м подалась, и в лицо
пахнуло теплой пылью и машинным маслом.

-- Не нравится мне здесь, -- тревожно принюхиваясь, заметил
Ерофей.

-- В чем дело? -- осведомился я, снимая предохранитель.

-- Пахнет нечистью и смертью. Здесь совершилось злое дело.

Свенторжецкий, минуту назад высокомерно ухмылявшийся, при виде
открытого люка сразу преисполнился почтения. С такой реакцией
мне приводилось сталкиваться. Он предложил:

-- Я могу послать вперед взвод с огнеметами.

-- Чтобы уничтожить все следы? -- укоризненно спросил я. -- Нет,
полковник, это наша работа. Вперед!

И я ловко скользнул в черную дыру. После небольшой заминки
адьютант последовал за мною, Ерофей замыкал колонну.

Темень внизу царила непроглядная. Я сторожко прислушался.
Тишина. Мышка хвостиком не шевельнет. Вдруг меня кто-то толкнул
в плечо. Я оглянулся, но еще ничего не различив, шарахнулся,
вскидывая "Скорпион". В пустоте коридора очередь прогремела
особенно гулко. Пули с визгом и скрипом заплясали по стенам.

-- Что вы делаете, товарищ генерал?! -- заверещал адьютант. Но
я-то знал, что делаю! Его глаза мерцали призрачным синеватым
светом. Не знаю, каким он был адьютантом, но вампиром -- самым
натуральным.

Дикий вопль немного отрезвил меня. К тому же синеватые огоньки
сразу после выстрелов погасли.

-- Чего стреляешь? -- Ерофей мешком рухнул едва не на голову
мне.

-- Привиделось... -- чуть дрогнувшим голосом объяснил я.

-- Креститься надо, когда кажется, -- наставительно схамил
Ерофей. -- А что увидел-то?

-- Упыря.

Адьютант на всякий случай отошел подальше, он превосходно понял,
о ком идет речь. Зато Ерофей торопливо зашарил по карманам.

-- Куда запропастилось... -- проворчал он.

Наконец домовой извлек из бездонного кармана увесистый мешочек,
шлепнул им о ладонь, в нос шибанул едкий запах чеснока.

-- Ну и гадость, -- шарахнулся адьютант.

Интересно, кто мне его подставил?

Я сморщился и промолчал, хотя пахло и вправду премерзко.
Чувствовались труды Задунайского. По моему распоряжению
технический отдел создал ряд средств, отпугивающих нечисть.
Ерофей применил последнюю новинку -- интерметаллическое
соединение фитонцидов чеснока, нечто вроде гидрида, скажем.
Пористый металлический цилиндрик, а воняет... И долго, и
скверно... Мне кажется, ретивый волкодлак с техническими
наклонностями немного перестарался.

-- Идем, -- приказал я, когда переполох улегся. -- Нам нужно
найти командный пункт.

И начались блуждания. Впрочем, это оказалось много приятнее, чем
лазать по вентиляционным шахтам космодрома. По крайней мере
можно было шагать, не сгибаясь и не опасаясь каждую секунду
нападения из-за угла. Кроме диверсанта за спиной, тут настолько
очевидно никого не было, что иногда становилось жутковато.

Блекло-желтое пятно света металось в такт шагам, вырывая из
темноты влажные бетонные стены, толстые пучки черных резиновых
кабелей, массивные стальные двери. Мы старались не пропустить ни
единой -- напрасно. Бункера, залы, шахты, коридоры были пусты.
Только невнятное эхо.

Постепенно мои нервы начали сдавать, рукоять пистолета-пулемета
сделалась неприятно влажной.

-- Может, вернемся? -- предложил я. -- Все равно мы вряд ли
кого-нибудь найдем. Для профилактики закачаем в шахты
тонну-другую фосгена -- и пусть Свенторжецкий заново осваивает
свое хозяйство. После санобработки оно наверняка будет
безвредным.

-- Нет, -- совершенно неожиданно возразил Ерофей. -- Мои амулеты
говорят, что здесь кто-то находится. Кто-то либо что-то -- не
вполне ясно.

-- Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что, -- сварливо
прокомментировал я. -- Выражайся точнее: живой или мертвый, кто
или что здесь?

-- Как раз уже не живой, но еще не мертвый, -- Ерофей задумчиво
уставился на сложную плетенку из веточек и косточек -- своего
рода пеленгатор.

Кто-то робко кашлянул за спиной. Я подпрыгнул, едва не нажав на
спуск.

-- Если товарищ генерал позволит...

-- Какого черта?!

Адьютант состроил обиженную мину.

-- Я только хотел помочь.

-- Как?

Он засмущался.

-- Дело в том, что... наверное вы сами заметили... просто не
придали внимания... такие пустяки...

-- Признавайтесь! Не тяните резину! -- Даже в минуты крайнего
раздражения я отменно вежлив.

-- Здесь немного попахивает.

Ерофей вскинулся и шумно потянул воздух широкими ноздрями. Брови
его задумчиво поднялись.

-- И правда, пахнет.

Я старательно принюхался.

-- Ничего не чувствую.

-- Это зависит от индивидуальных особенностей, -- туманно
пояснил адьютант.

Чего ж здесь непонятного: человеку не учуять, зато нелюдь --
запросто... Хам.

-- Ты хочешь сказать, что твой генерал нюх потерял?!

-- Ни в коем случае.

-- Хватит перепираться, -- оборвал разгорающуюся склоку Ерофей.
-- Поспешим. Предчувствую я страшную беду.

-- Ведите, -- сдался я.

И мы помчались по темным коридорам, каждую минуту рискуя разбить
нос при не замеченном повороте.



* * *



Это был тот самый командный пункт, который мы столь долго
искали. Сначала я решительно ничего не мог разобрать -- в
огромном зале царила тьма египетская. Ерофей с недовольным
ворчанием долго шарил по стене. Вообще-то домовые неплохо видят
в темноте, но здесь была не та темнота. Наконец он нашел
выключатель, щелкнул им, ко всеобщему удивлению свет загорелся.
Пыльные лампы разбросали по залу неряшливые тени...

Да-а...

Сначала я понял, почему лейтенант унюхал _нечто_. Немного
погодя, я разглядел, что именно он унюхал, и меня стошнило.
Ерофей тоже чувствовал себя явно не в своей тарелке. Зато
лейтенантишка хоть бы что.

Прямо посреди зала, между столами и пультами, аккуратными рядами
лежали трупы. Много трупов. Сейчас я и уловил сладковатый
гнилостный запах, от которого кружилась голова.

Ерофей, морщась, внимательно осмотрел нескольких покойников.

-- Я так и думал, -- тяжело вздохнул он.

-- В чем дело? -- поборов тошноту, спросил я.

-- Смотри сам.

Кое-как одолев спазмы, я подошел поближе. На лице каждого
покойника виднелись два крошечных синеватых пятнышка с капелькой
засохшей крови.

-- Понял? -- повернулся ко мне Ерофей.

-- Куда как ясно, -- кивнул я. Не узнать характерный укус
вампира было просто невозможно.

Позади раздался шумный вздох и странное причмокивание, словно у
лейтенанта вдруг обильно пошла слюна, однако он старался ее
удержать. А может так оно и было...

-- Вовремя мы успели, -- еще больше помрачнел Ерофей. -- Дня
через два-три они встанут. Представляете, что тогда начнется?

Еще бы, не представить... Несколько десятков вампиров разом
вырываются на свободу... Все вокруг превратится в ад кромешный.

-- Ясно, -- подвел я итог. -- Придется их всех уничтожить.
Теперь я точно представляю, с кем мы воюем. Будем действовать
соответственно. Я немедленно вылетаю в центр для доклада
Главному Маршалу. Ерофей, останешься за меня. Все сжечь, базу
обработать самым тщательным образом. Отвечаешь головой.



ТУПИК?



Возвращение было невеселым. Дело даже не в том выговоре, который
вне всякого сомнения ожидал меня. Нет. Просто я впервые
засомневался в своих возможностях. До сих пор зло, с которым мне
привелось сталкиваться, было каким-то... не слишком злым, что
ли. Не слишком настоящим. Обходилось моральными травмами, как
правило. И вот пришлось столкнуться лицом к лицу со звериным
оскалом. Теперь я начал понимать опасения и заботы Маршала,
представил весь груз ответственности, лежащий на его плечах,
примерил на себя его погоны... Не скажу, что безоговорочно
понравилось. Решительно не имеют значения мелкие политические
свары где-то там, в верхах. Правительства приходят и уходят, а
разведка, то есть Россия, остается. И нам доверена ее
безопасность, как бы не именовалось наше учреждение. ВЧК, НКВД,
МГБ, КГБ, либо иначе. Спросят с нас вне зависимости от вывески.

Очнулся от грустных размышлений я только когда мой самолет
нырнул в унылую серую шапку смога, накрывшую город. Увы, я так
ничего путного не придумал, а потому явился в Управление слегка
раздраженным.

-- Начальников отделов ко мне! -- скомандовал я, падая в кресло.
Адьютант неслышно испарился.

Первым прибыл Волкодлак-Задунайский. Был он худ и бледен, мундир
болтался на костлявых плечах, как на вешалке. В глубине запавших
очей поблескивал неугасимый голодный огонек. Если рассуждать
отвлеченно, я превосходно понимал начальника технического
отдела. Трудно вот так враз отказаться от воспитанных
столетиями привычек, гм, питания... Отощал, бедняга. Но,
повторяю, это сторонние рассуждения. Если вспомнить
обстоятельства нашего с ним знакомства, да и вообще просто тот
факт, что я человек, а Задунайский -- не совсем, проблема
предстает в несколько ином свете.

Следующим явился начальник одела специальных операций полковник
П. Широкой публике он более известен под именем майора П., но с
те достославных времен минуло немало лет, и он успел дорасти до
полковника. Хотя, будь моя воля, ходил бы он в ефрейторах, не
больше. Фамилия... Повторю старую истину: еще очень рано
называть подлинные имена наших скромных рыцарей невидимого
фронта. Sapienti sat. Умный смыслит, говорили в Древнем Риме и
русских деревнях.

Ерофей, согласно моему собственному приказу, отсутствовал.
Больше, пока, под моим командованием полковников не имелось.

Я коротко обрисовал ситуацию. Майор, то есть полковник П.
задумался, а Волкодлак-Задунайский непроизвольно облизнулся.

-- Какие будут мнения?

Мой вопрос остался безответен. Никто из господ полковников
ничего сказать не пожелал.

-- Конкретизирую. Вопрос первый: кто?

Задунайский покусал нижнюю губу, неприятно выглянули кривоватые
клыки.

-- Как я полагаю, упыри сработали. Но неаккуратно, не успели
тела трансформировать.

Я пренебрежительно отмахнулся.

-- Это понятно. Чтобы превращение в вурдалака завершилось,
необходимо полностью разрушить душу. Не на таких напали! Наш
человек крепок, вот мы и нашли полутрупы-полувампиров. Однако я
спрашивал не об этом. Кто их послал?

Задунайский возвел очи горе.

-- Не могу знать.

Зато у полковника П. сомнений не возникало.

-- Черная лапа ЦРУ! -- отрубил он.

Я всегда считал его отменным работником, но в узкой
специфической области. Думать и анализировать для полковника
оказалось трудом явно непосильным, и я, по возможности, старался
его от неприятных обязанностей избавлять. Уловив сомнение в моем
взоре, полковник П. заторопился:

-- Я в этом совершенно уверен! Вспомните свой собственный опыт!
Ведь оказался же профессор в конечном итоге полковником не наших
спецслужб...

Крыть было нечем. Оказался. Наша агентура сие уточнила
доподлинно, что явилось для меня настоящим шоком. Оказывается,
шпионы все-таки существуют! Но ведь отсюда неизбежно следовало,
что деятельность нашей организации _абсолютно_ необходима.
Причем ее масштабы надлежало немедленно расширить. Хотя П.
следовало поправить.

-- Вы ошибаетесь, смешивая совершенно разные понятия: диверсию и
террористический акт. Деяние, подобное совершенному, означает со
стороны иностранной спецслужбы не более не менее, как объявление
войны. Я не считаю, что ЦРУ рискнет взять на себя такую
ответственность. Мне кажется, что искать следует гораздо ближе.

-- Национал-экстремисты, -- простодушно предположил полковник.

На тонких синеватых губах Задунайского проступило подобие
улыбки.

-- Полковник, вы не обратили внимания на почерк.

-- Какой почерк? -- оскорбился П. -- Там нет никаких записок!

-- Совершенно верно, -- кивнул я. -- Не нашли. Мы могли бы
предположить появление исламских экстремистов, если бы
обнаружились хоть малейшие характерные следы. Шайтаны, ифриты,
джинны...

П. надулся.

-- Вы забыли, генерал, об огнедышащем драконе.

-- Ничуть. Но дракон, как боевое средство, может быть
использован только представителем европейской магии. Для любого
из восточных магов: китайского, японского, индийского, -- дракон
есть олицетворение доброго начала, и попытки науськать его на
убийства в равной степени безумны и смехотворны.

Задунайский хитро прищурился.

-- Генерал, вы просто не оставляете нам выбора, буквально силой
подталкивая к единственному ответу. Зачем спрашивать, если вы
уже составили точное представление. Из всей совокупности
вариантов отбросьте невозможное, и останется верный, каким бы
невероятным поначалу он не казался. Впрочем, если по каким-то
причинам вы желаете, чтобы эти слова произнес другой, я согласен
взять на себя неприятную обязанность. Это вылазка наших заклятых
друзей из ГРУ.

П. отрешенным помутневшим взором уставился на него,
непроизвольно поматывая головой. Потом растерянно глянул на
меня, не в силах осмыслить сказанное. Я молча кивнул.

-- Не может быть... -- прошептал он.

-- Увы, -- возразил я, -- сейчас решается, какая из организаций
получит более жирный кусок пирога, и они из шкуры вылезут,
только чтобы помешать нам. Для них мы страшнее американцев,
таковы жестокие реалии.

Задунайский вздохнул.

-- Не думал, что придется схватиться с собратьями... До сих пор
мы жили в мире... Неужели ГРУ тоже обратилось к духам и магии?

-- А почему бы и нет? -- спросил я. -- Ведь наша организация это
осознала неизбежность такого шага, так почему к подобным выводам
не могли прийти остальные? Другое дело, что мы располагаем
налаженной работающей структурой и форой в один год. Они,
похоже, ринулись в бой, не завершив как следует подготовку.
Немного поторопились и сработали неаккуратно. Мы обязаны это
использовать.

Внезапно прямо над столом появилось голубоватое свечение голо, и
к нам присоединилась еще одна персона, иначе нового участника
совещания я назвать не могу. Отдельно взятую голову при всем
желании не сочтешь человеком. А вот то, что Главный Маршал
больше не менял облика, поразило меня куда сильнее, чем все его
предыдущие трансформации. Единственное, что он позволил себе --
сменить сияющий золотым шитьем мундир на партикулярное платье.
Ошибаются не верящие в существование телепатии. Иначе как
объяснить появление маршала в самые неподходящие моменты?

Маршал ничего не сказал, лишь мрачно сверкнуло пенсне.

Я вскочил и поспешно отрапортовал:

-- Ведется расследование! Результаты будут доложены не позднее
завтрашнего дня. Полковник Ерофей оставлен мною на месте
происшествия, чтобы во взаимодействии с полковником
Свенторжецким принять меры по обеспечению безопасности базы.

И вновь я был поражен. Маршала отнюдь не обманул мой бодрый тон.
Скорее наоборот, он был немного огорчен, потому что ответил не
сразу. Только когда пауза уж слишком затянулась, маршал грустно
произнес:

-- Демократия в опасности...

Задунайский прищурился. Ему-то подобные проблемы до лампочки. Я
не заблуждаюсь относительно облика своих подчиненных, знаю, кого
брал. Зато П. отреагировал именно так, как я предполагал: он
вскочил и выпалил:

-- Мы не допустим! Грудью встанем на защиту священных завоеваний
мира и демократии!

С ним тоже все предельно ясно. Sapiens qui prospisit. Мудр тот,
кто предвидит. А я просчитал все его поступки на пять ходов
вперед. Полковник П. был для меня открытой книгой, уточню:
книгой не сложнее букваря...

-- Я знаю это, -- с некоторой натугой улыбнулся маршал. --
Никогда не сомневался в преданности сотрудников министерства
безопасности идеалам свободы и демократии. Ведь мы всегда стояли
на страже... Впрочем, речь сейчас не об этом. По сведениям из
достоверных источников, не подлежащих оглашению, дерзкое
нападение -- только первый шаг в цепи диверсий, направленной на
подрыв внутренней стабильности государства.

-- Но ведь это заговор... -- промямлил П.

-- Совершенно верно, -- кивнул маршал. -- Преступный заговор.

-- Измена Родине... Расстрел... -- прохрипел П.

-- Кого? -- ласково переспросил маршал. -- Вурдалаков?

Задунайский тяжко вздохнул. Он органически не переваривал
жаргонного словечка "вурдалак". Для честного волкодлака оно
стало смертельым оскорблением, все равно что источник информации
назвать стукачом. При этом ненависть Задунайского странным
образом перелилась на поэзию. Он не раз говаривал: "Будь моя
воля, я бы всех поэтов..." Синеватые глаза вспыхивали багровым
огнем, а из кончиков пальцев выдвигались острые когти.
Приводящий его в бешенство термин "вурдалак" пустил в оборот
Пушкин. Вот Задунайский и возненавидел всех поэтов и всю поэзию
чохом, считая их виновниками оскорблений и унижений.

-- Я тоже так думаю, товарищ маршал, -- рискнул вставить я. --
Если мы открыто назовем, м-м... национальную принадлежность
нападавших, нас определенно неправильно поймут. А вдобавок еще и
засмеют. Если же поймут правильно, то это будем иметь просто
роковые последствия. Утеря секретности, расшифровка Тринадцатого
Управления... Все и перечислить невозможно. Лично я не берусь
оценить вред, причиненный подобной неосторожностью.

Маршал кивнул.

-- Ваши предложения в связи с этим?

-- Мы должны отреагировать с быстротой молнии. Дело огласке е
предавать, наоборот, засекретить, насколько это возможно.

-- И, разумеется, нанести ответный удар! -- радостно закончил П.

Все так и поперхнулись, словно на стол было подано нечто
совершенно несъедобное.

-- Я, э-э... полагаю как раз следует воздерживаться от
проявлений видимой активности, -- промолвил Задунайский, сделав
упор на слове "видимой". -- Пусть думают, что мы проглотили
наживку, а мы тем временем...

-- Постараемся лишить наших друзей опоры среди спецконтингента,
-- сформулировал я. -- Одновременно мы должны резко увеличить
нашу собственную численность.

-- Резонно, -- одобрил маршал. -- Каким образом вы намерены это
сделать?

После некоторой заминки я продолжил:

-- Противник сам подсказал нам путь. Мы больше не имеем права
заниматься пассивным поиском домовых, леших и прочей нечисти.
Во-первых, это отнимает слишком много времени при мало
обнадеживающих результатах. Во-вторых, выяснилось, что они не
питают склонности к проведению активных наступатльных операций,
что крайне негативно сказывается на деятельности Управления. Ни
одна кампания не выигрывается только обороной, пусть даже
блестяще организованной. Мать победы -- решительное наступление.

-- Вполне с вами согласен, -- поощрил маршал.

Я снова замялся. Нелегко переступать через въевшиеся привычки.
Однако, если дело требует, мы обязаны. Молчание затянулось, П.
нетерпеливо кашлянул. Я сглотнул вязкую слюну и продолжил:

-- Поэтому я прошу вашей санкции на привлечение к сотрудничеству
вампиров и упырей не только в качестве консультантов, но и как
активных боевых единиц. -- Задунайский радостно заулыбался,
обнажив кривые клыки. Его нетрудно понять -- надоело быть белой
вороной. -- Причем я надеюсь, что полковник, -- кивок в сторону
Задунайского, -- в силу отличного знакомства с проблемой,
поможет не только в поиске новых сотрудников, но и в...
переквалификации старых.

-- Конечно, я всего лишь технический советник, -- поскромничал
Задунайский, -- однако я всегда готов оказать посильное
содействие.

-- Мало! -- вдруг огорошил нас маршал. -- Очень мало! Вы сами
сказали, что нас буквально сунули носом на верный путь.
Привлекайте драконов, черт возьми! Ведьм! Колдунов! Да весь
спектр магических существ и духов! Полковник П.! -- тот вскочил.
-- Вам поручается обучение и боевая подготовка новобранцев!
Разумеется, при соответствующей идеологической закалке. Неужели
вы не сможете из захудалого германского дракона воспитать
патриотическое чудо-юдо?!

-- Сможем, товарищ маршал, -- торопливо пообещал П.

Маршал задумчиво поглядел поверх моей головы на портрет.

-- Приказываю с завтрашнего дня приступить к формированию в
составе Тринадцатого Управления подразделения специальных
операций "Дельта". Подразделение подчиняется только начальнику
Управления и мне лично. "Дельту" засекретить...

-- Подождите, подождите, -- вдруг невежливо перебил я. Идея,
блестящая идея родилась в моей голове, и ее следовало высказать
немед