елал?
     - Понимаешь... я... сам не знаю.
     -  Слушай,   а   Кот?..   Он  когда   появится?   Мы  с  ним  вообще-то
договаривались.
     - Я знаю. Он немного задерживается. Просил, чтобы я тебя встретил.
     - Ага. Значит, все-таки договорились.
     - Только об этом.
     - О чем? О том, что у нас на диване творилось?..
     - Глупая ты. Что встречу, кофе предложу... ну не знаю... музыку там...
     - Ну так предлагай. Умный.
     - Да?.. А... Извини. Хочешь кофе?
     - Кофе так кофе. А можно покрепче?
     - Виски?
     - А вы что пьете? С Котом.
     -  По-разному... Квас-водку...  Он  - молоко и пиво... с этой маленькой
рыбкой.
     - О! Отлично! Пьем квас-водку!
     - Я сейчас. Включить тебе что-нибудь? Телевизор?..
     - Лучше музыку. Есть Лавэй?
     - Есть.
     - Ладно, иди, я сама разберусь.
     - Хорошо. Пульт - там...
     Принцесса   села  на  пол  около  музыкального  центра.  Он  был   весь
обтекаемый, суперский, такой...  серебристый. Она  поставила  Грима  Лавэя и
оглядела комнату. Кроме  музыкального центра, дивана, книжных полок  по всем
стенам, огромного телевизора, плотных жалюзи и мягко светящих ламп на стенах
и на полу, в комнате ничего не было.
     Стены были  однотонными, цвета  слоновой кости, их  украшали  несколько
картинок в темных паспарту,  покрытие на  полу походило  на  мелкий  пляжный
песок и было удивительно мягким.
     Двустворчатая дверь  светлого дерева с разноцветными  кусочками  стекла
осталась полуоткрытой... Из-за нее долетали бытовые звуки далекой кухни.
     Странный парень. Зачем он это сделал? Почему-то она не злилась. Скорее,
как-то стеснялась. Непонятно, не внешне. Застенчивость не украшает принцесс,
и это  не Сашино качество. Принцесса пыталась понять,  почему не ушла.  И не
понимала.  Может быть,  что-то  такое  в глазах  Егора?.. Глаза у него  были
серые. И насмешливые,  несмотря на  почти  умоляющее выражение, раскаяние  и
обожание.
     Этно-экологическая музыка заполняла пространство комнаты и успокаивала.
     Минут через пять Егор прикатил на  столике кофе,  мороженое,  черничное
варенье и высокие стаканы с квас-водкой. Принцесса попробовала зелье, и  оно
ей,  как  ни  странно, понравилось  -  вообще-то она водку терпеть не могла.
Видно, там не совсем водка. И не совсем квас.
     Егор явно чувствовал себя напряженно, и это неожиданно расслабило Сашу.
Она забралась  с  ногами  на  диван  и  стала  рассказывать  что-то  о своем
лондонском колледже, о подругах, о  каких-то детских делах. Словно и не было
темной  комнаты,  этой...  возни, возбуждения,  признания  Егора,  смущения,
неловкости и страшного раздражения.
     Кот все  не шел, но Принцессе этого уже как-то и не хотелось. Ей  стало
тепло и весело от коктейля, ее тянуло потанцевать. Егор был никакой,  совсем
никакой, и Саша решила его подразнить.
     -  Егор, почему ты признался? - неожиданно перебила  она саму  себя.  -
Почему сказал, что ты не Кот? Я ведь ничего не поняла бы.
     - Разве?
     - В темноте... Мы бы с тобой классно перепихну...
     - Саша... Послушай, не надо. Я правда не хотел тебя обидеть.
     -  Да  я  не  сержусь,  я  понять  хочу.  Я не заподозрила бы, отличить
довольно трудно - вы так похожи, - да и у нас  с Котом ведь толком ничего не
было, так... Поприкалывались. В общем, сравнивать не с чем. Странно все это.
Ни один мужик не отказался бы от того, что я начала тебе...
     - Саш, твоя откровенность... знаешь...
     - Как ты смог признаться, что ты не он,  отказаться от меня  в темноте,
когда я думала, что ты - это не ты?
     - Вот именно.
     - Что "вот именно"?
     - Ты думала, что я - не я.
     - Это важно?
     - Для меня - да.
     - Ты ненормальный?
     - Возможно.
     -  Ты ненормальный.  Ладно.  Спасибо  за  кофе  и  этот...  квас-водку.
Забавная штука. Кто придумал? Ты? Я так и подумала. Только там, по-моему, не
водка.  Братцу  своему,  Котику,  привет  не  передавай.  Скажи,  что  я  не
приходила. Ясно?  Слушай, вы так похожи внешне и такие  разные. А-фи-геть!..
Отец  говорит, что ты крутой  бизнесмен.  Ну, что... Остальные комнаты и все
прочее осмотрим в другой раз. О'кей? Ну пока.
     - Подожди.
     - Да я сама. Не маленькая.
     -   Я   хотел  тебе   сказать...  В  общем,   у   меня   нет   никакого
брата-близнеца...  Понимаешь...  Кота  нет...  Дело в том, что  я...  что  у
меня...
     - Знаешь, а пожалуй, его и правда больше нет. Для меня по крайней мере.
Все, пока. Поздно уже.

     По дороге домой Саше хотелось рыдать. Качаясь на заднем сиденье машины,
Принцесса  едва  сдерживалась,  стискивая  зубами краешек  носового  платка.
Оказалось, что это банальное и избитое средство здорово помогает при большом
желании  разреветься.  Тем  вечером  Саша  во  второй  раз потеряла  Кота  и
чувствовала,  что  это уже  навсегда. Но  появилось что-то еще. И об этом ей
пока думать не хотелось.

     "Кота  нет...  Дело  в  том,  что  я...  что  у  меня...  Придурок! Так
облажаться!.. Ничего  толком не сказал! Ни-че-го, что собирался сказать! Она
теперь думает,  что я сумасшедший,  больной. Это точно. Добился  взаимности,
урод!  А  может,   она  не  вникала   в   слова?  Может,  как-то  сгладится,
рассосется?..  Прав  был  Кот. Не надо  было с ним ссориться...  Но...  он и
Принцесса... Хотя она  сказала, что ничего толком не было... Что она имела в
виду?  Поприкалывались...  Если  то  же,   что  сегодня   со  мной...  Нашли
прикольчики.  Блин!..  Где  этот  мохнатый  ублюдок?!.  Да  нет, теперь  все
пропало..."

     На  следующий день Принцесса прошептала номер Кота. Послышались длинные
гудки, потом звук соединения, уличный фон (видимо, ехал в машине)  и наконец
голос:
     - Алло. - Уверенный и спокойный.
     - Кири-кири... - сказала Саша с издевкой.
     - Привет. Это Егор. - Уверенный, спокойный, и... какой-то еще...
     Принцессе  стало  неловко,  и  она  покраснела.  Как  будто  он мог  ее
видеть...
     - Привет...
     - Как добралась?
     - Нормально.
     -  Послушай...  Он уехал из Москвы.  Просил  извиниться, если увижу или
услышу тебя.
     - И что еще?
     - Сказал, что будет скучать.
     Саша ничего не ответила, только посмотрела сквозь мутную пелену на свой
комм и нажала красную кнопку. Вызвала снова. Занято. Перенабрать? Ни за что.
     До отъезда Принцесса  еще несколько раз  набирала тот  же номер. Каждый
раз отвечал Егор. Как только слышался его голос, она отключалась.

     Почему-то  часто, когда люди грустят, идет  дождь. Хотя нет... Пожалуй,
никакой  связи  тут  нет. А  иначе  дождь лил  бы не  переставая.  А  может,
наоборот?  Люди  грустят  в  дождь?  Вряд ли.  Во-первых, есть люди, которые
обожают  дождь  -  речь  не  о язычестве,  а о большой  любви к атмосферному
явлению.  Именно  атмосферному! Поскольку  что еще  волшебного есть в дожде,
кроме его  атмосферы? И потом, если бы плохое  настроение  людей зависело от
дождя, то все ходили бы кислые и не веселились, потому что, когда где-нибудь
ясно, в другом месте обязательно льет.
     Выходит, дождь лил не оттого, что Саша грустила, а Саше было грустно не
от дождя.
     Она сидела в салоне самолета и смотрела, как тонкие полоски воды ползут
вниз   по   стеклу   иллюминатора,  выстраиваясь  в  штрих-код,   наклеенный
предприимчивым атмосферным явлением на уже недоступный внешний мир.
     Принцессе было досадно,  что быстро прошло лето, что  до отъезда она не
встретилась с Котом и не высказала ему все, что  было у нее на душе... А еще
ей было неловко перед Егором за то, что она так глупо себя повела. Принцесса
немного скучала по Коту, по его бесшабашности и нахальству.
     Саша  вдруг представила:  вот он  идет между  рядами  сидений  с  таким
знакомым выражением  желтых глаз, огибая  грудастых теток, которые  никак не
могут  пристроить свою бесценную  ручную  кладь...  Внезапно  ей  захотелось
спрятаться под сиденье.  Как она объяснит Коту то, что произошло между ней и
Егором  тем вечером?..  А  что, собственно,  произошло? И почему  это  нужно
объяснять? Ничего не было. Но  Сашу  не покидало чувство вины,  ей казалось,
тогда она сделала что-то лишнее... нет, не сделала, почувствовала...
     Еще  некоторое  время Принцесса  пыталась  убедить себя,  что  никакого
предательства  она не  совершала, а  потом  вдруг  вспомнила  Егора и темную
комнату, в которой не  оказалось Кота,  но нашлись диск Лавэя, квас-водка  и
кофе...  Нет,  у  нее  все-таки  получилось  свидание  в  тот вечер...  Саша
почувствовала, что проваливается в воздушную яму.
     Когда самолет, действительно  оторвавшись от земли, на мгновение завис,
перед тем как ринуться вверх, Принцессой уже  владели новые мысли. Не о Коте
и не о  собственном  чувстве вины. И жалела  она совсем о другом.  А  еще ей
отчаянно хотелось выбраться из этой брюхатой пассажирами птицы и вернуться в
Москву.

        "Глава четырнадцатая. КАК ЖИВЕТСЯ БЕЗ ПРИНЦЕСС"

     Зима  пришла как-то вдруг, не стучала в окно  холодными пальцами осени,
не  пыталась  выдавить  стекла  порывистым  влажным  дыханием,  или,  может,
пыталась, да только Егор ее не  услышал, а когда заметил - она уже появилась
и, никого не спросив, завалила все вокруг своим снегом.
     Егор  много  работал и старался не  думать  о том, что  во  второй  раз
потерял Принцессу. Он часто вспоминал  тот вечер  в пустой комнате и  жалел,
что сглупил. Надо было встретить ее  при свете и честно все рассказать... Он
страшно ругал себя...  и  не мог забыть ее губ, рук, ее порывистого дыхания,
ее  упоительного   аромата...   Но   это  все  -   ощущения  и  воспоминания
физические...  а  он  еще  чувствовал   что-то...   другое...  Что-то  тогда
произошло,  и оба  они  этого  испугались.  Ему  так  хотелось,  чтобы  Саша
чувствовала то же самое. Егор не мог этого сформулировать. А скорее, боялся.
Вот  парадокс!..  Не  этого ли он хотел с  того  мгновения, как увидел ее  в
первый раз? Этого. Но не  так.  Хотя иногда ему казалось,  что он все сделал
правильно. Как это ни парадоксально.
     Первое  время  после ее  отъезда  он каждую минуту ждал звонка.  Минуты
таяли, проходили дни; надежды становилось все меньше.
     В  конце концов  Егор  решил,  что  все придумал за  Сашу  и она ничего
похожего не чувствует.  Более того, ему было невыносимо от мысли, что тогда,
в темноте, она принимала его за Кота.
     Несколько раз он напивался, однажды ночью выписал проститутку. Привезли
хрупкую  девочку,  красивую, чем-то похожую на Принцессу. Он  отправил  ее в
ванную, а сам уснул  на том самом диване. Вернувшись, девочка попыталась его
разбудить, но он не хотел просыпаться. Воровать деньги и вещи  она не стала,
тоже немного вздремнула,  потом дождалась, когда клиент  проснется,  взяла с
него плату за полную  ночь и ушла, оставив номер ви-фона.  Егору показалось,
что она  была ему благодарна.  Банальный сюжет. Облагодетельствовать того, к
кому ты совсем равнодушен, легко. Еще один парадокс.
     Несколько раз Егор заезжал  в "Мальчик-с-пальчик" и  видел там знакомых
Принцессы. В такие моменты тоска обострялась.  Вообще  все вокруг болезненно
напоминало  Егору  о  Саше:  Тверская,  белые  шубки, женские  стрижки  "под
мальчика",  темно-каштановые  волосы,  кинотеатры, такси. Что уж говорить  о
самом Королеве...
     С Королевым Егор виделся часто. Иногда по делам, иногда просто так. Они
много времени проводили со шпагами, причем Егор показал неплохие способности
к фехтованию.
     Несколько раз  Королев затевал разговор  о Принцессе,  жаловался  на ее
странный вкус, намекая на то, что она как бы это... - симпатизировала  Коту,
а не Егору. Егор реагировал вяло, и  Королев перестал поднимать эту тему. Он
видел, что парень страдает, но помочь вряд ли мог. Ему очень хотелось, чтобы
Саша плюнула на Кота и влюбилась в Егора. Если бы Королев был  на ее  месте,
он бы так и сделал, без размышлений. Но олигарх был на своем месте, а она на
своем. Егор сказал, что Кот куда-то уехал и неизвестно когда вернется.
     Нельзя  сказать, что с исчезновением  этого нахала  дела пошли хуже, но
Егор стал  вести себя  как-то  иначе,  казался подавленным, и кураж его  был
совсем не таким, как  недавно.  Королев объяснял это безнадежным чувством  к
Принцессе и терпеливо ждал выздоровления. Вечно  любить невозможно. Особенно
если мало надежды.
     Несколько раз Егор делал ошибки, по невнимательности, и они с Королевым
чуть  было  не влипли.  Но в  последний  момент  все  обходилось.  Мельников
превращался  в  настоящего  мастера.  Тем не менее после таких  происшествий
Королев стал особенно опекать компаньона. Ему нравился этот скромный  парень
с  его  некрикливой  внутренней силой и простой добротой. Если бы кто-нибудь
спросил Королева: относился бы он, прагматик, к Егору так же, если бы тот не
был полезен в делах? Королев ответил бы: да.
     С появлением Мельникова в жизнь олигарха вернулось что-то отложенное за
ненадобностью в дальний угол и забытое - романтика, человечность. Непонятным
образом  этот паренек  создавал вокруг себя  атмосферу,  по которой  Королев
тосковал со времен геологических партий. Ничего особенного Егор для этого не
делал,  похоже, это было свойством  его  натуры.  С ним  было  уютно, как  у
походного костра  тихой  таежной ночью. И  это  несмотря  на  то,  что  Егор
руководил   махинациями   высочайшего   уровня,   был   жуликом,   аферистом
экстра-класса,  а значит,  крупным  международным  преступником.  Вот  опять
парадокс.
     Королев старался больше времени проводить с Мельниковым. Он помог Егору
освоить загородный  дом Карабана, закончить ремонт в исполинской  квартире и
каждую свободную минуту отдавал общению с партнером.

     Свой фехтовальный зал Королев любил даже больше, чем офис. Располагался
он  там  же,  в  высотном  здании,  где  базировались многочисленные  службы
королёвской  нефтяной империи,  на одном  этаже  с бильярдным  и тренажерным
залами, бассейном и сауной.
     Большинство сотрудников Королева пренебрегали фехтованием, но нашлись и
ценители.  Когда  руководители  среднего  и  высшего звена  поняли,  что  за
равнодушие к шпаге Королев не репрессирует, из зала быстро исчезли случайные
персонажи. Для оставшихся был приглашен учитель фехтования.
     Команда дизайнеров оформила  зал в стиле позднего Средневековья.  Стены
были  украшены   гобеленами,  панелями  темного  дерева,  пейзажами   старых
мастеров; пол был  деревянный и делился на  несколько тренировочных дорожек,
устланных зеленым ковром. Посреди зала над полом чуть возвышался  деревянный
помост,  своего рода ринг,  десять  на десять  метров,  для театрализованных
битв. На уровне второго этажа весь зал огибал балкон, на котором можно  было
не  только  стоять, облокотившись  о перила, но и  сидеть в дубовых креслах,
расположенных уступами  в  три ряда.  Такое количество зрительских мест было
явным  излишеством, потому что со времени появления  на  свет зал этот  пока
видел только  несколько соревнований.  Изредка  в креслах наверху можно было
увидеть  сотрудников  или  родственников,  наблюдающих  сверху  за  изящными
движениями  фигурок  без  лиц,   за  тем,  как   белые  человечки,   издавая
металлические щелчки, быстро двигаются по мягким изумрудным дорожкам.
     Сначала  в  зале  было  обычное  электрическое  освещение.  Скоро стало
понятно,  что  при  таком   свете  все  остальное  -  формальность,  нелепая
стилизация под старину.
     Тогда  Королев  велел заменить обычные  стекла в  небольших узких окнах
цветными  витражами;  под  высоким потолком,  отягощенным  толстыми  темными
балками  квадратного  сечения,  распорядился  повесить  три  люстры  в  виде
громадных  колес,  на  них  были  установлены  толстые   восковые  свечи;  в
довершение  ко всему  по  специальному  заказу были  изготовлены  факелы, их
укрепили на стенах в грубых железных кольцах и зажигали во время занятий.
     С тех  пор электричество  в зале  было  забыто,  по стенам перемещались
искаженные тени бойцов, к звону клинков прибавились запахи воска и дыма, а в
штатном расписании появился пожарный Михеич, крепкий  старик с пышными усами
и в медном старинном  шлеме. Обязанности  Михеича заключались в том, чтобы с
суровым  видом, покручивая усы, прохаживаться по периметру зала,  следить за
состоянием  факелов  и свечей  и, если  надо,  заменять их  на  новые,  ну и
зажигать и гасить, когда нужно.
     Фехтовальный  зал принес Королеву сомнительную славу.  В  бизнес-кругах
магнат прослыл  чудаком. Но  при  этом многие иностранные  делегации  уровня
Кремля приезжали на экскурсии в  зал Королева,  а  Союз кинематографистов  и
директор   концерна  "Росфильм"  не   уставали   обхаживать  хозяина,  чтобы
заполучить  это место  для съемок.  С  киношниками  у  Королева разговор был
короткий,  да  и  делегации последнее время  он допускал  в  зал  с  большой
неохотой.  Очень скоро Королева  стал  раздражать  праздный интерес  к этому
месту - оно было слишком личным, пожалуй, только в  этом  зале он чувствовал
себя настоящим.
     Можно  сказать,  что  по  совместительству зал  выполнял еще и  тронные
функции. Для этого с  северной стороны на балконе было установлено массивное
кресло  с  высокой  резной  спинкой, похожее  на  трон. Однако по количеству
церемоний  в год,  а  также  по тому, что решения в  основном принимались на
совете   директоров  в  помещении  пятнадцатью   этажами  выше,  создавалось
впечатление, что монархия Королева была все же конституционной.

        "Глава пятнадцатая. МУШКЕТЕР КОРОЛЯ"

     Феликс  Россель  стал  чемпионом  мира  по  классическому  европейскому
фехтованию еще юниором. Однако с  тех  пор  как он лишился правого глаза,  о
профессиональной  карьере  можно  было  забыть  навсегда.  Что  он  и  делал
мучительно долго.
     Немалое время Феликс пил,  жрал подряд все наркотики, пытался покончить
с собой,  ненадолго примкнул  к неокришнарям, чудом от  них оторвался, потом
распространял вип-карты американского Института клонирования  органов "Новая
жизнь", поверив проповедникам  с  белыми  глазами  и  их басням  о возможном
бессмертии тела.
     Благодаря благородному  происхождению  и генетическим свойствам  Феликс
вошел в высшие сферы  клон-пирамиды и часто бывал на  светских мероприятиях.
Там он познакомился с Королевым и попытался впарить ему карточку на льготное
клонирование органов. Королев быстро перевел  беседу в другое русло и как-то
незаметно выяснилось, что Россель фехтовальщик. А магнат к  тому времени уже
созрел для организации своего знаменитого зала.
     Примерно через  месяц  Феликс  послал  пирамидальные обязанности к псам
чертячьим   и  активно  включился  в  работу.  Он  получил  солидную  ставку
инструктора по физкультуре в империи Королева,  фактически  же стал учителем
фехтования.  Талант  у него был немалый, а слегка подзабытое  Россель быстро
восстановил в библиотеках и на спортивных площадках, являясь туда в качестве
зрителя.
     Феликсу  нравилось,   что  отношение  к  фехтованию  было   у  Королева
романтическое. Некогда Россель страдал оттого, что многие его товарищи... да
все,  собственно... относились к великому боевому  искусству  Европы  крайне
материалистично.  Для  кого-то это  был  способ заработать  большие  деньги,
кому-то не хватало адреналина, кое-кто думал  о славе. Феликс ни о чем таком
не мечтал. Его вели романтика и эстетика боя.
     Любимой  книгой Росселя  были  "Три  мушкетера".  Причем он  никогда не
обращал  внимания на  меркантильность и тщеславие  героев (в отличие от  его
детского  приятеля Пашки)  -  Феликса  занимали  приключения,  благородство,
красота,  изящество и  прочие нематериальные  ценности,  не  хватало  только
описаний приемов,  техники  боя.  Книжку  эту  Россель полюбил еще в  раннем
детстве, когда  жил в Нюрнберге, по ней и научился толком читать, постепенно
продираясь через колючий кустарник незнакомых слов.
     А потом б