ми, сильными мускулами, твердым пульсом.
   Самыми опасными считались мошенники с меланхолическим  (или  нервным)
темпераментом.  Попробуйте отыскать на улице человека с печальным лицом,
впавшими глазами,  мрачным угрюмых выражением,  высоким станом,  черными
прямыми волосами, длинными конечностями, слабых медленным пульсом.
   Эти люди,  говорилось в научных трактатах,  с  беспокойным  и  робким
взглядом только с виду кажутся слабыми. На самом же деле обладают огром-
ной силой. Природная робость делает их подозрительными во всем, а неуве-
ренность в самих себе заставляет быть ревнивыми и завистливыми.
   Наименее опасными и самыми малочисленными гостями тюрем считались мо-
шенники с сангвиническим темпераментом. Но, имея возбужденные нервы, эти
люди были всегда склонны к живым и быстрым впечатлениям.  И  часто  удо-
вольствия, к которому они чувствуют непреодолимое влечение увлекает их и
порой доводит до злоупотреблений. Но из таких все равно никогда не полу-
чится  искусных  мошенников.  Они не способны к сильному напряжению ума,
продолжительному и серьезному размышлению.  Они чувствуют  антипатию  ко
всему,  что требует заботы, последовательности в мыслях. Мошенники этого
темперамента обыкновенно имеют умеренный рост и  дородность,  пропорцио-
нальные члены,  свежее и веселое лицо,  живые глаза, мягкую нежную кожу,
неровный пульс свободные движения.
   И тем не менее мошенник любого темперамента старался работать на лич-
ную выгоду, обогащение. И в далеком прошлом и сегодня.
   Да еще  - интерес!  Вот на чем держится эгоизм мошенников.  А выгода?
Это значит,  дурно понимать выгоду, если считать ее злом. С точки зрения
честного человека,  не всякая выгода - дело правое.  Но точка зрения мо-
шенника - совсем противоположная.  Мы боимся бесчестья, осуждения. Они -
презирают эти нравственные категории.  Общество строит все новые и новые
тюрьмы для воров и аферистов.  Но они думают совершенно иначе: разве все
воры  ходят  в наручниках и сидят за решеткой?  Вероятность безнаказанно
воровать и обводить людей вокруг пальца есть одно из  оснований  расчета
мошенников.  Тем более,  в последнее время в периодической печати появи-
лась шикарная реклама воровскому делу.
   Часто в сводках о правонарушениях дается статистика: дескать, за сут-
ки в том или ином городе произошло 20 краж и из них только 5 раскрыто. А
значит,  15 человек воровской профессии остались безнаказанными. Значит,
попались далеко не профессионалы.  Пусть мои слова  в  какой-то  степени
выглядят  кощунством,  но воровство и мошенничество давно перешло в ранг
профессии,  где за квалификацию и профессионализм можно выдавать разряды
и ученые степени.
   Стоит поразмышлять. Вот ученик той или иной специальности или молодой
специалист.  У таких брак в работе случается  частенько.  И  преступник,
только что вставший на воровскую стезю, часто бывает битым.
   У работников средней квалификации проколы бывают. Но редко. Но и сло-
жившиеся мошенники, бывает, просчитываются.
   Профессионалов высокого полета знают в лицо.  Пусть это будет знатная
ткачиха,  бульдозерист,  журналист или экономист. О них и статьи в газе-
тах,  и телевидение рассказывает. Но практика показывает, что порок гре-
мит больше невинности, а преступления производят больше шума, нежели де-
ла добродетельные.  Так и ворам в законе достается не менее громкая сла-
ва. Для таких, многое повидавших воров-профессионалов, золото, драгоцен-
ности, богатая квартира - имеют особый запах. Шестым чувством они узнают
о существовании в карманах тугих кошельков и валюты. Они со свойственным
собаке чутьем узнают о приближении богатого  провинциала  или  денежного
иностранца.  Они, словно компьютеры, просчитывают действия милиции и об-
ходят засады и облавы.
   Поэтому стоит  работникам следственных органов набросить наручники на
того,  кто годами крал и ни разу не попался, как милиции поют дифирамбы.
Но та же хвалебная реклама идет и на пользу попавшемуся. Со стороны сво-
их соратников он выглядит истинным героем. Да и простой обыватель читает
с восхищением статейку в газете о хитрости и ловкости мошенника, который
долгие годы оставался безнаказанным и жил в свое  удовольствие.  Да  как
жил!
   Можно назвать десятки произведений,  насчитать сотни снятых кинолент,
где  вор-мошенник ходит в героях и читатель или зритель даже сочувствует
ему.  Помните Пашку Америку в "Трактире на Пятницкой"?  Жулик,  вор,  но
симпатичный, черт побери! А лапушечка шарит по карманам, стригет сумки и
бумажники.  А фильм "Каталы"?  Разве не шокированы мы шулерством высшего
пилотажа! С одобрительным смехом смотрим на проделки "великого шкидского
народа".  После просмотра телефильма "Мираж" обсуждаем его с сослуживца-
ми.  Каюсь,  и мне, и моим товарищам, словно после гипноза, не хотелось,
чтобы грабители инкассаторской машины, совершившие при этом убийство по-
лицейского, были отданы в руки правосудия. А все потому, что задумка ав-
торов была рассчитана на наше сострадание к ворюгам и махинаторам.
   Или вот  такое письмо (которых,  кстати,  печатается неимоверное мно-
жество) я прочитал в газете.
   "Живу в маленьком городке,  где все друг друга знают. Раньше была об-
щительной девчонкой,  все меня любили,  имела массу подруг и друзей.  Но
случилась беда,  я попала в колонию для несовершеннолетних (за драку). А
когда вышла, поняла, что здесь я никому не нужна. Пропали все мои подру-
ги.  Знаете, как это тяжело, когда ты одна и нет никого рядом. Как-то со-
седка предложила съездить с ней на дискотеку,  и я поехала.  Видела  эти
взгляды вокруг,  чувствовала их. Но терпела. На дискотеку заехала группа
очень крутых ребят,  среди них один мой старый друг,  который в  Домоде-
довском аэропорту стригет лохов. Я провела вечер с ними, они отвезли ме-
ня домой.  Их в городе боятся,  но ко мне они относятся хорошо.  Смотрю,
стали появляться и "подруги",  те,  кому надо, чтобы за них заступились,
если что. У меня есть друзья, пусть их называют мошенниками и ворами, но
я в них верю. Теперь я кому-то нужна, а это главное. Иринка, 17 лет."
   Что ж,  теперь можно почти на сто процентов предположить,  что у этой
девчушки большое уголовное будущее.  Правда, при одном условии: если она
не окажется хитрее милиции.
   Да, мошенник рискует.  Но это риск с его стороны. И почему он не дол-
жен идти на риск, если рядом тоже воруют, если он находится в полной ни-
щете,  если друзья отвернулись.  И он ворует, не думая ни о какой нравс-
твенной морали, заботясь лишь об одном - не попасться по глупости в руки
правосудия.  В мошенническом мире мораль состоит лишь в одном: в искусс-
тве вознаграждать потери прибылью и согласовывать риск с величиной добы-
чи.  Пусть нет друзей, но за деньги они найдутся. За деньги можно купить
и любовь, и путешествия, одежду и удовольствия. А дабы заработать деньги
путем преступным и при этом не быть разоблаченным,  нужен набор изощрен-
ных уловок.
   Искусству аферы нужно учиться годами.  Впрочем, как и овладению любой
другой профессией.  И в преступном мире действуют свои школы и универси-
теты.
   Опытные авторитеты (и в камерах,  и на воле) передают свои знания зе-
леным  юнцам,  желающим вступить в мошенническую касту.  Учится молодежь
воровскому языку, на практике режут сумки и вытаскивают кошельки, изуча-
ют  искусство  проникать  в дом зажиточных граждан,  приготовлять мази и
растворы для фальшивых ран и увечий, уметь обманывать народ своими жало-
бами, просьбами или ловкими штуками.
   Нет, я могу уверенно сказать,  что в наше время,  в конце  двадцатого
века,  мошеннические преступления не сильно изменились.  Набор воровских
приемов и уловок остался таким же, как и сто лет назад. Разве что, в не-
которых случаях по ходу преступления применяется современная техника.
   Вот как действовали каморристы в прошлом веке. (Каморра - крупная во-
ровская и бандитская группировка, возникшая в Италии)
   "Сатогга - имеет своих сановников,  свои  уставы,  свое  ученичество,
свои испытания,  свои степени дворянства.  Ее закон - право сильного, ее
конечная цель - эксплуатация слабого сильным;  собрания каморристов про-
исходят на галерах,  в игорных домах,  в казармах,  в дурных местах,  их
место действия - везде.
   Каморристы не имеют им одним свойственного костюма: они встречаются в
лохмотьях среди улиц,  их также видишь изящно одетыми на публичных гуля-
ниях.
   Общество делится на два больших отделения:  внутренние и  иностранные
дела.  Путешественники,  багажи,  дилижансы,  железные дороги, пароходы,
отели и т.  д. принадлежат ко второму отделению, первые разветвляются до
бесконечности, смотря по сущности работы.
   Таким образом, к одному из этих разветвлений относится то высокое ис-
кусство воровать, которое не имеет себе подобного в свете, что очень хо-
рошо знают иностранцы. Вор, прослушавший курс в Неаполе, может быть всю-
ду принят;  он может,  способом только ему свойственным, сделать платок,
часы,  портмоне и т.  д. Это не вор, это почти артист, любящий искусство
для искусства.
   Другому разветвлению предоставлены азартные игры. Члены его считаются
артистами  в  подменивании игральных карт - они умеют отлично обыгрывать
игрока или заплатить ему фальшивыми деньгами.  Они  встречаются  большей
частью в кафе-ресторанах,  у биллиарда,  хорошо одетые, причесанные, ус-
лужливые, с улыбкой на губах и всегда полными карманами.
   Каморристы, занимающиеся воровством,  поистине бесчисленны. Но как бы
их ни было много,  им все-таки нужна помощь этой толпы  хромых,  кривых,
прокаженных,  слепых, более или менее действительных, нищенствующих днем
и спящих ночью на открытом воздухе по улицам Неаполя.
   Lazzoroni, которых ошибочно считают трудящимися для себя, в самом де-
ле только помогают каморристам,  от которых получают плату.  Для всевоз-
можных случайностей у них есть свой условный крик: когда они слышат мер-
ный шаг патруля, они мяучат; если они вздыхают, значит, идут два обхода;
если идет один человек,  они кричат по-петушиному; они чихают, если про-
хожий - бедняк и читают громко Ave-Maria, если заметят того, кого ждут.
   Контрабанда составляет еще одно из разветвлений каморры,  даже из са-
мых значительных, которые находятся в наилучших отношениях с таможенными
чиновниками.  Наконец, есть такие каморристы, которые спекулируют брака-
ми,  кредитными письмами и сыновьями семейств. Другие укрывают краденое,
делают  фальшивые ключи,  берут в месяц сто процентов,  ловко овладевают
контрактами,  вмешиваются в продажи, тяжбы, в сделки под предлогом своих
услуг, но, в сущности чтобы всем воспользоваться.
   Те из каморристов,  которые ведуют иностранными делами, пребывают боль-
шей  частью станциях железных дорог или в гавани.  Они всегда безукориз-
ненно одеты, предлагают свои услуги даром и с такой приветливой улыбкой,
что  поневоле  их принимаем.  В конце же всегда чего-нибудь не достает в
туалете дам или вещей мужчины".
   Сравните эти  высказывания с деятельностью сегодняшних российских мо-
шенников и найдете совсем немного различий. Напрашивается вывод, что па-
литра преступлений не так уж сильно изменилась,  прежде чем дошла до на-
ших дней.
   Конечно, появились и чисто современные преступления. Допустим, компь-
ютерные мошенничества. Ведь был же случай, когда российский программист,
даже не выезжая за границу,  а сидя в Санкт-Петербурге,  умудрялся неод-
нократно снимать со счета американского банка кругленькие суммы. Значит,
и видов мошенничества, как и их самих, стало еще больше, чем сто лет на-
зад?
   Мне бы не хотелось ни опровергать это мнение, ни доказывать обратное.
Я лишь процитирую выводы Моро-Кристоффа, жившего век назад, который пос-
вятил долгие годы изучению мира мошенников и грабителей.
   "Стало ли больше преступлений? - задавался он вопросом в 1860 году. -
Чтобы  решить  научным образом этот вопрос,  надо доказать,  возможно ли
сравнение эпохи с эпохой,  народа с народом.  Т. е. может ли то и другое
сократить  расстояние веков и промежуток мест настолько,  насколько этой
точки,  обозначенные в своих крайних границах,  представляют между собой
тождество слов,  вещей и нравов,  предрассудков,  законов, обстоятельств
общественных или политических и т.  д.  Иначе это сравнение было бы без-
рассудством, и то, что оно представило бы в результате за истину, в сущ-
ности было бы только ложью.
   Сравните, например,  статистику злодеяний и преступлений, совершенных
ежегодно против нравов во Франции, со статистикой преступлений подобного
же рода в Оотском кантоне Швейцарии.
   Если вы сравните одни цифры, представленные той и другой статистикой,
то  найдете большую сумму безнравственности в Лозанне,  нежели в Париже.
Между тем,  это совершенно ошибочно.  Отчего?  Потому что ббльшая  часть
преступлений  против  нравов,  не подлежащих уголовному суду во Франции,
считаются преступлением в кантоне. Например, проституция, терпимая наши-
ми законами, карается древним консисторьяльным законом, поддерживаемым в
уголовном своде законов в Швейцарии.  То же самое относительно  простого
блуда  вне супружества,  за который тамошний закон наказывает равномерно
обоих преступников вместе. Приложите этот закон во Франции и скажите, не
изменится ли совершенный результат ваших сравнений?
   Что же до сравнительной криминальности настоящих и прошедших эпох, та
же разница законов и нравов не допускает что-нибудь сказать в пользу или
во вред нашему времени.  Отодвинемся назад к XVII столетию. В эту эпоху,
до революции 89-го года, преступления блуда, насилования природы, дуэль,
магия,  святотатство,  отступничество,  кощунство, богохульства и другие
преступления в оскорблении религии и короля,  предвиденные или непредви-
денные законом, давали лестнице преступлений удивительный размер.
   С другой стороны,  шельмование,  тайное наказание,  допрос,  позорный
столб, публичное покаяние, пытка, колесование, растопленное олово, огонь
и  другие  ужасные пытки,  которые законная воля судьи умела так страшно
разнообразить,  давали лестнице наказаний характер прогрессивного увели-
чения в их применении,  характер,  имеющий устрашающее влияние, долженс-
твующее,  в свою очередь, упасть при нынешней системе смягченных наказа-
ний.
   Итак, несходство нравов и законов между нашим и XVII веком не  допус-
кает  никаких  точек соприкосновения криминальности двух эпох и никакого
нравственного сравнения и оценки.
   Что же  касается  сравнительной таблицы цифр преступлений обеих эпох,
то это мне кажется не более возможным. Во-первых, в первое время не было
официальной статистики преступлений во Франции, вещь, которая делает не-
возможным определение ежегодной цифры преступлений и  злодеяний,  совер-
шенных до этой последней эпохи.
   Во-вторых, газеты прежних времен не могут дать настоящей цифры  прес-
туплений,  совершенных в империи при старинных законах, ибо цензура, ко-
торой были подчинены эти газеты, не допускала никакой публичности в кри-
минальных делах, тогда как теперь этой же публичности предаются не толь-
ко важные злодеяния, но даже самые простые ошибки.
   Вследствие этого и кажется, что в нынешнее время преступлений больше,
нежели прежде.  Это гласность сделала то,  что в настоящее время  крими-
нальность  составляет такое поле в журналах,  с которого благодаря любо-
пытству публики собирают двойную или тройную жатву в один и тот  же  год
".
   ...Мне кажется,  сравнения,  сделанные Моро-Кристоффом в свое время о
преступности  "бывшей  и нынешней" можно соразмерить и с преступностью в
России, также бывшей и нынешней. Проповедники, моралисты, поэты, критики
в  любые  времена  только и делают,  что жалуются на пороки своих дней и
хвалят без конца добродетели прежних лет.  Что ж, если скинуть со счетов
раздел советской собственности, за которой охотятся нынешние мошенники и
аферисты, то и в России особенного взрыва преступности не наблюдалось.


                               АВТОТРЮКИ

   Гаишники едут на машине и наблюдают за примерным водителем. Один дру-
гому говорит:
   - Слушай,  я впервые такого вижу. Решили остановить его и поздравить.
   Водитель затормозил и, как только милиционер подошел, стал извиняться:
   - Вы знаете, я уже два года, как потерял свои права...
   Жена толкает  его в бок и говорит:
   - Да вы не слушайте его, товарищ милиционер! Он спьяну и не такое мо-
жет сказать!
   Тут взрывается теща:
   - Да что вы мелете! Я так и знала, что попадемся на ворованной машине!
В это время из багажника слышится голос:
   - Что, границу еще не переехали?

                        Мошенничает государство

   Классика советского кино.  "Берегись автомобиля". Крылатые слова про-
износит голос за кадром:  "Тот,  кто не имеет автомобиля, желает его ку-
пить. Тот, кто имеет автомобиль, старается его продать". Великое выраже-
ние можно перефразировать по-разному. По-мошеннически это прозвучит так:
тот,  кто не имеет,  старается его украсть.  А кто имеет - очень выгодно
продать.  А  можно продать автомобиль,  и не имея такового.  А можно ук-
расть, разобрать и продать по частям. А можно...
   Для людей честных - иметь автомобиль,  это еще и иметь постоянную го-
ловную боль.  А если машина еще и новая...  А если еще и иномарка... Со-
держание  такого автомобиля можно сравнить разве только с прединфарктным
состоянием.
   Анализируя статистику преступлений,  отчетливо понимаешь, что автомо-
биль притягивает воров и мошенников,  словно магнит железные  опилки.  И
тем не менее машины покупать не перестали.  Наоборот, спрос с каждым го-
дом только увеличивается.  И вот что интересно:  по  покупке  престижных
иномарок Москва не уступает почти ни одной столице в Европе. Разве что в
самой Германии мерсов,  бээмвэшек,  ауди и опелей больше. При том, что в
России "друг на четырех колесах" стоит гораздо дороже,  чем в любой дру-
гой стране.
   Объективности ради,  надо признать,  что качество отечественных машин
за последние годы упало - дальше некуда,  при том,  что все  "Жигули"  и
"Москвичи"  безнадежно  устарели.  На экспорт мы всегда продавали только
"Лады" за 4- 5 тыс.  долларов.  И вот парадокс:  их же завозим обратно к
себе в страну, выкупая подержанные машины. Так вот, подержанную восьмер-
ку можно купить во Франции за 1500-2000 баксов,  в Польше или Чехии  она
будет  стоить  чуть дороже,  в Германии за 1000-1500 марок.  И как бы ни
крутил АвтоВаз,  АЗЛК или ГАЗ завышенными ценами, пользуясь неограничен-
ной монополией, - победу праздновать рано. Хотя было время, что шатнулся
спрос на импортные машины,  но не упал.  Не стоит говорить о  "Ролс-Рой-
сах",  "Саабах",  "Линкольнах", которые за сотни тысяч долларов покупают
разве что "сотрудники" криминальных структур, да владельцы фирм, нажива-
ющие свои миллиарды на плутовстве и обмане.  Речь идет о среднестатисти-
ческом российском покупателе и о недорогих,  но комфортабельных машинах,
которые они могли бы купить за границей, если бы не громадные пошлины.
   Вместе с тем хорошо известно:  государство издает законы,  а  простой
смертный ищет пути,  как их обойти.  То есть,  изощренное запретительное
таможенное законодательство неизбежно порождает систему не менее изощрен-
ных способов его преодоления со стороны автоимпортеров.
   Так, в соответствии с едиными ставками таможенных  платежей,  гражда-
нин,  купивший  за  рубежом  автомобиль,  платит пошлину в размере 5 ЭКЮ
(6,25 долларов) за один кубический сантиметр рабочего объема  двигателя.
Автомобиль  типа  наших  "Жигулей"  требует пошлины в размере от 7500 до
10000 долларов!!!
   Но и  на  этом мошенничества не заканчиваются.  Существуют таможенные
сборы,  которые могут взиматься в двойном размере,  если  растаможивание
происходит в нерабочее время, скажем, в праздничный или выходной день.
   Последнее обстоятельство более чем примечательно -  оно  повлекло  за
собой громадные очереди на растаможивание,  так как таможня обнаружила в
нем для сво