  тоже  получается.  Все
получается.  Тимоти (партнер по  бизнесу) страшно доволен - правда,  прислал
утром  в отель  записку, у